Маша Трауб

– Лея, позвони Жану, пусть привезет ужин, кажется, вечер у нас будет долгим! – воскликнула радостно бабуля. – Я давно так не веселилась! Саул, мальчик, иди ко мне, я тебя поцелую. Ты меня будто в театр сводил или на концерт!

Нина же просто вопила от радости и гордости – она была единственной

В эфире Много лет назад мы с мамой жили в маленьком, еще строящемся

Зачем ты мне все это говоришь? И если я такое чудовище, подлец и скотина, а ты все видела и понимала, почему была со мной? Все это время? – Вряд ли ты поймешь. Да я и сама себя никогда не понимала. Каждый раз обещала себе, что этот раз – точно последний. Больше не приеду. Но иногда, в определенные моменты, ты был совершенно другим. Гением. Художником. Это завораживает по-настоящему. Никто никогда на меня так не смотрел. Будто моя нога или рука – шедевр, который невозможно повторить. Недосягаемый идеал. Благодаря тебе я чувствовала себя настоящей женщиной. Красивой. Да, наверное, поэтому. Ты давал ту уверенность в себе, которой мне всегда не хватало. Будто сеанс гипноза. От тебя я выходила другой. Той, какой никогда не была – яркой, дерзкой, наглой. На какое-то время хватало, а потом мне снова требо

И у Евы наступил этап, когда нужно срочно отстричь мешающую челку. Что она и сделала маникюрными ножницами. Выстригла «изнутри». – Знаешь, у нее теперь прическа, как у мужиков, которые отрастили длинные волосы

- Слушай музыку, детка. Хорошую музыку. Только она позволит тебе забыться.

Шопен, Малер, Бетховен... Каждый день, как антибиотик, как лекарство. Внутривенно.

лашу? – спросила Лариса. – Не думаю, что это хорошая идея, – ответила Нелли Сергеевна. – Давайте тихо посидим, только близкие. В твоем положении шумные мероприятияНелли Сергеевна подняла одну бровь – Лариса уже знала, что это означает конец дискуссии. Еще она мечтала о белом пышном платье. Но никто не предложил ей поехать в магазин