Диагностика и профессиональное развитие управленческих кадров государственной службы. Методология и технологии

Более точным считается опросник «Большая пятерка»^[23], шкалы которого определяют личность с позиций пяти основных черт: открытость опыту, добросовестность, экстраверсия – интроверсия, согласие и нейротизм (эмоциональная стабильность). Пятифакторная модель используется для понимания и предсказания взаимосвязей между личностными качествами и успехом в социальных, академических и профессиональных обстоятельствах. Но и эта модель подвергается критике за ее ограничения в отношении количества оцениваемых личностных качеств и за то, что она основана на данных, а не на психологической теории. Однако сторонники пятифакторной модели утверждают, что она дает хорошие результаты, а изучение личности должно предшествовать теории личности, а не следовать за ней. Тест «Большая пятерка» весьма популярен и у отечественных служб персонала, которые используют версии опросника на русском языке.

В рамках развития подхода, заложенного в «Большой пятерке», недавно была представлена шестифакторная модель НЕХАСО^[24], в которой к оригинальным пяти чертам добавлен фактор «честности и смирения». Все шесть личностных факторов отражают стратегии взаимодействия с окружением.

Спектр подходов и методов, используемых сегодня в исследованиях и в практике отечественных и зарубежных ученых и специалистов по оценке кадров, достаточно широк, мы еще не раз к нему будем возвращаться в рамках монографии. И, несмотря на имеющиеся проблемы в сфере психодиагностики, которые связаны в первую очередь с противоречием между запросами на точность и быстроту оценки и возможностями существующего инструментария, интерес к использованию разнообразных оценочных процедур возрастает с каждым годом, что делает особенно актуальными разработку, апробацию и внедрение новых методик.

Также следует отметить, что и цифровая революция трансформирует процесс оценки персонала: появляются новые подходы к оценке личности, разрабатываются методики с использованием цифровых технологий, что существенно расширяет возможности диагностики. Однако многие новые инструменты еще не продемонстрировали свою надежность и точность по сравнению со старыми, испытанными методами. Они, как правило, игнорируют теорию и уделяют мало внимания глубине оцениваемых показателей. Это касается и прогнозирования поведения, понимания его мотивов и смыслов, что, безусловно, является одним из ключевых приоритетов в выявлении успешных руководителей.

Неизбежной перспективой развития компаний и организаций сегодня выступают датификация и новейшие технологии, требующие быстрого реагирования на стремительно изменяющиеся жизненные обстоятельства. И в этих процессах наиболее эффективным выступает личностно ориентированный подход. Так, в попытке остановить распространение коронавируса за последние месяцы многие организации во всем мире переключились на «удаленную работу». В частности, компании Google, Facebook, Microsoft внедрили политику работы из дома для тысяч своих сотрудников по всему миру. На форму такой деятельности перешли и многие другие организации и учреждения, далекие от активного применения цифровых технологий, что вызвало всплеск интереса к новым технологиям, среди которых технологии организации взаимодействия, проведения видеоконференций, обмена данными. С конца января 2020 г. количество встреч, звонков и конференций только в Китае увеличилось на 500 %. Самыми загружаемыми бизнес-приложениями в США, России и еще в 11 странах стали Zoom, аналогичные платформы Microsoft и Google^[25].

Малоизученность и отсутствие конкретных данных об особенностях удаленной работы руководителей составляют «слепые пятна лидерства», исследование чего весьма актуально в плане разработки программ развития «без минусового» лидерства. При этом история деятельности, в том числе руководителей, в удаленном режиме насчитывает уже почти два десятилетия. Сегодня более 26 млн американцев (16 % всех работающих) работают удаленно. С 2005 г. это число здесь увеличилось на 115 %. Как правило, это люди, занимающие вакансии, требующие образования, или лица старшего возраста, работающие из дома или другого места, частично или полностью удаленные от офиса. Такие сотрудники могут быть географически удаленными от работодателя или клиентов, которых они обслуживают. По мнению экспертов, эта форма труда может принести пользу как работодателям, так и самим сотрудникам. Работодатели могут нанимать территориально распределенные кадры и сокращать накладные расходы, в то время как сотрудники могут сэкономить время на дорогу к работе, сократить транспортные расходы и некоторые расходы по уходу за детьми. К рискам эксперты относят влияние такой организации деятельности на производительность, креативность и моральное состояние прежде всего потому, что работа на дому предоставляет сотрудникам меньше возможностей для общения с коллегами и обмена опытом.

В России эта форма тоже достаточно популярна, эксперты считают, что в ближайшие годы более 20 % рабочих мест у нас будут виртуальными, что сэкономит работодателям более 1 трлн руб. Доля удаленных сотрудников наиболее высока в возрастной группе от 30 до 40 лет и значительно ниже в более ранних возрастах (человеку первоначально необходимо получить опыт очного рабочего процесса) и позднем возрастном диапазоне (из-за отсутствия необходимого опыта взаимодействия с интернет-технологиями).

В связи с переходом ряда компаний на работу из дома актуальны запросы: какие методы оценки могут помочь руководителю определить, кто из его сотрудников более или менее склонен к работе из дома? каким диагностическим инструментарием пользоваться, определяя потенциал «удаленных» работников, чтобы не потерять эффективность деятельности? В этом плане весьма полезными могут быть разработки компании SABA^[26], которая предлагает цифровую интерактивную витрину, где на основе тестирования, отзывов о результатах от коллег, прямых отчетов, клиентов и партнеров и объединяющего все эти данные анализа можно получить результаты оценки, в том числе по удаленным и сменным работникам. Платформу активно используют Clark Naber, арбитражные организации, АМСО и др.

Наряду с диагностикой личностных качеств в данном случае представляется важным изучение факторов мотивации деятельности и вовлеченности в деятельность или управленческий процесс, первостепенной характеристикой чего является удовлетворенность. Оценка удовлетворенности как показателя вовлеченности руководителя в свою деятельность пока не так широко используется в диагностической практике, хотя такой опыт имеется. В этом плане весьма интересной, популярной и часто применяемой в зарубежной практике является технология «Employee Engagement Survey», предназначенная для изучения удовлетворенности сотрудников собственной деятельностью и вовлеченности их в деятельность. Считается, что руководители и сотрудники лучше трудятся, когда их работа имеет цель не только вне профессиональной деятельности, но и в самой этой деятельности^[27]. Это особенно важно для удержания сотрудников в рамках организации, на что ориентированы HR-службы CHG Healthcare, Royal Caribbean, Kawasaki, Stryker Corp., Maersk, Qualcomm и других компаний – здесь удовлетворенность сотрудников достаточно высока, поскольку они несут прямую ответственность за спасение жизней, текучесть кадров здесь нежелательна. Это также важно для компаний, организующих работу в удаленном доступе.

В названной технологии реализуется теория Ф. Герцберга, в основе которой положение о том, что вовлеченность сотрудников зависит от удовлетворенности работой, мотивированности и личной ответственности^[28]. Просто удовлетворение не заставляет сотрудника работать усерднее. Когда работник мотивирован, он больше заинтересован в качестве работы, больше вкладывается в нее. Также работник может быть мотивирован, но не удовлетворен работой, и тогда результат деятельности будет тоже невелик. Оба фактора являются ключевыми компонентами вовлеченности сотрудников, и осуществляемая оценка должна быть направлена на понимание того, что движет каждым работником и как это использовать для эффективности его деятельности. Ответственность же усиливает каждый из компонентов, а в их продуктивном сочетании получается самый высокий результат деятельности.

Индекс вовлеченности сотрудников рассчитывается на основе ответов на основные вопросы. По результатам оценки каждый сотрудник относится к одной из четырех групп – от категории «полностью задействован» до «полностью освобожден». Индивидуальные вопросы взаимодействия с другими сотрудниками в опросе о вовлеченности дополнительно анализируются для определения положительных и отрицательных представлений о формах и качестве таких контактов и изучения основных факторов, влияющих на вовлеченность. В технологии учитывается и тот факт, что сотрудник может быть доволен работой, но не вовлечен в нее – этого, как правило, достаточно, чтобы сохранить сотрудника, но недостаточно для обеспечения производительности. Разработчики технологии считают, что удовлетворенность сотрудника своей деятельностью – это основа, на которой может расти и процветать вовлеченность.

Отметим также, что применяемый нами в диагностической работе с высшим управленческим составом опросник «Оценка управленческого потенциала» (ОУП) также может помочь оценивать качества личности, определяющие готовность к цифровому управлению и к работе в удаленном режиме^[29] (см. главы 3, 4).

Для успешной работы в условиях цифрового мира необходимо оценивать готовность и способность руководителей и специалистов к управлению и работе в нем, к широкому использованию технологий искусственного интеллекта, чего пока нет в российской диагностической практике и что добавляет в список оцениваемых качеств новые, такие как готовность к цифровому управлению, готовность и умение применять технологии искусственного интеллекта, критическое мышление, открытость к инновациям, креативность и т. п. К этому ряду добавляется готовность, в том числе руководителей, к работе в удаленном доступе, которую усилила пандемия, актуализировав разработку подходов к диагностике и самого инструментария оценки соответствующих качеств.

В первую очередь стоит отметить систему Extended DISC International^[30], которая представляет собой четырехсекторную модель исследования поведения человека и базируется на четырех поведенческих типах, выделенных еще Гиппократом: холерик, сангвиник, меланхолик и флегматик.

К. Юнг впоследствии описал их как четыре типа, соотносящихся с четырьмя психологическими функциями: мышление, чувства, ощущения, интуиция, – и разделил на две группы: экстраверты и интроверты. Позже эту идею развил американский ученый У. Маултон-Марстон, создав типологию DISC. Он утверждал, что поведение человека может быть описано с точки зрения двух критериев: как человек воспринимает среду, в которой он действует (благоприятная/неблагоприятная), и как он действует и реагирует на конкретные ситуации (активно/пассивно)^[31].

Таким образом, DISC рассматривает стили поведения и предпочтения в поведении. Эта система активно используется в 55 странах мира, в таких крупных компаниях, как Nokia, Bosch, Canon, Microsoft Corporation, BMW, Epson, General Motors, Hyundai Motor, Nestle, Nissan, Pfizer, Samsung Electronics, Siemens, Unilever, McDonalds Corporation и др. В России возможность использовать Extended DISC International появилась недавно. Методика представляет собой опросник из 27 блоков, включающих по 4 описания и инструкции по применению. После прохождения диагностики результаты подробно отражаются на графиках и схемах, описывая характер анализируемой личности.

Результатами оценки выступают четыре показателя, определяющих предпочтения человека в поведении: доминирование (определяет стиль реакции человека на вызовы и проблемы в деятельности), влияние (определяет стиль взаимодействия человека и его способ влияния на окружающих), постоянство (определяет стиль реагирования человека на изменения), соответствие (характеризует то, как человек следует правилам). Степень выраженности каждого из показателей позволяет описать различные комбинации стилей поведения человека.

Направленная на учет ресурсов и личностных характеристик система Extended DISC International в то же время неоригинальна: в ней явно прослеживаются идеи опросника Майерс – Бриггс.

Другой популярной и активно применяемой в компании Coca-Cola Hellenic системой является «Управление талантами» («Talent Management»)^[32], направленная на развитие персонала, взращивание талантов внутри самой компании, а не на привлечение их со стороны. Основой системы выступает сочетание двух технологий – оценки и мотивации. В качестве результата в данной системе используется модель высокопотенциального работника Hi-Ро (High potential), которая, по мнению специалистов компании, складывается из четырех компонентов: результативности (Perfomance), способности к обучению (Learning Agility), следования ценностям компании (Values), мотивации и амбиций.

В целях определения результативности кадровой политики в компании действует несколько видов оценки:

– стандартная оценка – используется для оценки кандидатов как внутренних, так и внешних при подборе на конкретную вакансию;

– acceleration – используется для оценки способности сотрудника к выполнению функций следующего профессионального уровня. Отдельный вариант такой оценки называется Group/Future leaders и применяется для определения потенциальных претендентов на руководящие позиции;

– development (functional) – оценивает сотрудника применительно к текущей роли, помогает определить зоны развития и стать более эффективным.

Данная система интересна тем, что вчерашний студент имеет возможность всего за 2 года пройти путь от менеджера-стажера до супервайзера и получить колоссальный проектный опыт^[33]. Особенностью системы является обязательный процесс сопровождения деятельности молодого сотрудника более опытными. В целом весь процесс обучения и продвижения по карьерной лестнице напоминает обучение в российском вузе, где на выходе молодой специалист предлагает свой бизнес-проект на определенную разрабатываемую им тематику.

Проводя регулярную аттестацию сотрудников и опираясь на стандарты ведения бизнес-процессов, компания точно вычисляет «западающие» компетенции, которые необходимо развивать каждому сотруднику. На основе этих данных составляются эффективные обучающие программы.

Всем этим трендам соответствует подход, реализуемый на факультете оценки и развития управленческих кадров ВШГУ РАНХиГС (далее в тексте – факультет оценки и развития управленческих кадров, факультет, ФОИР).

Разрабатывающаяся на факультете технология личностно-профессиональной диагностики руководителей, опирающаяся на ресурсную и личностно ориентированную методологию и ставшая основой комплексной технологии анализа личностно-профессиональных и управленческих ресурсов, является наиболее достоверной и надежной: диагностика проводится на основе использования серии апробированных и показавших высокую валидность диагностических инструментов, объединенных в один комплекс^[34]. Качество технологии личностно-профессиональной диагностики подтверждается ее многолетним использованием в реальной практике работы по оценке руководителей высшей и главной групп должностей государственной гражданской службы, при формировании управленческих резервов различных уровней и выделяется среди аналогичных технологий, применяемых сегодня в России.

Характеристики базовых составляющих технологии освещаются в следующих главах.

1.2. Ресурсный и личностно ориентированный подходы как новая методология оценки и развития управленческих кадров государственной службы

Как было отмечено выше, новыми трендами в диагностике и оценке кадров являются ресурсный и личностно ориентированный подходы. Это не случайно. Сегодня ресурсный подход^[35], приобретая, как справедливо отмечает Т.П. Зинченко^[36], статус междисциплинарного объяснительного принципа взаимодействия объединенных в системные комплексы объектов, становится все более популярным как в естественных и технических, так и в гуманитарных науках. Это связано с тем, что именно ресурсный подход обеспечивает возможность при исследовании характера взаимодействия объектов, различных по природе, в терминах одного языка описать как требования, налагаемые внешней средой на систему, так и внутренние ее возможности удовлетворять данным требованиям, что позволяет ввести ограничения на многообразие потенциально осуществимых вариантов взаимодействия систем.

Вместе с тем на сам характер этого описания, прежде всего в сфере изучения человеческих ресурсов, сегодня значительный отпечаток накладывает то, что изначально понятийный аппарат и вся логика становления ресурсного подхода сформировались в сфере моделирования процессов производства и потребления в экономических науках. Традиционно экономическая теория находилась на стыке гуманитарного и естественнонаучного знания. Ее всегда характеризовали попытки объединить наработки в области наук о человеке с формально-математическим подходом к описанию экономических макро- и микросистем. Следствием этого становилось создание специфических моделей субъекта профессиональной деятельности, которые затем в рамках гуманитарных дисциплин, в частности в психологии, наполнялись конкретным содержанием. Последующее развитие этих идей вело к противоречию между упрощенной моделью и реальностью. В полной мере это относится и к ресурсному подходу. В то же время его превращение в междисциплинарный объяснительный принцип, позволяющий по-новому взглянуть на субъекта профессиональной деятельности, выявляет ряд противоречий в исходной модели. Одной из областей, в которых идеи ресурсного подхода представляются весьма перспективными, является оценка потенциала личности.

Ресурсная концепция как концепция стратегического управления стала доминировать в экономике в конце прошлого века, когда в 1979 г. Т. Шульцем было введено понятие «человеческий капитал»^[37]. Под человеческим капиталом понималась совокупность врожденных и приобретенных человеком ценных качеств, которые могут быть усилены соответствующими вложениями. В значительной мере интерес к человеческой составляющей был связан с появлением на рынке компаний, рыночная стоимость которых намного превосходила стоимость их материальных активов. Так, в стоимости компании «Майкрософт» только 5 % составляют материальные активы, 40–45 % – стоимость бренда, а 50 % приходится на долю человеческого капитала^[38].

Сегодня человеческий капитал рассматривается как комплекс неоднородных по природе ресурсов человека. Так, по мнению С.М. Климова, это и жизненные ресурсы личности – ее физический и психологический потенциал, и социальные – потенциал социального взаимодействия, включенность человека в определенную социальную среду, и интеллектуальные, под которыми понимаются сформированные в процессе формального и неформального обучения знания, а также информация и креативные способности^[39].

Повышение реального экономического интереса к человеку как организационному ресурсу породило изменения и в логике кадровой работы. В первую очередь это было вызвано применением идей системного подхода в менеджменте, что обусловило возникновение принципиально новой технологии – технологии управления человеческими ресурсами, которая была включена в систему стратегического менеджмента, и функция управления персоналом стала компетенцией высших должностных лиц корпораций.

Одной из особенностей реализации в управлении персоналом модели управления человеческими ресурсами явилось внедрение компетентностной модели оценки работников. Компетенция при этом рассматривается в качестве значимого и измеряемого ресурса человека и не сводится к его индивидуально-психологическим и личностным качествам или знаниям, умениям и навыкам. Авторы одной из наиболее фундаментальных работ в этой области Л. и С. Спенсеры считают, что компетенция – базовое качество индивидуума, имеющее причинное отношение к эффективному и/ или наилучшему на основе критериев исполнению в работе или в других ситуациях, и именно она обозначает варианты поведения или мышления, распространяемые на различные ситуации и длящиеся довольно значительное время^[40]. Авторы выделяют пять типов таких базовых качеств: мотивы — то, о чем человек думает или чего хочет постоянно и что вызывает действие; психофизиологические особенности (свойства) – физические характеристики и соответствующие реакции на ситуации или информацию; Я-концепция – установки, ценности или образ-Я человека; знания — информация, которой обладает человек в определенных содержательных областях; навыки – способности выполнять физическую или умственную задачу. Все они подразделяются на поверхностные компетенции (знания и навыки) – их относительно просто развить и глубинные компетенции (мотивы и свойства), лежащие в основе личности, – их оценить и развить труднее, однако рентабельнее осуществлять отбор как раз по ним. Компетенции на основе Я-концепции, по мнению авторов, лежат где-то посередине.

В рамках компетентностного подхода сегодня для различных профессий и групп должностей активно разрабатываются модели компетенций, проводится диагностика уровня их актуального развития с точки зрения соответствия заданной модели. На основе диагностики строятся индивидуальные планы развития персонала. При этом развитие в рамках этой парадигмы рассматривается прежде всего как процесс наращивания компетенций.

Немаловажно, что чрезмерное развитие той или иной компетенции считается не меньшим недостатком, чем невысокий уровень ее сформированности: алгоритм «взвешенной абсолютной разницы» соответствия человека работе использует абсолютную ценность компетенций человека и требований к компетенциям со стороны работы. Вполне разумно, что чрезмерное развитие одной компетенции (к примеру, очень высокая ориентация на достижение) должно компенсироваться более низким, чем требует работа, уровнем другой. От высокомотивированного человека ждут развития компетенции, которой у него недостает. «Наказание» за чрезмерную квалификацию появилось из реальных примеров: более компетентные, чем требует работа, люди обращают слишком много внимания «не на те» аспекты работы.

Очевидно, что в таком виде ресурсный подход, являясь достаточно удобным из-за высокой формализации средством повышения эффективности управления персоналом, по сути ресурсным выступает все же по отношению к организационной структуре, а не к самому субъекту профессиональной деятельности. Собственно, «субъектом» в данном случае выступает сама организационная структура в логике существования и развития которой, ее стратегических задач, целей и ценностей оцениваются и развиваются ресурсы (компетенции) потенциальных и реальных сотрудников. Именно этот момент вызывает критику у противников ресурсного подхода, и поэтому многие считают, что подход к кадровой работе с позиций управления человеческими ресурсами не стоит рассматривать, по образному замечанию Т.Ю. Базарова, как «панацею от всех бед»^[41]-.

Мы же считаем, что ресурсный подход в сочетании с личностно ориентированным весьма перспективен.

В рамках отечественной психологической (И. А. Зимняя), а особенно психолого-акмеологической науки (А. А. Деркач, В. Г. Зазыкин, Н.В. Кузьмина, А. К. Маркова) сформировалась и развивается иная трактовка компетентностного подхода, которая также может рассматриваться в логике ресурсной модели. С позиций психолого-акмеологического подхода особое место в изучении человека как профессионала занимает его профессиональная компетентность. Как отмечают Е.В. Селезнева и А. С. Мельничук в подробном анализе динамики развития этого понятия, в современной психолого-акмеологической науке профессиональная компетентность определяется через понятия «способность», «готовность», «личностное качество». Тем самым в содержание профессиональной компетентности включаются не только знания, умения, навыки, но и профессионально значимые личностные качества. При этом, как показывают акмеологические исследования, знания, умения, навыки и личностные качества, включающиеся в содержание профессиональной компетентности, преобразуются в так называемые компетенции^[42].

Понятие «компетентность» – сложное, многоуровневое образование, оно шире понятия «компетенция», и в рамках психолого-акмеологического подхода рассматривается как глубоко личностное образование, присущее субъекту профессиональной деятельности, который, будучи носителем компетентности, сам выбирает сферу приложения своих сил, вписывая ее в индивидуальную стратегию собственной жизни и профессиональной деятельности. Здесь принципиально важной выступает возможность соотнесения целей и ценностей организации с целями и ценностями самого субъекта. Степень этого совпадения определяет возможности самореализации человека в профессиональной деятельности.

В связи с этим весьма интересно понятие «ключевые компетенции». По отношению к организации это компетенции, обеспечивающие ей конкурентное преимущество на рынке. По отношению же к человеку это те его сильные стороны и возможности, которые при определенном развитии и в сочетании с другими имеющимися ресурсами помогут достижению успеха в современном быстро меняющемся мире. Весьма важно при этом, как замечает А. А. Деркач, что человек должен сам определять и вырабатывать степень своей социальной зрелости, компетентности, которая дала бы ему возможность найти собственные место и роль в современном социуме^[43].

Идеи ресурсного подхода в значительной степени легли в основу активно разрабатываемого на факультете оценки и развития управленческих кадров ВШГУ РАНХиГС (далее в тексте – ФОИР) понятия «потенциал». Под потенциалом мы понимаем кластер личностных ресурсов, уровень развития которых обеспечивает возможность успешного выполнения заданного круга, или класса, задач. В психолого-акмеологических исследованиях в последние годы изучается «личностно-профессиональный потенциал», который определяется как часть личностного потенциала, направленная на профессиональную реализацию и обеспечивающая прогрессивное развитие личности в процессе ее профессиональной деятельности^[44]. В.Н. Марков отмечает, что далеко не все внутренние ресурсы получают развитие в ходе жизни человека, поэтому в его потенциал включаются только те из них, которые оказались востребованы в соответствующем социокультурном окружении и поэтому развились наиболее полно.

Проведенный выше анализ выводит нас на новое возможное понимание личностных ресурсов, что задает иную логику диагностики личностно-профессионального потенциала человека и позволяет выделить три основные модели ее построения.

Прежде всего это компетпентностпная диагностика, направленная на выявление ресурсов человека с позиций наиболее эффективного использования имеющегося потенциала в рамках конкретной организации на основе ее актуального состояния и перспектив стратегического развития.

Далее это личностно-профессиональная диагностика, направленная на глубокое изучение личностных ресурсов, интересов, склонностей и способностей, профессиональной и личностной компетентности с учетом индивидуальной жизненной стратегии, личностно-профессионального и управленческого потенциалов с целью определения ключевых компетенций и компетентностей, обеспечивающих наиболее полную и эффективную самореализацию субъекта в различных сферах профессиональной деятельности и определяющих наиболее актуальные направления личностного и профессионального роста и развития.

И наконец, это комплексная и всесторонняя оценка, включающая исследование целого комплекса биологических, психофизиологических, психологических, личностных ресурсов человека, его профессионализма и компетентности, отслеживающая в мониторинговом режиме динамику личностно-профессионального развития и обеспечивающая своевременную помощь в максимальном раскрытии его личностного и профессионального потенциала и содействие в эффективной самореализации в социуме в качестве субъекта собственной жизни и деятельности.

Содержательные характеристики каждой из этих моделей диагностики задают различия не только и не столько в используемом инструментарии, хотя в рамках каждой из моделей диагностики есть наиболее адекватные ее задачам инструменты, сколько в методологии оценки ее результатов. Так, в компетентностной диагностике, несмотря на ее ресурсную ориентированность, реализуется в большей мере нормативно-дефицитарный принцип, где основными выступают оценка уровня развития компетенций в рамках определенной нормативной шкалы и определение направлений их развития до уровня заданного норматива. Отличительной особенностью психолого-акмеологической диагностики выступает комплексная диагностика всех ресурсов личности. Элементы нормативности проявляются здесь в шкале, заданной реальным и потенциальным «Я» субъекта, а главным становится построение индивидуальной траектории движения человека в акмеологическом пространстве, где профессиональная деятельность и жизнедеятельность конгруэнтны друг другу и обеспечивают максимальную самореализацию человека и наиболее эффективное использование его потенциала в социуме. Личностно-профессиональная диагностика, включая компетентностную составляющую, в большей степени ориентирована на нормативно-ресурсную модель, когда на основе данных нормативной модели происходят выявление наиболее сильных сторон человека, оценка его потенциала и возможностей переструктурирования ресурсов для максимально эффективного их использования при выполнении различных видов профессиональной деятельности, а также определение на основе анализа структурных особенностей личностно-профессионального и управленческого потенциалов наиболее эффективной позиции в организационно-управленческой иерархии и управленческой команде с целью построения индивидуально ориентированной профессиональной и управленческой карьеры.

В случае ресурсной личностно-профессиональной диагностики подчеркивание термина «ресурсы» в корне отличает данный подход от диагностики, базирующейся на принципе дефицитарности, т. е. направленной на выявление слабых сторон человека. Ресурсная личностно-профессиональная диагностика, напротив, направлена на выявление сильных сторон тестируемого. Соответственно применение ресурсного подхода позволяет «увидеть» различные варианты применения разнообразных талантов человека.

Применение идей ресурсного подхода в контексте диагностики личности профессионала и управленца может, как нам представляется, обогатить арсенал средств системного анализа внешних и внутренних возможностей и резервов человека, задать логику систематизации и иерархизации актуальных и потенциальных ресурсов, определить закономерности их взаимодействия и взаимовлияния.