Отзывы на книгу «Ловец на хлебном поле», страница 3

Что сказать про эту книгу? Автор хорош, но до 70 страницы, пока в книге был юмор, который и вывозил всё произведение, но в итоге это перешло в нудное, однообразное повествование. Часто автор повторяет свои фразы, которые он сказал, страницу назад и это происходит не один раз и начинает раздражать. Мальчик. Депрессия. Скука

Очень интересная книга, особенно интересно место ближе к концу. Сам персонаж, тоже очень интересный, с его взглядами на мир. Рекомендую к прочтению!!!

Если кто-то звал кого-то вечером во ржи...

Я похожа на Холдена Колфилда. Как и многие. Каждый чем-то похож на Холдена Колфилда.

Иногда наступает период в жизни, когда хочется куда-то бежать, пускай даже и в пропасть, но лишь бы бежать. Бежать дальше от обязательств, от предрассудков, от каких-то чертовых указаний что делать и чего не делать. Хочется просто скрыться, жить в маленьком домике и притворятся глухонемым. Днем писать книги, или рисовать, или сочинять стихи, а вечером выходить в поле и смотреть на закат. Смотреть и думать о том, что ничего не меняется вокруг, каждый день повторяет предыдущий - солнце все так же встает и садится, все так же бегут облака по небу, но мы каждый день меняемся, каждый день мы другие. Может измениться лишь какая-то мелочь, но так как прежде уже не будет. А потом возвращаться домой, ложиться в кровать и придумывать сказки.

У каждого в жизни обязательно приходит время, когда хочется ломать систему, когда хочется делать все наперекор, все не по стандартам. Только в это время мы по-настоящему живем, потому что мы знаем чего хотим. А потом либо система ломает нас, либо мы ее. От этого жизненного периода поиска себя в мире зависит вся дальнейшая жизнь. Стоит пойти не туда и все улетит в тартарары.

Кто-то скажет, что эта книга ни о чем не может сказать. Всего пара дней из жизни какого-то непонятного шестнадцатилетнего паренька. На самом деле в этой книге заключено очень многое. В ней душа юных поколений, бунтарей и борцов с системой. А паренька зовут Холден Колфилд и кусочек такого вот Холдена живет в каждом из нас.

– Да что я такого сделал?.. – окрысившись, заорал он наконец. – Я тут вообще при чем?.. Что вам от меня надо!.. Да пошли вы все в… И они пошли. Все. Евгений Лукин, "Словесники".

Не хочется писать этот отзыв - в какой-то мере выйдет отзыв на собственную юность, когда и посчастливилось познакомиться с Холденом Колфилдом, его рыжим братцем Алли и светловолосой сестрёнкой Фиби, которой так хотелось, чтобы её звали Кисела Уэзерфильд. Но, в сотый раз прочитав в рецензии сакраментальное "юношеский максимализм", я всё-таки хочу подчеркнуть, что максимализмом отдельно взятого мальца проблематика повести не исчерпывается. Естественно, Ловец во ржи никаким образом не годится в учителя жизни. Он сам - ученик этой неприятной школы, так и не обретший наставника. Наверное, поэтому Колфилд так действует на нервы: своим безостановочным враньём, почти старческим брюзжанием и вечным недовольством. Сам Зиммель писал: «Нет ничего проще отрицания». И следование Холдена по пути наименьшего сопротивления, тогда как он призван (призван ли?) к пути сложному, не может не вызывать – раздражения? неприятия? Столь же несложного отрицания. А между тем, против чего протестует юный мастер Колфилд? Против того, что и в моей, например, душе не вызывает восхищения. Мне точно так же не нравится ходить по обрезкам чужих ногтей, выслушивать сальные подробности о подругах, смотреть пошлые мелодрамки, слушать нотации, обучаться там, где я обучаться не способна, терпеть лапанье соучеников и красноглаголивых преподавателей, стирать похабщину со стен. Другое дело, в моём уме давно проросло спасительное ну и что, лишь бы не было войны, а Холден лишь в конце повести дорастёт до осознания: «Проживи хоть тысячу лет, всей похабщины со всех стен не сотрёшь». Не сотрёшь. Но разве от этого легче? Отвращение сэлинджеровского героя к учёбе трудно объяснить одним лентяйством. Он планомерно ищет исключения из школы, покидает почтенные стены с облегчением. Почему? Во-первых, существует определённый процент детей, которым интернат противопоказан чисто психологически. Ну, не тянут, и точка. Медведь нейдёт, так медведчику не лопнуть. Отдайте вы парня в обычную школку, наймите домашнего учителя – финансы, слава Богу, позволяют. А то все знают, что мальчику нужно, только мальчика спросить забыли. И не будем упускать из виду инцидент с Джеймсом Каслом. Легко догадаться, что сотворили с ним старшие ученики; вообще-то уголовная статья плюс доведение до самоубийства. Воображаю, какого шороху навели бы мои родители, стрясись подобное в нашей школе. Предкам Холдена - любящим предкам! - всё равно. Им важно, чтобы их дитятко получило престижное образование, а что в процессе изнасилуют пару раз – издержки-с. Забыл, забыл папаша Колфилд, как сам учился… Что дороже – аттестат зрелости или собственный зад? Подытожим: смерть Алли, разлука с семьёй, опасность с тыла, инкубационный период туберкулёза. Диво, что никого не убил и английский сдал. Для меня одна из самых сильных сторон повести Сэлинджера - точность, с которой отображены повадки жар-птицы по имени Высокая Температура. "Необъяснимые" подъёмы настроения и внезапные переходы к унынию и отвращению уже свидетельствуют о болезни Холдена, которую он сам не осознаёт. В его воображении болезнь и есть взрослость - непрекращающееся страдание, ни спиртным залить, ни табаком задымить. Мальчик с седой прядкой, мальчик с бутылкой, мальчик с проституткой: Нет, не понимаю я толком про всякий секс. Честное слово, не понимаю. Мальчик со всепобеждающей ёрнической речью: "…хороший человек тоже может вконец испортить настроение"... В конечном итоге мы уже разговаривали фразами из "Пропасти". Например, если кто-то начнёт резать правду-матку в щепетильной ситуации, как не шепнуть: " и вдруг Эдди Марсалла пукнул на всю капеллу". Если правдоруб не замолк, можно с чувством пожать ему руку: "Молодец Марсалла! Чуть крышу не сорвал". Неуместные приглашения при водят на память телефонный разговор Холдена и Салли: "Я приду в сочельник, ладно? Уберу с тобой эту чертову елку". Сплетни изящно пресекаются одной цитатой: "Он потерял невинность четырнадцати лет, в Нантакете, честное слово!" или со вздохом: "Человек он был утонченный, но пил, как лошадь". А как приятно дружески подколоть коллегу: "Слушай, я для тебя присмотрел хорошего психа. Вон, в конце стойки. Ты пока не смотри. Я его приметил для тебя". Но было и ещё одно обращение. Молитва там, где нет Бога. Молитва младшему, который ушёл к предкам. Алли, не дай мне пропасть! Алли, прошу тебя!

Власти США справились с Ловцом во ржи, введя его горе, безумие и власть над миром, древнюю власть словесника, в школьную программу. Сочинения заставили писать зубрить из-под палки. Здорово, что Холден этого не видит. Это мне одной кажется, что его исчезновение - это счастливый конец?

Холден Колфилд в романе "Над пропастью во ржи" говорит, что его увлекают такие книги, дочитав которые до конца, начинаешь думать: хорошо бы, если бы этот писатель стал твоим лучшим другом и чтоб с ним можно было поговорить по телефону, когда захочется. Ну а я скажу так: хорошо бы, если бы главный герой этого романа стал моим лучшим другом. Хорошо бы, если бы с ним можно было встретиться где-нибудь на Таймс-сквер или, на худой конец, на Чистых прудах, потолковать о том, о сем, попинать камешки на тротуаре и поглазеть на проходящих мимо людей. И пусть Холден Колфилд всего лишь обыкновенный подросток, а не какой-нибудь восточный мудрец или супергерой, пусть он младше меня почти в два раза, но, черт возьми, я был бы безумно рад, если бы у меня был такой друг, как он.

Вероятно, я так говорю потому, что сам до сих пор в душе являюсь подростком, сам до сих пор смотрю на этот мир глазами напуганного, растерянного молодого паренька, стоящего на пороге взрослой жизни и не желающего становиться частью системы, сам рассуждаю так же, как и главный герой этой книги. Но сейчас, к счастью, речь не обо мне, а о Холдене. О молодом человеке, у которого, несмотря на его юный возраст, имеется четкое представление об этом мире, свое видение того, что происходит вокруг, свои взгляды и убеждения, свой уникальный набор ценностей.

Если хорошенько подумать, философия этого молодого человека проста, как дважды два. Он просто-напросто не желает быть таким, как все. Он боится того, что повзрослев, станет еще одним винтиком в огромном колесе под названием система. Он отрицает то, что с малых лет вдалбливается в наши мозги – ходи в школу, получай хорошие оценки, поступай в институт, найди престижную работу. Он презирает все это. Ему тошно от того, что вокруг одна сплошная фальшь, притворство, лицемерие, подлость и обман. Он не стремится к тому, чего хотят большинство подростков – стать банкирами, юристами, адвокатами, офисными клерками или биржевыми маклерами. Он всего лишь хочет ловить детишек в поле, усеянном рожью, чтобы они, заигравшись, не упали в пропасть.

Да, таков Холден Колфилд. Подросток, который сам потерялся во ржи, заблудился в огромном поле под названием жизнь и который того и гляди сам свалиться в пропасть. Молодой паренек, который так отчаянно стремится не попасть в жернова системы. Мальчишка, который знает, понимает и видит всю окружающую действительность такой, какая она есть. Ребенок, который наполнен страхами, тревогами и ненавистью ко всему двуличному и показушному.

Джером Сэлинджер, безусловно, создал культовый образ. Его заслуга, прежде всего, состоит в том, что Холден Колфилд предстает перед нами не персонажем из книги, а живым человеком. Человеком переживающим, чувствующим, мыслящим и, несмотря на свое неприятие и ненависть к людям, - как бы это не парадоксально звучало, - чрезвычайно добрым и порядочным.

Очень хочется верить, что этот мальчишка не растеряет свою индивидуальность и харизму в процессе взросления. Но, к счастью, мы этого никогда не узнаем, ибо «Над пропастью во ржи» - это всего лишь три дня, выдернутых из его подростковой жизни, а посему в наших мозгах он навсегда останется тем Холденом Колфилдом, каким мы его увидели, когда ему было шестнадцать лет – бунтарем, романтиком, трогательным и обаятельным пареньком.

Как трудно не упасть в эту пропасть, заигравшись во ржи. Особенно если тебе всего 16 лет, ты честен с самим собой, видишь малейшую ложь и не можешь с ней смириться. Каждый оказывается над этой пропастью. И это очень трудное, непонятное время. Ты уже не настолько мал, но ещё не совсем взрослый. Но ты видишь, чувствуешь и понимаешь. Отсюда и неприятие, отсюда и отторжение. Потому что ложь и фальшь всплывает на поверхность, а ты настолько чист душой, что не можешь жить во всём этом. Жить во лжи. Над пропастью во лжи. И кажется, что лучше шагнуть в эту пропасть и пропасть насовсем, чем так, как всё есть на самом деле..Наверное всех когда-нибудь посещали эти мысли, терзали сомнения, учиться жить в 16 лет это всё равно что учиться ходить в год. Только пропасть немного другая. На самом деле это глубокий роман. Кто проходил через эти искания – тот поймёт. Только жаль, что не всегда на краю пропасти оказывается он- этот Ловец, спасающий детей. От того всё складывается по-разному. Я очень хорошо помню себя в возрасте Холдена. Поступки, мотивы, поведение героя мне понятны. Поиск себя, желание просто найти родственную душу в этом огромном, но бесконечно чужом мире. Просто поговорить..Да, иногда просто поговорить, ни о чём, набрать номер старого знакомого и поговорить. Я иногда набирала наугад номер телефона, и если удавалось, долго-долго разговаривала, иногда даже забыв спросить имя собеседника. И такие случайные разговоры иногда уводили от пропасти. Сейчас, к сожалению, как бы я ни старалась, не смогу повторить трюка с набором номера наугад..Я думаю- а что сказать? А тогда- находилось что сказать.. Холден чудесный ребёнок. Взрослеющий ребёнок. Меня покорила его честность, желание найти себя, а ещё бесконечная доброта. Он добрый. А то, что он ненавидит весь мир (это он так говорит, ему надо защищаться!), так это всё неправда. Он любит жизнь, любит! Иначе он не хотел бы стать Ловцом. Просто он ищет себя. И пока нашёл лишь маленькую тропинку, которая уведёт его дальше от пропасти.. Холден больше всего привязан к детям. Наверное потому, что дети меньше всего участвуют во лжи и больше всего попадаются в её сети. А ещё именно они- маленькие и беззащитные нуждаются в том, что бы их поймали, когда они подбегут к пропасти, заигравшись и не заметив этого. Трогательный момент с бейсбольной рукавицей брата Холдена. И ужасно, что пришлось порвать это сочинение, а ведь в нём была частичка души..Присмотрелись бы внимательней, и глядишь, Холден на шаг был бы дальше этой пропасти.. Эту книгу надо читать всем. Всем, кто ушёл со своего поля ржи, кто бежит к пропасти, не замечая, что она близка, кто стоит над пропастью и думает, куда сделать следующий шаг. А ведь не всегда рядом оказывается Ловец..А каждое слово, сказанное в этот момент, останется в душе, даже если покажется, что тебя не слушают, всё равно, очень важно, что бы рядом оказался кто-то, одна живая душа, с которой можно было бы просто перебросится парочкой слов. Не понимает тот, кто не переживал эти моменты – непринятие жизни, поиск себя. Скитания по городу, просто пустые шатания..Садишься рано утром в холодный трамвай и едешь, едешь по кругу. Кто-то скажет- пустая трата времени. Наверное. Он окажется прав. Но что делать, когда в тот момент ты не мог поступить иначе? Когда хотелось куда-то сбежать, просто взять билет на самолёт (да, я хотела именно улететь!) и подальше от всего этого, что окружает..Но только теперь я стала понимать и другое - а что было бы там, в другом городе, спустись я с трапа? Всё тоже самое..Много думала я тогда, катаясь в трамвае по городу по понедельникам..У нас была практика УПК и мне до чёртиков хотелось вырваться, так было там тесно, хотелось бежать..И я бежала в холодный трамвай. Менялись пассажиры, а я каталась по городу..Но всегда возвращалась.. Наверное, жаль, что я об этом разболтала..Теперь мне как-то не хватает этого холодного трамвая и мыслей того времени..Да, странная штука. Это точно, Холден. Но я всё-таки рада, что ты рассказал..Что мы поговорили….

Мое дело - ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверное, я дурак.

Нет, конечно, главный герой, ставший уже именем нарицательным, Холден Колфилд, не дурак. Но и нормальным молодым человеком, в очередной раз бросившего учебу и ненавидевшего буквально все, что он видел и с чем-кем встречался (наверное, кроме своей маленькой сестры Фиби и умершего брата Алли), его назвать нельзя. Странный подросток, объявивший бунт против образа жизни американского послевоенного общества. Его грубая речь, протестные мысли и злое, нервное поведение стали в свое время даже причиной запрета книги в Америке. Плохой, мол, пример для молодежи. Впрочем, по классическому переводу книги от Риты Райт-Ковалевой, сделанному еще в 1955 году (именно он в основном используется при переизданиях романа), ощутить весь негатив Холдена Колфилда не получится. Особенности цензуры в советское время. Даже единожды употребить слово "говнюк" не позволили. Поэтому в переводе Райт-Ковалевой главный герой сильно смягчен. Позже появились еще два перевода единственного романа (!) Сэлинджера. В 1991 году от Сергея Махова книга вышла под названием "Обрыв на краю ржаного поля детства", а в 2008 году от Максима Немцова с вновь немного другой вывеской - "Ловец на хлебном поле". Последнему переводу с откровенными нецензурными выражениями можно смело ставить "+18". И это, я считаю, перебор. Как в случае с классическим переводом Райт-Ковалевой, - недобор. Истина, как обычно, где-то посередине (но не факт, что у Махова). Я долго обходил вниманием этот всем известный роман. Почему, не знаю. Но, наконец прочитав его, понял, что опоздал лет на двадцать (плюс еще несколько десятков лет по сюжету)). Я, скорее, разочаровался, чем получил удовольствие. Роман все-таки больше для подросткового возраста. Только, боюсь, не для нынешнего поколения. Им просто не понять, чего так страдал Колфилд от общения с неприятными ему людьми. Забил бы на всех, сел за комп и живи своей, отдельной от всего мира жизнью. Протестные подростковые книги были всегда, в разное время. И, наверное, каждая хороша для своего периода. Но почему-то самой популярной является именно эта. Не такая уж большая по объему, да и и не сказал бы, что по сюжету. Всего несколько дней из жизни подростка, потерявшего всякие цели в жизни. Не знающего, чего же ему хочется. В такие моменты проще всего все отрицать, во всем обвинять окружающий мир. Стандартная, в общем-то, ситуация для подросткового возраста. С художественной точки зрения произведение великолепно. Прекрасно описана жизнь послевоенного Нью-Йорка, глубоко препарировано подан противоречивый внутренний мир Холдена, много эмоций и переживаний, с лихвой хватает возможно скоротечных и спонтанных, но живых и заставляющих содрогаться мыслей. Колфилда больше жаль, чем хочется его поддержать и понять. Но... такова жизнь, она не всем дается на блюдечке с каемочкой. Читая книгу, вспомнил роман Джона Фаулза "Коллекционер". Там главный герой, похититель девушки, по ее настоянию прочитал "Над пропастью во ржи". Миранда (похищенная) спрашивает Фердинанда (похитителя), что он может сказать о Холдене Колфилде. На что Фердинанд и говорит, что, мол, нормальный парень. Одного поля ягоды)) Фердинанд - это, наверное, следующий возможный этап развития Холдена. Если б, конечно, автор захотел развить тему. Видимо, Фаулз это слелал за него. Продолжая подобный ассоциативный ряд пришел на ум еще и фильм 1993 года "Падение" с Майклом Дугласом в главной роли. Обычный клерк среднего звена пытается добраться до дому и его наконец переклинивает и он выплескивает наружу весь внутренний протест против мира вокруг. Он берется за оружие и творит насилие. Чем не выросший, взрослый Холден Колфилд? История, описанная в книге, очень грустная. История, которая в лице других, похожих людей будет в том или ином виде повторяться всегда, в любые времена. Наверное, это неизбежная погрешность нашего общества. Никогда не будущего идеальным. Написано под музыку: Dagda - "Underworld".

Пробираясь до калитки Полем вдоль межи, Дженни вымокла до нитки Вечером во ржи.

У Ширли Джексон есть рассказ "Луза, вернись домой", семнадцатилетняя девушка, уходит из дома в день свадьбы сестры, прихватив триста отцовских долларов, чтобы никогда не вернуться. Семья более, чем обеспеченная. Время действия примерно то же, что в романе Сэлинджера, побег планировала заранее. Отчисление из колледжа, о котором родные еще не знают, послужило дополнительным, но не основным, аргументом "за". Сменила прическу и гардероб, поселилась в соседнем городке, сняла комнату у славной пожилой леди, с которой живет душа в душу. Устроилась продавщицей в универсальный магазин, делает скромную карьеру. И в каждую годовщину побега слышит обращение матери по радио: "Луиза, пожалуйста, вернись домой"

Это могло бы стать, отчасти и стало, феминистским ответом истории Холдена Колфилда, мечтавшего вырваться из обстоятельств, частью которых не хотел быть, но непродуманными действиями лишь усугублявшего их тяжесть. Рациональность женщины, знающей, чего хочет, против бессмысленных бестолковых метаний мужчины-подростка. И не говорите, что она всего лишь встраивается в иную систему в то время, как он хочет вовсе перестать быть частью какой бы то ни было. Каждый ищет, где ему лучше, а человек, такое уж существо, какому вовсе вне социума хорошо быть не может.

Необходимость любить The Catcher in the Rye можно отнести к требованиям социума. То есть, если бы роман не считался едва не главным произведением второй половины двадцатого века, можно было бы и не париться, что он мне совсем не нравится. Но все мы встроены в те или иные системы. Та, в которой уютно и удобно мне, предполагает любовь к одиссее Холдена Колфилда. А я, блин, ну никак не могла отыскать в себе ее ростков. В семнадцать прочла: фигня какая. И ни одного человека не знаю, кто был бы в восторге. Хотя нет, одного знаю, успешно пустил свою жизнь под откос, прав Боэций, подобие стремится к подобию.

То есть, антипатии не было, жалела и сочувствовала, и он будил во мне с тех семнадцати материнский инстинкт, но обаяния романа не понимала - ну мотается дурачок без руля, без ветрил. Не знает, чего хочет, придумал картинку ловца детей над пропастью и нужно на него умиляться? Да с уровнем его самодисциплины и способности выделять приоритеты, этой решимости на пару часов хватит. А дальше, пусть хоть все малявки в пропасть сверзятся. Или нет?

В общем, было в этой книге что-то, чего никак не удавалось ухватить, а понять хотелось. Потому взяла ее сразу в двух переводах; "Над пропастью во ржи" Риты Райт-Ковалевой и "Ловца на хлебном поле" Максима Немцова, и в оригинале. Про канонический перевод что сказать? Каким ты был, таким остался. Новых высот и глубин прошедшие с первого чтения тридцать лет и три года не открыли. Все то же самое.

За "Ловца.." Немцова ругали, вроде как, святыни наши осквернил своими вольностями, но эта книга живая. Да, перегруженная жаргонизмами по самое не хочу, что поначалу сильно раздражает, после адаптируешься. Но стоит заметить, что в оригинале у Холдена речь не академически правильная, и сорняк "всяко разно" в различных вариантах: "и все это", "и все такое", "и всякое такое" - часто проскакивает.

Это вообще-то поток сознания, вся книга по типу монолога Молли Блум, роман только маскируется под связное повествование, на самом деле внутренняя речь, обращенная главным образом к самому себе в желании разобраться, что же такого было в эти три дня. Может потому часто в тексте обращение "boy", которого ни в том, ни в другом переводе не увидела (хотя могла и пропустить).

Вот он сидит в этом санатории, который на самом деле частная недешевая психушка. Умненький мальчик из хорошей семьи. Вспоминает свой побег из последней школы, и что за этим последовало, примешивает кучу неважных, на первый взгляд, подробностей, достаточно жестко анализирует свои поступки и характер, перескакивая с темы на тему.

И, кстати, о сленге, у Сэлинджера бесконечные "старики" и "старухи", применимо ко всем персонажам книги: "старушка Салли", "старушка Фиби". Тоже ни в одном из переводов этого не увидела, но понятно, откуда ноги растут у распространенного во времена стиляг обращения. И кажется понятно, почему в "Ловце..." мама- трансформировалась в штруню (как по мне,словечко очаровательное, хотя и дурацкое). Интернеты говорят, что на жаргоне это слово как раз значит "старуха".

Так вот, о чем хотела сказать, с "Над пропастью..." ни разу не было смешно, а с "Ловцом..." смеялась. Помните сценку с таксистом Хорвицем, которого Холден пытает про уток, ну, втемяшилось ему, куда деваются утки с пруда в Центральном Парке, когда зимой замерзает. У Райт-Ковалевой ни разу не смешно, бытовой абсурд, усугубляющий общую депрессивность атмосферы, а в немцовском переводе дико смешно, после нашла ее, перечитала, и снова хохотала.

И с ущербным сутером лифтером Морисом; и когда Холден звонит Салли, надравшись в хлам, что придет украшать рождественскую елку. А когда сестренка Фиби повторяет раз за разом: "Папа тебя убьет" - это по-настоящему трогательно. А когда про парня, который выбросился из окна - страшно и горько. Нет, роман не стал моим-моим, это вопрос базовых расхождений мироощущения. Но с опытом английского чтения, и с переводом Немцова он живой, дышит. Выбрался из хитиновой оболочки.

Первоначально мне категорически не понравилось отсутствие открытого бунта у главного героя. Да, внутренние чувства и ощущения - это хорошо, но после интригующего описания книги, минимально раскрывающего сюжет, ожидала большего

И название романа, и имя его главного героя Холдена Колфилда сделались кодовыми для многих поколений молодых бунтарей

Переждать в гостинице, чтобы попытаться избежать родительского гнева - это бунт? Курить и пить в барах, солгав о своём возрасте, снять проститутку - может быть это бунт? Единственный момент, когда Холден был для меня "бунтарем" - планирование его побега в конце книги. Нет, ну мне действительно показалось, что вот сейчас герой сбежит от этого ужасного фальшивого мира подальше...

Но это был только первый взгляд. Оказалось, что это автор всего лишь знакомил таким образом читателя с героем, с его внутренним миром, чтобы читатель лучше понял "пропасть". Мы переживаем вместе с героем, переживаем за героя в течение всей книги: Холден рассказывает и о далёком прошлом - о своём умершем брате, например, и о недавнем - учеба в Панси, и о происходящем. Мы знакомы с ним, мы его знаем - для читателя он уже не просто герой книги, он как будто друг (ну или не очень), пришедший в гости и рассказывающий о себе. И тем пронзительнее его разговор с сестренкой, тем острее всё воспринимается

Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи.

Сначала я даже не совсем поняла, к чему это было. Вернее в контексте диалога это логично, но изначально смысла в "пропасти" как будто нет. Объяснение автор дает только через две главы, через учителя - мистера Антолини

— Мне кажется, что ты несешься к какой-то страшной пропасти. Но, честно говоря, я и сам не знаю… да ты меня слушаешь? — Да.

— Пропасть, в которую ты летишь, — ужасная пропасть, опасная. Тот, кто в нее падает, никогда не почувствует дна. Он падает, падает без конца. Это бывает с людьми, которые в какой-то момент своей жизни стали искать то, чего им не может дать их привычное окружение. Вернее, они думали, что в привычном окружении они ничего для себя найти не могут. И они перестали искать. Перестали искать, даже не делая попытки что-нибудь найти.

Сразу становится понятным и название, и суть самой идеи "пропасти".

Но в большей степени Сэлинджер пишет всё же о смысле жизни и о его поиске. "Пропасть" - это просто исход, весьма неблагоприятный, для тех, кто заблудился. потерялся и упал или продолжает падать. Книга "Над пропастью во ржи" призвана показать, что чувствовать растерянность в своём поиске - это нормально, что искать - это нормально.

— Настанет день, — говорит он вдруг, — и тебе придется решать, куда идти. И сразу надо идти туда, куда ты решил. Немедленно. Ты не имеешь права терять ни минуты. Тебе это нельзя.

Когда ты преодолеешь всех этих мистеров Винсонов, ты начнешь все ближе и ближе подходить — разумеется если захочешь, если будешь к этому стремиться, ждать этого, — подойдешь ближе к тем знаниям, которые станут очень, очень дороги твоему сердцу. И тогда ты обнаружишь, что ты не первый, в ком люди и их поведение вызывали растерянность, страх и даже отвращение. Ты поймешь, что не один ты так чувствуешь, и это тебя обрадует, поддержит. Многие, очень многие люди пережили ту же растерянность в вопросах нравственных, душевных, какую ты переживаешь сейчас. К счастью, некоторые из них записали свои переживания. От них ты многому научишься — если, конечно, захочешь. Так же как другие когда-нибудь научатся от тебя, если у тебя будет что им сказать. Взаимная помощь — это прекрасно.

И всё же я склоняюсь к мнению, что читать данную книгу стоит лет в 15-17, просто ради того, чтобы почувствовать в главному герое родственную душу. Мне он показался неплохим парнем, любящим свою сестру и умершего братика, но не более.