Читать книгу: «Save me. Трилогия Моны Кастен в одном комплекте», страница 15

Шрифт:

Стоило огромных усилий немного успокоиться и отдышаться. Я пришла к выводу, что надо взять назад только что принятое решение. Я не смогу расслабиться, и мне никогда не привыкнуть к этим людям.

Я хотела пойти к Джеймсу и попросить его отвезти меня домой, но он стоял так близко к краю бассейна, что я помедлила. При виде воды я остолбенела. В конце концов набралась смелости и осторожно вошла в зимний сад, остановившись у стены. Рэн отреагировал первым.

– Да вот же она.

Я коротко кивнула ему и с облегчением вздохнула, когда Джеймс сделал те два шага, которые нас разделяли. Никогда бы не подумала, что он станет тем человеком, рядом с которым на вечеринке я буду чувствовать себя лучше всего. Мне даже пришлось сдерживать себя, чтобы не схватиться за его руку.

– Все в порядке? – спросил Джеймс. У него в руке был новый стакан все с тем же темно-коричневым содержимым. На щеках уже проступил румянец.

– Я хочу как можно скорее уехать домой, – прошептала я, все еще толком не отдышавшись.

Джеймс поднял брови, но сразу же кивнул. Кажется, он видел, что я близка к срыву.

Он осушил стакан перед тем, как поставить на ближайший столик.

– Без проблем.

– Да брось. С каких это пор ты уходишь с вечеринки раньше четырех утра? – обиженно спросил Сирил.

– С тех пор, как появился человек, которого мне надо отвезти домой, – ответил Джеймс и твердо посмотрел в глаза другу. Вот она, эта стена непреодолимой заносчивости.

– Да брось ты, Руби. Не будь кайфоломщицей. Оставь нашего друга, – сказал Рэн и опустился на корточки, чтобы почерпнуть ладонью воды из бассейна и брызнуть на меня. Пара капель попали мне на шею, и от этого из легких вышибло последний воздух.

– Перестань, – заверещала я и сама не узнала свой голос, так визгливо он прозвучал.

– Ты что, сахарная или как? – смеясь спросил Сирил. На нем уже нет рубашки, только черные купальные трусы. Волосы у него мокрые после купания. Он подошел на шаг ближе к нам. Я отступила подальше и взялась за локоть Джеймса. Мне было все равно, что подумают люди.

– Перестань, Си. Оставь ее в покое, – сказал Джеймс, но не смог добиться убедительного звучания. Сирил ухмыльнулся, глядя на нас как хищник. В следующий момент он бросился в мою сторону, схватил сумку и передал ее улыбающейся Лидии.

– Сирил, я тебя предупреждаю… – пробурчала я задыхаясь, но было поздно. Он захватил меня в объятия без каких-либо нежностей и прыгнул вместе со мной в бассейн. Я закричала, со всей силы ударившись о воду, и безуспешно начала биться руками и ногами.

Мы пошли ко дну, и мое сердце на секунду остановилось. Я вдруг оказалась не в доме Вега, а в мутном желто-зеленом озере. Мне больше не семнадцать лет, а снова восемь. И я не могу плыть и беспомощно погружаюсь все глубже и глубже в холодную воду.

Я не могу дышать.

Водоросли тянут ко дну, и я больше не в силах шевелиться. Руки и ноги не слушаются. Я перестаю контролировать свое тело.

Давление на грудь становится все сильнее. И мне остается только одно – впустить в себя воду.

17
Джеймс

Пока сестра и Рэн громко смеялись, когда Сирил победно вынырнул и обрызгал всех вокруг, я смотрел на Руби, которая под водой превратилась в темное, размытое пятно. Только что она вырывалась как безумная, а теперь не двигалась.

Что-то здесь не так.

– Если бы она знала, что нам знаком этот прием, то не притворялась бы мертвой, – сказал Рэн, протягивая Сирилу руку, чтобы вытянуть его из бассейна.

Руби все не выныривала. Где-то глубоко внутри себя я понимал, что что-то случилось. Сердце бешено забилось, и я разбежался.

– Джеймс, я не думаю, что она серьезно… – Я не дослушал Лидию и нырнул в бассейн. Рывками поплыл к Руби, обхватил ее тело одной рукой и потянул наверх.

Она не шевелилась.

– Руби, – задыхаясь шептал я, когда мы снова оказались на поверхности воды. – Руби!

Внезапно она начала бить вокруг себя руками. Девушка кашляла и ловила ртом воздух, а я прижимал ее к себе, чтобы она снова не пошла ко дну.

Руби была совершенно вне себя.

– Вытащи меня отсюда, – пронзительно закричала она. – Вытащи!

Я кивнул и поплыл с ней к бортику. Подняв ее за бедра, усадил на край бассейна. Она снова громко и сильно закашляла, чтобы освободить легкие от воды, которой успела наглотаться. Я подтянулся на бортик, сел рядом с ней и приобнял, пока она кашляла.

– Увези меня отсюда. – Ее голос – надломленный хрип – потряс до глубины души.

Я встал и помог Руби подняться. Она опустила глаза, но я все равно видел ее слезы, они смешались на лице с каплями воды. Уже стоя на обеих ногах, она вдруг снова завалилась набок. Я почувствовал, как сильно она дрожит, и присел на корточки, чтобы снова поднять ее. Руби не вырывалась из рук, а опустила голову ко мне на грудь, чтобы никто не видел, что она плачет.

Я в гневе повернулся к Сирилу, у того ухмылка сразу же стерлась с лица.

– Ты ублюдок, – тихо сказал я. Мне хотелось крикнуть это ему в лицо, но я боялся напугать Руби.

Обнимая ее одной рукой, я повернулся и вышел с ней из зимнего сада через заднюю дверь.

Перси потребовалось время, чтобы приехать, зато у него были полотенца и вещи, чтобы переодеться. Руби избегала моего взгляда, пока я укутывал ее в несколько полотенец и растирал, чтобы она согрелась. Бедолагу сильно колотило. Перси молча подал мне еще одно полотенце, и я накрыл им ее голову, промокнув волосы. Возможно, я преувеличивал, но я действительно собирался растирать Руби, пока она не прекратит трястись. Даже если бы для этого понадобилась целая ночь.

Тут тело Руби начало дрожать от немых рыданий. Я замер. Как больно, оказывается, видеть плачущим такого сильного человека, как она. И я понятия не имел, что должен делать. Я продолжал растирать ее, гладить по спине и попросил у Перси толстовку Макстон-холла, которую он прихватил.

– Можешь расстегнуть блузку? – осторожно спросил я.

Руби не подала никакого знака, что услышала меня. Поскольку я и без того сомневался, что она смогла бы это сделать своими трясущимися пальцами, я просто натянул на нее толстовку через голову и принялся вслепую расстегивать блузку. Расстегнув до конца, я осторожно стащил ее с плеч, и помог Руби просунуть руки в рукава толстовки. Когда я надел ей на голову капюшон, она подняла руки. Пальцы были все еще ледяные.

Тут она подалась вперед, спрятала лицо у меня на груди и судорожно вздохнула. Дыхание такое же неровное, как и дрожащее тело. Это ужасно, видеть ее такой.

– Это я во всем виноват, – шепнул я.

Руби оторвала голову от моей груди и посмотрела вверх. Глаза у нее все еще странно блестели, но, кажется, она уже более-менее пришла в себя. Она снова выглядела как Руби. Строптивая, готовая к бою Руби, которая ни от кого ничего не потерпит. У меня камень с души упал, и в груди разлилось чувство одновременно и легкости, и тяжести.

Я отвернулся от нее и расстегнул мокрую рубашку, чтобы надеть вторую сухую толстовку, привезенную Перси.

– Садись. Мы отвезем тебя домой, – сказал я наконец и открыл перед ней дверцу «Роллс-Ройса».

Она села, и я влез вслед за ней на заднее сиденье. Перси завел двигатель, я откинул голову на спинку. Алкоголь вдруг снова дал о себе знать, и мир вокруг завертелся немного быстрее.

Руби зашевелилась, и я бросил на нее быстрый взгляд. Она натягивала рукава синей толстовки себе на пальцы, чтобы согреть ладони. Меня охватило желание дотронуться до ее нежной кожи. Я быстро отвернулся.

– Я страшно боюсь воды, – шепнула Руби в тишине.

Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не смотреть на нее. Казалось, ей будет спокойнее, если я по-прежнему буду смотреть в окно.

– Почему?

Она не сразу ответила.

– Папа любит рыбалку. Раньше он всегда брал меня с собой на лодку, и мы все выходные проводили с ним на озерах. Когда мне было восемь, мы пережили несчастный случай.

Руби напряглась, и я почувствовал, что она погрузилась в страшное воспоминание. Даже дыхание у нее стало прерывистым. Я все-таки взял ее ладонь, спрятанную в рукав, и сжал пальцы.

Ладонь у нее маленькая и хрупкая, при этом я уверен, что Руби – полная противоположность любой хрупкости.

– И что же случилось?

– Нас не заметила более мощная лодка, и налетела… Наша полностью развалилась, а папа получил сильный удар. Он повредил голову и сломал позвоночник.

Я коротко сжал ее руку.

– С тех пор он сидит в коляске. А я панически боюсь воды, – быстро закончила она.

Я думаю, история намного длиннее, но не стал расспрашивать об этом. Того, что Руби рассказала, было достаточно, чтобы получить представление о том, что она чувствовала, когда Сирил бросил ее в бассейн.

– Мне очень жаль, – произнес я и сам себя почувствовал в тот момент полным идиотом. Она только что поделилась со мной переживанием, причинившим ей боль, а я в ответ промямлил какое-то вялое извинение.

– Ничего. Ты не такой, как твои друзья. – Пальцы вынырнули из рукава, и ладонь осторожно коснулась моей кожи. Я сплел наши пальцы вместе и медленно стал поглаживать большим пальцем тыльную сторону ее ладони.

– Это не так, – пробормотал я, отрицательно качая головой. – Я такой же, как они. Даже хуже.

Она еле заметно помотала головой:

– Сейчас ты как раз не такой.

Остаток пути мы провели в согласном молчании, и я все это время думал о том, что она кому-то доверилась. Руби даже задремала, и ее голова сползла мне на плечо. Хрупкая рука ни на секунду не отпускала мою ладонь, и я задумчиво водил большим пальцем по коже, которая, к счастью, уже согрелась.

Через двадцать минут мы подъехали к дому Руби. Внутри еще горел свет, и мне надо было ее разбудить. Но я не сразу решился на это, такой беззащитной она выглядела.

– Она хорошая девочка, мистер Бофорт, – вдруг прозвучал из громкоговорителя голос Перси. Я посмотрел вперед, перегородка была поднята. – Не обижайте ее.

– Не понимаю, о чем это ты, – ответил я.

Но не отпустил руку Руби.

18
Руби

Субботу мы с Эмбер провели в пижамах. Мама и папа были у друзей, а мы, пользуясь случаем, оккупировали кухню и пекли шоколадные печенюшки. Когда миска с тестом совсем опустела – раздался звонок в дверь. Мы с Эмбер вздрогнули и переглянулись. Тут я молниеносно постучала пальцем себе по носу. Эмбер издала страдальческий стон, признав поражение, и поплелась в прихожую.

И я услышала решительный, хорошо знакомый голос:

– Привет, ты Эмбер? А я Лин. Где твоя сестра? Надо срочно поговорить!

Не успела я и глазом моргнуть, как Лин уже стояла передо мной, протягивая телефон:

– Только не говори, что это была действительно ты.

Какое-то время я просто таращилась на нее. Лин впервые явилась ко мне домой. До этого она несколько раз подвозила меня, но всегда оставалась в машине. Честно говоря, ее присутствие немного нервировало. В конце концов, она учится в Макстон-холле, а значит, является частью другой жизни, которая должна быть как можно дальше от моей семьи. Но чем дольше я смотрела на нее, стоящую на нашей кухне, тем яснее мне становилось, что это не тот случай. Я была рада, что она пришла. Недавняя ссора отчетливо показала, что мы не только одноклассницы и могли бы стать кем-то бо́льшим. Может быть, наступило время, когда я осмелюсь немного открыться.

Я еще раз намеренно облизала скребок для теста, чтобы рот был занят и не пришлось отвечать. Лин бесцеремонно подошла ближе и сунула прямо под нос свой телефон, так что пришлось чуть отклониться назад, чтобы вообще что-то рассмотреть на темном снимке.

Там оказался Джеймс, снятый сзади, и он нес на руках девушку, которая обняла его руками за шею и спрятала лицо у него на груди. В этой девушке никак нельзя было опознать меня, но к моему лицу все равно прилила кровь, стало жарко. Я прикинула, сколько существует таких снимков. И сколько людей все это видели.

– Руби, – спросила Лин уже не таким бойким голосом, – что вчера произошло?

– Я была на вечеринке Сирила, – ответила я наконец. – Я же тебе рассказывала.

– Да, ты рассказывала. Я хотела бы знать, что происходит вот здесь.

– Что и где происходит? – спросила Эмбер и выхватила телефон из рук Лин. Увидев фото, она раскрыла рот: – Это что, правда ты?

– Да, – созналась я. Просто хотела забыть о вчерашней ночи. То, что произошло… я сама не знаю, что это было. Не говоря уже о том, чтобы выразить это словами и разобраться с тем, как к этому относиться.

– Сейчас же расскажи, что там вчера произошло, – потребовала сестра таким тоном, будто не потерпела бы никаких возражений, тоном, который она несомненно переняла от мамы.

Я наклонилась к духовке, чтобы взглянуть на печенье. К сожалению, оно было не готово и не могло спасти меня от пытливых взглядов Лин и Эмбер. Я тихо вздохнула, бросила скребок для теста в миску и кивнула в сторону стола. После того, как мы уселись, я начала рассказывать.

После моей истории они смотрели на меня совершенно по-разному. Лицо Лин было скорее скептическим. Эмбер же, напротив, подперла подбородок кулаком и мечтательно улыбалась.

– А этот Бофорт, кажется, хороший парень, – вздохнула она.

– Вовсе нет! – недоверчиво возразила Лин. – Тот, о ком ты сейчас рассказывала, никак не может быть Джеймсом Бофортом.

Я лишь пожала плечами. Кажется нереальным, что он действительно заступился за меня перед друзьями, но… он это сделал. И даже более того. Он обо мне заботился. Переодевал и вел себя при этом как джентльмен. Он держал меня за руку, когда я рассказывала про историю с папой.

За прошлую ночь между нами точно что-то произошло. Я это отчетливо чувствовала. По всему телу пробежали мурашки, когда я вспомнила его взгляд и то, как он поглаживал мою руку. Как тело содрогнулось от жара, в который меня бросило, а Джеймс подумал, что я все еще мерзну – а ведь все было как раз наоборот. Как он ко мне прикасался, будто я сделана из тонкого, хрупкого стекла.

– Именно это я и имела в виду, когда говорила быть осторожной, – сказала Лин, качая головой, и вернула меня в реальность.

– Я знаю, – пробормотала я. Мне бы очень хотелось забыть то, что я чувствовала, когда шла под воду.

– Не могу поверить, что Сирил это действительно сделал, – продолжала она. – Как только увижу его, сразу сверну ему шею.

Она выглядела так растерянно и огорченно, что я задалась вопросом, не является ли для нее Сирил кем-то большим, чем просто парнем из школы. И нет ли между ними какой-то истории, а если есть, то какая именно. До сих пор она всегда замыкалась, когда речь заходила о личной жизни. Может, сейчас был как раз подходящий момент, чтобы еще раз осторожно попробовать пробить эту стену – в конце концов, я-то перед ней только что открылась.

Однако Эмбер перебила мои мысли своими словами:

– Хорошо, что там был Джеймс. – Глаза у нее были такие, что того и гляди превратятся в два маленьких красных сердечка. – Я не могу поверить: он действительно вынес тебя с вечеринки. На руках!

Я тоже не могла поверить. Особенно когда воспоминала, как холодно и высокомерно он вел себя со мной поначалу. Эту его версию я просто никак не могла сопоставить с тем Джеймсом, который вчера укутывал меня в полотенца и гладил по спине, пока я не перестала дрожать. С тем Джеймсом, который навел беспорядок в моих мыслях и сегодня ночью приснился мне, прикасаясь своими теплыми руками к голой коже.

Плохо дело. Плохо дело. Плохо. Дело.

– Не будь у меня этого фото в качестве доказательства, я бы не поверила, – сказала Лин и снова уставилась в телефон. – Как парень, который постоянно вел себя как козел, вдруг стал рыцарем?

– Возможно, он заметил, что Сирил перешел границу в отношении Руби, и поэтому заступился. Это доказывает, что он хороший парень, – сделала вывод Эмбер. Она посмотрела на меня и вдруг поменялась в лице: – О, о!

Лин подняла голову:

– Что? Руби!

Я все еще сидела в шоке.

– Я тоже не знаю, понятно? – Вообще-то, я сама его не выношу, но… – Я замолчала и беспомощно пожала плечами.

Эмбер, похоже, хотела что-то сказать, но потом вдруг встала:

– Пойдемте проверим печенье.

Мы втроем пошли в кухню, которая уже наполнилась приятным ароматом. Пока мы с Эмбер доставали печенье из духовки, Лин аккуратно раскладывала их на большой тарелке. Когда мы доползли с этой тарелкой в гостиную, она неожиданно подтолкнула меня локтем в бок:

– Это нормально, когда тебя вдруг начинает тянуть к человеку, которого ты раньше считала полнейшим придурком.

Так и подмывало спросить, уж не из собственного ли опыта ей это известно. Но Лин неразговорчива, когда дело касается личной жизни, поэтому я не решилась так поставить вопрос и спросила только:

– Ты так считаешь?

Она кивнула.

Мои мысли опять как бы сами собой вернулись к Джеймсу. Рука начала чесаться в том месте, где он ее поглаживал, и когда я вспомнила, как он раздевался передо мной, по телу пробежала волна жара.

– Но я все еще не могу поверить. Как нарочно, именно Бофорт. Проклятый король школы, – бормотала Лин, садясь на диван.

– Я и сама не знаю, как так получилось, – ответила я и взяла печенье. Оно было слишком горячим, но я все равно откусила, чтобы не пришлось разговаривать.

– Если он правда так заботлив, то я его благословляю, – вступилась Эмбер и тоже взяла себе печенье. После этого она закинула ноги на стол и скрестила их. – И что же ты теперь будешь делать? Вы с ним разговаривали после вчерашнего?

Я отрицательно помотала головой:

– Вообще-то, я хотела сегодня приятно провести день с сестрой.

Эмбер вытянулась как сурикат:

– Ты должна ему позвонить!

Я отрицательно мотала головой, глядя то на сестру, то на Лин.

– Да вы что, это же ничего не значит. Мы же просто… друзья. – Мне и самой казалось странным называть Джеймса «другом», но ничего лучшего мне просто не пришло в голову.

– Понятно. Напиши ему, – потребовала Лин, и я со вздохом достала из кармана телефон.

Немного обдумав, что бы ему написать, я выбрала первое, что пришло в голову:

«Спасибо. – Р.Д.Б.»

Отправив эсэмэс, я сунула телефон в щель дивана, чтобы не смотреть на него.

– Что ты ему написала? – спросила Эмбер.

– Я поблагодарила…

Лин поморщила нос и тоже наконец взяла себе печенье. Она разломила его на четыре части и положила в рот один кусочек. Странно, что Лин позволила себе что-то сладкое. Она строго следит за питанием и запрещает себе почти все вкусное. Мне грустно на это смотреть, но до сих пор мне так и не удалось убедить ее в том, что жизнь с шоколадом намного приятнее, чем без него.

Телефон завибрировал. Я собрала всю волю в кулак, чтобы не сразу схватить его. Мне было бы стыдно так повести себя перед Лин и Эмбер.

К счастью, они не слышали, как часто забилось мое сердце, когда я наконец разблокировала экран и принялась читать сообщение.

«Ты мне так и не сказала, что означает буква Д. – Д.М.Б.»

Я тут же ответила:

«Отгадай. – Р.Д.Б»

«Джеймс. – Д.М.Б»

«Это слишком эгоцентрично, ты не находишь? – Р.Д.Б».

«Дженна. – Д.М.Б.»

«Нет. – Р.Д.Б.»

«Джимайма. – Д.М.Б.»

«Я впечатлена, что тебе удалось угадать с трех раз. – Р.Д.Б.»

Какое-то время он не отвечал. Я уставилась в темный экран и заметила на себе выжидательные взгляды Эмбер и Лин. При этом я сама не знала, чего именно жду, пока телефон спустя несколько минут снова не завибрировал.

«Тебе лучше?»

Без инициалов. Теперь без шуток. В горле моментально пересохло. Я не хочу вспоминать вчерашнее, не хочу думать о воде или о том, что опозорилась перед людьми из школы, потому что была в истерике. Особенно мне не хотелось думать о понедельнике и о том, что меня ждет.

«Я боюсь понедельника. Уже пересылают наши фото».

Лин и Эмбер начали говорить между собой о чем-то, не связанном с Джеймсом и вчерашней вечеринкой, и Эмбер машинально включила телевизор. Она достала из шкафа DVD и поставила его.

Я была благодарна им за то, что они предоставили мне немного личного пространства прежде всего, когда я прочитала очередное сообщение от Джеймса.

«Не беспокойся. На снимке видно только мою мокрую спину».

Я задержала дыхание. Это сообщение подразумевает под собой только то, что написано, или это скрытый флирт? Я не имела ни малейшего понятия. Я только знала, что хотела бы держаться с ним вровень.

«Хотя бы в этом смысле фото радует».

Мне пришлось долго ждать его следующего ответа. Так долго, что я успела пожалеть, что вообще напечатала эти слова. Мы посмотрели уже половину фильма, когда телефон снова завибрировал.