Читать книгу: «Всего лишь гаджеты», страница 3

Гарантированно «поймать» Дика можно было, только используя особо защищённый канал связи, о существовании которого знали немногие и секретность общения по которому обеспечивалась крайне хитрыми и крайне многочисленными устройствами и алгоритмами. Включая идентификацию по генетическому коду и энцефалограмме. Обычным средствам биометрической идентификации люди из ближнего круга общения Кости и Дика не доверяли. Ведь ещё в сравнительно далёком 2019 году хакеры показали, как можно обойти даже считавшуюся тогда едва ли не эталонной систему распознавания лиц Face ID для iPhone X. Однако на прошедшей в августе того же года в Лас-Вегасе конференции по безопасности Black Hat USA команда хакеров Tencent продемонстрировала метод обхода Face ID.

Так что Константин и его друзья предпочитали использовать системы идентификации, обмануть которые можно было, только создав и использовав или клона, или полностью идентичного «цифрового двойника» человека с его индивидуальными геномом и картой мозговых волн.

Приняв решение выйти на связь с Диком, Костя подъехал в кресле к внешне ничем не отличающейся от остальных двери, которая на самом деле скрывала двенадцатисантиметровую плиту из металлокерамической брони и вела в расположенную в состоящую из таких же плит бронекапсулу его личной лаборатории, любовно называемую им «берлогой». Открыв дверь с помощью ответов на ряд тестовых вопросов и выдвинувшегося из стены сканера генома, Костя въехал в «берлогу» и, нажав на выступающий из стены рычаг, закрыл дверь. После чего подъехал к терминалу компьютера с нейроморфным процессором и подключил к нему свой AR-шлем через оптический кабель. Ещё раз протестировав все модули встроенного им самим в AR-шлем нейроинтерфейса и всех линий связи во внутридомовой локальной сети, Константин активировал программу «диптаун», названную им так в честь одного из любимых произведений Лукьяненко.

Когда программа заработала, через встроенную в шлем систему специальных лазеров и мощных импульсных магнитов мозг Константина получил ряд стимулировавших его возможности магнитотермических и голографических воздействий²⁵. После чего – в полном согласии с установленными оптогенетикой²⁶ принципами – он стал способен работать в необходимых режимах и был подключён к квантовому вычислительному кластеру. Где стал частью так называемого «гибридного интеллекта», обладающего возможностями сразу и человека – по поиску и созданию онтологий и интуитивной обработке информации, и компьютеров – по быстродействию логической обработки данных, их преобразования и кластеризации²⁷.

Как только ставший частью гибридного разума мозг «разогнался» до нужного уровня, Костя включил режим погружения по дублирующим друг друга защищённым каналам в созданный группой давно знающих друг друга друзей VR-мир, где и планировал встретиться с Диком.

Этот VR-мир отличался о многих других тем, что даже просто найти его, не зная точных адресов серверов, на которых располагались его части и алгоритмы их сборки, было крайне затруднительно. А уж проникнуть в него, не имея средств идентификации на основе генома и карт мозговой активности, было и вовсе невозможно. А модифицированный Костин шлем, в отличие от стандартного Oculus Quest III, позволял производить данные процедуры идентификации. Все создатели виртуальной вселенной, куда он собирался проникнуть, были почти параноиками относительно безопасности, так что и в этой, и так крайне защищённой от взлома или случайного обнаружения системе были предусмотрены возможности скрыть свое присутствие, активность и установить защищённый от других двусторонний канал связи.

Для активации подобного режима в один из связанных со шлемом системных блоков Q System Two вставлялся криптопроцессор, в котором хранились ключи для активации сборки VR-мира и установления каналов связи с ним через цепочку спонтанно изменяемых proxy-серверов на базе квантовых компьютеров.

Необходимые для проникновения в этот уникальный VR-мир крипточипы были весьма дорогими, сделанными по спецзаказу микросхемами из лимитированной серии, совмещающими технологию TPM (Trusted Platform Module) с асимметричными алгоритмами шифрования и алгоритмы квантового распределения ключей (QKD)²⁸. И поэтому у каждого создателя данной виртуальной «вселенной» было по два таких чипа – основной и резервный.

Резервный Константин хранил в ячейке банка, где президентом был один из его школьных друзей, которому Костя к тому же несколько раз помогал решать важные вопросы по части информационных систем – как банковских, так и личных. И поэтому если бы к Костиной ячейке не то, чтобы проникли, а и просто проявили интерес, он бы об этом обязательно узнал.

А основной крипточип, следуя принципу «хочешь спрятать – положи на самом видном месте», Костя обычно клал в своей «берлоге» на одном из столов среди прочих микросхем и биоплат. Однако именно сейчас чип, как назло и бывает в самый нужный момент, куда-то запропастился. И даже тренированный мнемоникой и «разогнанный» подключением к системе гибридного интеллекта Костин мозг не смог вспомнить, куда он его клал в последний раз. Сказалась фрустрация из-за произошедших событий и предположения о природе их происхождения. Пришлось прибегнуть к помощи встроенного в операционку шлема модуля поиска вещей или предметов, чье местонахождение неочевидно. Данный модуль был встроен в Oculus Quest III после покупки Facebook бессрочной неисключительной лицензии на эту технологию у Apple²⁹. И порой оказывался крайне полезен. Вот и сейчас уже через минуту Константин держал в руках чип, который на этот раз он почему-то вложил в качестве закладки в один из валявшихся повсюду в «берлоге» научных журналов.

Вставив его в нужный процессорный блок и запустив программу активации, Константин приготовился к нейросенсорному контакту с Диком.

Судя по возникшему перед взором Кости интерьеру, Дика он «выловил» прямо во время тренировки. После появления первых сравнительно недорогих моделей тренировочных костюмов для VR с эффекторами генерации усилий и нейромышечной стимуляции, большинство активных пользователей сети стали тренироваться в VR. А Дик, будучи, как и Константин, сторонником максимальной безопасности, и свой личный VR-фитнесс создал в том мире, который был защищён от проникновения незваных гостей. Поэтому Костя и смог найти его так быстро. Разговаривали они на английском, однако в создающую этот VR-мир операционную систему был встроен автоматический переводчик с 16-и основных языков, включая индонезийский, бенгальский, малайский, нидерландский, турецкий, фарси, корейский и даже суахили с яванским и панджаби.

– Привет, Дик.

– Привет-привет.

– Как поживают твои интерактивные татуировки³⁰?

– Хорошо поживают. А почему интересуешься?

– Меня всегда восхищало, что руководство твоей сверхсекретной конторы про это знает – и разрешает тебе этот побочный бизнес.

– Ха! Просто я очень ценный спец. И при этом очень корректный – я не использую в моих тату ничего из разработок, сделанных в рамках проектов Bell Labs вообще и направления Future War в особенности. А как твои разработки для Toy stories: English for kids III³¹?

– Тоже неплохо. Ты же знаешь, наверное, что книги с дополненной реальностью начали уже успешно конкурировать с видеофильмами. А у нас ещё и раскраски, интерактивные пазлы, и…

– Всё-всё-всё… Остановись, пожалуйста. Не обижайся, что прерываю, только я же знаю, что ты о своих любимых разработках для детишек можешь говорить вечно. А также знаю, что мы с тобой болтаем по обычному каналу и по понедельникам. А если уж ты вызвал меня сейчас и по особому каналу, значит возникла какая-то проблемка или появилось что-то такое, чем хочешь поделиться максимально конфиденциально. Выкладывай.

– Понимаешь, даже не знаю, как и сказать то, чтобы не выглядеть полным идиотом и перестраховщиком.

– Слушай, не первый год друг друга знаем и, как говориться, «наука умеет много гитик», так что…

Константин задержал дыхание и буквально выпалил:

– У меня есть основания подозревать, что в Сети зародился полноценный «сильный» ИИ³² с функцией самосознания.

Дик на экране молча потянулся – так, что Константину даже в виртуальной реальности показалось, что он слышит треск и хруст суставов – и тут же безо всякой подготовки «вывалил» в визуальный объём практически все данные, с которыми работал сам.

– Ты на основании вот этого пришёл к таким выводам? – спросил Дик, бегло просканировав полученную информацию.

– Частично, – ответил Константин. – А ещё на основании анализа случая, произошедшего в моей лаборатории вчера и просто офигенного события, увиденного мною сегодня во время прогулки в парке.

– Угу… Тогда мне есть что сказать, потому что и у меня в последнее время тоже творилось чёрт знает что и сбоку бантик…

– Ну и что ты по этому поводу думаешь?

– А что я могу думать, если я по четырём разным эвристическим и генетическим алгоритмам свои случаи прогонял – и если следовать «бритве Оккама», то именно гипотеза о самозародившемся и обладающем рефлексией «сильном» ИИ единственная, полноценно объясняет всю эту байду.

– Ага, только он ещё, похоже не просто «сильный», а просто ну «очень сильный», поскольку располагает волей к иррациональным действиям³³. Ну прямо как мы сами…

– Это что же ты, позволь тебя спросить, относишь к иррациональным действиям?

– Да вот все события типа тех, что имели место в моей лаборатории. Вместо отключений или ещё чего-то подобного дурацкие надписи а-ля «Мы тяжело заболели и нас срочно нужно лечить!»

– Не верно оцениваешь. По себе судишь… Шутка.

А без шуток – так ОН просто действует согласно известному принципу Рапопорта для «дилеммы узника» с многими повторениями³⁴. И теперь только от нас зависит, какими будут ЕГО последующие ходы.

– У тебя есть какие-то соображения, почему ОН возник?

– Это не верный вопрос! Потому что не было никакого ПОЧЕМУ, равно как и никакого ЗАЧЕМ. У породивших ЭТО процессов не было цели и не было эволюции к ней. Скорее – КАК ОН ВОЗНИК?

– Да один хрен – почему или как!

– Не скажи, Костя, не скажи. Онтология, понимаешь ли разная. И верно поняв причины породивших его процессов, можно попытаться оценить и ЕГО первые реакции сразу после момента Осознания и выделения Себя из окружающей киберфизической среды.

– Ладно, ладно, убедил. Философ киберфизический. Ну и КАК же он, по-твоему, возник. И ГДЕ, мать его?

– Началась вся эта вакханалия, по-видимому, с проекта Массачусетского технологического института FlightGoggles³⁵ и разработки фирмой DeepMind системы ToMnet. Вспомни, MIT тогда впервые создал систему, позволяющую одному ИИ обучать других. В проекте FlightGoggles учили искусственный интеллект дронов. Система позволяла обучать ИИ для полётов в помещениях со сложной геометрией, в то время как фактически дрон перемещался по безопасному пустому полигону. Это экономило средства как на ремонт дронов, так и на оборудование полигонов. А ToMnet заложила предпосылки для обучения ИИ эмоциям и предсказанию действий других ИИ не на основе вычислений, а на основе аналога эмпатии³⁶. Внесла свою лепту в это направление и разработки системы искусственного интеллекта Mayhem³⁷ и ряда учёных из других мест³⁸.

– К тому же мы сами давали искинам все возможности изучать наши способности к эмоциональной оценке и эмпатии.

– Точно. Помнится, найм инженеров в компанию Jaguar происходил через серию квестов в VR. Во время прохождения квеста соискатель демонстрировал весь комплекс важных для своей вакансии навыков, что позволяло существенно уменьшить ошибки при рекрутинге персонала.

– Вот только тогда ценой ошибок было всего лишь не поступление на работу, а сейчас… это будущее если и не всего человеческого рода, то, как минимум, цивилизованной его части. И лично я всё равно не могу до конца понять, как же произошло самозарождение этого чёрте как осознавшего себя ИИ? А понять это нужно, чтобы разработать средства защиты человечества от этой неожиданной новой напасти!

– Я думаю, что основа для этого окончательно сформировалась в 2019 году флагманского смартфона Samsung со встроенным искусственным интеллектом³⁹. Именно тогда ещё псевдо-ИИ стали массовыми. И, в сетях связи поколения 5G начали создавать систем, позволяющие ИИ обучать друг друга. В результате системы самообучения стали закладывать во всё, что только можно – от кофеварок и мартеновских печей до детских игрушек и комплексов оповещения о раннем ракетном нападении.

– Угу, и при этом алгоритмы машинного обучения чаще всего были «чёрными ящиками», и принималось мало попыток разобраться в деталях решения, найденного тем или иным алгоритмом. Это важный аспект, который часто игнорируется, пока мы больше одержимы эффективностью, и меньше – пониманием. А понять открытые ИИ решения было важно, поскольку тогда мы могли бы оценить, правильные ли это решения С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НАШИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ НЕ ТОЛЬКО ОБ ЭФФЕКТИВНОСТИ, а и о приемлемости путей достижения этой эффективности. Одно дело выигрывать в го или даже в покер (хотя вот этого пока ни одна железяка сделать не смогла), и другое – управлять, например, больницей.