Читать книгу: «Ёлка для принца», страница 4

Среагировав на моё эффектное появление, брюнет оглядывается, и похотливое выражение тёмных глаз моментально сменяет слепая ярость.

– Ты кто такой? – рычит, отпуская свою добычу и разворачиваясь. Шагает ближе, толкая в грудь и вынуждая отступить. – Кто звал? Вон пошёл! – толкает снова.

Ясно. Чувство самосохранения у этого субъекта на нуле. Ну что ж. Сам напросился. Обманное движение назад, подсечка, разворот, удар. Он в ответ ничего не сделал. То ли не успел, то ли не смог. Так кубарем и вылетел в коридор. Пф-ф, как просто и примитивно. Обидно даже.

– Ты в порядке? – закрыв за ним дверь, я возвращаюсь к девушке, бессильно опустившейся на кровать. Сажусь рядом, присматриваясь к заплаканному лицу и дрожащим губам. – Если хочешь, могу его добить, – совершенно серьёзно предлагаю. Даже движение делаю, чтобы встать, потому что чем быстрее я с этим отморозком покончу, тем всем будет проще.

– С ума сошёл? – испуганно округляются зелёные глаза, и тонкие пальчики вцепляются в моё запястье, останавливая. – Не надо!

– Уверена? – сомневаюсь, что поступает она правильно. – Он же от тебя так просто не отстанет. А кто это, кстати? – вспоминаю, что не видел на станции такого человека.

– Игорь, – судорожно выдыхает Ель. – Он час назад приехал. Вы с Евой ушли уже.

– Он же твой начальник, так? – осторожно пытаюсь выяснить масштаб проблемы.

Едва заметный кивок и затравленный взгляд в сторону.

С трудом, но подавляю порыв немедленно и окончательно разобраться с подонком, который довёл девушку до такого состояния. Всё же я на Земле, а не на Лансе. Надо и о последствиях подумать. За себя я не переживаю, а вот за Елию… Ей здесь ещё жить.

– И давно он тебя преследует? – чтобы её успокоить и отвлечься самому, принимаюсь легонько поглаживать изящные пальцы, по-прежнему сжимающие мою руку.

– Месяца три, – она неохотно начинает говорить. – Его в конце лета назначили и к нам прислали, после того как прежний руководитель уволился. Сначала нормально всё было, а потом… – вздрогнула, видимо, вспомнив, что именно происходило. – Первое время он просто за мной ухаживал, а когда я отказала, сказал, что ему плевать, кем я стану: женой или любовницей. Сказал, что до Нового года даёт мне время подумать и принять решение.

– Почему тебе никто не помог? – пытаюсь разобраться в земном менталитете. – Неужели ни Тимофей, ни Артемий этого безобразия не замечают?

– Да нет, они всё знают, – вздыхает Елия, – только… – замолкает в явной растерянности от того, что я не понимаю очевидных вещей. – Зачем им неприятности? – поясняет, наконец. – Игорь их просто-напросто вышвырнет, а найти хорошее место сейчас не так просто.

– Ну, хорошо, – подыскиваю возможный выход из неприятной ситуации, – а ты? Разве ты не можешь всё это оставить, уехать куда-нибудь?

– Мне некуда уезжать, – во взгляде вновь появляется тоска. – Родители погибли шесть лет назад, я тогда ещё училась. И кроме этой работы у меня ничего нет.

Н-да. Проблемка, однако. Вопиющее, форменное безобразие! И исключительно потому, что у кого-то нет устоявшихся моральных принципов, а позиция «я сильнее, значит, творю, что хочу» стоит во главе угла. Ну что ж, будем действовать исходя из этого.

– Можешь не волноваться и не бояться, – ободряюще улыбаюсь Елии. – Он тебя больше не тронет. Не посмеет. Я об этом позабочусь. Не переживай, – с нажимом говорю, потому что она уже открыла ротик, чтобы меня перебить. – Убивать его я не собираюсь. Отдыхай, – сжимаю холодные пальчики, чтобы передать ей свою уверенность.

Оставив девушку в лёгком недоумении относительно дальнейших планов, выхожу из комнаты. Закрывая за собой дверь, соображаю, что испортил замок, и теперь её уже невозможно запереть, но легко отбрасываю проблему в сторону. Нужно устранять угрозу, а не изолировать жертву.

Сообразив, какая из комнат принадлежит брюнету, в первую очередь заглядываю туда. Хотя, наверное, термин «заглянуть» тут не совсем уместен. Скорее, привычным мне способом выбиваю замок. Не обнаружив искомое, отправляюсь на поиски и через несколько минут с внутренним моральным удовлетворением наблюдаю, как Яна замазывает оранжевой мазью ссадины на лице и руках пострадавшего.

Заметив меня, Игорь издаёт невнятный возглас, отталкивая женщину и вскакивая на ноги. На лице всё та же маска злости, в глазах – желание отомстить за унижение, на губах – проклятия. Кажется, печальный опыт его ничему не научил. Придётся повторить урок.

Сопровождаемый истошным женским визгом, перехватываю его руку и, пользуясь инерцией, разворачиваю противника, коротким движением укладывая на стоящий рядом стол. Сжимаю пальцами шею, придавливая сильнее. Бросаю короткий взгляд на резко замолчавшую брюнетку, торопливо пробирающуюся вдоль стены к выходу, и вновь сосредотачиваюсь на поверженном сопернике. Несколько секунд он ещё дёргается, пытаясь вырваться.

– Всё! – сипит придушенно. – Хватит!

Прежде чем отпустить, жду ещё пару секунд.

Для профилактики. Задыхаясь, землянин сползает на стул, с которого вскочил минуту назад.

– Да кто ты такой, чёрт тебя побери?! – болезненно морщится, растирая шею.

– Значит, так, – игнорируя вопросы, озвучиваю условия его дальнейшего существования. – Запомни следующее. Ещё раз посмеешь дотронуться до Елии, и смерть твоя будет такой быстрой, что ты ни сделать, ни позвать на помощь, ни понять ничего не успеешь, – незаметно напрягаю руку, пропуская через его грудную клетку гравитационный поток.

Секунду брюнет скептически на меня смотрит, потом хватается за сердце, которое в этот момент фактически останавливается. В глазах появляется страх. Настоящий животный страх, заставляющий хрипеть и цепляться за малейший шанс остаться живым. У этой сволочи боязнь за свою шкуру куда сильнее желания получать физическое удовольствие. Сбрасываю давление, освобождая тело от мучений. Нет, не испытываю я к нему сочувствия. Эх, Елия! Зачем попросила не убивать?

– И моё отсутствие рядом с ней пусть тебя не обманывает, – продолжаю моральный прессинг. – Первое же поползновение в её сторону закончится для тебя крайне плачевно. Вопросы есть? – сложив руки на груди, покачиваюсь на носках, оценивая, хватит ли человеку ума и сообразительности, чтобы понять: я не шучу и не блефую.

Похоже, разум всё же побеждает. Поспешное отрицательное движение головой, столь же быстрое: «Понял я, понял», и мне можно со спокойной совестью отправляться к себе.

Уже на лестнице сталкиваюсь с «группой поддержки», собранной сбежавшей Яной, в лице сонного Артемия и растерянного Тимофея. Коротко фыркаю: «Жив ваш начальник, не дёргайтесь», продолжая подъём. Надеюсь, Еву шум не разбудил. На всякий случай заглядываю к сестре, убеждаясь, что спит она крепко. Столь же тихо приоткрываю дверь к Елии, вглядываясь в темноту комнаты и прислушиваясь к её дыханию. На моё присутствие она не реагирует, и меня это успокаивает. Значит, можно действовать.

Достаю из кармана последнюю летучку, активируя настройки. Придётся повозиться, как-то не рассчитывал я на то, что диск потребуется для подобных целей. Минут двадцать копаюсь в программе, благо никто мне не мешает, и, наконец, удовлетворённо выдыхаю. Всё. Отпускаю маленький приборчик, мгновенно поднявшийся в воздух и растворившийся в ночном сумраке. «Растворившийся» не потому, что темно, а по той простой причине, что функцию невидимости я активировал. Теперь его уже никто и никогда не увидит. Разве что на своей шкурке почувствует, что такое летящий со скоростью звука диск, если до девушки попробует дотронуться. Летучки, конечно, не вечны, но года на три энергии им хватает. Так что либо за это время брюнет окончательно от Елии отступится, либо… Ну, понятно, в общем.

С чувством выполненного долга заваливаюсь в гигиеническую комнату, которая весьма удачно совмещает в себе все функции, необходимые для ухода за телом. Ещё минут десять расслабляюсь под горячими струями воды, доводя организм до такого состояния, когда ему уже больше ничего не нужно. Разве что горизонтальное положение принять.

* * *

Красный, синий, красный, зелёный, жёлтый… Перелив. Погасли. Новая игра огоньков, и снова темнота, разгоняемая мягким светом горящих на столе свечей. Бездумно слежу за яркими вспышками, рождающимися на той самой новогодней ёлке, что мы наряжали, и отражающимися в гранях изящной резки хрустального бокала в моей руке. Терпеливо дожидаюсь, когда девушки, сбежавшие в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок и переодеться к празднику, вернутся обратно. Вполуха прислушиваюсь к негромкому разговору мужчин, сидящих вместе со мной вокруг праздничного стола. Тема обсуждения мне совсем не интересна, ибо Игорь деловито пересказывает нюансы своей поездки и новости, актуальные разве что для посвящённых.

Брюнет, смирившийся с тем, что моё присутствие на его станции – зло временное, но неизбежное, теперь старательно делает вид, что между нами вчера ничего не произошло. И вообще предпочитает со мной без острой необходимости в контакт не вступать, в отличие от остальных, может, и не высказывающих своё мнение вслух, но посматривающих на меня с изрядной долей уважения.

Ель, которая с утра всё ещё выглядела бледной и напуганной, постепенно пришла в себя и успокоилась. Повеселела даже, вернув себе утраченную уверенность в спокойном будущем. Ева, как и вчера, сегодня весь день ходила за ней следом, допытываясь, каковы же причины столь разительных перемен. Видимо, узнать не получилось, потому что меня она тоже попыталась «прижать». Но и я шокировать сестрёнку подробностями не стал. Рано ей ещё разочаровываться в жизни.

Впрочем, занятая совсем другими делами, маленькая наследница очень скоро забыла о своём желании быть в курсе событий. Забыла, потому что трудно концентрироваться на одном, когда от тебя требуется совсем иное. Порезать овощи. Протереть бокалы. Найти в шкафу салфетки. Заглянуть в холодильную камеру, проверить до какого состояния замёрз залитый в формочки десерт. Украсить салат, выложенный в большую стеклянную ёмкость…

Евеллина была в восторге. Вернее, сначала в шоке от того, что и приготовление праздничного ужина, и сервировка, и даже уборка, то есть наведение порядка в доме, всё ложится на плечи его обитателей, а потом… Потом не только она, но и я с удовольствием помогал всем готовиться к празднику, заражаясь тем самым лихорадочным нетерпением и предвкушением, которые делают жизнь намного интереснее. Такого душевного подъёма в ожидании чего-то нового, необычного я не испытывал давно. И даже начал понимать, почему моя мама всегда с грустью вспоминала о том, как много оставила на Земле, когда согласилась вернуться в империю.

– А вот и мы! – звонкий весёлый голосок извещает о появлении новых участников празднования, и я сбрасываю задумчивое оцепенение, чтобы полюбоваться счастливым личиком сестрички. Поднимаю глаза и в изумлении замираю. За час отсутствия она из симпатичной угловатой девчонки-подростка превратилась в эффектную, безумно привлекательную девушку. Очень и очень молоденькую, да, но… Невысокая, в тёмно-синем платье, облегающем её стройную фигурку, с короткими рукавчиками-фонариками и широкой многослойной юбкой до колен, открывающей изящные ножки в лакированных туфельках-лодочках. Фиалковые глаза выглядят куда выразительнее из-за тонкой тёмной подводки, губы чуть ярче. Из убранных в высокую причёску волос выбивается несколько прядок, непривычно закрученных в спиральки и опускающихся на плечи, прикрытые газовой воздушной тканью. Грудь, всё ещё по-детски небольшая, почти скрыта кружевными воланчиками, и это заставляет воображение дорисовывать… Многое.

В моём сознании слов не остаётся, потому что я внезапно осознаю, какие трудности ждут нас ещё через пять лет, когда вся эта красота проявится сама по себе, без дополнительных ухищрений. Хорошо, если вопрос, кому из принцев достанется наследница, решится мирным путём, а если нет? Не многие способны отказаться от власти, когда вместе с ней получаешь такое сокровище.

Проследив за искрящейся от нетерпения, метнувшейся к столу сестрой, перевожу взгляд на ту, которая совершила это маленькое чудо. И теряюсь окончательно. В длинном изумрудно-зелёном платье в цвет своих глаз, открывающем лишь руки и шею, с лентой аналогичного цвета, перехватывающей копну рыжих волос и удерживающей их за спиной, с лёгким, почти незаметным макияжем на лице, Елия тоже изменилась до неузнаваемости, став ещё более прекрасной.

Вошедшей следом Яны я даже не замечаю, хотя где-то на уровне подсознания отмечаю и её появление. Зато прекрасно вижу, как на преображение Евы реагирует Тим. Взгляд у блондина выразительный настолько, что я не удерживаюсь, метнув гравитационный импульс, сваливший рядом с ним один из наполненных бокалов. Помогает, вернее, отвлекает, потому что большинство участников трапезы теперь заняты уборкой, а ему приходится отправиться к себе, чтобы сменить брюки. Впрочем, мера временная, и когда по возвращении молодой землянин вновь смотрит только на маленькую кокетку, купающуюся в лучах всеобщего внимания, я умываю руки. Ладно, пусть. Всё равно его интерес абсолютно бесперспективен. А у людей праздник как-никак.

Застолье оказывается весьма шумным и заразительным. Главным образом потому, что транслируемое на экран гостиной изображение весёлого торжества, отмечаемого в разных уголках планеты, напрочь снимает ощущение ограниченности и изолированности нашей скромной и немногочисленной компании. Я с любопытством рассматриваю фееричные картинки, яркие, динамичные, зажигательные, в один прекрасный момент сменяющиеся изображением шпиля с необычным древним механизмом, отсчитывающим время.

Ритуал «напиши на бумажке желание, сожги, размешай пепел в бокале шампанского и выпей под бой курантов» поражает меня до глубины души. Я, конечно, подражая остальным, именно это и делаю, вот только глубина веры, которую они в это вкладывают, остаётся для меня непонятной. Как можно так слепо верить в сверхъестественное?! Вот я, например, точно знаю, что моё желание сбудется, только если я сам приложу к этому усилия. И немаленькие. Ибо вернуться в империю, мало того, вернуть туда Еву в целости и сохранности, – задачка не из лёгких.

Ещё больше меня шокирует появление чересчур бородатого субъекта в объёмном красно-белом тулупе и с заплечным мешком, который с громким: «Хо-хо-хо! Деда Мороза не ждали?» вваливается в помещение, неся с собой холодный воздух и снежную россыпь, мгновенно превращающуюся в капельки воды на полу. Не сразу до меня доходит, что это не кто иной, как Артемий, который незаметно исчез несколько минут назад, чтобы переодеться. И теперь нас ждёт ещё один обряд, непременно соблюдаемый при встрече Нового года. А когда из мешка начинают появляться подарки, которые он шумно и весело вручает присутствующим, я понимаю ещё и то, что непростительно глупо поступил, не разузнав заранее всех нюансов празднования, потому что даже я получаю небольшую коробочку, завёрнутую в разноцветную бумагу.

Догадаться о том, кому именно я обязан подобным вниманием, труда не составляет. У меня в руках оказывается брошь. Крошечная ёлочка, собранная из мелких стеклянных шариков. И небольшая открытка с подписью: «Тису, в благодарность и на память». Евеллина тоже вертит в руках похожее украшение, разве что в форме сине-фиолетового цветка, чем-то напоминающего миоцу, а потом восторженно ахает, обнимая Елию. Самое сложное во всём этом – делать вид, что ничему не удивляешься. Ведь провоцировать интерес и вопросы типа «откуда это мы такие непосвящённые свалились» не стоит.

Проходит ещё немного времени, и заразительное веселье с шутками и тостами сходит на нет, постепенно сменяясь куда более спокойной, расслабляющей атмосферой. Приятная музыка, мерцающие огни, полумрак… Артемий, вернувший себе нормальный облик, обняв Яну, вальсирует с ней на маленьком пятачке свободного пространства. Игорь молча сидит на диване, потягивая золотистую жидкость из бокала, невидящим взглядом уставившись в неведомое нам нечто. Тим с Евой вполголоса, но весьма активно обсуждают визуально-объёмные картинки, которые он назвал «голографии», притащил из своей комнаты и теперь ей демонстрирует. Елия стоит у окна, рассматривая непрекращающийся снегопад за окном. Поднимаюсь со своего места, перемещаясь к ней и останавливаясь рядом.

– Спасибо, – негромко говорю, когда она оборачивается ко мне. – Твой подарок стал для меня настоящей неожиданностью. Очень приятной.

– Это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить, – почему-то очень грустно улыбается девушка. – Если бы не ты… – может, она и старается сдержаться, но на лице всё же появляется затравленное выражение. Даже кисть, удерживающая занавесь, сжимается сильнее.

– Я же сказал, что тебе больше нечего опасаться, – осторожно разжимаю дрожащие пальчики, забирая в свои.

Некоторое время мы молчим, потому что она вернулась к созерцанию природы. Её рука так и осталась в моём распоряжении, и я, пользуясь возможностью, глажу мягкую бархатистую кожу, прислушиваясь к собственным ощущениям. Приятно. Необычно. Совсем иначе, нежели с моими бывшими подружками. Возможно, это потому, что она не лансианка? Наконец, Ель снова поворачивается.

– Тис, – смотрят на меня зелёные глаза. – А ты не хочешь со мной потанцевать?

– Что сделать? – едва верю тому, что слышу. Надеюсь, у меня не слуховые галлюцинации?

– Потанцевать, – послушно повторяет, не понимая моего изумления.

Встряхиваю сознание, напоминая самому себе, что я не в империи. Это там совместный танец – главный элемент свадебного обряда. И вальсировать в паре с девушкой – фактически признать, что она принадлежит именно тебе. А как будет выглядеть подобное действо на Земле?

– Ладно, не бери в голову, – приняв моё молчание за отказ, Елия осторожно высвобождает свою руку. По губам скользит улыбка, вот только в глазах веселья я не вижу. Скорее, разочарование. – Я пойду, – проскальзывает мимо меня к выходу.

– Подожди, – неожиданно даже для самого себя ловлю её за талию, возвращая обратно, и замираю, потому что, не рассчитав усилия, оказался с девушкой в таком тесном контакте, который, в общем-то, этикетом не предусмотрен. В напряжении жду, как она отреагирует, но, похоже, кроме лёгкого смущения мой поступок, никаких отрицательных эмоций не вызывает. Зато провоцирует весьма бурный отклик моего организма. И этот «отклик» приходится гасить основательным волевым усилием. Вот только отпускать девушку и разрывать случайные объятия я не спешу. Просто перемещаю одну из рук ей на спину, чтобы было удобнее, оставив другую на талии, и шагаю Елии навстречу, заставляя отступить. Мне легко. Изучение рисунка танца – такой же важный элемент обучения в империи, как и всё остальное. А вот моя партнёрша не сразу пони мает: я хочу, чтобы она двигалась свободно, без внутреннего напряжения, сковывающего её движения. Поначалу путается в шагах, теряясь и останавливаясь. Наконец, попадает в ритм и расслабляется, позволяя мне вести.

Да, это глупо. Рискованно. На грани фола. Но я увлёкся процессом, практически забыв о том, где и с кем нахожусь. Как и о том, кто именно за нашим танцем наблюдает. Широко раскрыв глаза, приоткрыв от удивления маленький ротик и даже не дыша. Случайно бросив взгляд на сестру, замираю, сообразив, что натворил.

– Тис? – непонимающе смотрит на меня Елия, которую я непроизвольно сильно сжал.

Ответить ей не успеваю. За окном раздаётся приглушённый расстоянием взрыв, а мне в руку впивается микроразряд, сигнализируя о появлении угрозы извне. Реальной угрозы, ибо опознавательный сигнал, который транслируют корабли союзников, отсутствует. Началось.

Отпустив девушку, перехватываю её запястье и шагаю к сестре, бесцеремонно поднимая с кресла. На немое изумление и встревоженные взгляды мужской части населения внимания не обращаю. Не до них сейчас. Решительно увлекаю перепуганных подружек на лестницу. Праздничная одежда ну никак не подходит для того, что нам предстоит, а время поджимает. Поставленная мной защита надолго врага не задержит.