Люьис и Князев – шикарный дуэт! А уж как книга актуальна в наше время – аж волосы шевелились при прослушивании… Браво!
И спасибо ЛитРесу за возможность не только читать, но и слушать. Маме на хозяйстве это особенно ценно)
Перед вами тридцать одно письмо, написанное опытным бесом Баламутом племяннику, молоденькому бесу-искусителю Гнусику. Наставник объясняет подопечному, как поощрять склонность к совершению грехов и подрывать веру в душе одного молодого англичанина, призванного на фронт в начале Второй мировой войны.
В письмах беса поднимаются многие важные вопросы о религии, нравственности, любви, мотивах хороших и плохих человеческих поступков, отношениях между родителями и детьми.
Также в книгу включен очерк, своеобразное продолжение «Писем». В нем Баламут приглашен как почетный гость на банкет бесов-искусителей. Старый бес произносит весьма философский тост о системе образования…
© C.S. Lewis, 1942, 1959
© Перевод. Т. Шапошникова, 2018
© Перевод. Н. Трауберг, наследники, 2018
© & ℗ ООО «Издательство АСТ», «Аудиокнига», 2020
Люьис и Князев – шикарный дуэт! А уж как книга актуальна в наше время – аж волосы шевелились при прослушивании… Браво!
И спасибо ЛитРесу за возможность не только читать, но и слушать. Маме на хозяйстве это особенно ценно)
Интересно… Есть о чём подумать, что пересмотреть. Люблю книги, во время чтения которых, ты как будто находишься в постоянном диалоге с автором. То соглашаясь, то начиная спорить....
Очеровательная книга великого христианского писателя. Причем что интересно как бы нравственность наоборот, как в зеркале не навязчиво и не грубо, но 100% поучительно. Советую эту прочесть после книги Игнатия Брянчанинова «Слово о смерти», а то есть еще у нас люди которые не верят в баламутов и очень зря.
тяжести. Мы должны изображать ад как место, где все носятся со своим достоинством, все важны, неприветливы и всех терзают невеселые страсти – зависть, самолюбие, досада. Это общее; а остальное,
тяжести. Мы должны изображать ад как место, где все носятся со своим достоинством, все важны, неприветливы и всех терзают невеселые страсти – зависть, самолюбие, досада. Это общее; а остальное,
Главное – направлять его злобу на непосредственных ближних, которых он видит ежедневно, а доброту переместить на периферию так, чтобы он думал, что испытывает ее к тем, кого вообще не знает. Тогда злоба станет вполне реальной, а доброта мнимой.
Главное – направлять его злобу на непосредственных ближних, которых он видит ежедневно, а доброту переместить на периферию так, чтобы он думал, что испытывает ее к тем, кого вообще не знает. Тогда злоба станет вполне реальной, а доброта мнимой.
Враг не хочет, чтобы люди отдавали будущему сердца, устремляли к нему свои богатства. Мы же хотим. Вражий идеал – человек, который, отработав день на благо будущих поколений (если в этом его призвание), вечером откладывает всяческое попечение, целиком вверяясь небу, и остается лишь при терпении и благодарности, которые требуются от него здесь и сейчас
Враг не хочет, чтобы люди отдавали будущему сердца, устремляли к нему свои богатства. Мы же хотим. Вражий идеал – человек, который, отработав день на благо будущих поколений (если в этом его призвание), вечером откладывает всяческое попечение, целиком вверяясь небу, и остается лишь при терпении и благодарности, которые требуются от него здесь и сейчас
Весьма досадно было узнать, что твой подопечный обратился. Не тешь себя надеждой, что избежишь положенного наказания (хотя я уверен, что в минуты успеха ты не тешишь себя надеждами). Надо спасать положение. Не нужно отчаиваться – сотни людей, обратившихся взрослыми, немного побыли в стане Врага, исправились, и теперь они с нами. Все привычки подопечного, и душевные и телесные, льют воду на нашу мельницу. Один из великих наших союзников в нынешнее время – сама церковь. Пойми меня правильно. Я говорю не о той Церкви, которую мы видим объемлющей пространство и время, укорененной в вечности, грозной, как полки со знаменами. Это зрелище, признаюсь, способно устрашить самых смелых искусителей. Но, к счастью, та Церковь невидима для людей. Твой подопечный видит лишь недостроенное здание в псевдоготическом стиле на неприбранном строительном участке. Войдя же внутрь, он увидит местного бакалейщика с елейным выражением лица, а тот предложит ему лоснящуюся маленькую книжечку, где записано содержание службы, которого никто толком не понимает, и еще книжечку в потертом переплете
Весьма досадно было узнать, что твой подопечный обратился. Не тешь себя надеждой, что избежишь положенного наказания (хотя я уверен, что в минуты успеха ты не тешишь себя надеждами). Надо спасать положение. Не нужно отчаиваться – сотни людей, обратившихся взрослыми, немного побыли в стане Врага, исправились, и теперь они с нами. Все привычки подопечного, и душевные и телесные, льют воду на нашу мельницу. Один из великих наших союзников в нынешнее время – сама церковь. Пойми меня правильно. Я говорю не о той Церкви, которую мы видим объемлющей пространство и время, укорененной в вечности, грозной, как полки со знаменами. Это зрелище, признаюсь, способно устрашить самых смелых искусителей. Но, к счастью, та Церковь невидима для людей. Твой подопечный видит лишь недостроенное здание в псевдоготическом стиле на неприбранном строительном участке. Войдя же внутрь, он увидит местного бакалейщика с елейным выражением лица, а тот предложит ему лоснящуюся маленькую книжечку, где записано содержание службы, которого никто толком не понимает, и еще книжечку в потертом переплете
прихожан неверием, а не они его. Во многих душах он успел подорвать веру. Восхитителен и его метод служения. Чтобы избавить мирян от «трудностей», он вычеркнул многое и теперь, сам того не замечая, все крутится и крутится по малому кругу своих любимых пятнадцати песнопений и двадцати чтений, а мы можем не бояться, что какая-нибудь истина, доселе незаметная ему и его приходу, дойдет до них через Писание. Но возможно, твой пациент недостаточно глуп для этой церкви или пока еще недостаточно глуп.
прихожан неверием, а не они его. Во многих душах он успел подорвать веру. Восхитителен и его метод служения. Чтобы избавить мирян от «трудностей», он вычеркнул многое и теперь, сам того не замечая, все крутится и крутится по малому кругу своих любимых пятнадцати песнопений и двадцати чтений, а мы можем не бояться, что какая-нибудь истина, доселе незаметная ему и его приходу, дойдет до них через Писание. Но возможно, твой пациент недостаточно глуп для этой церкви или пока еще недостаточно глуп.
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:
Отзывы 3