Читать книгу: «Перед рассветом: работа с метафорическими картами в гештальт-подходе», страница 2

О колодах

За несколько лет МАК стали настолько популярны, что на данный момент существует несколько сотен колод. Во многом использование колоды – дело вкуса, при необходимой поддержке даже на колоду игральных карт можно спроецировать все самое актуальное сейчас. Но я в этом отношении капризная и доверяю классике.

Мои любимые колоды выпущены немецким издательством Moritz Egetmeyer, постоянно под рукой Cope, OH и TanDo, реже использую колоды Morena и Personita. Из отечественных мне нравятся колоды Константина Довлатова – Portals, Alter Ego, и издательства «Генезис» – «Из сундука прошлого….». Иногда, если хочется смелых экспериментов, использую в качестве МАК Таро Манара.

Из того, что хотела бы приобрести еще – Диксит. По-моему, и со взрослыми и с детьми универсальные картинки. И израильскую Anima.

Все остальное, что попадалось на глаза, в основном вызывает отторжение. Или картинки чересчур конкретные, или непонятно по какому принципу созданные, или нарисованы не в моем вкусе, а мне очень важно получать эстетическое удовольствие, глядя на карту. Я нашла свои колоды и мой голод утолен. Возможно, в момент очередного кризиса, я вновь отправлюсь на поиски, либо найду иные способы использования того, что есть в наличии. В любом случае я предлагаю не фиксироваться на моих предпочтениях, а искать свою собственную колоду: одну или несколько, с которой будет интересно работать именно вам. Из тех пятнадцати, что у меня есть, я постоянно использую три, и, крайне редко, еще четыре. И этот выбор совершался не меньше года. Недостаточно оказалось один раз подержать карты в руках, чтобы принять решение.

Если у вас есть коллеги, у которых можно рассматривать их колоды, воспользуйтесь этой возможностью. Вы непременно узнаете свою колоду. Возможно, не с первого взгляда, но это будет чувственный процесс, а не интеллектуальный.

Немного о принципе составления раскладов

Я достаточно много внимания акцентирую в этой книге на том, что работа с МАК не является самостоятельным методом, а «вклеивается» в идентичность специалиста, использующего этот инструмент в своей практике.

В гештальт-подходе мы можем использовать и готовые техники, но если при этом игнорируем энергию контакта, а двигаемся за какой-то идеей, то этот процесс перестает быть терапией и превращается в консультирование, в попытку привести клиента в какую-то определенную точку. В этом много власти и мало терапии. Поэтому я предлагаю изучать техники, вопросы, структуру, представления в качестве базы, но позволять себе забывать обо всем этом, будучи очарованными процессом клиента, любопытством к происходящему сейчас. Это терапевтическое любопытство, размещенное в форме интереса, позволяет и клиенту шире увидеть ситуацию или себя в ней, детальнее увидеть себя. Поэтому я легко отступаю от любой, даже придуманной мной для конкретного клиента техники и двигаюсь за происходящим, но при этом в русле некоторых пластов, которые позволяют и мне самой не зациклиться на одном, пусть даже очень ярко звучащем проявлении, а то приближаться к деталям, то отдаляться, чтобы рассмотреть контекст целиком.

В диагностический расклад я стараюсь включать четыре основных блока, а какими именно вопросами они будут представлены, не имеет большого значения. Это:

– Блок прояснения ситуации, как ее видит клиент сейчас (контекст настоящего, на который влияет как прошлый опыт, так и ожидания от будущего).

– Блок влияния прошлого опыта (контекст опасений) – часто проецируемый в будущее. Например, клиент очень боится «провалиться перед публикой». Вполне вероятно, что у него был такой опыт, и он оказался фиксирован на нем. И тогда все усилия настоящего сфокусированы на том, чтобы избежать такого провала.

– Блок потребности (контекст будущего) – ради чего я это делаю? Совершая эти действия (или строя такие планы), что я именно ожидаю получить? После обнаружения контекста прошлого, будущее может перестать видеться избегающим. За страхом провала (и избеганием провала) может обнаружиться потребность в признании. А когда потребность ясна, то…

– Блок ресурсов, возможностей, способов (контекст реальности – три предыдущих блока словно рисуют карту местности, на которой я могу получить желаемое или не могу и откладываю это до лучших времен, или ищу то место, где смогу). Потребность в признании можно удовлетворить разными способами, не обязательно публичными выступлениями, а чем-то менее сейчас пугающим.

В примерах раскладов вы сможете хорошо проследить появление этих блоков в работе. Четвертый блок для меня – это взгляд «сверху» на карту своей жизни: слева хорошо прорисованное прошлое, справа туманное, нарисованное легкой акварелью будущее, и я, стоящий посередине чего-то большего, окружающего меня и влияющего на меня сейчас.

С чем приходит к нам клиент

Я не люблю обобщать, но сейчас мне очень хочется это сделать в виде метафоры. Мне часто кажется, что клиенты приходят в терапию со смутным томлением и тоской. А внутри очень похожий голос мечты, своей мечты…

Из жизни мечты

Откуда я здесь взялась? Это я помню очень смутно. Кажется, я услышала Зов, услышала мольбу, а потом меня просто понесло как на волнах, все ближе и ближе. И вот я, как семя, зародилась в тебе.

Ты очень долго отмахивался от меня, тебя щекотали мои проклевывающиеся всходы, но ты чувствовал лишь кожный зуд, и стал завсегдатаем аптек, а потом дерматолога. И, хотя ты совсем не удобрял меня, я потихоньку вырастала все выше и выше. И однажды стало невозможно не замечать меня.

Сначала ты удивился, потом даже восхитился на какой-то миг, но потом…. Чем больше ты смотрел, чем больше раздумывал, тем сильнее я трепетала. Я чувствовала твои сомнения, твою обреченность, твои трезвые доводы, и, самое главное, твой страх… И теряла надежду стать для тебя важной….

Так и случилось. Ты пошел за перчатками, и стал выдергивать меня, но у тебя не хватило сил. Ты взял тяпку. И она не помогла, и к тому же тебе было больно. Ты подумал еще немного, посоветовался с другими, и решение было найдено: раундап! А для верности сверху залить бетоном.

Очень долгое время я и впрямь не напоминала о себе. Ты был уверен, что убил меня, но это, к сожалению, или к счастью, не так просто. Ты забыл меня. И свой страх. И свой восторг. И свое удивление. Твоя жизнь стала наполненной покоем. Режимом. Из нее исчезли неожиданности. Это было очень безопасно и…. скучно. Ты начал тосковать. Это было непросто, непонятно почему, ведь именно этого ты и хотел.

Ты стал искать способ оживить себя. Их так много описано в книгах. Ты пробовал отдых, прыгнуть с парашютом, завести новый роман, и еще, и еще…. Тебе были доступны все удовольствия: вкусная еда, комфорт, секс, власть, чужое восхищение. Но тоска лишь усиливалась. Ты будто был похоронен заживо. Под тем самым бетоном, вместе со мной.

В какой-то момент ты начал поиск в себе, отчаявшись найти что-то вовне. И обнаружил ровную площадку. Безукоризненную. Совершенную. Безжизненную.

Тебе нечего было терять, и ты внес хаос и естество в эту бетонную твердь. Ты кромсал ее, бурил, крошил, топтал. И она поддалась! Ты не помнил, что под ней, и не сразу обнаружил меня. А, обнаружив, не смог узнать. Я была желтая, сухая и обезображенная.

Но сердце забилось чуточку сильнее. И еще сильнее, когда ты направил на меня лампу. И еще, когда полил. И так, шаг за шагом, твое сердце снова стало биться, как раньше. Трепетать. А я росла. Ты растил меня.

Я выросла большая-большая, крепкая-крепкая. Теперь мне не нужна была твоя забота, я сама могла быть твоей опорой. Я сбрасывала с себя то, что мне было уже не нужно – кору, листья, цветы, плоды. А ты создавал из них невероятные творения. Когда люди видели их, то в их сердцах что-то кололо. Некоторым удавалось разглядеть там проклюнувшееся семечко.

Гештальт-диагностика при помощи МАК

Я использую два основных способа при диагностике:

– более структурированный – это когда мне нужно получить общие представления о «головах дракона» клиента, их представленности в его жизни, опираясь на динамическую концепцию личности Д. Хломова: шизоидной, невротической и нарциссической;

– более свободный – создающий представление о том, с чем мне придется иметь дело в самое ближайшее время, отражающий взаимодействие фигуры и фона.

Все техники, представленные в этой книге, можно и нужно модифицировать: искажать, дополнять, урезать.

– Из колоды карт с лицами (Альтер Эго, Персона, Персонита) достать в открытую три карты: Я «сам с собой» (шизоидная «голова»), Я «в контакте с другим» (невротическая «голова»), Я «действующий, достигающий» (нарциссическая «голова»). Уделить время описанию каждой карты, какие они? Как взаимодействуют между собой? Что чувствуют друг к другу? Кто главный среди них, а кого вечно задвигают? Что должно произойти, чтобы они сотрудничали? А что, чтобы враждовали и превращались в «лебедя, щуку и рака»? Попробовать идентифицироваться с каждой картой и поискать телесные феномены, соответствующие этой идентификации, возраст, на который себя ощущает каждая из «голов»

При помощи этой техники исследуется преимущественно «персонэлити» – знание о себе. При этом выявляются внутренние конфликты, полярные тенденции психики, способы удовлетворения мета-потребностей в безопасности (шизоидная «голова»), привязанности (невротическая «голова») и манипулировании (нарциссическая «голова»), обнаруживаются фрустрированные потребности. В процессе терапии это знание будет разрушаться, дополняться, уточняться. Клиент часто обращается за терапевтической помощью, когда представления о себе и реальные проявления себя начинают сильно расходиться. Часто выбор делается в пользу сохранения представлений путем остановки процесса жизни: формирования новых потребностей. В терапии происходит обратное – обретается новое, более актуальное знание о себе, позволяющее лучше заботиться о себе. Потому изменения «голов» можно периодически рассматривать в терапии, проводя эту технику с определенной периодичностью. Она делает наглядной динамику изменений.

– «Одна карта».

Одна карта. Когда она лежит на столе: рубашкой вверх или вниз, это карта, кем-то нарисованная. Ее кто-то придумал, вложив в нее какое-то содержание. Но, попадая в руки другого человека, карта перестает быть фиксацией чьих-то фантазий во времени путем изобразительных средств. В руках другого она может ожить. Из статичной картинки превратиться в динамичную.

Карта – волшебная палочка. К картам есть предубеждение, уж очень у многих они связаны с гаданием, с чем-то мистическим и запретным. Но ведь сколько знаний о себе были вытеснены, оказавшись запретными для нашего сознания. Говоря гештальт-языком, «ушли в фон». Предлагая клиенту карту, мы словно просим разрешения заглянуть в глазок в двери, ведущей в его внутренний мир, а не грубо ломимся в эту дверь топором.

Удивительно то, что этот мир обычно бывает скрыт и от самого человека. И если смотреть «внутрь» в одиночку, то минутное озарение очень быстро вновь скроется в сумерках. И лишь показанный другому человеку мир присваивается себе. Естественно, если Другой этот мир признает, замечает, учитывает.

Первоначально это является родительской функцией. Ребенка и знакомят с собой иносказательно, через метафору. Прибаутки, потешки, поговорки, сказки, колыбельные – все это огромный культурный пласт, связывающий нас друг с другом. Родитель выбирает сказки исходя из своих глубинных убеждений о мире, или выражает какое-то яркое отношение к ним. Так закладываются первые представления о правильном и неправильном, допустимом и недопустимом.

На первой стадии развития родитель узнает потребности «за ребенка». И от того, насколько успешен родитель в этом распознавании, зависит появление или отсутствие базового доверия к миру. Но все это важно пока потребности довольно просты и сводимы всего к нескольким, да и средство их удовлетворение одно – мама.

Дальше и потребности усложняются и средства расширяются. Есть можно уже не только грудное молоко, а целый мир разнообразных продуктов. На этом этапе потребность по-прежнему важно узнавать, но также проявлять любопытство. Прояснять, уточнять, и лишь потом предлагать.

Если родитель ригиден в этом месте и все очень хорошо знает за ребенка: чего он хочет и какой он, то самого ребенка он видеть не готов, а подменяет детские потребности своими собственными. Именно на этом этапе собственный внутренний мир может замереть, скрыться за миром значимого Другого. Так из поколения в поколения путешествуют семейные миры.

Иногда, фантазируя по карте, рассказывая какую-то историю, человек обнаруживает, что это история и мамы, и бабушки, и прабабушки. И здесь возникает растерянность: а существует ли моя, отдельная от них жизнь? Может ли во мне быть что-то особенное, лишь мое, или я всего лишь клон своего предка?

Первые метафоры, появляющиеся в терапии, они часто именно такие: символическое описание жизни рода в большей степени и в меньшей – описание опыта одного конкретного человека, держащего в руке карту.

Но этот процесс динамичен. И вот уже в той же самой карте появляется совсем другая история… Для меня это настоящее волшебство.

Это упражнение я часто провожу в обучающем процессе, чтобы отточить навык терапевтов идти за процессом клиента, а не замещать его собственным. Карта является привлекательным экраном для проекций и, порой, очень сложно, глядя на чужую карту, видеть там другого, а не себя. Тут мало образов, которые мы видим оба, нужны слова, описывающие, как именно их видит человек напротив. Одна и та же карта создает два совершенно разных проективных процесса. На карте огонь: для одного это пережитый пожар, для другого страсть, которой не хватает в отношениях, для третьего – согревающий очаг, для четвертого – покончить с прошлым. Терапевт «отставляет» собственный процесс, чтобы войти в дверь карты клиента.

Клиент достает карту в закрытую из любой колоды и не показывает ее терапевту. В течение 7—10 минут он рассказывает, что именно видит на карте, все больше «углубляясь в нее». Любопытство терапевта адресовано рассказу (или внешней феноменологии клиента), а не изображению. Далее терапевт перефразирует услышанное – «теперь я знаю о тебе, что ты…», пытаясь перевести метафорический язык в гипотезу о клиенте, с чем клиент может согласиться или не согласиться. Так очень быстро происходит знакомство с глубиной клиента и, посему, этот способ стоит применять осторожно: внезапная обнаженность сулит столкновение с большим количеством стыда. Но, на мой взгляд, задача и усилия терапевта и состоят в том, чтобы находить такую форму, в которой клиент одновременно оказывается узнанным в разных своих проявлениях, и при этом она не является стыдящей, обвиняющей для него. Иногда, это удается сделать довольно быстро. Иногда, это задача нескольких лет. Проявление искреннего живого любопытства к клиенту является опорой на этом пути. Возможно, прежде, человека, сидящего напротив, замечали лишь чтобы обвинить, наказать, сравнить с кем-то ради самоутверждения, переделать. Его опыт узнанности будет сильно влиять на его готовность быть узнанным вами – терапевтом, другим человеком. В терапии принято называть отсутствие такой готовности – сопротивлением с целью сохранить прежние способы, с целью «сделать хорошо», ничего не меняя. Я думаю, что безусловно такой фоновый процесс сопротивления изменениям часто присутствует, но если человек уже оказался на терапии и сидит перед вами, вкладывая усилия в свой приход, присутствие, вовлеченность, то вектор, направленный на изменения в данный момент у него перевешивает. Важно не форсировать этот процесс существенно, дабы он не превратился в натянутую со всех сил тетиву. Ускорение полета стрелы – прерогатива коучинга, терапия про медленные, и, посему, устойчивые изменения. Про процесс, в котором есть право шагать назад подобно тому, как ребенок бежит назад к матери, когда мир внезапно оказывается слишком интенсивным для него.

Внутренний мир может казаться хаотичным и запутанным после каких-нибудь жизненных бурь, но опираясь на карту, можно дать время себе разглядеть его и учиться жить в этом новом мире. Терапевт участвует своей включенностью, в его присутствии человек идет через свой собственный туман, и иногда, может попросить руку для опоры, или воспользоваться глазами терапевта и поверить или не поверить ему в его видении. Он может использовать терапевта на этой дороге, точнее, бездорожье, но карту он способен составить только сам.

В конце этого упражнения можно открыть карту терапевту. Обычно этот процесс сопровождается сильным удивлением.

Пример работы (карты Cope):

Т: Достань одну карту из колоды и скажи, что ты там видишь.

К: Я вижу толпу людей, которая окружила меня. Я стою в центре, говорю с ними, они внимательно слушают меня, кивают, но я знаю, что у каждого из них в одежде спрятан камень. Даже у детей. От гальки до булыжника. Мне нужно очень внимательно замечать их выражения лиц, пока они не стали нахмуренными. Будет слишком поздно. Я не успею увернуться от удара. Стоит полететь одному камню, как толпа станет безумной, и на меня обрушится град. Мне не выжить. Поэтому мне нужно не пропустить момент, когда они начинают сомневаться во мне, в моей убедительности, праведности, честности. На кону моя жизнь.

Сейчас я вижу, что в этом кругу я не одна. Очень близко ко мне стоит вторая фигура. Так близко, что мы сливаемся в одну. Я не уверена, что толпа понимает, что нас двое. Теперь мне нужно контролировать еще и ее. Брошенные камни убьют нас обеих, а она несет невесть что, она бесстыжа, она не замечает реакции на себя, она не ведает, что творит и не понимает, что случится в результате ее действий. Она немного безумна, но поплатимся за это мы обе. Меня тошнит, когда я это рассказываю. Тошнит от ужаса и беспомощности. У меня нет выхода отсюда

Т: Как ты попала в этот круг?

К: Они сбежались посмотреть на ту, что рядом со мной. Я не могла ее оставить, я очень боялась за нее, а теперь боюсь за себя…

Т: Что еще есть на этой картинке?

К: Вокруг толпы пустыня, она простирается на сотни километров. Если нам даже удастся продолжить путь, вырваться из круга, мы умрем от жажды и солнца. Мы можем выжить только, подружившись с этими людьми.

Т: Посмотри на людей вокруг, они также угрожающе смотрят на нас с тобой? (работа происходит в группе)

К: (замирает и становится тише) Мне очень страшно это делать (набирает воздуха и голос набирает силу) – давай! – разворачивается и медленно смотрит в глаза каждому из группы, ловит заинтересованные и сочувственные взгляды, потихоньку выдыхает – смотрит на терапевта.

Т: Что с тобой сейчас?

К: Меня больше не тошнит и мне жарко.

Т: Что это за жар?

К: Это злость!!! Это моя мама часто была пьяной, когда ходила со мной гулять, она вычурно себя вела, я умирала от стыда рядом с ней. Стыда и ужаса. На меня смотрели так же как на нее, с отвращением. Ненавижу тебя, мама (кричит!) Как ты могла??

Т: Здесь на тебя смотрели иначе. Ты не отвратительна и тебе нечего стыдится.

К: После громкого выплеска чувств потихоньку затихает и смотрит на терапевта. Происходит встреча глазами. – Спасибо тебе! Я теперь понимаю, что все время жду от людей этого взгляда, взгляда, наполненного отвращением. Но понимаю и то, что мама была отвратительной и мне, когда была такой. Мне так хотелось, чтобы она стала прежней – мягкой, любящей, участливой, обычной мамой, как у всех.

Т: Посмотри на карту еще раз.

К: Люди в круге собрались здесь потому что им интересно, здесь происходит что-то новое и захватывающее. Они видят то, что редко удается увидеть. И они затихают потому что боятся пропустить даже одно слово.

Т: Какое слово?

К: Наше с тобой.

В этой работе группа выступает усилителем, терапевт не возвращает услышанное, потому что клиент сам легко связывает свой материал, опираясь на вопросы. Интересно, что изменяя контекст ситуации: с прошлого неприятного опыта, на опыт «здесь и сейчас» – приятный и трогательный, клиентка меняется телесно, выглядит умиротворенной и расслабленной.

Терапевт следовал за клиенткой, за своим любопытством, что именно за опыт она вспоминает через карту и в чем схожесть с сегодняшним моментом (почему именно этот опыт вспоминается «здесь и сейчас»), в результате этой работы оказывается, что не всегда окружающие «носят камень за пазухой», а значит меняется картина мира с жесткой адаптационной: потихоньку размягчается и становится гибче. В следующий раз ожидания от окружающей толпы будут скорее всего не столь катастрофичными, а значит появится больше возможностей контакта с реальными людьми, а не с фантазиями о них.