Отзывы на книгу «Нетерпение сердца», страница 8, 445 отзывов

Книга из Флэшмоба 2012

Иной раз мужество — это слабость навыворот.

Так случилось, что когда я заканчивала последнюю сотню электронных страниц этой книги, со мной рядом оказался человек, который спросил, что я читаю. Услышав ответ, он сказал мне то, чего я просто не могла ожидать. Он сказал: "Не надо читать Цвейга. Я в юности все его книги прочитал, уж очень он мне нравился. А после этого решил не создавать свою семью. Не надо читать Цвейга." Я опешила, и до сих пор над этим размышляю. Возможно, где-то он прав. Но тогда не надо читать еще и Бальзака, Драйзера, Теккерея, Фитцжеральда, Гари... Тогда вообще наверно не надо читать, потому что любая книга, со счастливым концом или нет, откладывает свой отпечаток в нашем подсознании, хотим мы этого или нет. И все же я твердо верю, что каждый сам творец своей судьбы, и только мы решаем впускать в нашу жить влияние Цвейга или Бальзака или нет.

А теперь про книгу. Цвейг как всегда учтив, благороден и печален. К сожалению, я читала только две его книги, но обе они закончились трагично, и я подозреваю, что остальные его произведения заканчиваются так же. Нетерпение сердца или страх? Страх перед всепоглощающей, болезненной любовью? Я со всех сторон пытаюсь оправдать Гофмиллера, но не могу. Да, все, что он сделал - он делал по юношеской глупости или из сострадания, жалости. Но жалость - она для слабых, а Эдит далеко не была слабой девушкой. Только, если из жалости к ее отцу, который действительно выглядел жалко. Но все таки такую низость Гофмиллера я оправдать не могу. Если быть мужчиной, то быть до конца. Есть два самых поразительных для меня момента в этой книге. Первый, это когда Гофмиллер узнает о любви к нему Эдит, выходит из ее спальни в полном душевном и даже физическом раздрае, и его посещают мысли о том, что как она посмела? она же калека! Не женщина! Она не имеет права любить! Только не меня! На этом месте я закрыла книгу, меня даже подташнивало. Второй эпизод, когда после помолвки, в кабаке со своими товарищами он (прям как в Библии!) отрекается от Эдит. Тут я опять не могла дальше читать. Книгу добавила в избранное. Буду всем советовать. Спасибо Astli за совет!

Читать Цвейга всегда очень интересно- замечательные сюжеты, великолепный язык и очень хорошо выписанные характеры персонажей. Эта книга несомненно хороша, она заставляет подумать над многими вопросами и конечно разобраться в главном- как далеко может завести сострадание. Мне было и жалко всех героев и в то же время каждый вызывал бурю негодования. Молодой офицер действует из сострадания к прикованной к инвалидному креслу девушке, принимает жалось за влюбленность, зависит от окружающих, не может сам прийти к какому то мнению, только мнение окружающих для него важно. Но окружающие пользуются им. И отец девушки, которого несомненно тоже жалко, ведь каждый родитель желает сделать все , чтобы видеть своего ребенка здоровым и счастливым, манипулирует чувствами молодого человека, давит на жалость и к себе и к девушке. Человеку с ограниченными возможностями несомненно хочется сочувствовать, хочется помочь, но здесь молодая девушка выросла не знающей ни в чем отказа и пользуется своим положением. А уж когда она встречает человека, свою первую любовь, она делает все , чтобы получить его, когда видит , что он к ней относится хорошо. И в то же время опять таки она играет на его чувстве жалости. Можно сделать скидку на молодость, но думаю и с годами ее характер не изменился бы. Ее можно понять, такой жизни не пожелаешь никому. Хотя … есть и те, кто здоров, но более несчастен. У нее же просто не нет тормозов порой и она еще толком не знает, что хочет .А больше всего ей хочется любви, как и любому человеку. Вот такая запутанная история, которая подводит молодого человека к обручению, можно сказать навязыванием его ему, и потом ко лжи и трагедии. Но трагедия могла случится и с ним .Он просто запутался, думал даже о самоубийстве. И хотя он остался жив на войне , ему всегда придется чувствовать вину за смерть человека, который , как он считает единственный любил его.С этим ему жить. Хотя и не знаешь, чей вины тут больше, все виноваты по- своему.

…Есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их.

Чувство собственного всесилия - это сильное чувство. Оно может увлечь и умудренного опытом человека, что уж говорить про молодого двадцатипятилетнего героя романа. Лейтенант Антон Гофмиллер, спутав сострадание с эгоизмом, стал причиной трагедии в чужой семье.

В наше время очень модной стала фраза "никто никому ничего не должен". Очень удобная позиция, не находите? Сложил с себя всякие обязательства и живешь припеваючи. Лично я считаю данное утверждение ошибочным. Более того, оно может оказаться губительным не только для окружающих, но и для того, кто считает его истинной в последней инстанции. Вот взять к примеру Гофмиллера. Он тоже считал, что ничего не должен семнадцатилетней Эдит, разбитой параличом и так некстати полюбившей его. Да, на месте лейтенанта мог оказаться любой другой мужчина, впервые повстречавшийся больной, ведь она так чувствительна и так юна. Да, молодой человек не давай никаких обещаний и, более того, ни словом, ни делом не давал понять девушке, что тоже ее любит. Да.. Однако, судьбы Тони и Эдит сплелись и он, при всей своей юности и неопытности, при всем своем нежелании, имел перед ней обязательства.

Меня до глубины души тронули метаний главного героя. Восхищена мастерством автора. Очень точно и грамотно отмечено разное отношение общества к неразделенной любви. Дескать, если женщина отвергает мужчину, то это само собой разумеется. Но наоборот - почти что преступление. Не обходит Цвейг стороной и эгоизм больных, а так же их родственников. Отец Эдит в самом деле готов был на шею залезть тому, кто давал ему надежду на выздоровление девушки. А сама больная умела мастерски манипулировать близкими, хотя сама осознавала жестокость своего поведения. В ее случае действительно было непонятно "где кончается здоровье и начинается болезнь", потому как больны были не только ее ноги, обливалось кровью ее сердце, само ее естество. Возможно даже, что любовь Эдит к молодому лейтенанту на самом деле была лишь ее выдумкой, капризом, случившимся только по причине проявленной доброты последним. И тем не менее Гофмиллер нес ответственность за судьбу девушки. Он был ей должен. И я говорю сейчас не о вынужденном браке или проявлении любви, просто (вот именно, что просто) в тот момент, когда человек решается проявить истинное сострадание, он обязан осознавать, что возлагает на себя ответственность. В таком случае уже не получится спастись бегством.

Автор дает понять читателю, что Гофмиллер под конец истории все же постигает искусство сострадания, перестает тешить свое самолюбие любовью других людей. Тем не менее мне слабо верится, что при другом раскладе Тони точно так же просветился бы. Скорее всего он продолжал бы мучить и мучится. Но это была бы совсем другая история.

Можно сбежать от чего угодно, только не от самого себя.

До боли. До слёз. До самого сердца. Пронзительная, трогательная и многогранная история. Сложно в нескольких словах объяснить о чём она и какова главная мысль романа. В ней затрагиваются такие темы, как: сострадание, трусость, отношение к инвалидам, ответственность, оглядка на мнение окружающих, слабовольность характера. Но в основном, конечно же, этот роман о любви. О больной любви, в которой не стоит ждать хэппи энда и это становится ясно с самого начала. Для меня удивительно как автор-мужчина смог так тонко и так точно прочувствовать женскую душу. Израненную, отчаявшуюся и в то же время полную надежд, нежности, желания любить и быть любимой. Ведь это подвластно только тем, кто сам оказался в подобной ситуации...

"Нетерпение сердца" - красивое и поэтичное название. Я вот задумалась кому из героев оно принадлежит. Может быть 17-летней Эдит, которая прикована к инвалидному креслу и поимела неосторожность влюбиться? Её сердце жаждет, если не ответного чувства, то хотя бы возможность проявлять свою любовь и видеть в глазах любимого не жалость или ужас, а дружеское участие. Или Антон, который руководствуется мимолетными желаниями? Он слишком молод, чтобы задумываться о последствиях и его сердце горячо. Что оно ему подсказывает, то он и делает, не задумываясь как это отразится на других людях. А может нетерпение сердца присуще отцу Эдит - барону фон Кекешфальве? Он достаточно богат, но, увы, никакие средства не могут помочь спасти родную дочь. А сердце требует одного - снова увидеть её здоровой, жизнерадостной и счастливой. Или всё же эта фраза относится к доктору Кондору - умному, мудрому, преданному своего делу, на миг поверившему молодому юноше? Ведь сердце врача - не камень и оно тоже желало помочь больной, хотя бы на какое-то время... Я не могу определиться кому всё же принадлежит "Нетерпение сердца" и по-моему скромному мнению, каждому из 4-х вышеназванных героев, кому-то в большей, кому-то в меньшей степени.

Продолжая говорить о главных героях романа, хочется отметить, что здесь нет четкого разделения на "хороших" и "плохих". Всё четверо люди. У каждого есть плюсы и минусы, присущие только им слабости. Вот, например, Эдит. На первый взгляд капризный ребенок, которому потакают в любом её желании. Родные терпят её вспышки ярости, гнева и всячески заботятся о ней и оберегают. А взглянешь с другой стороны- это измученная болезнью девушка. Естественно, что у неё проявляется агрессия, ведь ей далеко не так уж просто. Она инвалид и все радости, доступные другим людям, ей неизвестны. У Антона Гофмиллера есть грешки за душой, которые будут мучить её всю оставшуюся жизнь. Он сполна искупит свои необдуманные поступки молодости. А ведь не скажешь, что смелый военный, идущий в самые горячие точки сражения на войне может иметь такое прошлое. Барон также не без грешка. Одновременно с нежной любовью к дочери, перешедшей в нервозность и депрессию, в нём граничат скелетики прошлого. Ведь когда-то провел такое выигрышное дельце, обманом другого человека. Можно сказать, что болезнь дочери - это кара/месть за прошлые дела. О докторе сложно сказать что-то плохое, кроме единственного случая, когда он поддался на уговор и какой трагедией это закончилось...

Редко такое бывает, но в этом романе я нашла что-то общее почти с каждым из героев. Я, как и Эдит, когда-то также самоотверженно влюблялась, готова была отдать всю себя, лишь бы получить хоть одно сообщение от избранника. Как и Антон, я практически не умею говорить "нет". Знаю, что это плохая черта характера и многие ею пользуются, но вот не получается закрывать вовремя скучную книгу, уходить с неинтересного фильма, расставаться с ненужными людьми... Как и фон Кекешфальва я слишком многое хочу прямо здесь и сейчас. Я не умею ждать и для того, чтобы получить ответ, могу долбить этим человека, как дятел. Но, к сожалению, я не умею браться за сложные дела, как доктор.

Возможен ли в романе другой финал? Скорее всего нет, потому что слишком много всяческих "если бы..." должны сложиться для этого. Вот так порой и бывает, что хочешь как лучше, а получается, как всегда. Из-за того, что ты слеп и не видишь очевидного, или из-за того, что тебя страшит мнение окружающих или из-за того, что не можешь вовремя отказать другому человеку. А так необходимо иногда просто плюнуть либо на мнение, либо на просящего.

мой роман с Цвейгом длился 8 дней. как я ни пыталась продлить чтение данной книги, но дольше не получилось, увы. прошло 2 недели, а герои этого романа стоят передо мной как живые. Антон Гофмиллер, Эдит фон Кекешфальва, доктор Кондор и сам господин фон Кекешфальва. Более всех мне импонирует Тони, которого я никак не могу осудить. Разве можно винить человека, в которого влюбляется калека, а он может ответить только жалостью? Я считаю, что нет. Но при этом мне невозможно судить и саму Эдит, т.к. чувство, которое она испытывает, зажечь или потушить (да и никогда не была на её месте, поэтому её прихоти также не могу отрицать). Тони виноват только в одном: он дал мнимую надежду на выздоровление. Разве было бы лучше, если Тони поступил бы так же, как и доктор Кондор? Нет, и ещё раз нет. Мне грустно больше от того, что Тони чувствует себя виноватым в печальном конце, а это, повторюсь, не так. По моему мнению виноват один фон Кекешфальва (но здесь тоже дилемма: разве виноват отец, пытающийся доставить радость своей больной дочери?) Действительно, история разрывает душу и оставляет после себя горький осадок.

сплошная пища для ума. must read, но если вы кого-то любите и эта любовь безответна, то советую повременить со знакомством с "Нетерпением сердца".

"Нетерпение сердца" – масштабный роман Стефана Цвейга. Неспешный и глубокий, пронзительный и актуальный и в наше время, он не сразу увлекает, а втягивает в себя постепенно, словно топкое болото. Нет, это не цветущий сад, в который хочется уходить все дальше и дальше под влечением благоухающих цветов. Это именно болото – топкое, засасывающее и забирающее последнюю надежду.

Мне сложно собрать в кучу мысли после завершения последней страницы книги. Слишком много важных тем охватил автор, раздумывать над мотивами и поступками героев можно бесконечно, запутываясь при этом все больше и не понимая, что есть черное, а что белое в этом романе.

Центральная идея книги – чувство жалости и сострадания к разбитым человеческим судьбам. Честно, я ненавижу эти людские проявления в том виде, когда жалость носит оскорбляющий, сердобольный характер. Такая жалость разрушает, забирает последнюю надежду, заставляет ощущать себя обузой. К сожалению, наше общество в большинстве своем способно только на такую "вывернутую" жалость, которая убивает.

Главный герой книги Антон Гофмиллер оказывается пленником собственного сострадания по отношению к девушке с ограниченными возможностями Эдит. Закрытая в четырех стенах, не имеющая возможности самостоятельно передвигаться, она влюбляется в молодого человека, принимая проявления жалости с его стороны как ответные чувства. Антон же, словно в водоворот, погружается в собственную ложь, трусость и безысходность ситуации. Чем дальше – тем сильнее он связан обязательствами по отношению к Эдит и ее отцу.

Сложно давать оценку поведения героям этой книги. Антон Гофмиллер банально возомнил себя Богом, который вершит человеческие судьбы и имеет огромное влияние на других людей. Такая власть кружит голову, пьянит, и даже самое мерзкое деяние пропускается через призму благородности, ведь "я же делаю во благо". Барон фон Кекешфальва – невротичный отец, отчаянный, сходящий с ума из-за болезни дочери. Его поведение выходит за рамки разумности, он унижается, хватается за любую ниточку надежды, лишь бы помочь своему чаду. Сама Эдит, вообще, представляет собой клубок психических отклонений на фоне болезни. Потянешь за ниточку и замучаешься распутывать. Ее бы, по-хорошему, встряхнуть как следует, не выдавать ложное за истинное и заставить трезво смотреть на реальность. Доктор Кондор – тоже странный субъект. Идет на поводу у своей пациентки, пытается лечить ее обманом.

По сути, каждый из этих героев по-своему прав. Любящая семья оберегает родного человека от потрясений и готова сделать все, лишь бы тот улыбался. Гофмиллер, уверенный в том, что творит добро, искусно играет чужими чувствами, сам не понимая, как трагически все может кончиться. Бедняжка Эдит страдает от своей неполноценности и всем сердцем хочет стать "нормальной". У каждого своя правда.

Но самое страшное то, что именно "помощь во благо" убивает. Недомолвки, скрытые мотивы, стремление уберечь близкого человека от душевных травм – все это не спасает, а толкает в пропасть. Выбраться из нее будет невозможно. Потому что она бездонная.

Трудно быть Богом. И это чистая правда. Ибо никто из нас не имеет права брать на себя ответственность за жизнь и благополучие другого человека. Только каждый самостоятельно ответственен за себя.

Мучительная,душещипательная, трагично-драматичная история. Душевная,психологическая. О том,что нужно,нужно оставаться человеком. Нужно смотреть правде в глаза. То,что за деньги здоровье не купишь.

Дальше...

Мелкий поганец этот лейтенантик... Здорово же он меня взбудораживал своими выходками. Мысли как рой пчел в его голове...Постоянно... И такие мелкие,не стоящие и гроша... Трусливые... За свободу испугался... Особенно выбивают из колеи слова его что не женщина она,калека,существо... Фу... И бежал,бежал...А потом обратно... Действительно жалость не лучшее качество... И Эдит со своей любовью,чувствами,желанием жить ради него....Ждала,надеялась и не думала каков он на самом деле... А потом,всегда бывает поздно... И ничего не изменишь и не вернешь... Сам с чувством вины,девочке жизнь испортил и лишил... Отцу жизнь укоротил с уходом дочери... Хотя ему и так оставалось недолго но все же,все могло быть иначе... Все могло быть по другому.... А все из за трусости и слабости характера,из за того а что же скажут и подумают другие... Неприятнейший осадок... Книга заставляет задуматься... Нужно оставаться человеком,хотя и не каждому это дано...

Самая гневная и циничная моя рецензия))

Ох как же бесподобно хороша эта книга. Великолепный слог, изумительно точно прописаны персонажи. Настолько, что каждые 2-3 прочитанные страницы мне хотелось крепко сжать этот фолиант, ибо имеется он у меня в домашней библиотеке, прилично весящий, потому как напечатан на хорошей плотной бумаге, в твёрдом переплёте, и избить им героев с остервенением до кровавых соплей, благо издание моё предусмотрительно мною обёрнуто в целлофановую обложку( ну не для физических расправ, конечно, просто переплёт нежный, не хотелось бы случайно попортить)...В общем, занырнула я в повествование и собственные эмоции с головой. Что делает честь автору, потому как по моему мнению, если печатный слог способен вызвать такой отклик у читателя - это показатель мастерства)

Итак, за что ж, собственно, я пере убивала бы голыми руками большую половину персонажей.

"Пусть милостыня запотеет в руке твоей". Сильно сомневаюсь, что в начале века 20-ого люди не знали столь несложной апостольской истины. Сострадание - часть эмпатии, полностью или частично лишены эмпатии только люди, страдающие некоторыми психиатрическими отклонениями. Ибо эмпатия - это не что-то присущее человеку высших душевных качеств, эмпатия - это навык, благодаря которому мы социализируемся, а значит повышаем свои шансы на выживание как вид и как отдельные особи. Так вот, то, что происходит в этой книге - это не о сострадании вообще, а только о трусости и малодушии, хоть и под разными, иногда даже внешне благородными, личинами.

Что может быть ужаснее для родителя, чем смерть его ребёнка, особенно, ели это смерть не во младенчестве, а в тогда, когда ты успел насладиться первыми шагами, лепетом, бесконечными "почему?" и "как это работает?", успехами и обидными неудачами? Ничего, казалось бы, ан нет. Есть кое-что пострашнее. Болезнь, неизлечимая, неукротимая, неподкупная. Леденящий ужас и тупая боль от осознания, что ты не можешь оплакать смерть один раз и жить как-то дальше, а вынужден теперь и во веки вечные оплакивать своего живого ребёнка каждый день, каждый час, каждую минуту, секунду, миг. Смотреть ему в глаза, держать его за руку, кормить, ухаживать, одевать и видеть бесконечно при этом искалеченное своё дитя. Однако...

Однако. Кекешфальва, проходим на избиение Ты, хотелось мне тебя спросить всё повествование, вообще любишь свою дочь? Вот в принципе? Как дочь, как плоть от плоти своей, как душу свою? Или ты любишь её только шумной, бегающей, резвящейся? Вот что случилось от того, что ноги её перестали вдруг ходить? Ну да, это горе, горе липкое, ежедневное и оглушающее. Но разве она от этого перестала быть любимой тобой? Да, ты готов на всё, чтобы её исцелить, и желание твоё подобно жажде в пустыне. И да, к каким врачам ты только не обращался в попытках найти способ вернуть твоей дочери здоровье, это прекрасно. Но почему, старый ты козлина, всё это время тиранишь себя, дочь и окружающих бесплодными надеждами на прекрасную жизнь когда-то потом, после выздоровления? Дай ты жить дочери сейчас, сегодня. У тебя столько денег, на которые ты можешь выстроить во всём своем затрапезном городке пандусов, чтобы ребёнок твой не дома сидел в четырёх стенах, а социализировался. Бассейн ей вырой, на лошадь посади, она же так любила верховую езду, когда была здорова, не может держаться в седле, положи ты её на эту лошадь, пусть общается с животным. Нафига ты сам своими руками культивируешь в человеке чувство неполноценности? Ты не её жалеешь, ты не к ней испытываешь сострадание. Тебе себя жалко и ты просто боишься, страшно тебе, поганец, посмотреть горю в глаза и научиться с ним жить и сотрудничать, думаешь ты о том, за какие такие твои грехи твой бог карает тебя болезнью ребёнка, и, от того, что на руках не хватает пальцев их перечислить, надо тебе, чтобы чудесным "встань и иди" был ты прощён раньше судного дня. Фу на тебя.

Илона, звезда очей моих, твоя очередьТакая ты себе подруга, знаешь ли. Взять у несчастного отца девушки-калеки деньги с условием не выходить замуж, имея уже жениха, пока оная не выздоровеет - что это за жертвенность такая? Кому и для чего она нужна? Ты для чего убеждаешь таким поступком свою лучшую подругу, что в невозможности твоего личного счастья виновата непосредственно она и её неходячие ноги? Это такой вид сострадания - наложением вины? Любопытный способ, конечно, но можно я не буду им пользоваться? Второе. Рахат-лукум моего сердца, ты женщина вообще или самка безмозглая? Ты сама по собственному опыту и из бабской солидарности не понимаешь, что ты творишь, когда вместо правды, убеждаешь подругу в том, что человек, в которого она влюблена ей симпатизирует? Её ты жалеешь, или тебе до дрожи в коленях страшно, что если ты не перевесишь этот тянущий на дно камень в виде калеки-подруги на первого попавшегося мужика, то всё, на себе, как на семейной женщине можно смело ставить крест?

Гофмиллер, Тонни, дорогой, лучше бы ты застрелилсяНу ты сам постоянно осознаёшь, что все твои душевные метания ничего общего с состраданием не имеют, ты сам в курсе, что ты подонок и трус, так что, твой орден Марии-Терезии вполне заслужен.

Эдит, несчастная больная девочка, отодрать бы тебя розгами Ты, дорогуша, просто охренела. От слова "совсем". Вот что ты орёшь на всех как резанная, что тебе не нужна их жалость, а сама всё требуешь и требуешь этой жалости и этих жертв? Проблема твоя не в твоих неходячих ногах, а в том, что ты избалованная дрянь. В этом, конечно, по большей части окружающие виноваты, но, давай откровенно, вот не тиранила бы ты офицера этого постоянным напоминанием, что ты несчастненькая калека и поэтому всё вот так, а поиграла б ему на рояле, книжку бы обсудила, кисет вышила, вела б ты себя как обычная девушка, он бы может и забыл бы, что ты неходячая. А ты не хочешь любить человека, ты хочешь, чтобы тебя любили. А это вещи очень разные.

А вот вас, господин доктор, нужно бы было не просто избить, а избить до смерти, закопать, потом откопать и ещё раз избить Потому что вы тут самый, казалось бы, адекватный. Вот всё то, что я этим господам написала, ВЫ должны были им сказать, жестко и неумолимо. Медицина на данном этапе возможна только слабо реабилитирующая, но она не стоит на месте, я хочу помочь и буду искать, и сколько времени пройдёт - я не знаю, поэтому, пока я ищу - стараемся максимально жить обычной жизнью.

Когда из открытого сосуда Пандора выпустила беды и горести земные, лишь одна из них осталась и это была надежда.

Меня чуть не порвало от злости с этой истории и ее участников. От всей творящейся там слабости, трусости, а больше всего от постоянного манипулирования. И поэтому сейчас я буду плеваться ядом и спойлерами. В основном ядом.

Тони – бесхребетен. Его увязание в паутине лжи, жалости, его малодушие (почему, черт возьми, он называет свое малодушие состраданием?!) вызывает иногда желание выдать ему хорошую порцию затрещин, иногда остается лишь устало сокрушаться его слабости, иногда это просто молчаливое «рука-лицо». И с каким-то мазохистским удовлетворением Гофмиллер после очередного разговора резюмирует: «решалась моя судьба. Решалась без моего участия». Даже когда ему предоставляется возможность сделать самостоятельный выбор, Гофмиллер тут же перекладывает ответственность, искренне считая, что это Кондор «заварил кашу», и он должен все расхлебывать. С чего бы это, дружочек? Вообще-то, это не Кондор в свое время ляпнул лишнего и выдал свои слова за чужой обнадеживающий прогноз.

Эдит – избалованная девчонка, привыкшая к тому, что ей все позволено и любой каприз будет исполнен, что она – центр внимания и центр этого маленького мирка. Как мальчик из фильма «Игрушка». В сочетании с тем, что она не может ходить, с возрастом, когда так резко и беспричинно меняется настроение, с желанием, присущим каждой девушке, нравится и привлекать мужские взгляды, Эдит становится просто концентратом нестабильности и эгоцентричности. А нравиться-то и некому, да и сравнения с энергичной, полной жизни Илоной она не выдержит. Поэтому единственного случайно подвернувшегося мужчину ни в коем разе нельзя отпустить! И поэтому нерастраченные девичьи грезы, фантазии и чувства обрушиваются на него. И все можно было бы «понять и простить», если бы не постоянные манипуляции всеми и вся в стиле «ах, я знаю, какая я для вас обуза, калека несчастная, ах, идите развлекайтесь, но знайте, что я буду тут сидеть и страдать одна». Так и хочется сказать – ну и сиди. А особенно выбешивают недомолвки и намеки о самоубийстве, вовремя брошенные девушкой; так некоторые человеческие экземпляры шантажируют своих партнеров, что «сделают с собой что-нибудь», если их бросят. Абсолютная низость. И со стороны здоровых, и со стороны не вполне здоровых, ибо то, что ты бедный и несчастный не дает тебе никакого права делать бедной и несчастной жизнь других людей.

Дальше...

Папаша Кекешфальва также не гнушается манипуляцией и, когда все методы воздействия, в том числе подкуп будущим наследством, исчерпаны, прибегает к любимому доченькиному средству: намекает на ее возможный суицид и невзначай сваливает ответственность за это на Тони: Ну, тогда… тогда все кончено. В остальное время Кекешфальва ползает на карачках, целует Антону ручки за его доброту и сострадание, лебезит, короче, делает все что угодно вместо того, чтобы набраться смелости и взглянуть на ситуацию трезвым взглядом. Но больше всего у меня подгорело с этого умозаключения (после того, как Эдит написала письмо с признанием в любви Гофмиллеру): она ждет только одного… только единственного слова, которого ждет каждая женщина от своего любимого… Она ведь ни на что не осмеливалась надеяться, пока была так больна… Но теперь, когда она наверняка должна выздороветь, совсем, совсем выздороветь через неделю другую, почему бы теперь ей не ожидать того же, на что вправе рассчитывать любая другая девушка, почему нет?.. Что, простите? Так я сейчас могу написать признание в любви… ну, скажем, Джимачке Стерджессу (чего ж мелочиться?!), и после этого я буду вправе рассчитывать на взаимность?! Что за бред. А почему она должна рассчитывать? И почему Антон должен эти расчеты и ожидания оправдать?

И даже доктор Кондор оказался под влиянием Эдит. Сначала он действительно производит впечатление рассудительного, логичного человека с чувством меры, но последний разговор с Антоном добавляет большую ложку дегтя. Уважение к Кондору как к врачу, к мужчине, остается, но и доктора не миновала участь манипулятора. Не мог он не понимать, какое впечатление на мнительного Антона произведут его слова об «убийстве». Не мог доктор не понимать, что его собственная жизнь, его брак – результат его же выбора, принципов, убеждений, его Призвания, а то, что Кондор предлагает Антону, – результат слабости и дурости молодого человека, и следовательно, не получится из этого варианта ничего хорошего.

Малодушие, манипуляция и жизнь в иллюзиях – вот три кита, на которых держатся отношения между героями Цвейга. Антон бесхребетен, Эдит полностью подчинила себе семью, старик Кекешфальва не готов увидеть правду. Из того, что Цвейг рассказывает про своих персонажей, я могу предположить, что все они искали теплоты и душевности от других людей. Антону не хватало дома, о чем он сам и говорит, Кекешфальве – искренних отношений, основанных не на материальных вопросах, его жене – защитника, Эдит – мужского внимания. Но сложность в том, что изголодавшийся по теплоте человек может за домашний уют/искренность/защиту/влюбленность принять простое проявление вежливости и воспитанности со стороны других людей. Он может принимать желаемое за действительное и дорисовывать, додумывать недостающее, надеяться на большее, но должен ли другой человек поддерживать эти иллюзии и фантазии? И, несмотря на то, что я могу найти причины такого поведения героев, объяснить их для себя, я не могу ни к кому испытать симпатию и понимание. И нет у меня ни для одного из них сострадания.

Страшно СПОЙЛЕРНО!

Что же, что это было? Ох, не думала я, что эта книга именно такая проникновенная, печальная, будто-то бы написанная самим отчаяньем, однако я не смогу сказать, что мне жалко кого-то из героев, нет, вовсе нет, потому что жалось-проявление малодушия. Я заметила, что люди, сделав добро другому, непременно хотят, чтобы это добро кто-нибудь заметил. Так и Тони, ему нравилось быть благородным самаритянином, осветившим жизнь несчастной девушки и её отца, ужасно его сравнение своих деяний с деяниями божественными в самом конце книги, ибо он тем самым опустил себя на дно, откуда нельзя возвратить, ведь за своими добрыми делами он видел одного себя, а не судьбу и душу юной Эдит. Кекешфальва пытался купить счастье и любовь, но увы у них, как и у здоровья, нет цены, они не появляются в тот момент, когда начинают шелестеть банкноты и звенеть монеты, они либо есть, либо их нет. Можно заставить человека лгать, можно заставить его изворачиваться, можно давать другим надежду и ослеплять обещаниями, но в итоге все обернется против него самого.

Можно сбежать от чего угодно, только не от самого себя.

Терпеливый Кекешфальва, кроткая Илона, самоотверженный Кондор и никакой Тони-все эти люди окружали хрупкую и капризную Эдит, в которой физический недуг развил душевную нетерпимость, даже некую грубость, часто девушка не могла верно подобрать слов, ведь то, что естественно для здорового, позор и смятение для больного, потому что нужно все обдумывать:и слова, и действия, и мысли. Потому что тебе все нельзя, ведь ты больна и эту болезнь не вылечишь, как зубную боль, она навеки, а в душе, в душе совсем другое, во снах полеты и прогулки, разговоры и приключения, а в жизни кресло и железные оковы на ногах, когда нестерпимо хочется жить и любить, а все в воздухе так и твердит о том, что нельзя. Разумной девушкой была Эдит, она хотела забыться, но никак не могла, здравого смысла ей хватало, видя взгляды, читая чужие мысли, осознавать, что она не такая, как все и что иначе не будет. Она уже все давно решила, вопрос стоял только в том, когда же случится это последнее нечто, что заставит её распрощаться с жизнью в третий раз, в последний, окончательно, когда не будет шанса на спасение, когда наконец-то все перестанут её жалеть. Что могла испытать девушка в те дни, недели, посещений этого молодого, честного и удивительного юноши?Разве не собрала в своих мечтах она всех героев женских романов и повестей, не объединила их и не превратила в одного человека,разве не идеализировала его, не боготворила, его одного, Тони? Самая больная, колючая, ужасная сцена-поцелуй Эдит, такой она и была в своих снах и грезах : любящей, счастливой, открытой, не думающей ни о чем, кроме как о будущем, безоблачном и светлом, о том будущем, которое есть у каждого здорового и нет у каждого больного.

Нет, здоровые, сильные, гордые, веселые не умеют любить — зачем им это? Они принимают любовь и поклонение как должное, высокомерно и равнодушно. Если человек отдает им всего себя, они не видят в этом смысла и счастья целой жизни; нет, для них это всего лишь некое добавление к их личности, что-то вроде украшения в волосах или браслета. Лишь обделенным судьбой, лишь униженным, слабым, некрасивым, отверженным можно действительно помочь любовью. Тот, кто отдает им свою жизнь, возмещает им все, что у них отнято. Только они умеют по-настоящему любить и принимать любовь, только они знают, как нужно любить: со смирением и благодарностью.

...... Я думаю, все помнят сцену из фильма "inside i'm dancing " на дискотеке, когда главный герой пытался поцеловать девушку, которая за ним присматривала. И в романе, и в фильме огромное, беспросветное, отравляющие, преследующее горе, потому что впереди только одиночество, непонимание, нетерпение сердца, таких как Кондор нет, подобные люди-миф, и с каждым человеческим взглядом, с каждым словом Эдит умирала от тоски и беспомощности. Нет ничего страшнее беспомощности, можно жить в стесненных условиях с надеждой на лучшее, но без здоровья, без уверенности в своих силах жить ужасно горько.

Девушку можно осудить, она не пожалела отца, сестру, но я не стану, не хочу и не буду, это неправильно, это её жизнь, пусть жизнь вымышленного персонажа, но такая понятная, такая близкая мне. Тони смалодушничал, но и его не в чем попрекнуть, он не обязан мучиться рядом с этой девушкой, с её родственниками, не обязан успокаивать и настраивать её нервы, он не обязан и обижаться не на что.

Правда, я поражена честностью автора, честностью всех героев, давно хотела услышать все, что было ими сказано, и наконец услышала.

под настроение, красивый клип и Бёрди.