Отзывы на книгу «Девять рассказов», страница 2

Девять рассказов. Совершенно разные. У каждого свой сюжет, своя история, свои особенности. Но все девять рассказов в чём то схожи между собой. Я выделила девять признаков. Признак первый: Особая искренность. Они не выглядят придуманными. Им веришь. Признак второй: Невероятные персонажи мужского пола. Мальчишки не без грехов, неидеальные, непослушные. Но в этом то и состоит их очарование. Признак третий: Много диалогов. Зато какие это диалоги! Уберёшь повествование - будет немногим хуже. Уберёшь диалоги - всё потеряется. Признак четвёртый: Необычные персонажи. Это к примеру рыбка-бананка, воображаемый друг Джимми Джиммирино и Микки Микеранно и другие. Признак пятый: Концовки, которые подчас сложно объяснить. И которые сами не особо что объясняют. Признак шестой: События, которые происходят в рассказах, совершенно нельзя назвать банальными или скучными. Фантастики нет, но вряд ли в вашей жизни случалось подобное. Признак седьмой: Особые чувства возникающие при чтении. Даже не буду пытаться объяснить. У каждого эти чувства свои, и практически у всех они едва ли поддаются описанию. Признак восьмой: Желание ознакомиться с творчеством Сэлинджера поближе! (Увы, присутствует не у каждого) Признак девятый: Сожаление после окончания каждого рассказа, а особенно после последнего.

Первая книга прочитанная в рамках флэшмоба 2012, в котором я участвую впервые, и такая удача! А теперь моё отдельное спасибо для lost_witch , которая посоветовала мне этот сборник рассказов во флэшмобе 2012

Плохие писатели пишут много. Хорошие писатели пишут мало. Сэлинджер был одним из лучших.

Пока искал эту книгу на лайвлибе, три раза ошибся в написании фамилии, кстати. Стыдно, что я даже не знаю как правильно по русски зовут одного из самых моих любимых писателей. Стыдно, что этот чувак до сих пор для меня является одним из. Стыдно, что я так и не вырос. Да вообще за многое стыдно, на самом деле.

Вторая мировая тоже перепахала людей. Творцы, изувеченные Первой мировой, всем известны, они оказались почти в каждой из воевавших стран, излили свое измененное сознание на тысячах страниц. Ибо та война была настолько очевидно бессмысленна, что это ничем не затушёвывалось, не прикрывалось, было понятно и доступно читателям и Барбюса, и Хемингуэя, и Ремарка. Вторая же мировая была войной идеологической, враг был понятен и поэтому прост, ресентимент глаже и глубже, но все же, все же вот он, в этих нервных рассказах, в этих поломанных и скрюченных судьбах.

В экранизации (не помню, есть ли этот эпизод в романе) «ТАСС уполномочен заявить…» Семенов устами американского журналиста говорит, что Стейнбек, так хорошо начавший в 30-е, позавидовал Хемингуэю с его Испанией и свернул на неверную дорожку во Вьетнаме, начав хвалить американских империалистов, едва найдя свою войну. Не знаю, завидовал ли Сэлинджер предыдущему потерянному поколению, но трудно не ощутить преемственность между его короткой формой и рассказами Фолкнера, столь же насыщенными нервом жизни (и близостью смерти).

Удивляет меня в американской прозе и это увлечение маленькими девочками, маниакальное какое-то. Критики вроде бы видят в их фигурах у Сэлинджера спасителей от слащавости и пошлости мира, но это объяснение, притянутое за уши. Тут что-то проще и глубже, вся эта страсть 50-х, от Набокова к Сэлинджеру и Хайнлайну (вспомните «Дверь в лето»).

Любопытна и сама американская культура тех времен. Она уже сильно киноцентрична, литература даже не вторична, а так, маргинальна (хотя упоминается и Хемингуэй, и Джейн Остин). Похожа эта культура на нашу 30-х, столько же аллюзий на большой экран. Вспоминается почему-то «В окопах Сталинграда» Некрасова, где он пишет о весьма схожем киевском детстве, думаю, что и часть картин у него с Сэлинджером совпадали, в дозвуковой период-то точно.

Но интереснее всего, конечно, городская американская культура, столь щедро выписанная Сэлинджером (в большей части еврейской в Нью-Йорке). Жизнь эта какая-то неамериканская по виду – скученность, небольшие квартиры, узкие улицы. Это сразу напомнило мне образы с фотографий Хелен Левитт, это именно такой вот Нью-Йорк прошлого, с людьми в метро, с модой 40-х, с детьми на улицах.

При всей распыленности рассказов, они почти пронизаны мрачноватой историей семьи Гласс. Хоровод сансары – старший сын Симор застрелился в «Рыбе-бананке» (опять же напоминая отца Роберта Джоржана из «По ком звонит колокол»), его маску топит сын его сестры («В лодке»), Уолт, брат Симора, упоминается в «Лапе-растяпе», его бывшая девушка не может его забыть. Не Форсайты, конечно, но жизнь некоего поколения в примерах.

«В лодке» - самое сильное впечатление в этот раз, наверное потому, что я сделал усилие и вдумался. И оценил мастерство Норы Галь, прочувствовал даже. Сэлинджер здесь не просто говорит о взаимоотношениях мамы и ребенка, а, оказывается, порицает бытовой антисемитизм. Спойлер – мальчик подслушал разговор прислуги на кухне, когда работница называет его отца «июдой» (в варианте Галь). Он решает, что речь идет о сказочном персонаже, о той самой ершовской рыбе. В оригинале сленговое слово kike, которое ребенок принимает за kite, воздушного змея. Удивительно сильное чутье и сила (и страшно представить – как же тяжело это придумать и сохранить это детское восприятие антисемитизма).

Интересно и то, что скрывается за памятной лапой-растяпой. Странно вспоминать, рассказ я этот в первый раз читал каким-то летним днем после «Над пропастью во ржи», были они под одной обложкой. И сопереживал, отключаясь от яркого солнца за окном. А теперь буду думать, что этот Лапа-растяпа – это Uncle Wiggily из детской книги, пожилой кролик с ревматизмом и цветной тростью.

А где же буддизм (пусть и дзен-), хлопки всякие ладонями? А нету их, не смог я распознать, несмотря на многолетнее деформирование души книгами Пелевина, нету до самого конца, до «Тедди». Тут вот все это есть, перерождения всякие, да только, как обычно, когда это нарочито, оно и не в строку.

И пусть «В лодке» выиграл этот небольшой забег, но «Голубой период…» мой фаворит навсегда. Не антуражем, пусть и каким-то настоящим, а именно этой мимолетностью встреч, контактов, которая бывает в жизни, оставляя иногда такой глубокий след, что ничем и не вытравишь.

P.S. Как часто бывает, спасибо автору за упоминание Боба Хоупа, Акима Тамирова и "эйзенхауэрской куртки".

Самое главное, что создал Джей Ди - отнюдь не "Ловец во ржи", а его "Девять рассказов", на первый взгляд никак не связанные, но складывающиеся в единое целое при более пристальном рассмотрении. Впервые прочитав "Девять рассказов" девять лет назад, мне показалось лишь, что это довольно занятные истории, в которых интересно наблюдать за персонажами. Сборище невротиков с причудами, чьи поступки не всегда поддаются объяснению. Однако оставалось ощущение, что многое упущено, но сколько ни вглядывайся, сейчас ответа и смысла ты не найдешь. Всё происходящее в рассказах - не просто так, Сэлинджер - мастер малой формы и каждое слово, каждый предмет имеют значение. Но в том столь юном возрасте как-либо трактовать рассказы не получилось, скорее всего, и еще через десять лет я могу прийти к совершенно иным мыслям и идеям. Сэлинджер - как зеркало, и твоя самость в определенный момент времени накладывается на рассказы и интерпретируется через призму твоего опыта и знаний; рассказы направлены на действие вглубь и на проникновение в самое "я" каждого человека. Немного о переводах. В этот раз мне не составило труда прочитать рассказы в оригинале, а также сравнить два варианта переводов. Подробно углубляться не буду (хотя могу), но отмечу лишь, что переводы Макса Немцова более точны. При всем моем уважении к таланту Риты Райт-Ковалевой... Сэлинджер в ее переводах звучит лучше, чем Сэлинджер в оригинале, но в данном случае это не является плюсом. Одна из самых красивых классификаций рассказов - с точки зрения теории поэтических настроений "раса", когда каждый из рассказов имеет основное чувство, будь то любовь, сострадание, страх и так далее. Теория довольно популярная и многие исследователи Сэлинджера принимали её за основу. Но также есть и множество других трактовок рассказов, наиболее популярные из них - дзен-буддистская, фрейдистская и экзистенциалистская. Первая кажется весьма занятной, особенно принимая во внимание все те неслучайные числа, что вводит в рассказы Джей Ди, но я ни черта не смыслю в дзен-буддизме, потому такой вариант пришлось отмести, так как мне не нравится рассуждать о понятиях, в которых не разбираюсь. С точки зрения фрейдизма можно объяснить чуть ли не всё на свете, однако в данном случае это скорее вариант для развлечения, потому что серьезно говорить о сексуальной неадекватности героя из-за его акцента на нижних конечностях (своих или чужих) лично у меня не получилось бы. Последний из основных вариантов трактовок - экзистенциалистский - представляется наиболее подходящим. Мир в рассказах Сэлинджера чудовищен и абсурден, тяготеет к молчанию и основная причина этого - отзвуки Второй мировой войны. Сам Сэлинджер, будучи пацифистом по своей природе, был глубоко потрясен войной и самое страшное в ней - обнуление всего и возвращение человека в то состояние, когда смыслы перестают работать, любой выбор, каким бы свободным он ни был, уже не несет больше никакой личной ответственности. И к такому же выводу приходит и герой первого рассказа Сеймур Гласс - старший сын интеллектуальной четы Глассов, знакомой читателю и по другим повестям и рассказам.

Дальше...

A Perfect Day for Bananafish

Самый известный из всех рассказов, и в то же время самый театральный. Три действия, в первом из которых мы видим лишь жену Сеймура Гласса, и всё её заботы - сугубо материальны и она сама исключительно материальна и нереальна одновременно. Волоски из родинки, шелковый халатик, растопыренные пальцы и наносимый на ногти лак - не женщина, а симулякр. Из ее телефонного разговора с матерью становится понятно, что с Сеймуром происходит неладное, неладное настолько, что мать на полном серьезе предупреждает дочь при малейших "отклонениях" сразу же сообщить, уехать, покинуть этого странного человека. И ко второму действию ты готов увидеть невротика, но Сеймур лишь задумчив и печален, он не сошел с ума. Сеймуру безразлично, где его жена, она сама и её бытовые заботы - теперь ничто. Теперь - это после войны. Он общается с маленькой девочкой Сибиллой Карпентер, которая весьма в нем заинтересована и даже ревнует к другой маленькой девочке (фрейдисты, фас!). Сеймур - умен, талантлив и чувствителен, но война травмировала его не только морально, но и физически. В рассказе есть занятный момент, когда Сеймуру кажется, что купальник Сибиллы - синий, а он на деле желтый. Дальтонизм такого типа возникает преимущественно из-за травмы сетчатки или зрительного нерва, и такую травму Сеймур мог получить на войне. Он рассказывает Сибилле историю про бананафиш - такую рыбку, которая заплывает в норку, объедается, ведет себя как свинья и становится жирной, из-за этого пресыщения на нее нападает банананемочь и рыбка не может выплыть и умирает. Кажется, что под рыбкой Сеймур имеет в виду себя, это притча о том, как мы живем и наполняемся опытом и ощущениями, среди них - много чужого и оно накапливается, замещает собой нашу самость и в конце концов мы уже не принадлежим себе. Третье действие в рассказе бессловесно и коротко. И perfect day в данном случае - безупречный день, чтобы... умереть?

Uncle Wiggily in Connecticut

Дядюшка Виггили - пожилой обаятельный кролик-хромоножка, герой детских рассказов. Он же Лапа-растяпа и он же Дядюшка Хромоног. Таким милым прозвищем называл героиню рассказа Элоизу Уолт Гласс - младший брат Сеймура. Но все эти милости происходили во времена юности, а сейчас Элоизе лишь остается пить коктейли с бывшей соседкой по студенческому общежитию Мэри Джейн и по-женски сентиментальничать и вспоминать былое. Элоиза страдает, война проехалась по ней катком, забрав у неё любимого человека - Уолт погиб по причине несчастного случая в японском плену. Годы несчастного брака, раздражительность и срыв эмоций - всё, чем живет Элоиза. И из-за этого страдает ее маленькая дочка Рамона - девочка нервная и постоянно чешется, у нее нет друзей и она выдумывает себе воображаемых Джимми Джиммерино и Мики Микеранно, которые... умирают и сменяют друг друга. Они живут в её сознании, также как и в сознании её мамы продолжает жить, умирать и возрождаться Уолт, тот симпатичный и вечно смешащий её парень, которого больше нет, а вокруг лишь сплошной и бесконечный лёд.

Just Before the War with the Eskimos

Дружба двух девочек-подростков редко бывает гладкой - обиды копятся, вскипают и выливаются. В один из дней после занятий теннисом терпение Джинни иссякло и она обрушила на свою соученицу Селену претензии по поводу оплаты совместного такси. И благодаря этому не самому приятному разговору Джинни появляется в доме Селены, и визит открывает в ней чувство сострадания и искореняет обиду. Девушка знакомится с двумя молодыми людьми и эти последовательные встречи действуют на нее с двойной силой. Первый из них - брат Селены Фрэнклин, молодой человек 24 лет, невротичный и вздорный ипохондрик, отошедший от семьи, её ценностей и ощущающий себя чужим. К тому же, сестра Джинни Джоан игнорирует его письма и помолвлена с капитаном-лейтенантом. Это - дополнительный удар для Фрэнклина, который итак потерян и беспомощен в послевоенное время. Джинни начинает чувствовать к нему сострадание, и оно усиливается, когда появляется друг Фрэнклина Эрик, который рассказывает досадную историю о писателе, обобравшем Эрика и сбежавшем в никуда. Обида из-за пары долларов окончательно испаряется и уступает место состраданию и благодаря ему Джинни очищается и выбирает путь любви и искренности.

The Laughing Man

В отличие от первых трех рассказов, действие этого относит в 1928 год - главный герой вспоминает себя в девять лет и истории о Вожде - лидере клуба команчей. Джон Гедсудски (таково имя Вождя) рассказывает во время поездок в автобусе историю о Хохотуне - сыне зажиточной пары миссионеров, похищенном и изуродованном китайскими разбойниками. Через свой рассказ он говорит и о своей жизни и эмоциях: однажды у Джона появляется подружка Мэри Хадсон, которая не только богата и красива, но даже умеет играть в бейсбол. Неизвестно, оказал ли какое-то влияние Гюго, но некоторые параллели двух "смеющихся" очевидны. Все мальчишки восхищены Мэри и радуются за Вождя - она тоже влюблена в Джона, но их любовь обречена, потому что они - люди разных кругов, и это неравноправие приводит к негодованию и Джон заканчивает свой рассказ гибелью Хохотуна. Вставные рассказы о Хохотуне передают душевную драму Вождя и окончание повествования его смертью вселило ужас в мальчишек-команчей, и он был настолько силен, что тряслись коленки и безудержно стучали зубы.

Down at the Dinghy

Октябрь. Бабье лето. Сынишка Бу-Бу Танненбаум, урожденной Гласс, вновь убежал из дома и играется с лодкой. В это время горничная Сандра о чем-то беспокоится, о чем-то, что маленький Лайонел не должен рассказать своей матери. Бу-Бу отправляется к сыну и старается наладить с ним контакт, называет себя адмиралом, на что сын, однако, замечает, что она - леди, ведь так сказал папа. Но сам тон Бу-Бу, не терпящий возражений, знание команд и стойкий и твердый нрав вполне дают основания для того, чтобы считать её настоящим адмиралом. Бу-Бу мужественна, а окружающие люди враждебны, однако ей самой удается противостоять и этому же она учит своего сына: "Моряки не плачут, малыш. Моряки не плачут никогда". Основная тема рассказа - больная для самого Джей Ди, а именно антисемитизм. Лайонел одет в футболку со "страусом Джеромом" - возможно, это было прозвище Сэлинджера. Но в чем конфликт? К сожалению, если читать рассказы только на русском языке, он ускользает. Неясно, отчего беспокоится Сандра, неясно, чем расстроен Лайонел. А дело в том, что Сандра назвала папу "big sloppy kike", что у Норы Галь стал "большим грязным июдой", а у Немцова - "большим пархатым неряхой". Тогда как "kike" - это "жидяра". Простите.

For Esme: with Love and Squalor

"Дорогая Эсме, я получил от вас письмо и часы, не хочу вас огорчать, но они разбились, впрочем, они хранят те тридцать минут нашего с вами общения, вы просили рассказ специально для вас и чтобы с мерзостью и нуждой, но нет большей мерзости, чем война и когда ты не имеешь имени, а лишь "сержант икс", "сержант зет", я надеюсь, что вы станете певицей, как и хотели, ваш чистый и красивый голос мог бы многих вдохновить, поцелуйте вашего милого братишку Чарльза за меня, меня с упоением клонит в блаженный сон пока пока пока"

Pretty Mouth and Green My Eyes

Адвокат Ли и его любовница Джоан находятся вместе, когда посреди ночи раздается звонок от Артура, друга Ли и мужа Джоан. Звучит банально, насколько может быть банальным любовный треугольник и все эти истории с изменами. Рассказ с мастерски прописанными диалогами. Ночь откровений, когда Артур выкладывает все свои мысли по поводу своей жены, а Ли охватывает клубок чувств, по большей части состоящий из усталости и отвращения. Стиль рассказа - поэтический и приподнятый, с каждой фразой нарастает драматизм и сгущается нуарная атмосфера полумрака и беспрестанно дымящих сигарет, а в конце - максимально абсурдная кульминация.

De Daumier-Smith's Blue Period

Этот рассказ-воспоминание главный герой посвящает своему отчиму, не столь давно умершему от закупорки сосудов. Присутствие в рассказе "голубого периода" имеет два смысла: нездоровое влечение, а иногда даже и ненависть к своему отчиму, потому что они любят одну и ту же умершую женщину (фрейдисты, еще раз привет); отсылка к "голубому периоду Пикассо", другом которого притворяется герой, когда пишет письмо на должность преподавателя, полностью выдумывая свою биографию и прикрываясь псевдонимом. Юному Домье-Смиту приходит положительный ответ и он, окрыленный успехом, мчится в Монреаль, где его встречает непроницаемая японская чета. Жизнь Домье-Смита не изобилует разнообразием, обучение на курсах ведется заочно и все довольно обыденно, но однажды героя постигает загадочное озарение у витрины ортопедического магазина. Это было то озарение, что впору назвать и "просветлением", однако сам Домье-Смит говорит, что хотел бы передать этот случай без малейшего оттенка мистицизма, как свершившийся факт, благодаря которому он смог принять и вернуться к своей прежней жизни, а не искать бесконечного побега.

Teddy

Единственный рассказ во всем сборнике, в котором явно и неприкрыто отображено увлечение Джей Ди дзен-буддизмом. Мальчик Тедди, всемирно известный вундеркинд, вместе со своими родителями и сестренкой возвращается на пароходе домой. Родители - плоские и обычные люди, бездуховные обыватели. Душевное равновесие Тедди и его очищенное сознание не подвластны мирским страстям, а сам Тедди непроницаем и его бесконечное спокойствие передается даже читателю. Финал "Тедди" не столь очевиден, однако здесь, как и в первом рассказе, появляется мотив добровольного ухода - Тедди, как и Сеймур, полностью отрекается от мира и полностью освобождается, покидая круг страданий.

С любовью к Джей Ди.

Мы знаем звук хлопка двух ладоней, А как звучит хлопок одной ладони

Для меня, как и для многих других, имя Сэлинджер прочно связанно с романом "Над пропастью во ржи" . Это неудивительно, ведь похождения Холдена Колфилда никого не оставили равнодушным - его понимают или не понимают, восхищаются или ненавидят, середины как-то нет. Я отношусь к тем, кто зачитал роман до дыр - десять раз так точно, и вполне уверенна, что будут еще попытки. Другие его произведения тоже заслуживают внимания, но сейчас я остановлюсь на девяти рассказах, которые собраны в небольшом сборнике.

Описать их очень трудно: сначала я хотела коротко рассказать о сюжетах, но это оказалось очень плохой идеей - тут нужно все увидеть своими глазами, прочувствовать атмосферу, настроиться на волну. Эти произведения - как старые пожелтевшие фотографии, где персонажи замерли и всю историю мы никогда не узнаем до конца. Ведь есть только этот заснятый момент и автор умалчивает о том что будет дальше.

Но в этом есть своя завораживающая прелесть. Можно додумать самому, либо оставить все как есть. Пространство для маневра, предусмотренное Сэлинжером, делает читателя соучастником, а не бессловесным наблюдателем. Названия рассказов следующие: Хорошо ловится рыбка-бананка, Лапа-растяпа, Перед самой войной с эскимосами, Человек, который смеялся, В лодке, Дорогой Эсме — с любовью и всякой мерзостью, И эти губы, и глаза зеленые, Голубой период де Домье-Смита иТедди. Некоторые из них тронули меня до глубины души, некоторые озадачили и удивили, но равнодушной не оставил ни один из них.

В каких-то персонажах я видела Колфилда, с его словечками и манерами, и это было как встреча со старым знакомым - неожиданно и приятно. Читать или не читать - решать, конечно, вам, но книга определенно стоящая. К некоторым рассказам я обязательно еще вернусь.

Самый главный недостаток рассказов, являющийся одновременно и главным их достоинством – то, что читателю приходится самостоятельно находить ключ к разгадке – автор никогда не раскрывает самых сокровенных мыслей и чувств своих персонажей, как, например, делает в своих романах Достоевский, буквально препарируя внутренний мир героев и обнажая их душу перед читателем.

Сэлинджер же позволяет нам лишь мельком заглянуть за кулисы чужой жизни и предоставляет право самостоятельно судить об увиденном. Все его рассказы представляют собой небольшие зарисовки из жизни героев, а некоторые вообще сводятся к одной-единственной сцене. Они весьма кинематографичны: добавить небольшие штрихи – и сценарий для фильма готов! Много внимания уделяется бытовым мелочам, мимике, жестам и движениям персонажей, описаниям места действия – поэтому новеллы так и просятся на экран.

Признаться честно, читать «Девять рассказов» было сродни путешествию через тернии к звездам. Поначалу прочитанное приводит тебя в недоумение («что я только что прочитал?!!), которое затем сменяется возмущением (появляется чувство, что писатель тебя «надул»), и, наконец, на тебя снисходит озарение. Ты заново осмысливаешь прочитанные строки, и к тебе приходит понимание, что на самом деле скрывается за яркой картинкой, изображенной автором.

Открывает сборник один из наиболее запоминающихся и ошеломляющих своей развязкой рассказов – «Хорошо ловится рыбка-бананка». По своей структуре рассказ разделен на 3 части.

В первой нам представляется возможность подслушать телефонный разговор матери и дочери, из которого узнаем, что Мюриель и ее недавно вернувшийся с войны муж Симор, приехали для совместного отдыха на один из курортов Флориды. При этом ее мать и отец не скрывают своего беспокойства насчет странного поведения зятя – судя по всему, Симор получил на войне серьезную травму, сказавшуюся на его психическом здоровье.

Здесь Сэлинджер весьма тонко, с помощью мельчайших деталей подчеркивает материализм Мюриель, ее озабоченность лишь внешними атрибутами жизни. Несмотря на то, что она по-своему любит Симора и заботится о нем, Мюриель бесконечно далека от него и настоящей жизни. Она живет в мире светского притворства и фальши.

Во второй сцене мы наконец-то знакомимся с самим Симором. И первое, что сразу же бросается в глаза – его одиночество и обреченность, несмотря на вроде бы оживленную и не лишенную юмора беседу с маленькой девочкой, где он как раз и рассказывает о таинственных рыбках-бананках. Можно ли считать, что эта рыбка, объедающаяся бананами до того момента, пока не лопнет, олицетворяет самого Симора, чей внутренний мир переполнился сначала ужасами войны, а в мирное время – непониманием, одиночеством, притворством и неприкаянностью, знакомой многим вернувшимся с войны, но потерявшим себя?

Автор оставляет вопрос без ответа, уготовив читателю совершенно неожиданную и ошеломляющую развязку, буквально выбивающую у тебя землю из-под ног. Вот оно, «потерянное поколение» во всей своей обезоруживающей открытости.

Еще один рассказ, непосредственно имеющий отношение к войне – «Дорогой Эсме, с любовью и мерзостью». В первой части мы наблюдаем беседу военнослужащего с девочкой-подростком, которая ведет себя и рассуждает крайне не по-детски. И вот, казалось бы, мимолетный забавный эпизод, без особой смысловой нагрузки, но у Сэлинджера не бывает всё так просто.

Во второй части истории нам представляют некоего штаб-сержанта Икса, в котором мы безошибочно узнаем героя первой части. К несчастью, он оказался одним из тех, кто, «пройдя через войну, не сохранил способности «функционировать нормально». Страшно видеть, насколько сильно отражаются на человеке ужасы войны: еще вчера он был целостной личностью, а сегодня – абсолютно запутавшийся и потерявшийся человек, или точнее сказать обломки человека.

Что может выступать более наглядным свидетельством разрушительного воздействия войны, чем эти строки, наполненные безотчетной тоской, безнадежностью, отчаянием и страхом? Именно в этом произведении наиболее ярко проявляет себя пацифизм Сэлинджера, не понаслышке знакомого с бедствиями войны. Отдельное спасибо автору за концовку – от нее так и веет теплом и надеждой.

Мой самый любимый рассказ из всего сборника – «Лапа-растяпа». Самый трогательный и бередящий душу. Вот, казалось бы, ничего особенного поначалу: две приятельницы по колледжу встречаются в доме одной из них, вспоминают юношеские годы. Хозяйка дома, Элоиза, кажется нам бездушной куклой, наплевательски относящейся к своей семье: в разговоре с Мэри-Джейн она пренебрежительно отзывается о своем муже Лью, а при ее общении с дочерью Рамоной то и дело проскальзывают нотки безразличия и раздражения.

Но это лишь внешняя оболочка. Настоящая Элоиза прорывается наружу при воспоминании о ее погибшем на войне возлюбленном Уолте, который так умел ее смешить.

Мы побежали, я грохнулась и растянула связку. Он говорит «Бедный мой лапа-растяпа!» Это он про мою ногу. Так и сказал: «Бедный мой лапа-растяпа!» Господи, до чего ж он был милый!

Что же значил для нее Уолт на самом деле, мы узнаем именно в сцене в спальне дочери. Рамона, страдающая от недостатка материнской любви и внимания, придумывает себе друга Джимми, который после его гибели (также воображаемой) сменяется новым порождением воображения – Микки. Элоиза, узнав про это, срывается на дочь… А потом понимает, насколько они с Рамоной похожи, ведь и сама Элоиза постоянно сбегает от ненавистной ей реальности в мир воспоминаний…

И когда ее слезы вновь прорываются наружу, это самый настоящий крик истерзанной души, потерявшей частичку себя. Сколько боли в ее словах:

Я же была хорошая, правда, хорошая!

Остается лишь надеяться, что она сумеет вновь быть хорошей после этого вечера, ставшим для нее откровением…

«Девять рассказов» Джерома Д.Сэлинджера – безусловно, книга не для каждого. Чтобы суметь по достоинству оценить всю ее прелесть, нужно смотреть намного глубже, чем мы привыкли это делать. Нужно уметь прочувствовать момент, героя, событие, нужно много размышлять и строить разные предположения. Нужно задавать себе вопросы и искать на них ответы. И вот тогда вас ждут по-настоящему неизгладимые впечатления от прочитанного.

Кажется, нашла. Что должно быть в книге, чтобы вы поняли, будто бы все происходящее в ней вам просто необходимо знать, может быть не прямо сейчас, но в какой-то из моментов в вашей жизни? Я была рада найти в библиотеке "девять рассказов", и сейчас, когда книга уже прочитана, могу сказать, насколько искренне пока не понимаю, что я ещё больше рада оттого, что прочитала её именно сейчас. Я жду пока чувства улягутся, и я начну изворачиваться, и находить все минусы произведения(будто бы я что-то смыслю в литературе), но сейчас я откашливаюсь от сигаретного дыма, который повалил на меня со страниц данной книги и не могу прийти в себя, зато что-то в душе поёт...ну вроде как поёт. Из девяти рассказов заинтересовали меня только три. Но обо всем по порядку **** "Хорошо ловится рыбка-бананка" Этот неловкий момент, когда не поняла морали. Мюриель, молодая девушка разговаривает по телефону со своей матерью, подозревающей, что муж(парень) у дочери с приветом, далее разворачивающиеся действия это будто бы подтверждают,(я аж насторожилась оттого, что подумала будто он утопит Сибиллу на самом деле ), однако...почему жизнь главного героя так оборвалась?Ему опротивел мир?Он и вправду был болен?Или просто чудак? Хм, не поняла. **** "Лапа-растяпа" Когда нет отдушины-это плохо, Элоиза жила без отдушины одной памятью о прошлом, о первой(?) любви, она как и её дочь, Рамона, летала где-то в облаках. Удобно, когда есть кто-то, хоть и воображаемый очень родной и близкий сердцу человек, которого хочется ото всех скрыть и оставить только для себя. ************************************************************************************** "Перед самой войной с эскимосами" Чудаки и чудики-именно таких людей Джинни Мэннокс повстречала за какие-то несколько минут в квартире Селины. Есть в её благородстве что-то показное, свойственное всем доброжелательным людям(на самом деле это не так плохо, но все же, делая добро другим, некоторые невольно начинают восхищаться своей порядочностью ), так решив не выкидывать сэндвич, она сделала благое дело...то бишь...прониклась каким-никаким сочувствием к семье (мнительному братцу) и окружению своей приятельницы Селины, кстати я знаю такую девушку, я даже представляла её в образе Джинни, поразительное сходство, отрицать доброты и персонажа, и моей знакомой все же не могу, наоборот их лучшие качества меня умиляют. **** "Человек, который смеялся" Мои попытки найти мораль снова не увенчались успехом, за что мне обидно, дико обидно, читать между строк не умею. Несчастная любовь, разбитая вдребезги непонятно какими обстоятельствами, Америка, биты и мячи, зато красиво. **** "В лодке" Я так и прыснула от смеху с "июды", у Бу-Бу явно имелся талант к воспитанию, прирожденная мать смогла найти подход к сыну, пусть и ненадолго, до следующего побега, однако меня волнует другое, что будет с кухаркой? *********************************************************************************** "Дорогой Эсме с любовью - и всякой мерзостью" Можно столько звезд ставить?Нет?А я бы поставила. Вот за что любят Сэлинджера, он так умело показывает неуклюжесть подростков, пытающихся быть похожими на взрослых, пытающихся казаться умнее(ну это типо камень в мой огород) и образованнее, малышка(именно малышка, ведь это чудо с большой буквы) Эсме оказалась ближе самых близких и родных. Её братец Чарлз уморил меня, я то и дело хохотала. Вообще считаю, что этот рассказ должен быть экранизирован, короткометражка, милая короткометражка длительностью минут в 7, красивая, напрочь лишенная всяких мерзостей. *** "И эти губы, и глаза зеленые" Не могла дождаться,когда дочитаю этот рассказ и перейду к другому, ни капли не заинтересовал, хотя женщин в нём обругали как надо. Ну и, конечно же, я снова чего-то недопоняла(попахивает клиникой). **** "Голубой период де Домье-Смита" Он похож на Холдена, чем...объяснить толком не смогу, когда умирает кто-то близкий, связывающий всю семью в единое целое, семья перестает существовать, может не совсем верно...однако что-то в семейных отношениях теряется. Так и Жан потеряв мать, потерял и дом, и дух семьи (знаю, коряво),есть шанс перевернуть жизнь, поменять место жительства, обстановку, но ничего не выходит, одиночество и боль будут преследовать дальше...и куда бы не занесли мечты, а его они занесли слишком уж далеко, перемены возможны только внутри и ни что снаружи не может повлиять на его душу, он же агностик, а картины...это так ещё одна встряска. ******************************************************************************** "Тедди" около года назад видела фильм о супер мудром мальчике, которого забрали в какой-то азиатский храм, мол он наставник(?) переродившийся и воскресший в новом теле, так и Тедди, парнишка с кучей мозгов, выбравший день смерти из всех предложенных, мальчик с умными глазами и ещё более умными мыслями, занятная история, как и все рассказы в книге.

Жизнь, по-моему, это дареный конь.

Даааааа, я определенно хочу продолжить знакомство Сэлинджером, ещё охотнее я бы посмотрела экранизации его рассказов, тогда бы без сомнений смогла сказать, что это самое что ни на есть МОЁЁЁЁ! P.s.

В девятнадцать лет чувство юмора было у меня самым уязвимым местом и при первых же неприятностях отмирало иногда частично , а иногда и полностью

Неудивительно, что он "ушел" из литературы. Потому что больше и искреннее того, что он сказал, ему уже ничего нельзя было добавить или "добавлять". Откуда эти невозможные мальчики? Диалоги - не дышишь.

Мальчишки Сэлинджера напоминают мальчишек Брэдбери. Разве что, менее наивные, их глаза чуть менее широко раскрыты, чуть больше хулиганят, могут нахамить и влезть в драку, они серьезнее, но такие же чистые. И даже вырастая, остаются такими же, только мир уже не так доброжелателен к ним, так страшно, когда внутри их что то может надломиться.

Признаться, не все рассказы мне понравились. Не все запомнились. Но были и те, что останутся в сердце навсегда. Искренне так, что жуть берет. Их всего три.

Мучительно, но приятно думать, что же все таки случилось в рассказе "Хорошо ловится рыбка-бананка". Человека сломала война? Или он, как рыбка, которая объелась бананами, сыт по горло этим благополучным браком с абсолютно чужим ему человеком? Или , наоборот, в его жизни на данный момент все так хорошо: медовый месяц, отдых на море, молодая бойкая жена, безмятежность, покой и мирное время, тот самый момент, когда лучше уже не будет и можно закончить на счастливой ноте?

И как грустно, что героиня "Лапа-растяпа" живет лишь благодаря светлым воспоминаниям юности, лелеит их, постоянно дополняет приятными подробностями, а ее такая же одинокая дочь, заводит вымышленных друзей, которых не хочет ни с кем делить.

"Человек, который смеялся" - небольшой шедевр о первой любви и разочаровании, о драме в личной жизни молодого человека, которая вдохновила на создание бесстрашного героя, разбойника, но такого благородного, ставшем любимцем детей.