Читать книгу: «Save me. Трилогия Моны Кастен в одном комплекте», страница 14

Руби

Сирил Вега жил в самом большом и самом роскошном доме, какой мне только приходилось видеть. Я даже не вполне уверена, корректно ли использовать существительное «дом» в отношении того, что было передо мной. Сам участок, на который мы попали только после того, как охранник через камеру проверил номер машины Перси, казался бесконечным. Озираясь по сторонам, я не видела ничего, кроме подстриженного газона и симметрично посаженных кустов и деревьев.

Когда Джеймс и я вышли из машины, я остановилась, запрокинула голову и залюбовалась фасадом. Высокие колонны по обе стороны от входа и просторный балкон над ним напоминали усадьбу из другой эпохи.

Джеймс, казалось, был абсолютно не впечатлен, когда мы поднимались по белокаменной лестнице к парадному входу в здание. Но это и неудивительно. Во-первых, Сирил один из его лучших друзей, во-вторых, дом, в котором живет он сам, наверняка такой же огромный. Я чувствую, как ладони похолодели, а потом стали влажными.

Что я здесь вообще делаю?

Я же клялась себе никогда не ходить на такие странные вечеринки. И достаточно было одного дурацкого комментария Джеймса, чтобы пробудить дух противоречия. Мне просто хотелось поступить ему наперекор, что впоследствии стало казаться совершенной глупостью. Я с понедельника злилась на себя за то, что поездка с Джеймсом свела на нет мою невидимость в Макстон-холле – и теперь я иду с ним на вечеринку, на которой будут в основном люди из школы. Сегодня я ни секунды не раздумывала о том, что это будет значить для меня. Они обязательно снова начнут судачить о нас – может быть, даже больше прежнего.

Уже отсюда, снаружи, была слышна музыка и громкие голоса гостей. На долю секунды я подумала о том, не разыграть ли внезапную дурноту и слинять отсюда. Но я не хотела дарить Джеймсу такое удовольствие. Итак, я лишь вытерла мокрые ладони об юбку и откашлялась. Джеймс бросил на меня косой взгляд, который я проигнорировала. Потом он открыл дверь ключом, который почему-то носил на своей связке.

Мы вошли в холл прихожей, такой величественный, что я даже на минутку отвлеклась от нервозности. Выложенное мрамором и роскошно обставленное пространство прихожей; сдержанный цвет мебели дополняли акценты золотого и белого. С потолка свисала огромная люстра, а справа и слева две лестницы под асимметричным углом вели наверх к галерее.

На первый взгляд все выглядело так, будто вечеринка проходит во всех частях дома. Музыка, казалось, доносилась из другого помещения, но и здесь, в холле, топтались несколько гостей. Ни один из них не обратил на нас внимания. Я с облегчением вздохнула.

– Что они там делают наверху? – спросила я Джеймса, указывая на два десятка парней и девушек, которые стояли на балконе.

– Они играют в одну любопытную версию бирпонга, какая бывает только на вечеринках у Сирила, – ответил он.

Я наблюдала, как один тип бросал что-то сверху – шарики для настольного тенниса, как я потом заметила. Они летели вниз в холл, где был выставлен ряд бокалов. Пара шариков попала точно в бокалы, но большинство падали мимо, после чего парни ликовали, а несколько девушек визжали, и, по ощущению, все они пили.

– Я не понимаю.

– Я тоже, – ответил он.

– Ты это сделал! – прокричал внезапно кто-то над нами. Я посмотрела вверх и успела увидеть, как Сирил вскочил на перила. Он ухватился за них и сиганул вниз. Одного этого вида было достаточно, чтобы мне стало дурно. Позади него вынырнул Рэн, но он выбрал более безопасный вариант и сбежал по ступеням. На бегу он запрокинул голову и осушил свой стакан.

Сирил первым оказался возле нас и поприветствовал Джеймса полуобъятием, похлопав его по спине.

– Я надеюсь, мы заставили тебя гордиться нами.

Я прямо-таки почувствовала, как Джеймс напрягся, стоя рядом со мной.

– Заставили, – сказал он нейтральным тоном, не выражающим избыточной радости, но и не выдававшим, как сильно было его огорчение.

Взгляд Сирила остановился на мне.

– А ты? – спросил он, оглядывая меня сверху донизу своими ледяными голубыми глазами. Он посмотрел на белую блузу в голубую продольную полоску и на черную плиссированную юбку. Казалось, он вот-вот сморщит нос.

Придурок. Как будто он выглядит лучше оттого, что его черная рубашка стоит, по всей видимости, больше, чем все, что надето на мне.

– Руби, – подоспел Джеймс и представил нас друг другу: – Руби, это Сирил.

– Руби! Алистер рассказал, что он пригласил тебя. – Рэн подошел к нам, улыбаясь. Я подавила желание отвернуться.

– Привет, – ответила я с вымученной улыбкой.

Он поприветствовал Джеймса и снова посмотрел на меня. Сигнал, который он передавал своей грязной, заносчивой улыбочкой, я поняла сразу: здесь мое царство. Здесь я всем заправляю.

Тут Джеймс положил руку мне на спину.

– Си, будь гостеприимным хозяином и предложи нам что-нибудь выпить.

Он говорил обычным тоном «Джеймс-Бофорт», и если я никогда не позволила бы так командовать мной, его друзья, казалось, были не против. Они посмеялись и провели нас мимо лестницы в конец холла. На ходу Сирил поднял пару шариков и бросил их вверх, затем открыл дверь, ведущую в просторный салон.

Помещение было меньше, чем холл, но в нем находилось человек пятьдесят: одни танцевали, другие разговаривали. Музыка громко гремела, и от дыма у меня начали слезиться глаза.

Вечеринки, на которых я бывала до сих пор, можно пересчитать по пальцам одной руки. То были небольшие встречи в нашем парке в Гормси и – один-единственный раз – празднование пятнадцатилетия одноклассницы. Она пригласила меня из лживой вежливости, а я пошла, потому что мама настояла на том, чтобы я предприняла попытку как-то сблизиться с одноклассниками. Все кончилось тем, что я половину вечера простояла в углу, дергаясь под ужасную музыку, про себя отсчитывая минуты, когда же можно будет уйти домой.

То, что происходило здесь, вообще не имело ничего общего с моим опытом. Вместо дешевого пива в пластиковых стаканчиках гости пили дорогое спиртное из хрустальных бокалов. Музыка играла не из бумбокса, а из стереосистемы, колонки которой встроили в стены. Кроме того, здесь было много обнаженных частей тела.

В общем, элитная вечеринка.

Я огляделась, пытаясь осознать все происходящее. Басы были настолько громкие, что пол у меня под ногами вибрировал.

Не сразу я обнаружила застекленный зимний сад, примыкающий к этому залу. Там находился огромный подсвеченный бассейн, к которому я ни в коем случае не должна приближаться.

Несколько гостей плавали в нижнем белье и брызгали водой на людей, расположившихся у бассейна. Другие сидели, покуривая сигареты и потягивая напитки, на диванчиках антикварного вида, обитых бархатом и наверняка стоящих целое состояние.

Я была настолько захвачена происходящим, что не сразу заметила, что Джеймс о чем-то спрашивал.

– Что-что?

Джеймс немного наклонился ко мне, и его рот оказался на уровне с моим ухом:

– Чего ты хочешь выпить, Руби Белл?

Мурашки пробежали по спине и дошли до рук. Я проигнорировала это.

– Колу. А если ее нет, то воду.

Джеймс слегка отклонился назад:

– Ты не против, если я выпью?

Я отрицательно помотала головой:

– Нет.

– Отлично. Сейчас вернусь.

И они с Сирилом тут же исчезли. Рэн остался и посмотрел на меня с ухмылкой всезнающего.

– Ты вообще не пьешь? – Это прозвучало как провокация.

Стоило огромного усилия тут же не развернуться и не уйти. Или наорать на него при всех? Но мне два года удавалось его игнорировать – и я не позволю теперь из-за пары глупых высказываний вывести меня из себя.

– Нет, – коротко ответила я.

Рэн на шаг приблизился, я тут же отступила.

– А почему нет, Руби? – спросил он и сделал еще один шаг, пока я не почувствовала спиной стену. – У тебя был плохой опыт с алкоголем?

Я распознала алкоголь в его дыхании, кроме того, мне бросились в глаза расширенные зрачки. Интересно, не принял ли он что-то, помимо скотча.

– Ты прекрасно знаешь, почему я не пью, Рэн, – холодно ответила я, напрягшись. Если он не оставит меня в покое, я за себя не ручаюсь. Слева я боковым зрением заметила темный деревянный комод, на котором стояли несколько статуэток и лампа.

Я знаю, как защититься.

– Я прекрасно помню тот вечер, – возразил Рэн. Он поднял левую руку и уперся ею в стену у моей головы.

– А я нет, – произнесла я, стиснув зубы. До сих пор в школе он не трогал меня. Он ни разу не сделал ни одного намека на то, что произошло в тот вечер два года назад – тогда зачем же он делает это сегодня?

– Правда не помнишь? – прошептал он и придвинулся ближе.

Короткое замыкание. Я обеими руками оттолкнула его от себя.

– Нет никакого желания повторять это, Рэн.

Он больно схватил меня. Я в панике озиралась по сторонам. Но тщетно.

– А я до сих пор помню, что ты тогда шептала.

– Все из-за того, что ты меня напоил.

– Ах, в самом деле? – На его лице опять возникла грязная ухмылка: – Алкоголь дает свободу затаенным мыслям, Руби. Ты хотела этого так же сильно, как и я.

Я окаменела, вспомнив о той ночи: учащенное дыхание Рэна, беспокойные руки на моем теле. При мысли об этом бросило в жар. С одной стороны, от жгучего стыда, с другой, оттого, что я действительно испытывала наслаждение. Только то, как это происходило, смущало меня до сих пор.

Рэн хотел что-то сказать, но тут позади нас послышался голос, строгий, но вместе с тем уставший:

– Оставь ее в покое, Фицджеральд.

Глаза Рэна расширились. Я с удивлением посмотрела за его плечи. К нам решительно подошла Лидия. Она молча взяла меня за руку и увела от него подальше. И только когда мы оказались за пределами видимости парня, она удивленно произнесла:

– Кто бы мог подумать, что такой человек, как ты, носит в себе грязную тайну?

Меня наполнила паника, и я сжала опущенные руки в кулаки. Но не успела сказать ни слова, как Лидия выставила передо мной ладони. На ее лице заиграла веселая улыбка:

– Не беспокойся. Я никому не скажу.

Я не отрываясь смотрела на нее, смысл слов дошел до меня не сразу.

– Мне все равно, кто об этом узнает, – строптиво заявила я, хотя мы обе понимали, что это ложь.

Если бы я могла, то стерла бы из памяти тот вечер. Тогда мне исполнилось пятнадцать, и я только пришла в Макстон-холл. Было первое мероприятие, в котором новичкам разрешили участвовать, и я была так взволнована, что радостно поглощала все те бокалы крюшона, что приносил Рэн. Я не знала, что он подливал туда алкоголь из фляжки, чтобы напоить. И когда он увлек меня за собой в коридор и поцеловал, я была в полной эйфории. Рэн был одним из самых привлекательных мальчиков, каких я когда-либо видела. И он хотел близости. Получить от него свой первый поцелуй – восхитительно.

Лишь на следующее утро мне стало ясно, как подло было с его стороны напоить меня и как наивна была я сама. С тех пор я больше не прикасаюсь к алкоголю. Вообще!

Лидия удивленно подняла брови:

– В самом деле? А я-то думала, что ты дорожишь своей репутацией.

– То, что меня напоили, чтобы пообжиматься, не нанесет урона репутации. Это же не интрижка с учителем.

Я пожалела о сказанном в тот же момент, как произнесла эти слова. Лидия побледнела как мел. В следующую секунду она сделала угрожающий шаг ко мне:

– Ты же обещала, что будешь держать язык за зубами. Я… – Она резко замолчала и снова отступила.

– А, вот вы где. – Джеймс подошел к нам и протянул колу со льдом и ломтиком лимона. В другой руке он держал дорогой хрустальный бокал с темной жидкостью.

Он медленно переводил взгляд то на меня, то на Лидию:

– Все нормально?

– Братец, может, ты и мне принесешь выпить? В стакане пусто, – сказала Лидия и несколько раз утрированно похлопала ресницами.

Джеймс закатил глаза, взял ее стакан и снова удалился, направляясь в сторону бара. Едва он ушел, как улыбка Лидии тут же исчезла. Она смотрела на меня холодными глазами, и я тяжело сглотнула. Эх, лучше бы я сюда не приходила. Я хотела домой, где чувствовала бы себя защищенной. А здесь – полная противоположность, приключение, до которого я недоросла.

– Послушай, – произнесла я, пока она снова не начала нападать. – Мне очень жаль.

Она открыла рот. Потом поглядела на меня с недоверием:

– Что?

– Я тебе не подруга, – продолжила я. – И мне все равно, что там у тебя с мистером Саттоном. Я не выдам твою тайну.

Она крепко сжала губы.

– Я всего лишь хочу для себя покоя.

– Почему я должна тебе верить? – спросила она, прищурившись. – Я тебя совсем не знаю.

– Это правда, – ответила я. – Но меня знает Джеймс. И я ему пообещала.

– Ты ему пообещала, – повторила она так, будто не до конца понимала значение слов.

– Да, – сказала я, помедлив.

Какое-то время она молчала и недоверчиво пялилась на меня. Но затем поменялась в лице. Недоверие как ветром сдуло, в ее голове словно сложились несколько деталей одного пазла. Взгляд переключился на кого-то другого.

– Вот оно что, – выдала она наконец.

Я растерянно обернулась в попытке понять, что она имеет в виду. И увидела Джеймса, стоящего у бара. Он брал одну за другой бутылки и изучал их этикетки.

– Что именно? – спросила я.

Она спокойно улыбнулась:

– Не беспокойся, ты не первая.

Я понятия не имела, о чем она говорит.

– Многие девушки еще задолго до тебя пали жертвами его обаяния.

Тут меня переклинило. Я не смогла сдержаться и прыснула колой.

Лидия озадачилась:

– Что смешного?

– Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь об этом, но твой брат – скорее противоположность любому обаянию.

Она неожиданно застыла, будто не знала, то ли ей разозлиться, то ли засмеяться. Джеймс избавил ее от необходимости принимать решение, вернувшись к нам как раз в этот момент.

– Вот, – сказал он, протягивая Лидии напиток. – Для тебя, сестренка.

Она взглянула на стакан и снова обратилась ко мне:

– Смотри, Руби, я не упущу тебя из виду. – С этими словами она повернулась и исчезла в толпе.

– Что это было? – с недоумением спросил Джеймс, провожая глазами золотистую голову, пока она совсем не скрылась из виду.

Я пожала плечами, и он нахмурился.

– Что она сказала?

– Ничего. Она мне не доверяет и не верит, что я в самом деле не выдам ее.

Джеймс рассеянно посмотрел на зал. Кажется, ему нужно обдумать ответ, как будто он не был уверен, что мне можно поведать.

– Ей трудно дается доверять другим людям.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Мало кто смог бы удержать такое в тайне, Руби. – Он пожал плечами: – Более того, процентов девяносто людей продали бы эти сведения прессе или попытались нас этим шантажировать. Уже не в первый раз негодяи норовят сблизиться с нашей семьей и проводят с нами время только для того, чтобы выведать какие-то тайны. – Он отвел взгляд и посмотрел на танцующих в центре зала.

– Да, звучит невесело.

Уголок его губ шевельнулся в усмешке:

– Да чего уж веселого.

Ничего такого мне и в голову никогда не приходило. Это не оправдывает поведение Джеймса, но благодаря этой информации я хотя бы могу лучше понять его. И Лидию.

– Интересно, что я здесь вообще делаю, если все так недоверчивы.

Его взгляд скользнул по моему лицу. Он поднял руку, будто хотел дотронуться до меня, но потом снова ее опустил и вместо этого отпил глоток из стакана, который вообще-то был предназначен для Лидии.

– Ты здесь потому, что тебя пригласил Алистер, – сказал он наконец.

– И правда, – пробормотала я и убрала за ухо прядь волос, которая неприятно щекотала мне подбородок. – Алистер. Если бы было по-твоему, меня бы не пригласили.

– Это не так.

– Тогда как? – Я понятия не имела, отчего обиделась. Он был против моего присутствия на вечеринке.

– Здесь просто не то место, где тебе надо быть, Руби.

По ощущениям, он будто меня чем-то больно уколол – может быть, острием ножа. Мне стоило больших усилий сделать так, чтобы он не заметил эту боль.

– То есть… я не так выразился, – тотчас поправился он. Кажется, прием «не показать свою боль» удался не так хорошо, как я думала.

– Да все ясно. – Я отвернулась от него и посмотрела сквозь большое стекло в сторону бассейна, где как раз кто-то прыгнул в воду полностью одетый. Через несколько секунд Джеймс придвинулся ближе и полностью загородил обзор.

– Эй, послушай. Я хотел этим сказать только то, что мне очень не хотелось бы допускать тебя близко к некоторым людям. Они в конце концов попытаются навредить. Я чувствую себя в ответе…

– Я и сама за собой присмотрю, большое спасибо, – язвительно ответила я.

Он снова начал пристально вглядываться в мое лицо, и я сделала маленький глоток колы, чтобы разорвать этот зрительный контакт. Когда он так смотрит, меня бросает в жар, а здесь и без того слишком душно.

– Я ни в коем случае не хочу быть твоими кандалами. Просто веди себя как обычно, – сказала я и в конце сделала движение рукой, охватывающей все это помещение. Что бы ни делал обычно Джеймс на таких вечеринках, пусть это и делает. Я не хочу, чтобы он нянчился со мной.

Он кивнул и одним глотком допил свой напиток. После этого взял мой стакан и поставил его вместе со своим на одну из стоек. Через мгновение Джеймс снова оказался рядом. Он потянул меня в центр зала, протискиваясь между танцующих. Сердце бешено колотилось, я не понимала, что он, черт возьми, задумал, когда притянул ближе к себе. Его грудь соприкасалась с моей, и он ненадолго сжал мою руку, прежде чем отпустить ее и начать двигаться в такт музыке.

Джеймс Бофорт танцевал со мной. Он с улыбкой смотрел на меня сверху вниз и делал круговые движения бедрами.

– Что ты делаешь? – смущенно лепетала я. Я была единственной, кто неподвижно застыл посреди танцпола.

– Я делаю то, что и обычно на вечеринках, – ответил Джеймс.

В его взгляде я снова увидела вызов, который просто не могла не принять. Я пыталась двигаться так, как это делает он. Меня кто-то толкнул сзади, я упала на Джеймса, и он положил руку мне на талию, чтобы удержать равновесие. В горле пересохло, и сердце забилось чаще. Тело бросило в жар, когда я снова подняла на него глаза. Мы были так близко друг к другу, что между нами не поместился бы даже лист бумаги.

Кто-то рядом издал ликующий крик. На нас смотрели как минимум пять пар глаз.

Должно быть, я потеряла рассудок. Пусть мы с Джеймсом и живем в мирном сосуществовании, но то, что происходит сейчас, – нечто совсем другое. И если я не хочу, чтобы слухи о нас разнеслись по всей школе, как пожар, то мне немедленно надо уйти.

– Мне нужно в туалет, – сказала я.

Джеймс тотчас же отстранился. Глаза его заблестели, а я в тот момент была слишком смущена, чтобы понять, что это означает. Он кивнул в левый угол зала, где арка в стене вела в коридор:

– Первый поворот направо, вторая дверь налево.

Я проскользнула между танцующими парнями и девушками и вышла в коридор. На стене висели портреты членов семьи Вега, и обои поблескивали зеленым и золотым в свете ламп. Темно-красный ковер под ногами образовывал причудливый узор из разных абстрактных форм, напоминающих зверей. Я свернула направо, как и сказал Джеймс. Эта часть холла была совсем пустой, и я облокотилась на стену.

У меня действительно не было ни малейшего представления, что я здесь делаю. Не говоря о том, что я чувствовала себя не в своей тарелке, в отличие от Джеймса. Его прикосновения, его взгляды, его шепот – если бы я не знала о наших взаимоотношениях, то могла бы подумать, что он со мной флиртует.

Когда он в понедельник, стоя у дверей моего дома, сказал, что не хочет возвращаться к тому, что было, я не рассчитывала на то, что из этого может выйти нечто подобное. Он так танцует со всеми своими знакомыми? Вероятно, да.

Может, следует рассматривать это как задание. Эти люди – из школы, нравится мне это или нет. И если удастся поступить в Оксфорд, придется находить общий язык с некоторыми из них и еще со многими другими ребятами из богатых семей.

Я сделала глубокий вдох, сжала кулаки и с новыми силами оттолкнулась от стены. Сейчас я освежусь, потом вернусь в зал, выпью колу и буду танцевать с Джеймсом. Что такого случится? О нас теперь так или иначе будут сплетничать, надо хотя бы получить от этого удовольствие.

С таким решением я подошла к двери, которая была на два метра дальше по левую сторону холла, и открыла ее в надежде обнаружить за ней ванную комнату. Там оказалось темно, если не считать света, проникающего из холла. Глазам понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте, и только потом я смогла различить очертания большого античного секретера, мягкий уголок для сидения и… огромное количество книжных полок.

Но это определенно не ванная, это библиотека! Я немного помедлила, потом с любопытством шагнула вперед и огляделась. Уже на первом стеллаже стояло больше книг, чем было во всем нашем доме. Улыбка расползлась по моему лицу, и я отважилась на следующий шаг… и потом услышала это.

Тяжелое дыхание. И приглушенный стон.

Отвернись и уходи! – пронзительно крикнул голос в моей голове, но было поздно. Взгляд упал на Алистера, стоящего в комнате дальше, прислонившись к стеллажу с книгами. Он запрокинул голову и в этот момент громко простонал.

Я услышала легкий чавкающий звук.

– Если ты и дальше будешь так громко стонать, я перестану.

Я оцепенела. Этот голос показался мне знакомым. Тихий и низкий, слегка хрипловатый.

– Продолжай, – прошептал Алистер и опустил голову.

Тип, который стоял перед ним на коленях, поднялся:

– Только если ты хорошо попросишь.

Алистер притянул его за волосы к себе, чтобы поцеловать. Тип оперся обеими руками о стеллаж и ответил на поцелуй. Теперь я узнала, кто это.

Кешав.

Я ахнула, а Кешав тем временем скользнул губами по лицу Алистера вниз…

В эту секунду Алистер заметил меня в дверях.

– Кеш, прекрати, – занервничал он и оттолкнул друга.

Я развернулась и на каблуках выбежала из библиотеки обратно в холл. В панике осмотревшись по сторонам, я решила вернуться в зал. Я протиснулась мимо танцующих, лица которых расплывались перед глазами, и начала искать глазами Джеймса.

Я обнаружила его стоящим возле бассейна с сестрой, Сирилом и Рэном. Они о чем-то говорили, и Рэн энергично жестикулировал.

Мне нужно время, чтобы прийти в себя.

Какого черта я все время застаю людей во время секса, когда им однозначно не нужны зрители? С каких пор я стала хранителем чужих тайн? Это же ненормально.