Отзывы на книгу «Луна и шесть пенсов», страница 3, 225 отзывов

Человек не то, чем он хочет быть, но то, чем не может не быть.

Моэм, наверное, один из самых любимых мною зарубежных классиков. Чтение его произведений настолько для меня гармонично, что вряд ли можно говорить о подобном, настолько же точном попадании в отношении других не менее талантливых и любимых авторов. Никак он не оставляет меня равнодушной ни к своим романам, ни к персонажам, чей сложный внутренний мир, побуждающий зачастую к весьма неожиданным поступкам, настолько затягивает, что даже по окончании чтения еще некоторое время пребываешь в состоянии, чем-то напоминающем то, когда в детстве зимой в мороз решаешь ради интереса прикоснуться языком к чему-нибудь железному.

Я не думаю о прошлом. Значение имеет только вечное сегодня.

История неоднозначная: английский биржевой маклер Чарльз Стрикленд в 40-летнем возрасте внезапно бросает жену и детей. Редкая ситуация? Не очень. Он испытывает буквально физическую потребность писать картины, и будущим для этого человека уготована-таки судьба великого живописца, признанного во всем мире гения. Известно, что прообразом Чарльза Стрикленда послужил Поль Гоген, но я сознательно не буду в дальнейшем заострять на этом внимание, и воспринимать ГГ буду исключительно через конкретную романическую призму Моэма.

Повествование ведется от лица молодого писателя. На протяжение всего романа меняется время и место действия (Англия, Франция, Таити). Изложение событий перемежается с размышлениями рассказчика. И, помимо некоторых фактов, взятых за основу произведения, роман построен на контрастах. Меняется и мнение расказчика о Стрикленде, он оценивает сложившуюся ситуацию и внутренний мир этого непростого человека с разных точек зрения. И, откровенно говоря, тут действительно есть, над чем задуматься.

Изначально Чарльз Стрикленд предстает перед читателями тихим, незаметным и немногословным человеком. Живя в доме со своей женой и двумя детьми его поведение ничем не выделяется среди поведения людей своего круга, воспитанных по всем правилам того времени. После отъезда во Францию Стрикленд сбрасывает с себя не только оковы брака и семейной жизни в целом, но и другие оковы, мешающие ему быть самим собой: безразличие к общественному мнению, правилам приличия, вежливости, а также к собственному комфорту и материальному благополучию.

Как полную противоположность Стрикленду Моэм вводит в роман не менее знаменательного персонажа по имени Дирк Стрёв. Он тоже художник, правда неудавшийся. А интересен он тем, что поразительно контрастирует с Чарльзом. Вообще, у меня возникло ощущение некоего расщепления одного целостного человека на двух персонажей, будто белое отделили от черного, день от ночи, добро ото зла, грубость от вежливости, силу характера от слабоволия.

Женщина любит весь день напролет, а мужчина – только урывками.

Женские образы в романе тоже весьма примечательны. Три женщины. Три типа внешности. Три характера. Каждая из них сыграла определенную роль в жизни Стрикленда, так или иначе раскрывая его суть и добавляя еще больше красок его нелицеприятному персонажу.

Цивилизованные люди невероятно изобретательные в способах расходовать свою краткую жизнь на докучливые церемонии.

Пусть встретятся на моем пути рифы и предательские мели, лишь бы не так монотонно текла жизнь, лишь бы познать радость нечаянного, непредвиденного.

Тема внезапного ухода из семьи ради замыкания мира на себе и себя на чем-то кажущимся ГГ более важным впервые встретилось мне в книге норвежского автора Эрленда Лу "Допплер". Выбранная позиция и рассуждения на тему поначалу мне были не слишком понятны, но позже я встретила подобное в рассказе Моэма "Падение Эдварда Барнарда" (там шла речь о разрыве помолвки) и тогда мне удалось окончательно разобраться в мотивах определенных поступков персонажей, отважившихся на это. Свобода, начиная со свободы выбора. Приоритеты осуждаемые и поругаемые обществом. Легкость и одновременно тяжесть ноши подобного выбора, ведь нужно суметь достичь такой степени свободы, когда уже нет дела до общественного мнения.

И всё же меня не покидала мысль: насколько иначе воспринималась бы эта история, Стрикленд, его характер и поступки, а также его картины, если бы не водворение его на олимп гениальности? Могло бы и может ли быть оправдано всё то, что сделал по отношению к другим людям, окружавшим его, этот художник? И опять же вопрос признания, ведь и "Черный квадрат" Малевича тоже был признан однажды мировым шедевром...

Каждый заключен в медной башне и может общаться со своими собратьями лишь через посредство знаков. Но знаки не одни для всех, а потому их смысл темен и неверен.

Никогда не думала, что скажу это по отношению к произведению Сомерсета Моэма, но всякое бывает: книга произвела неоднозначное впечатление. С одной стороны, интересная история, основанная на реальной биографии французского художника Поля Гогена, прекрасный слог, и каждое слово – точно в цель. С другой – самый отвратительный персонаж из всех, которых я встречала.

О благодарности он не имел ни малейшего понятия. Он не знал cострадания. Чувства, обычные для каждого из нас, ему были не свойственны, и винить его за это было бы так же нелепо, как винить тигра за свирепую жестокость

Не спасает Чарлза Стрикленда его гениальность, ох, не спасает. Он остается, прежде всего, человеком пренеприятным, порочным, грубым, а подчас и глупым. Его страсть к искусству схожа с наркотической зависимостью, и я, хоть убейте, не вижу в этом ничего достойного восхищения. Нужно обладать недюжинной смелостью, чтобы отказаться от жизни в привычном тебе обществе, бросить семью, детей, стабильную, размеренную жизнь ради надежды стать кем-то другим и познать жизнь по-настоящему, но лишь если все это тебе действительно дорого. Стрикленд не проявляет и толики храбрости, потому что изначально не боится порицания, ведь человек он хоть и талантливый, но бесчувственный, аки валенок. Плевать ему на детей, которых он «любил, пока они были маленькие», а когда выросли, все, до свидания; и на жену плевать, ведь он ее «содержал семнадцать лет», теперь сама справится; и на покончившую с собой любовницу наплевать, и на друга, чью жену он увел… Может показаться, что куда легче сказать, на кого гениальному художнику не плевать, ан нет. Плевать ему на всех, тут не подкопаешься. Поэтому и нет никакой смелости – Стрикленд разрушает свою жизнь и семью с меньшей тоской, чем я втулку от туалетной бумаги выбрасываю. И вот идет этот пренеприятнейший персонаж, круша все на своем пути, сметая все доброе, что его окружает, втаптывая в грязь всех людей, что его любят. И весь мир должен склониться перед гением, а кто не склонится, тот туп, не понимает ничего…

Его страсть была – создавать красоту

Но у меня вдруг сам собой возник вопрос – а не должен ли быть красив изнутри человек, чья главная цель – создание этой самой красоты? Можно не следовать тем устоям, что навязывает человеку общество, можно отказаться от благ цивилизации, можно не любить других людей – это не делает человека дурным. Но еще можно быть Стриклендом - пользоваться окружающими в своих целях и ради своего удовольствия, считать себя пупом земли, а остальных – мусором под ногами, но при этом рисовать потрясающие воображение картины. И вот это противоречие между отвратительным художником и его прекрасными картинами проходит через всю книгу. Как относиться к Стрикленду? Боготворить его за его творения? Презирать за то, какой он человек? Моэм дает читателю выбор. Собственно, как всегда. Задача писателя – рассказать историю, а как к этой истории отнестись – это уже к нам, читателям, вопрос.

Сомерсет Моэм - один из моих самых любимых писателей. Его романы завораживают меня, вдохновляют. И с каждой прочитанной книгой, автор раскрывается для меня все больше и больше. Пока я выделила для себя три романа, которые произвели на меня наибольшее впечатление, - это "Маг", "Узорный покров" и "Театр".

Неправда, что страдания облагораживают характер, иногда это удается счастью, но страдания в большинстве случаев делают человека мелочным и мстительным.

Роман "Луна и грош" (еще кстати встречается название "Луна и шесть пенсов") рассказывает о судьбе французского художника Поля Гогена, который в книге получил имя Чарльза Стрикленда. Также, как и великий художник, герой романа ради своей мечты покинул свою семью, пренебрёг карьерой, полностью наплевал на мнение окружающих.

«Каждый должен следовать за своей страстью»

считал Гоген, вот и Чарльз Стрикленд, совершенно спокойно в один прекрасный день оставил все и уехал в Марсель, следуя за своей мечтой. Оставил жену и детей, при этом ни разу об этом не пожалев, более того даже не вспоминая о них в последующие годы разлуки.

Но при этом Моэм сделал из своего героя абсолютного социопата, который не способен испытывать чувство эмпатии, сострадания и жалости. Он совершенно спокойно играет судьбами людей, получает от них то, что ему необходимо, и бросает, совершенно не задумываясь об их чувствах. В отличии от Стрикленда, знаменитый художник, при всей своей нетривиальности, в глубине души был достаточно ранимый и добропорядочный человек.

Писатель создал образ неприятного и циничного человека, который вызывает такое отторжение, что даже трагичная кончина, не может вызвать к нему сочувствия. Скорее это можно воспринимать, как символичную расплату за безнравственное поведение, которое повлекло за собой множество трагических событий.

Название романа тоже достаточно символично: такое противопоставление материального духовному. Луна - в мифологии и культурных традициях многих народов мира ассоциируется с чем-то мифическим и воздушным, а грош - это как раз материальная составляющая всего сущего. И на каждой странице этого романа разворачивается настоящая борьба между этими двумя понятиями. Моэм очень наглядно показывает, чем она может закончится.

Человек в каждой мелочи зависит от других. Попытка жить только собою и для себя заведомо обречена на неудачу.

Роман мне понравился, но стать одним из лучших он не смог. В данном случае мне не хватило эмоциональности и накала страстей, которые всегда присущи автору. Книга больше похожа на биографию, чем роман. Только этим я и могу объяснить некую эмоциональную скупость, с которой автор его написал.

Научите же меня кто-нибудь понимать в живописи! Дайте совет, как проникнуться красотой импрессионизма. Как отличить глупую мазню от истинного шедевра? Научите чувствовать! Почему при просмотре картин Гогена у меня не всколыхнется ни одна, даже самая жалкая эмоция? Полный ноль, тишина...

Нет, не получается у меня портрет художника, не смог проникнуть я в сущность его, остался он для меня загадкой - так сокрушается Уильям Сомерсет Моэм в своей книге "Луна и грош", где вольно преподносит биографию известного художника-импрессиониста Поля Гогена, именуя его в романе Чарлзом Стриклендом. Что же двигало этим гением, вопрошает автор, какие силы его подтолкнули к тому, чтобы перечеркнуть всю предыдущую спокойную жизнь сорокалетнего брокера, и заставили устремиться к непонятной цели, бросив семью, комфорт, привычный образ жизни, и заменить всё это жалким нищенским существованием и одиночеством. Для друзей чудак, для собственной семьи - чудовище, одним словом - пропащий человек. В 40 лет художниками не становятся, это, батенька, блажь. Но в один день все окажутся не правы, а он один прав. Его признают гением и будут раскупать картины по баснословным ценам. Правда он до того дня уже не доживет.

И как отличить гения от обычного человека? Как разглядеть во внешней посредственности удивительный, божественный дар, скрытый где-то в глубинах человеческой души. Как не упустить эту счастливую возможность общения с земным творцом, чтобы потом не кусать себе локти от досады всю оставшуюся жизнь, кто из меркантильных целей, а кто сокрушаясь на свою духовную слепоту.

Красота, она же Правда, двигала Стриклендом, и больше ничего ему не нужно было. Ни Любовь, ни Дружба, а лишь счастье от Работы над Прекрасным, познание тайн Природы, Бытия, попытка прикосновения к ним. Это его стихия, которой он отдался полностью в уже зрелом возрасте. Но здесь встаёт резонный вопрос - а до этого в своей жизни Стрикленд ничем подобным не мучился? Он никогда не хотел приобщиться к этим тайнам раньше? Как уверяет Моэм - нет, Чарлз (он же Гоген) никак не проявлял чувства прекрасного все эти долгие годы. Всё это произошло как-то вдруг. Как-то вдруг он порывает со всеми прошлыми связями, переезжает в незнакомый город и начинает всё с чистого листа. Что ж, Моэм решил переиначить биографию своего героя, и столкнулся с трудной загадкой, которую сам себе задал, и которую, кажется, так и не разрешил. Какой бес вдруг всколыхнул степенного семьянина, какая болезнь поразила простого брокера, что он неожиданно схватился за кисть и краски и больше уже не представлял себе жизни без них. Возможно, писатель не хотел себя удерживать в рамках конкретных фактов из жизни конкретного Гогена и писал о непризнанном гении вообще. Но в реальной биографии художника всё более логично и реалистично, честное слово.

А всё-таки я не оставляю надежды когда-нибудь научиться понимать картины, которые уже не «реализм». Уверен, что однажды я смогу увидеть в "кособоких апельсинах" что-то большее, чем неважную технику живописца. И тогда я смогу ловить такой же кайф и купаться в том же море удовольствия, что и Моэм.

Повторное знакомство с Моэмом состоялось! Когда-то он мне очень нравился, но потом я стала находить его банальным и перестала читать, и вот теперь, спустя много лет вернулась. Это был неплохой опыт. Интересно, что я перечитала то же самое произведение, которое когда-то стало моим первым у этого автора – «Луна и грош». Даже не знаю, что я могла понять в этой книге в 15 лет. Нет, что-то я поняла и прекрасно помню – мне понравилось, но несомненно, что тогда я читала совсем другую книгу, вернее мои глаза рисовали ее другой, полуиллюзорной. Книгой из какого-то непонятного мне мира. Как девочка в 15 лет может воспринять драму мужчины, который в 40 лет бросает в буквальном смысле все, чтобы стать художником? Хотя, пожалуй, в 15 лет это может показаться вполне нормальным, ведь трудно представить себе значимость такого поступка, когда твой жизненный путь еще не начался и все, если можно так выразиться, социальные накопления – это какая-то абстракция, также как и стезя чистого творчества, на которую вступил Чарльз Стрикланд.

Теперь же, когда багаж собственного опыта уже так весом, что приходится сбрасывать с жизненной телеги то один, то другой тюк, чтобы она хоть как-то двигалась дальше, поступок Стрикланда вызывает восхищение, смешанное с ужасом. Вот представьте: жил-был простой биржевой брокер, как все считали, абсолютно приземленный мужлан (да, собственно, он таким и остался до конца за исключением одного пункта – творчества), звезд с неба не хватал, но имел приличную квартирку, очаровательную жену, двух прелестных детей и устоявшееся положение в обществе, весьма недурственное. И вот этот самый брокер без всяких предварительных метаний и коллизий вдруг оказывается в Париже: полуголодный, несвежий, но бодрый и «со взором горящим» (что пристало больше «юношам бледным») он берет уроки живописи и думает создать что-то значительное. Абсурд? Полнейший. Любой здравомыслящий человек скажет, что мужик впал в детство. У него просто кризис среднего возраста!

Но в том то и дело, что пути творчества трудно постижимы для «здравомыслящих» людей, а такой резкий поворот тем более. Моэм берет в своем романе самый крайний случай, когда на одной чаше весов лежит абсолютная, уже всеми признанная гениальность, а на другой – парадоксальная личность художника, в которую просто невозможно поверить. Рассказчик (повествование ведется от первого лица) сам постоянно сомневается в том, о чем он пишет, он смотрит и не понимает, что делать с этим «сатиром», этим «чудовищем», в котором он разыскивает и не находит хоть что-то человеческое. Это какой-то монолит бесчувственности, это маньяк, страдающий моно манией, но в то же время, автор достаточно чуток, чтобы не замечать мощную энергию, излучаемую Стрикландом. И мнится, что именно этот «сатиризм», эта первобытность и дают Стрикланду и его своеобразное видение мира, и волю к реализации.

По сути, получается, что творец только тогда видит мир по-настоящему, когда ему удается выйти за его пределы. Гениальность – это вызов тому, что называется общечеловеческим ценностям. Для Стрикланда не существует ничего кроме него самого и тех образов, которые он пытается ухватить, вытащить из невидимого и воплотить на холсте. Все остальное – несущественно. И Моэм до самого конца не перестает решать вопрос, оправдана ли такая жизнь, какую прожил Стрикланд, имел ли он право на это пренебрежительное отношение к тому, что его окружает, стоят ли результаты тех жертв, и вообще о каких результатах идет речь. Что является наградой для художника, который при жизни не продал ни одного своего произведения? Или ему не нужны награды? Но он же человек... Или нет? Или простые человеческие резоны неуместны там, где идет общение чуткой души художника (в случае со Стрикландом только в этом и приобретающей чуткость) с ускользающей сущностью вещей? Наверное, только сам этот процесс улавливания и важен для гения, и счастлив тот, кто сумел реализовать хоть йоту из того, что просилось на свет.

Спасибо Моэму за его тонкость и внимательность, за желание увидеть феномен со всех сторон и понять, что же движет творцом, подобным Стрикланду. Автор много раз подчеркивает, что хотя он сам человек творческий, но у него все по-другому, он в нашем с вами мире, хотя иногда и отстраняется, и все же к концу романа он примиряется со своим героем (или с его прототипом, которым считали Гогена), потому что тот находится по другую сторону невидимой стены. От этой стены отскакивают все наши неуместные мнения. Гений – другой, и этим все сказано.

Книгу эту я решил прочитать под впечатлением от других произведений, которые мне очень понравились: Ирвинг Стоун - Жажда жизни и Арчибальд Кронин - Памятник крестоносцу . Эта книга тоже о художнике, правда, как и у Кронина, о выдуманном. Его имя - Чарльз Стрикленд. Рассказ ведётся от имени писателя, описывающего своё представление об этом художнике и окружении.

Книга мне очень понравилась. Здесь кипят страсти. У обычного человека появилась желанная цель в жизнь, стать художником, и она его захватила полностью, без остатка, ничего другого он более не желал так сильно, как писать картины. Страсти, которые кипят вокруг, его не трогают. Здесь много трагизма, жизней людей, тонких психологических моментов. Отличная книга, мне очень понравилась. От начала и до самого конца. Браво!

Как же я обожаю Сомерсета Моэма ! Вот просто топ моих любимых авторов. И с каждой очередной прочитанной книгой он всё больше и больше в этом топе утверждается. Вот и эта книга вошла в число лучших за этот год. Во-первых, что мне, наверное, больше всего нравится у Моэма - его умение описать характеры. Очень тонко, деликатно, с одной стороны, и брутально и жестко - с другой. В этой книге так вообще что ни персонаж, то глыба, которую можно долго обсуждать, осуждать, поддерживать или обливать грязью. Просто нечто. Именно на характерах и психологических портретах держится весь интерес к книге. Во-вторых, тончайший юмор. Ну вот к примеру:

– Собственно, я трезвенник, – заметил капитан, наливая себе добрых полстакана канадского виски.

В-третьих, отличнейший сюжет! Неожиданные повороты событий. Почему снизила оценку. Всё-таки (хоть и многие знают, что я люблю "бесячих" персонажей), меня ужасно раздражал главный герой. Его пофигизм по отношению к людям, его окружающим (причем даже к тем, кто пытался ему в жизни помочь), абсолютное безразличие к чувствам других людей выбешивали. И да, я понимаю,что он сам никого и никогда ни о чем не просил и помощи этой ни от кого не требовал, всё равно, коробило меня это ужасно. Нельзя так относиться к окружающим. И да, опять же я понимаю, что Моэм целенаправленно нарисовал перед нами такой персонаж. Но не могу с собой ничего поделать. В общем, Мастер! А цитаты можно выписывать бесконечно:

Женщина может простить мужчине зло, которое он причинил ей, но жертв, которые он ей принес, она не прощает.

"Луна и грош" - вторая книга Моэма, которую я прочла. Речь идет о Чарльзе Стрикленде, обычном сорокалетнем лондонском биржевике, который внезапно решает бросить все, включая жену и детей, чтобы преследовать свое неудержимое желание рисовать.

Этот совершенно необычный персонаж, на самом деле, был основан на другом художнике, настоящем, Поле Гогене.

Стрикленд не совсем тот, кого можно назвать приятным человеком. И все же, каким бы презренным он ни был, я не могла не испытывать к нему симпатии. Он человек, для которого имеет значение только одно - живопись. Не ради денег и даже не ради славы, а исключительно ради искусства. Он жестоко обращается с людьми, но не из злобы, а из чистого безразличия. Понять, наверно, его не смогут все, но точно поймут люди творческих профессий.

Мне нравится творчество Моэма и его уникальный разговорный способ рассказать историю, но пока не настолько чтобы влюбиться в его творчество основательно.

Что насчет этой книги, то она глубокая, философская мощная, провокационная и не для каждого!

Моэм – великий мастер создавать сложные психологические многоходовки, а потом тщательно и не спеша из них выпутываться. Поэтому читать его можно долго и неторопливо, а писать о нем еще дольше, споря с автором, с самим собой, с авторами других рецензий, находя в его романах новые и новые спрятанные загадки.

Но в этот раз все пошло наперекосяк. Во-первых, я не доверяю книгам, в основе которых лежит непонятый обществом гений, впоследствии причисленный чуть ли не к лику святых. Не потому, что так не бывает, а потому, что за всем этим стоит огромный субъективизм. Я абсолютно уверена, что в 99 процентах случаев обыватель-непрофессионал искусствоведения клюет на имя. Скажи ему, что автор этого пейзажа – Ренуар/Сезанн/Моне – он многозначительно покивает головой и станет восхищаться. А потом скажите ему, что это всего лишь удачная копия – и он пренебрежительно скажет, что руку мастера было бы видно. В этом смысле очень показателен эпизод из советского сериала «Следствие ведут Знатоки», в котором «золотой век Фаберже» в Москве сорвался, потому что талантливый молодой скульптор обиделся, что его скульптуры с клеймом вызывают восторг, а его скульптуры же без клейма – лишь снисходительную похвалу. Так вот, возвращаясь к роману, все дифирамбы в адрес Стрикленда для меня ни на чем не основаны, а являются лишь волей автора (И о Гогене не будем. Стрикленд – это Стрикленд).

Во-вторых, в какой-то момент я поняла, что от этой, впервые читаемой книги, у меня стойкое дежавю. Дальше будут спойлеры. В тот момент, когда Стрев впервые предложил Стрикленду переехать к нему в дом, я вдруг поняла, что сейчас жена будет активно возражать, добрый муж ее уговорит, жена выразится в смысле «Пеняйте на себя», а через две недели наставит мужу со Стриклендом рога. Более того, Стрикленд начнет рисовать ее как модель, а получив все, что нужно – выставит ее так же немилосердно. И она будет мучиться, к мужу не вернется и плохо кончит. Так вот, все так и сбылось. А теперь вопрос – откуда я могла это узнать? Или этот сюжет впоследствии использовали несчетное число раз другие авторы? Или может быть он встречался в видоизмененном виде у самого Моэма? Или мне кто-то рассказывал? Я в полном недоумении…

В-третьих, психологических загадок в книге не было. Все слишком прямолинейно и упрощенно. Стрикленд слишком одномерен и загадки не представлял.

Познакомившись с автором только в этом году, я смело записала Моэма в свои любимые авторы. Насколько тонко, четко и метко он передает людей, зачитаешься. Главный герой "Луна и Грош" Чарльз Стрикленд, прототипом которого считают Поля Гогена. А я не могу заявить это с уверенностьтю, так как о Гогене знаю ничтожно мало. Но книга эта в принципе могла быть биографией любого гения и творца. О его внутренней тяге к свободе и искусству, не во имя признания и славы, а во имя творчества. В некоторых рецензиях Стрикленда называют, злодеем. Честно говоря, не увидела в нем ничего злодейского. Да он эгоист, но эгоист если смотреть на него с точки зрения обычного человека, для которого важны такие ценности, как семья, дом, карьера. У Стрикленда на первом месте он сам, можно ли ему это ставить в упрек? Думаю, что нет, в виду того, что поступает он хоть и жестоко, с людьми, но достаточно честно. Разве было бы лучше если б он остался со своей женой? - он никогда бы не стал свободным художником и не факт что жена и дети пришли бы к тому к чему пришли, останься бы муж с ними. У Стрикленда хватило мужества уйти и начать жизнь в сорок с лишним лет заново, так как этого хочется ему, не навязывая и не напяливая на себя никаких ярлыков, приличного общества и правильного семьянина.

Единственное, что мне уяснилось, – но, может быть, и это была игра воображения, – что он жаждал освободиться от какой-то силы, завладевшей им. А какая это была сила и что значило освобождение от нее, оставалось туманным. Каждый из нас одинок в этом мире. Каждый заключен в медной башне и может общаться со своими собратьями лишь через посредство знаков. Но знаки не одни для всех, а потому их смысл темен и неверен. Мы отчаянно стремимся поделиться с другими сокровищами нашего сердца, но они не знают, как принять их, и потому мы одиноко бредем по жизни, бок о бок со своими спутниками, но не заодно с ними, не понимая их и не понятые ими. Мы похожи на людей, что живут в чужой стране, почти не зная ее языка; им хочется высказать много прекрасных, глубоких мыслей, но они обречены произносить лишь штампованные фразы из разговорника. В мозгу их бурлят идеи одна интересней другой, а сказать эти люди могут разве что: «Тетушка нашего садовника позабыла дома свой зонтик».

Непризнанный при жизни гений Стрикленд, плевать хотел на все признания, иначе бы не заставил сжечь своего самого гениального произведения. Не каждый способен на такие поступки. Стрикленд одержимый гений, а гениев нужно оставить в покое и просто дать им возможность творить, они не скажут вам спасибо, но будут счастливы.