Читать книгу: «Достойный высший суд», страница 6

Глава 6

АЙЛА

После окончания встречи с Советом я отправляюсь по делам в город. Мы хоть и не разработали полноценный план, но впервые продвинулись в обсуждениях, впервые, будучи втроём, приняли решение о том, что делать дальше и куда двигаться. Хоть Ойро и показала нам, что с ней произошло, но последние ночи меня наконец не мучают кошмары. Если бы я поняла смысл снов про отражения, то мы могли бы найти её раньше… могли продолжить поиски. Могли давным-давно забрать сестру домой.

Я тру пальцами переносицу, пытаясь выбросить эти мысли из головы, не хочу больше сожалеть. Нам пора отвернуться от прошлого и посмотреть вперёд, именно теперь, когда мы снова вместе, у нас есть настоящий шанс на счастливое будущее.

Хоть мне и хотелось прилипнуть к Ойро, расспрашивая о жизни на Островах и её друзьях, но нужно было продолжать заниматься делами. Поэтому после завершения встречи с Советом я отправилась с Серошем в университет в надежде покопаться в их библиотеке и найти хоть какую-то информацию, способную помочь избавить друга Ойро от Метки контроля. Даян не рад моим отъездам в город без сопровождения хотя бы одного из Назари, но сегодня им тоже предстоит работа, поэтому я не рискнула пригласить с собой Ойро, чтобы брат не нервничал. С Серошем мне уже достаточно безопасно, но под нажимом Аниса я взяла ещё двоих сопровождающих.

После смерти отца я была рада любому вынужденному отъезду из дворца, потому что каждый коридор, каждая комната стала сосредоточением воспоминаний о когда-то большой семье и ежедневным напоминанием, что они никогда не вернутся. Наши родители, Назари нашей мамы, наша сестра. Годы едва ли облегчили боль. Лишь притупили. Каждое утро я старалась напоминать себе, что у меня ещё есть брат, Рушан, Анис и Самия, ради которых мне нужно быть сильнее.

Но сейчас… я не просто вновь могу улыбаться, я не в состоянии перестать это делать. Впервые за годы мне хочется пустить коня галопом, чтобы как можно быстрее доехать до дома. Но время ужина только недавно закончилось, и улицы полны гуляющих илосийцев, которые наслаждаются спокойствием ночи. Дороги освещены факелами и огнями, запертыми в специальные металлические светильники, а в воздухе витает аромат печёных фруктов с мёдом и звонкий смех детей. Мне хочется смеяться вместе с ними, потому что наконец-то есть повод.

Вновь накидываю платок на голову, скрывая волосы. Никто не обращает на меня и двоих моих спутников внимания, потому что одеты мы в простые одежды, разве что оружие у моих охранников дорогое, но в сумерках вряд ли кто это замечает. Мало кто знает настоящие лица Калануа, а кто видел, хоть и разносит слухи, но, передавая их из уст в уста, лишь делает их неправдоподобными. Мы с Даяном выходили к людям всего трижды после смерти родителей.

Это началось ещё с самого Илоса, предпочитавшего бродить по Паргаде в одиночку, называясь другим именем. С тех пор потомки подхватили эту привычку не только из-за возможности более свободного передвижения, но и ради безопасности. Хотя в итоге это не уберегло маму.

Встряхиваю головой, отгоняя любые мрачные мысли, и с наслаждением втягиваю носом запахи вечернего города. Давно я не чувствовала их во всей полноте.

– Вы выглядите намного лучше, Айла, – улыбаясь, напоследок сказал мне отец Аниса.

Серош один из немногих и единственный в Совете, кто был знаком с нашей тайной. Но он правильно сделал, что промолчал и не стал вступаться за Ойро, позволив ей самой продемонстрировать истинность своей фамилии.

Я с трудом вытерпела несколько часов в библиотеке университета, сдалась и попросила у Сероша позволения дочитать оставшиеся книги во дворце. Несмотря на редкость фолиантов, он позволил без единого возражения.

Добравшись домой, я удивляюсь отсутствию сестры в комнате. Я была уверена, что она уже будет готовиться ко сну, но ещё больше недоумеваю, когда захожу в кабинет Даяна, а тот рассказывает о том, что теперь Ойро умеет печь.

– Нет, ты попробуй! – убеждает меня брат, пока я боюсь даже прикоснуться к румяным булочкам. – Ты как Рушан. Тот тоже боялся сперва, но, Айла, гарантирую, что ты пожалеешь, если не возьмёшь хоть одну.

– Надо ли напоминать, что только тебе и Анису повезло не попробовать кашу, которую Ойро приготовила, когда нам было десять?

Конечно, сейчас эти воспоминания вызывают у нас лишь улыбку, но в тот день мне, Рушану и Самии было не до смеха. Сестра так сильно пересолила еду, что мы почти передрались за единственный кувшин с водой на столе. Мама старалась не сильно смеяться, она постоянно прикрывала рот рукой, пытаясь вернуть жалостливое выражение лица, но ей это никак не удавалось.

Даян смеётся, явно, как и я, в красках вспоминая этот момент.

– Клянусь, с этой выпечкой всё в порядке! Назари ушли от меня полчаса назад – они все были живы.

Я сдаюсь под его напором, беру одну сдобу, а надкусив, не могу сдержать искреннего изумления тому, насколько прав оказался брат. Съедаю всю булочку без остатка, пока иду по коридору. Отношу книги в дворцовую библиотеку, решая, что для них будет безопаснее там. Уже собираюсь вернуться к себе в комнату и лечь спать, как вижу Рушана, стоящего на просторном балконе с видом на задний двор. Вначале я не хочу ему мешать, но он стоит, не двигаясь, расслабленно опирается на перила и смотрит куда-то вниз. Редко я встречаю его таким, спокойно наблюдающим за пейзажем в одиночестве. Однако самое странное, что он даже не слышит, когда я подхожу и встаю рядом. Подойти незаметно к Назари практически невозможно, а уж тем более к Рушану, но он вздрагивает, слыша, как я тихо зову его по имени.

– Следишь за ней, Рушан?

Кахари на мгновение переводит на меня взгляд.

– Нет, просто смотрю.

Я опускаю глаза вниз, Ойро в одиночестве сидит на краю маленького бассейна, окружённая несколькими светильниками, отбрасывающими причудливые узоры на её волосы. Сестра сидит к нам спиной и, закатав белое платье до колен, болтает ногами в прозрачной воде. Она плотнее кутается в свой халат. Нагретая дневным солнцем вода ещё должна хранить тепло, однако воздух уже прохладный. Вероятно, Ойро не хочет уходить до последнего.

– Как давно она сидит здесь одна?

– Минут пятнадцать, – сразу отвечает Назари.

– Значит, всё-таки следишь, – киваю я своей догадке.

Молодой человек натянуто улыбается, но больше не опровергает. Не удивлюсь, если они с Анисом это делают попеременно, беспокоясь, что Ойро не стоит оставаться одной. Всё-таки не может не оставить след то, что ей пришлось пережить. Это волнует и немного пугает меня. Она изменилась, но пока мы не знаем, как сильно. Тихо выдыхаю с облегчением, видя, что сестра улыбается, поворачивая голову в сторону дворца, но не поднимает взгляд и пока не замечает нас. Она разглядывает всё вокруг, касаясь пальцами воды, смотрит на бутоны роз у стен, а потом откидывается назад, опираясь на руки, и любуется барханами песка вдалеке за невысокой стеной дворца.

– Почему стоишь здесь, а просто не спустишься к ней? – продолжаю я прерванный разговор.

– Кажется, ты забыла, чем в детстве заканчивались мои разговоры с Ойро наедине, – отвечает Рушан, вновь поворачивая лицо ко мне.

– Да уж. Ваши ссоры было слышно на полдворца, – соглашаюсь я. – Только ты забыл одно. Вы уже не дети.

– Ты права, хотя теперь спорить с ней может быть опасно.

Легион. Я вновь перевожу мимолётный взгляд на Ойро, но та всё ещё нас не замечает.

– Не думаю, что она хоть немного понимает, что они такое, – серьёзно добавляет Назари, догадываясь, что мы думаем об одном и том же.

– Согласна.

– Нужно всё рассказать.

– Ты знаешь, что Даян попросил промолчать об этом. Он прекрасно помнит о нашей главной договорённости ничего не скрывать, но уверен в необходимости временно сохранить это в секрете.

– Ты тоже считаешь, что это правильное решение?

– Не знаю, – честно признаюсь я. – Но не вижу ничего плохого в решении дать ей хотя бы неделю, чтобы освоиться.

– Хорошо, неделя действительно не так много.

– Сегодня пойдёшь ты?

– Нет, Анис. Он уже ушёл, а Даян присоединится чуть позже.

Я рассеянно киваю, вновь начиная переживать. В очередной раз, уже по привычке, прикидываю в голове варианты, как убедить брата брать меня с собой, хотя кажется, я перепробовала все возможные доводы.

– Иди к ней. Это шанс перестать сожалеть о том, что раньше вы мало общались, – предлагаю я, но сразу понимаю, что сболтнула лишнего, потому что Рушан резко выпрямляется и отходит от перил на шаг дальше.

– Вероятно, она хочет побыть одна. – Ответ звучит слишком уверенно для предположения, но я знаю, что этот тон скорее для меня. Он предрекает и сразу отвергает любые мои новые попытки высказать похожие предложения.

– Она была одна шесть лет, – резко вырывается у меня, и это напоминание заставляет нас обоих скривиться.

Я внимательно оглядываю Рушана, вспоминая, как случайно забрала его воспоминание. Он долго злился на меня за это, но я пообещала никогда не поднимать эту тему вновь. И я не стану, но и забыть то, что увидела, тоже не могу.

Назари чувствует моё затянувшееся внимание. Он хмурит брови, словно знает, о чём я думаю. Но нас отвлекает плеск воды, мы сразу оборачиваемся в сторону Ойро, которая заметила наше присутствие. Сестра поднялась на ноги, оставляя мокрые следы на белой плитке вокруг бассейна, упёрла руки в бока и внимательно смотрит на нас. Вначале я пугаюсь, что она разозлится, догадываясь о слежке, но губы Ойро растягиваются в улыбке, обнажая белые зубы. Рушан сдержанно кивает ей и сразу уходит в глубь дворца. Я машу сестре, чтобы она тоже заходила внутрь.

Глава 7

ОЙРО

Я иду по тёмному дворцу. Коридоры кажутся в разы больше и длиннее. Потолки теряются в темноте где-то вверху. Всё вокруг словно выросло, увеличилось.

Или это я изменилась?

Бросаю взгляд на свои руки и ноги. Они тонкие, а ладошки маленькие. Мне не больше шести лет. Я в ночном платье иду за тенями, подсказывающими путь. Они спокойные, принимают ту или иную форму, чтобы показываться мне в образах более знакомых, чем просто размытый туман. Но удержать свой вид полноценно им не удаётся, формы часто идут рябью, будто я смотрю на отражение их форм в воде.

Нахожу маму в каком-то зале. На стенах горит огонь в причудливых светильниках, украшенных разноцветным стеклом, отчего свет приобретает разные оттенки, а мама сидит ко мне боком на самом краю длинной банкетки, упираясь руками в мягкое сиденье по краям от своих бёдер. Она смотрит вниз в пол, там, где её ступни исчезают в густой тьме. Она болтает ногами, словно сидит на краю озера и мочит ноги в прохладной воде. Только вместо воды тягучая темнота, она мягко плывет по кругу, оставаясь у ног мамы. Мелодичный звон её браслетов на лодыжках разбавляет ночную тишину.

Шлёпая босыми ногами по мрамору, я подхожу ближе и тоже смотрю в эту темноту, но, кроме странных сверкающих переливов, не вижу ничего. Мама смеётся и подхватывает меня, сажая к себе на колени.

– Ойро, почему ты не спишь?

– Айла ворочается во сне, – недовольно жалуюсь я.

– Может, всё-таки пришло время поставить вам разные кровати, – вслух рассуждает королева и вновь оглядывает меня. – Ещё немного, и вы станете взрослыми. У каждой будет по комнате.

Я жую нижнюю губу, не уверенная, хочу ли другую комнату. Мне нравится та, в которой я живу сейчас.

– А ты почему не спишь? Из-за папы, да? Он тоже ворочается во сне?

У мамы вырывается смешок, она покачивает коленями, так что я подскакиваю вверх-вниз.

– Просто не спится. Как ты меня нашла, золотце?

Я тыкаю пальцем в угол, где сидят тени. Они собрались в форму собаки, но края нечёткие, постоянно идут рябью, как будто готовы раствориться в любой момент. Именно они привели меня сюда. Мама с улыбкой рассматривает тени, слегка прищуривая серые сверкающие глаза.

– Пёс, значит. Они тебе всегда нравились.

Я активно киваю, улыбаясь.

– А вот мой друг. – Она делает короткий взмах кистью, и рядом с моей собакой медленно формируется такой же, собранный из теней, леопард, только весь чёрный. Размером вдвое больше моего пса.

Мама вновь спускает меня на пол, я иду, чтобы потрогать появившегося друга. Но каждый раз, при попытке обхватить шею животного или погладить, мои руки утопают в темноте и проходят насквозь. Леопард чувствует моё раздражение и бьёт меня хвостом, но тени опять проходят сквозь меня, лишь едва щекоча нос.

– Они все наши друзья? – спрашиваю я.

– Нет, – серьёзно отвечает мама.

Она какое-то время размышляет о чём-то, а потом начинает рассказывать:

– Вначале тьма была едина, она тянулась к нам из самого космоса, даруя ночь каждый раз, когда солнце скрывалось за горизонтом. Любая тень, отброшенная камнем, деревом, животным или человеком, даже темнота в туннелях и пещерах под землёй, – всё это было частью единого. Они были свободны, просачивались сквозь землю и пески, присоединяясь к тьме среди звёзд, если желали. Задолго до появления Первых считалось, что ночь всегда была благосклонна к нашему народу. Однако после падения Звезды появилось два вида теней. Одни – это всё та же тьма от космоса. Они наши помощники и друзья, – мама кивает на моего пса. – Они пусты. В них нет ни злобы, ни хаоса, ни чёткого сознания, но они чувствуют странную привязанность к нам, будто… родство. Поэтому подчиняются, помогают и защищают.

Не понимаю половину того, что она имеет в виду. Меня больше увлекают попытки поймать хвост леопарда, но я продолжаю слушать, дожидаясь, когда история станет увлекательнее.

– Но теперь есть и другие. Демоны, сотканные из теней. Начальная природа у них одна. Однако падение Звезды, последующее извержение вулкана, жидкая лава, что затвердела, покрывая часть Континента, сделали своё дело. Трагедия произошла при свете дня, а тени, что были под землёй, оказались заперты под задыхающейся от пепла поверхностью. Обычно пепел питает землю, делает её плодороднее, удобряет. Но отсутствие солнца превратило это покрывало в удушающую западню для теней, которые за годы Чёрной Зимы успели впитать в себя боль, отчаяние и витающую в воздухе людскую злобу. Так они обрели сознание, но извращённое и жестокое.

Я не в первый раз слышу эту сказку от мамы, но недоумеваю, почему она вновь выбрала её, зная более интересные истории. Например, про единорога и как поёт ветер, проходя полости его рога.

– Но Первые же всех освободили, – обиженно надуваюсь я, когда леопард отходит от меня подальше.

– Да, но демоны уже появились. Всем повезло, что у Илоса был Дар Тьмы. Совсем как у меня и тебя. – Мама подходит ближе и ласково щиплет меня за щёку, улыбаясь. – Демоны питают к нам привязанность. Любят всех с кровью Илоса, но они жестоки, и подчиняться им не нравится. Они хороши как армия, но в мирное время могут принести разрушения для всего Континента. Если ты встретишь демона, ты помнишь, что нужно сделать?

– Да! Позвать Айлу!

– Молодец! – Мама гладит меня по голове.

– Но я ещё не видела ни одного.

– И не увидишь, пока я не позволю. Или пока мой Дар не начнёт слабеть, но к тому времени вы с сестрой сами сможете с ними справиться.

– Почему ты будешь слабеть?

– Потому что вы – мои дети – будете крепнуть, а ваши Дары расцветут в своей силе. У всего есть баланс, золотце.

– А меня демоны не будут слушаться?

– В тебе есть сдерживающий Дар, но мало. Ты можешь контролировать… может, несколько, – мама что-то подсчитывает в голове, но потом встряхивает головой, отметая какое-то решение. – Но почти весь подобный талант достался твоей сестре.

Я дуюсь, чувствуя, будто Айла отобрала что-то принадлежащее мне. Мама смеётся, щёлкая меня по носу.

– Это ваш козырь, золотце! Общий секрет. Вам никогда не придётся сражаться и решать проблемы в одиночку. Запомни это.

Я вздрагиваю от чужого прикосновения к плечу и просыпаюсь в своей постели. Резко сажусь, и это движение усиливает тревожное сердцебиение. Я быстро моргаю, пытаясь разглядеть в сумерках, кто находится в моей комнате.

– Принцесса, ты в порядке?

Мне требуется несколько секунд, чтобы узнать тихий голос. Я сглатываю и медленно выдыхаю, скрывая свой испуг.

– Как ты оказался в моей комнате?

– Не смотри так на меня, я стучал. Ты не открывала, и я решил проверить.

С глаз наконец сходит расплывчатая сонная пелена. Взгляд Рушана отрывается от моего лица и опускается ниже. После он резко отворачивается и отходит на середину комнаты.

Я смотрю вниз на своё ночное платье. Слава Илосу, сегодня я выбрала сорочку из плотных материалов, но вырез на груди всё равно слишком откровенный, и платье обтягивает фигуру. К лицу приливает краска, я подтягиваю одеяло к груди, прикрываясь.

– Ты ко всем наведываешься в гости посреди ночи? – Я смущаюсь ещё больше от того, как неловко звучит вопрос, но это не уменьшает моё недовольство и нервозность от того, как резко он вырвал меня из сна.

– Нет, только к принцессам, которые забывают про свои тренировки, – парирует он, и моё раздражение сразу стихает.

Я совсем забыла. Тренировка на рассвете. Бросаю взгляд в окно, солнце уже явно начало подниматься, но большую часть занавесок я задвинула перед сном.

– Я соберусь за несколько минут. Ты… не мог бы подождать за дверью? – виновато спрашиваю я.

– Хорошо, я буду на тренировочной площадке. Знаешь, где она?

– Да, видела вчера с террасы.

Рушан, всё так же не поворачиваясь, кивает и быстро покидает мою комнату. Я со стоном сползаю с кровати и бросаюсь к гардеробу, надеясь найти что-то подходящее. Вытаскиваю самые простые штаны, нахожу удобный чёрный топ и сверху натягиваю светло-серую свободную льняную рубашку. Надеваю лёгкие ботинки и завязываю волосы в высокий хвост, радуясь, что перед сном помыла их от муки. Напоследок умываюсь и вылетаю из комнаты, зная, что Рушан, наверняка как и Рой, любит раздавать наказания за опоздания. «Дисциплина – это фундамент всех твоих будущих достижений. Наличие таланта может облегчить обучение, но только дисциплина действительно способна превратить твой талант в умение», – эти слова Рой повторял так часто, что сейчас они сами всплывают у меня в памяти.

Я буквально скатываюсь по лестнице и пугаю своим появлением охранников, стоящих вдоль стен у входа. Выбегаю из здания и на мгновение замираю перед красотой сада, в котором оказываюсь. Большую часть времени я провела с семьёй внутри дворца и смотрела на окружающие его сады с террасы, и то немного.

Здесь множество дорожек, уложенных песчаником или камнями. Зелёный цвет всех оттенков вперемешку с яркими всполохами кустов с цветами. Зелень разбавляет голубизна неба и лазурный цвет воды в фонтанах, украшенных росписью и мозаикой.

Вновь ругаю себя, что зазевалась, быстро пробегаю сад, огибая дворец справа, и попадаю на тренировочную площадку. Это большое поле уплотнённой песчаной земли, поделённое на секции. Сбоку специальные чучела для тренировки, громадные стойки с оружием. Рядом невысокое отдельно стоящее здание, двери открыты, и я легко определяю, что это склад с вооружением и бронёй.

Замираю на краю площадки, пытаясь отдышаться. Бег никогда не был сильной моей стороной, а за последний месяц тело совсем ослабло без тренировок и от недоедания. Рушан медленно мерит территорию широкими шагами и одновременно крутит деревянный меч в руке, отрабатывая проворот в кисти. Он думает о чём-то своём и сначала даже не замечает меня. Это даёт мне время его рассмотреть. Одежда опять чёрная. Штаны не стесняют движения, рубашка из льна, как и у меня, рукава закатаны до локтей, а на ногах невысокие сапоги из тонкой кожи. Длинные волосы он тоже собрал в высокий хвост.

Выпрямляюсь и подхожу ближе к своему учителю.

– Твоё плечо зажило?

Рушан поднимает взгляд, отвлекаясь от своих мыслей.

– Да, благодаря тебе, принцесса. – На несколько недолгих секунд на его лице появляется натянутая улыбка, но она тут же исчезает. – Вижу, что к нагрузкам ты готова плохо.

Открываю рот, чтобы ответить, но Назари перебивает:

– Зря думаешь, что я не видел, как ты хватала ртом воздух. А пробежала всего-то от комнаты досюда.

Я не препираюсь, молча жду, пока он потирает подбородок, раздумывая над чем-то.

– Заниматься будем каждый день на рассвете на протяжении двух часов, может, трёх. Ешь больше белка, тебе нужно нарастить мышцы. Не представляю, как ты будешь натягивать лук с такими тонкими руками. За рукопашный бой пока страшно браться, тебя сейчас победит даже подросток, – он критически осматривает моё тело, безэмоционально высказывая свои мысли. Не уверена, хочет ли он меня обидеть, но каждая фраза – словно пощёчина для моей гордости. Да, я низкого роста, сильной, как Самия, я никогда не была, а теперь и вовсе выгляжу тощей. – Лёгкие тоже никуда не годятся, ты уверена, что раньше регулярно бегала? Я начинаю сомневаться.

А я начинаю сомневаться, что ты сейчас это всё не специально говоришь. Кажется, на лице отражаются мои сомнения, потому что Рушан вскидывает бровь и спрашивает:

– Я обидел тебя, принцесса?

– Нет, – скриплю я.

Я уже совершала подобную ошибку с Роем. Он тогда на мой злой ответ «да» сказал, что «лучшее лекарство от обиды – это дополнительные пять кругов бегом».

– Хорошо. Тогда первое твоё задание. Бегом отсюда, во дворец и по главной лестнице до верхнего пролёта, потом обратно сюда.

– Но там же пять этажей!

– И?

– Я поняла, – нехотя принимаю задание.

Хмурясь, я поворачиваюсь и делаю несколько неуверенных шагов обратно к зданию. Но стоит мне отойти на пару метров, как кахари кричит вслед:

– Четыре круга!

Я почти спотыкаюсь о собственные ноги, но не протестую, зная, что от любого моего слова он накинет ещё кругов. Только это не мешает мне ругать его всеми словами, которые я могу вспомнить. После пробежки по трём первым этажам моё ворчание смолкает само собой, потому что дыхание начинает сбиваться. Когда я завершаю первый круг и прибегаю обратно, Рушан лишь усмехается и показывает рукой круговое движение, приказывая без лишнего отдыха разворачиваться на второй круг.

На четвёртом спуске, на последнем лестничном пролёте, я уже почти съезжаю на собственной заднице по ступенькам вниз на первый этаж, потому что ноги подворачиваются. Молодые парни в охране сочувственно провожают меня взглядами. Ноги не держат, и я на несколько мгновений решаю позорно растянуться на полу, раз уж они всё равно видели, как я упала. Стражи нервничают, переглядываются, но только один из них быстро помогает мне подняться и опереться на стену.

Я тяжело дышу, руки и ноги трясутся, а глаза неприятно жжёт от пота, стекающего по лицу.

– Простите, ваше высочество! Нам запрещено помогать, – тихо объясняет страж, бросая нервный взгляд на выход. – Генерал предупредил, что если кто-то из нас вам поможет, то и вам, и нам кругов на тренировке добавит, – извиняющимся тоном говорит тот, кто всё-таки рискнул мне помочь.

– И вам? – удивляюсь я.

– Да. Сколько вам сказали пробежать?

– Четыре круга.

– Тогда ещё повезло. У нас норма пятнадцать кругов вокруг дворца, там большая часть пути по песку. Бегать по ступеням если и заставляют, то в основном провинившихся, и мы тренируемся по запасной лестнице в восточной части дворца.

С губ срывается громкий стон ужаса от одной мысли о пятнадцати кругах по песку, благодарю молодого охранника и плетусь дальше. Я уже больше иду, чем бегу. Рушан встречает меня скучающим взглядом, сложив руки на груди. В этот раз на его вопрос: «Согрелась, принцесса?» я не выдерживаю и демонстрирую свои знания бранных выражений. Он слушает меня не перебивая, а его улыбка ширится, превращаясь в довольную усмешку, будто ничего другого от меня он и не ждал.

Назари заставляет меня покачать пресс, а после перейти к отжиманиям. Если с первым проблем у меня нет, то вот отжаться мне удаётся не больше четырёх раз. На четвёртый я устало падаю лицом в песок. Рушан опять бросает что-то про мои тонкие руки, но у меня нет сил на ответ. После небольшой передышки он подзывает меня к себе и начинает обматывать мои руки и кисти полосками ткани.

– Судя по твоим воспоминаниям, ты не особо училась рукопашному бою, это так?

– Да.

Рой, конечно, рассказывал, как и куда бить, чтобы вывести противника из равновесия, причинив максимальный урон, но большую часть занятий мы посвящали холодному оружию или лукам.

– Тогда это твоё слабое место. Без оружия ты слаба, а я хочу быть уверен, что такого, как в том коридоре, не повторится.

На его лице не отражаются эмоции, он сосредотачивает всё внимание на своём деле. Поэтому мне требуется время, чтобы понять, что он говорит о моменте, когда каиданец зажал меня в тёмном коридоре. Из-за неприятных воспоминаний по позвоночнику проходит дрожь. Он прав, без оружия я мало что могу.

Кахари показывает, как правильно выполнять удары, чтобы не навредить себе и использовать максимум тех «хлипких мышц», что у меня ещё есть.

На площадке становится многолюднее, появляются другие солдаты, с интересом поглядывающие в нашу сторону. Это продолжается только до тех пор, пока мой учитель не бросает на них хмурый взгляд. Все тут же теряют к нам интерес. Рушан надевает на руки специальные перчатки с широкой плоской частью, выставляет их перед собой и приказывает бить по ним, тренируя силу и технику. После первого же моего удара мы оба шипим.

Я от боли. Перчатка хоть и не твёрдая, но это словно бить мягкую стену. Рушан же скривился от слабости моего удара. Он заставляет меня повторять удары то одной, то другой рукой снова и снова, потом попеременно. Так мы занимаемся целый час, учитель постоянно поправляет и делает акцент на моих ошибках.

– Принцесса, я не понимаю. Ты там щекочешь мне руку или я просто ничего не чувствую?

Кахари прекрасно знает, что злость работает лучше всего. Даже понимая его провокацию, я всё равно завожусь и вновь бью сильнее.

– Молодец, теперь хоть хватает сил на то, чтобы песок с перчаток стряхнуть, – сухо язвит он без намёка на улыбку.

– Ты не мог бы захлопнуть рот?

– А то что? Ваше высочество заставит меня завтра до обеда ждать? – хмыкает он.

– И не смей заходить в мою комнату без разрешения! Сегодня я лягу спать голой! Предупреждаю!

– Тогда мы просто потренируемся у тебя в комнате другим способом, – пожимает он плечами.

Я знаю, что он дразнит меня, специально поддевает, чтобы вывести из равновесия, но раньше мы были детьми, и подобного контекста в наших ссорах не было, а теперь его фраза застаёт меня врасплох. Я сбиваюсь и следующий удар наношу отвратительно. Правая рука врезается под неправильным углом, кисть простреливает болью. Морщусь, обхватывая больное запястье. Рушан откидывает свои перчатки и подскакивает ко мне, проверяя повреждение.

– Что ты творишь?! – командным голосом отчитывает он. – Я же сказал, следи за движениями, не отвлекаясь ни на что!

– Но ты…

– Противник всегда будет сбивать тебя с толку и провоцировать на эмоции, – перебивает он, но уже спокойнее. – Этому я тоже пытаюсь тебя научить – не обращать внимания, оставаться сосредоточенной.

Рушан разматывает ткань на запястье, его пальцы двигаются мягко и аккуратно, в отличие от резких слов.

– Всё в порядке, ты же знаешь, что всё заживёт, – оправдываюсь я, но он прав – я отвлеклась.

Кахари игнорирует мои слова и проворачивает мою руку, наблюдая, когда я начинаю морщиться. Он продолжает это делать, пока не замечает, что я перестаю испытывать боль. После того как я вспомнила, кто я, и воссоединилась со своей силой, заживление происходит в разы быстрее. Неприятные ощущения уходят, оставляя лишь напоминание об ошибке, которая в противном случае могла бы травмировать меня надолго.

– Но ты чувствуешь боль. Будь внимательнее, – чуть мягче, но всё ещё строго добавляет Назари.

Пока Рушан разматывает мою левую руку, я продолжаю вертеть кистью правой, убеждаясь, что уже всё в норме.

– А ты не шути так, кахари, – обиженно ворчу я скорее себе под нос.

– А ты не ложись спать голой, принцесса, – незамедлительно отвечает Рушан.

В его голосе ни намёка на шутку, и я не могу понять, что за ответ я получила.

Ещё около часа мы тренируемся с деревянным муляжом среднего меча. Пока медленно. Наставник проверяет, какие удары я знаю, заставляет продемонстрировать, с какой силой могу бить по кукле. Получается хуже, чем обычно. Настроение улучшается, когда Рушан завершает урок на сегодня и предлагает позавтракать. Я впервые вспоминаю о еде, и предвкушение наполняет меня эйфорией.

Во дворец мы идём вместе и молча. Я буквально с первых секунд почувствовала лёгкость в общении с Анисом и Самией, но с Рушаном мы будто всё на той же дистанции, которая никак не даёт нам сблизиться. Между нами так много ссор и недомолвок, именно их мне бы стоило разрешить в первую очередь. Но вместо того, чтобы воспользоваться этим удобным моментом, я смущаюсь под весом тишины и с наигранным интересом смотрю куда угодно, только не в сторону своего спутника.

– Твоя выпечка… – перед входом тихо начинает Рушан, и я моментально поворачиваюсь к нему, уже не ожидая, что кто-то из нас заговорит. Он замолкает, захваченный врасплох подобным вниманием. Я жду, и кахари всё-таки продолжает, глядя мне в глаза: —…действительно была хорошей.

– Спасибо.

Мы заходим на первый этаж, а я прокручиваю в голове различные варианты, что бы ещё я могла сказать в ответ, но мысль сбивает Анис, на которого мы натыкаемся. Его глаза округляются от вида местами прилипшей к моему телу рубашки.

– Ты Ойро искупаться, что ли, заставил? – переводит тот изумлённый взгляд на друга.

– Да, в бассейне, полном пота, боли и унижения, – отвечаю я вместо кахари.

Смех Аниса отражается от стен, Рушан фыркает, глядя на развеселившегося друга. Пока они не замечают, я разглядываю их обоих, сравнивая, как они изменились. Рушан ниже Аниса на пару сантиметров, и его телосложение более гибкое, в то время когда Анис, как и Даян, массивнее и тяжелее. Причина разницы – наличие у Рушана теялийской крови. Однако кахари из-за этого не выглядит менее внушительно.