Лариса Соболева

Александровне. – А чего к ней-то? – Я по поводу ее мужа… э… бывшего мужа. Его недавно убили. – А-а-а… – протянула соседка. – Как же, как же… Слышали, царство небесное говнюку. Так

произнесла она задумчиво. – Интересно, как? – Выведал у Нии! – воскликнул Викентий. И не только поморщился, но и застонал, однако мысль явилась логичная и заставила его сесть, не обращая внимания на побитое лицо, которое болит при каждом движении. А дальше Викентий, тараща в пол глаза, заговорил, словно великий ученый, рассказывающий теорию относительности от имени Эйнштейна: – Нию пытали в загородном доме, вот

– С Ией, – сказала Римма Таировна без какого-либо подтекста, она свято

– Мое огорчение вызвано личными воспоминаниями. Папа ушел… навсегда

хать за ней, но она отказалась, так как неплохо

встречными, даря заодно улыбки направо и налево. Секретарша отдала ей большой конверт, скорей сего, это какаянибудь жалоба, поэтому Оксана, войдя в  свой кабинет, небрежным жестом бросила его на стол – это может подождать. Раздернула шторы – пусть сюда войдет солнце, свет, радость. К кофе она равнодушна, а вот аромат

Не очень я доверяю Нику, проще им дать задания и оставить одних ненадолго. – Хочешь сказать, Машка – генератор хулиганств? – В какой-то степени. Но это от того, что ей очень хочется