Отзывы на книгу «Обломов», страница 2, 141 отзыв

Потрясающий образец русской классической прозы.

Читала это произведение в школе, но кроме того что какой-то мужик постоянно лежал на диване и целыми днями ничего не делал, я больше и не помню. Вот решила освежить события.

Мне это произведение, прежде всего, нравится тем, что в нем перед нами предстают два типа людей: ленивые, безработные как Обломов и целеустремленные, деятельные, активные как Андрей Штольц (для него труд превыше всего). В романе сталкиваются диаметрально противоположные фигуры. Меня всегда удивляло, как эти два человека могут дружить, ведь они такие разные, у них даже нет общих интересов.

Что касается конкретно Обломова, то у меня он вызывает чувство антипатии. Я, конечно, понимаю, что человеку свойственно лениться, но не до такой же степени. До такого человек даже не имеет права спускаться. При чтении у меня все-таки были надежды, что Обломов встанет с дивана, выбросит в мусорку свои тапочки и халат и отправиться в кругосветное путешествие по свету вместе с Ольгой. Но нет, этого не произошло. В конце романа Обломов для меня умирает не только физически, но и духовно. Илья Ильич был умным человеком, но очень слабым, апатичным в этом жестоком мире он был лишним.

Помимо всего прочего «Обломов» это роман о любви. Об очень тусклой, скучной, тихой и спокойной, где-то далеко в глубине души, но все-таки любви. И о том, как эту любовь можно погубить бездействием и парами фраз.

Роман Гончарова во многом остался актуален и по сей день. И в наши дни можно наблюдать такую же ситуацию, когда люди сидят, сложа руки и жалуются на жизнь. В заключении можно сказать, что Обломовщина процветает и в сегодняшние дни. Книга учит не стоять на месте, самосовершенствоваться, развиваться и давать толчок другим.

Помню, когда начала читать эту книгу, внутренне кривилась от отвращения - из-за расхожего представления о главном герое, очень сильное отторжение вызывало восприятие его как абсолютного лентяя, лежащего на диване. Однако читать было надо, поскольку от требований школьной программы никуда не денешься. Но в процессе чтения все и поменялось. По большому счету Обломов, если экстраполировать его образ на современное общество - обычный обыватель, ни больше, ни меньше. Просто ему не нужно работать, в силу его общественного положения. Если бы в 19 веке был телевизор - то портрет современника был бы просто неотличим: диван, телевизор и безделье, а хождение на работу - просто необходимость, чтобы было на кусок хлеба. И ни грамма интересов вне этого порочного круга.

Все знаю, все понимаю, но силы и воли нет. Дай мне своей воли и ума и веди меня куда хочешь. За тобой я, может быть, пойду, а один не сдвинусь с места.

Сложно написать отзыв на произведение, в котором главный герой - ты сам... Ведь в первую очередь я увидела в книге себя. Прям всем, кто захочет узнать меня, буду её советовать. Я слишком похожа на Обломова (кроме отношения к книгам) и детство, и настоящее время - везде похожи. Ленивые, лежим весь день в кровати из комнаты не выходим, учится не любим, работать не хотим, в делах ничего не смыслим. Требуюем постоянной заботы. Любим мечтать, и мечтаем обязательно измениться, стать лучше, но все это не сегодня, а возможно завтра.. Ну или через пару месяцев, лет... Откладываем всё на потом, на далёкое когда-нибудь, авось само как-нибудь сделается... Из-за этой, отнюдь не лестной, схожести, книга прочиталась с большим интересом и попала в список любимых.

…Здесь мы расходимся с приверженцами так называемого искусства для искусства, которые, полагают, что превосходное изображение древесного листочка столь же важно, как, например, превосходное изображение характера человека. Может быть, субъективно это будет и справедливо: собственно сила таланта может быть одинакова у двух художников, и только сфера их деятельности различна. Но мы никогда не согласимся, чтобы поэт, тратящий свой талант на образцовые описания листочков и ручейков, мог иметь одинаковое значение с тем, кто с равною силою таланта умеет воспроизводить, например, явления общественной жизни. Н.А. Добролюбов

Гончаров выписывает довольно отталкивающую фигуру главного героя. Почти всё что мне отвратительно сосредоточилось в личности Обломова, но я не мог не поддаться порыву и не посочувствовать ему, не сопереживать ему. В итоге возникает стандартный для русской классической литературы вопрос: “Как это можно было написать? Как простой человек мог такое написать?” Полное отсутствие чести, достоинства и самоуважения главного героя в любой другой бы книге вызвали бы лишь уничижающее впечатление, и это подмечает и Добролюбов в своей статье о “обломовщине”, но не здесь. Здесь можно увидеть помимо всего этого и положительные черты Ильи Ильича, за которые его полюбил Штольц – это доброта, искренность и чистота сердца, и самому полюбить этого бесхарактерного барина.

Автор раскрывает причины отсутствия желания делать что-либо и чем-то интересоваться в воспитании Обломова. В том, что ему с детства крепостной чулки надевал, что жил он в тепличных условиях, что ему запрещалось делать что-либо вообще, ведь есть Захар, Васька, Ванька, которые все сделают за него. Именно тогда зародилось в нем это мягкость и безвольность. Но если следовать мысли какого-нибудь другого писателя того времени, то Илья Ильич мог бы вполне стать нигилистом и заняться отрицанием быта своих родичей и заняться активной деятельностью и в романе есть упоминание, что не всегда Обломов был Обломовым, что и он читал, интересовался и мечтал отправиться в путешествие… Но все это заглохло в виду апатичности его натуры. Здесь, конечно, не последнее дело сделало и воспитание, но все же первичным в этом плане будет тип темперамента и возможные другие наклонности личности, в том числе и врожденные.

Любовная линия в романе – одна из лучших, что я когда-либо читал, а возможно и лучшая (на вскидку я не могу припомнить лучшей). Такая глубина, психологичность и щепетильность, так свойственная русской классике в описании чувств и характеров, в любовной истории явилась во всей красе. Она как будто предстает пред тобой и ни слова лжи, ни грамма фальши не видится в ней . Это поверхностное изменение Обломова, это глубинное изменение Ольги, её взросление. Все это было выписано до конца и до предела.

Правда, уж очень сомнительно существование таких Обломовых в жизни. Илья Ильич это скорее абсолют, идеал к которому нужно стремиться. Но черты “обломовщины” часто бывают родственны многим людям в той или иной степени. Представить же себе, что какой-то человек может полностью отдаться своей лени, беззаветно и без ропота, не может не вызвать ужаса. Как сказано в романе - он сам себе уже в тягость и жить ему лень становится. Хотя он реализует идею некоторых людей о том, что он работает, чтобы отдыхать и, что если б можно было б не работать, он бы целыми днями валялся дома.

P.S. Обломову абсолютно безразлична идея самосовершенствования. Она его увлекает только как средство понта, способ блеснуть перед девушкой. Я, когда увидел мысль Ольги, что ради неё он будет развиваться, читать, раскрываться, интересоваться чем-то, то не мог не подивиться её наивности. Чувства Обломова, конечно, взбудоражили, выдернули на какое-то время из “бездны”, но натуру и безволье изменить они явно не в силе. Нет более нелепого обоснования самосовершенствования, чем совершенствования ради кого-то, чтобы кому-то понравится, чтобы перед кем-то блеснуть. Цель эта во-первых, с точки зрения духовности не высока, а во-вторых недолговечна по своей природе. Что и подтвердил финал истории.

Хочется разобрать данный роман, но не с точки зрения классического вопроса "Что хотел сказать автор?", это я оставлю литературоведам, а что конкретно увидела я, в этой книге.

Перед нами предстает главный персонаж - Илья Ильич Обломов. Автор рисует его апатичным, инфантильным, лишенным мотиваций и стремлений. И тут же, противопоставляет ему Штольца, друга Обломова - деятельного, любознательного, с силой духа. Казалось бы, что все понятно -книга призвана показать, что лень делает любого человека деградирующим. Но, на мой взгляд, все несколько иначе.

Перед нами, два ярко выраженных, психологических типажа - интроверт Обломов и экстраверт Штольц. Обломов, в силу воспитания, психологических установок, своего типа по Юнгу, просто не мог полюбить толпу и активное общение. Даже, когда он пытался выходить в свет, то нормальное общение у него получалось только с Ольгой Сергеевной Ильинской, с другими людьми коммуникация налаживалась с большим трудом или вовсе терпела фиаско.

Добавьте сюда то, что ранние установки, на построение модели общения, уже повернули Обломова в сторону подальше от шума толпы. Автор описывает его отца, как человека, который довольствовался небольшим доходом с имения, никогда не разбирался с управляющим, даже, если и видел, что тот подворовывает, он наслаждался сном, едой и не тратил свою нервную систему на решение важных вопросов. Стоит ли удивляться, что Обломов-младший, видя такой уклад жизни, пришел к выводу, что так и надо устраивать свою судьбу.

Илья Ильич, помимо расположения к интроверту, обладает ярко выраженным инфантилизмом. Грубо говоря, не смотря на свой возраст, уже за тридцать лет, он продолжает вести себя, как ребенок. Дети ведь любят только спать и есть, а еще у малышей есть няньки и гувернеры - именно, в роли таких покровителей выступают Штольц и Захар, старый слуга Обломовых. Илья Ильич же, он словно малое дитя, бывает наивен, в отношении своих друзей или просто обыденных дел, он капризничает, именно, что как ребенок - вспомнить, хотя бы, проблему его переезда, со старой квартиры.

Родители, пока были живы, брали на себя заботу о Илье, не смотря на любовь к дреме, Обломов-старший, все же, вынужден был принимать решения, которые касались его сына, невольно играл роль родителя-защитника. После его смерти все исчезло. Илья Ильич не был готов к тому, что люди вне его семьи совсем другие - грубые, лживые и лицемерные. При первой же крупной проблеме, он повел себя не как взрослый человек, который бы стал учиться на своих ошибках, а как дитя - убежал и спрятался. Первый раз это спасло его от выговора, по работе, поэтому, он и стал держаться данной стратегии, пусть и пожертвовал карьерой, но зато ведь его не будут ругать! То есть, мышления снова незрелого человека.

Но постепенно, данное сидение "в домике", просто перешло в затяжную депрессию. Обломов прекрасно понимал, что он в быту не приспособлен, что он создан не для карьеры чиновника, нет хватки, и никогда не станет таким же интересным, как Штольц. Мне кажется, что данное несовершенство своего поведения, его угнетало, поэтому убегал в мир иллюзорный, где был всеми любим, всем нужен, т.е просто спал.

Поэтому, его письмо к Ольге Сергеевне, я считаю единственным честным и мудрым решением, он правильно говорит - они не подходят друг к другу. Обломов понимает, что он такое и стремится к своему, обломовскому счастью, пусть оно и коробит его окружение.

И вот здесь, на мой взгляд, стоит посмотреть на сюжет, под тем углом, что понятия счастья и удавшийся жизни у всех разное. Обломов бы не смог существовать в таком мире, в котором пребывал его друг Штольц. Быть деятельным и всем нужным - это не доставило бы ему счастья, на самом деле, ведь его мечты и реальность сильно отличались, так как, повторюсь, Илья Ильич интроверт, ориентированный на свой внутренний мир. Поэтому, он и избирает то, что подходит именно ему, проживает свою, а не чужу жизнь, которую ему навязывает Штольц.

Была ли эта жизнь хороша? Для кого как. Для Обломова, безусловно, все было нормально, он получил семью, сытость и покой, а остальное - это побочный эффект, от "счастья". Для Штольца и остальных, такое лежание на диване, в халате, явная гибель духа и человека, потому, что у них совершенно иные установки.

Но каждому свое! Каждый сам выбирает себе тип жизни, по-обломовски или в стиле Штольца. Безусловно, что данную книгу стоит прочесть - легкий слог и ирония, позволят вам быстро проглотить пухлый том, а сама книга, может подтолкнуть читателя к рассуждениям о том, кто же все-таки Обломов - лодырь или просто непонятый интроверт!

Читаем Россию. В очередной раз возвращаясь к классике в сознательном возрасте, понимаешь - все произведения необходимо читать и осознавать по возрасту. Это сейчас, тебе все понятно и про Илью Ильича и что так нельзя, и про Штольца, что наоборот так нужно! Сложный роман, про ошибки родителей при воспитании, по снисхождение друзей за поступки и лень. Не правильно привитая "правда жизни". Роман хоть и возрастной, показался очень современный с точки зрения взгляда на жизнь, когда общество четко поделилось на тех кто делаем и постоянно бежит и тот, кто пользуется благами ничем не занят - и вот тут возникает вопрос, а кто действительно себя "обламывает" по жизни? Безусловно, каждый из нас чуть чуть Обломов, в разные периоды жизни, но кто то застревает в этом образе а кто то идет дальше.

«Причина… какая причина! Обломовщина!»

- Ты своей жизнью доволен? - Очень, очень доволен. А ты? - Нет. - Ну и зря. А почему? - Я к ней философически отношусь. - Ну, если философически, так и я не очень. (из какого-то диалога Платона - «Афоня», кажется).

За перечтение «Обломова» я взялся с одной целью – убедиться в том, что напрасно Обломова причисляют к «философам», пусть бы и в кавычках. Вроде как «лежит на диване да философствует», пока все другие суетятся. Но то, что Обломов лежит на диване – безусловно верно, а вот чтобы он философствовал – нет, ничего такого нет. Впрочем, в одном отношении он действительно философствует, и как раз в отношении суеты – в памятном разговоре со Штольцом. Штольц таскает его по всяким светским вечерам, а Обломову скучно, и это действительно вполне философская скука, а не просто выражение лени. Он (и вполне здраво) никак не возьмет в толк из чего они все суетятся, но дальше-то он не идет – дальше-то и надо бы начать думать – а с этим у Обломова большие проблемы. Более того, его отношение к мышлению ничуть не менее враждебно отношению к светской суете и вообще «действительной жизни». Да что там – куда враждебнее. Действительная жизнь с грехом пополам оправдывает его существование

Разве недостает мне чего-нибудь? Кажется, подать, сделать — есть кому! Я ни разу не натянул себе чулок на ноги, как живу, слава богу! Стану ли я беспокоиться? Из чего мне?

…а вот мышление, стоит только дать ему хоть немного воли, тут же выносит смертный приговор и вопиет о необходимости жить как-то по-другому. Поэтому-то у Обломова нет и мысли о том, чтобы всерьез подумать – слишком это страшно (думать и вообще-то много страшнее, чем жить - живешь себе и живешь, а вот как подумаешь…). Всякий раз, когда Обломов начинает думать, все заканчивается осознанием полного его жизненного облома:

В робкой душе его выработывалось мучительное сознание, что многие стороны его натуры не пробуждались совсем, другие были чуть-чуть тронуты, и ни одна не разработана до конца.

Какая уж тут философия – прочь, прочь мышление! Мышление – это пробуждение, а Обломову тяжелее всего именно - проснуться. При его образе жизни хоть бы гедонистом ему что ли стать, так все равно - и тут надо думать о принципах, руководящих жизнью - а зачем? Лучше уж просто сладко есть и пить (впрочем, это действительно лучше – мне всегда было немного жаль гедонистов – представьте себе, что всякий невкусный кусок не просто вызывает неприятные ощущения, но бьет по основам мировоззрения!). Можно бы вывести склонность Обломова к состоянию блаженного покоя, но опять-таки - как далеко его реальное состояние вечного лежания с неизменно тяжелым желудком от просветленного созерцания бытия! Когда Гончаров пишет, что

Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины.

то это, конечно, полная ерунда. Какая уж там безмятежность… Он чисто невротически заедает бессмысленность своего существования и побыстрее проваливается в сон – только бы не жить и, уж тем более – не думать о жизни. Отупляющая апатия – это не просветленное спокойствие. Нет, ничего-то из Обломова не вывести – ни стремления к удовольствиям, ни стремления к высокому покою, ни, тем более – к философствованию. В этом смысле весьма характерен его идеал, который он таки сформулировал, и который Штольц так метко и прибил словом «обломовщина».

— Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни одного облачка, — говорил он, — одна сторона дома в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая — к деревне. В ожидании, пока проснется жена, я надел бы шлафрок и походил по саду подышать утренними испарениями; там уж нашел бы я садовника, поливали бы вместе цветы, подстригали кусты, деревья. Я составляю букет для жены. Потом иду в ванну или в реку купаться, возвращаюсь — балкон уже отворен; жена в блузе, в легком чепчике, который чуть-чуть держится, того и гляди, слетит с головы… Она ждет меня. «Чай готов», — говорит она. Какой поцелуй! Какой чай! Какое покойное кресло! Сажусь около стола; на нем сухари, сливки, свежее масло…

Но философ выходит в сад, чтобы философствовать, а не для того чтобы «подышать утренними испарениями», хотя это и не возбраняется. Обломовский же идеальный сад – это трясина, и мышление вязнет в этой бытовой трясине столь же стремительно, как и всякая другая предполагаемая деятельность. Думать – а зачем? Из чего мне? Этот его идеальный покой с ванной, чаем, сливками и женой (жена в его представлении котируется где-то на уровне свежего масла, надо полагать) всегда будет оборачиваться практической апатией. Поэтому, кстати, и бессмысленно классическое сравнение Обломова и Штольца. В этом сравнении был бы смысл, если бы человека созерцательного склада ума мы бы сравнивали с человеком практически-деятельным. Но на практике мы вынуждены сравнивать человека живущего с мертвецом – а что тут сравнивать? Лучше мыслить, чем суетиться, но лучше уж суетиться, чем лежать.

P.S. В связи с идеалом Обломова я вдруг вспомнил идеал покоя, который был обрисован Маргаритой для Мастера:

Мастер шел со своею подругой в блеске первых утренних лучей через каменистый мшистый мостик. Он пересек его. Ручей остался позади верных любовников, и они шли по песчаной дороге. – Слушай беззвучие, – говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, – слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, – тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я.

Черт, а похоже ведь. Очень даже похоже. При этом, данный отрывок всегда был одним из моих любимых, а на Обломовский идеал я при этом разве что не накинулся… Но все-таки есть разница. Все-таки Мастер «станет рассуждать», все-таки на первом месте здесь не сотрапезники, а собеседники. И потом не забудем – ведь Мастер действительно заслужил покой, - он его выстрадал (он написал книгу, а Обломов не может даже книги и дочитать). Тому, кого измочалила жизнь, не грех помечтать и о покое. Ну и самое главное – ведь Мастер-то уже умер. Давайте все-таки уж умрем, а потом и отдохнем, а сначала – ну хотя бы попытаемся – пожить. И – подумать:)

Вот не зря эта книга является нетленной классикой - автор ввел в обиход такое понятие как "обломовщина", которое актуально и по сей день. И на тему этой самой "обломовщины" можно бесконечно думать и рассуждать. Главный герой - Илья Ильич Обломов хороший вроде бы человек, добрый, наивный, с высокими помыслами, но что такое помыслы, если ты ленив и апатичен. Обломов - "тепличный цветок", сам он в этом виноват, воспитание ли его таким сделало или просто так всё сложилось. Жизнь у него достаточно легкая, возможностей для самореализации уйма, но ему нужно одно - отдыхать и чтобы никто его не трогал. Конечно же так не бывает, жизнь - не теплица и есть люди и обстоятельства, которые так или иначе нарушают этот спокойный порядок вещей. Но разве можно сделать чью-то жизнь лучше или хуже, если человеку практически всё равно, да и живёт ли он вообще или просто существует. В процессе чтения у меня были разные эмоции - моментами мне было забавно наблюдать, моментами я его даже понимала, но целом конечно очень хотелось, чтобы он расшевелился. Хотя всё не так просто, к своему великому сожалению, я и в себе улавливаю некоторые черты Обломова, да думаю и в каждом они есть. Есть во мне некая склонность к аналогичной лени и апатии, а уж если бы был у меня пассивный доход, как у него, так может и я была бы таким же Обломовым, поэтому осуждать его не могу, могу только делать для себя определенные выводы. Редко когда бывает, что автор может достучаться до читателя и заронить в его душу сомнения на счет себя самого. Но на то Иван Александрович и великий классик, да и книга видимо попала ко мне в удачное время. Хорошо конечно, что это произведение проходят в школе, но с тех времен у меня были только воспоминания из серии "Обломов - лентяй" и "Так жить нельзя". Так что всё-таки чтобы увидеть в этой книге большее, нужно читать её, когда жизнь уже немного прожита и какой-никакой жизненный опыт уже имеется.

Самая страшная, самая ужасная книга, что я читала! Это же обо мне! Это же я - Обломов, апатичный, сонный, ленивый человек, вечно откладывающий что-то на завтра, на потом! Мало того, сколько меня окружает клонов Обломова! Вокруг творится обломовщина и живу я в Обломовке...

А эти Штольцы!.. Из-за таких, как он, совершаются революции, нет Захаров у приличных людей, нет возможности прийти с работы и, упав в кресло, слабеющим голосом заорать: "Захар! Захар! Вытри пыль, помой полы, неси сыр и свари кофе. А еще помой аквариум, на год кофе намели, сорок розовых кустов посади перед крыльцом..."

Ах, все, расстроил меня месье Гончаров. Захар! Захар! Чаю мне.