Читать книгу: «Поцелуй под омелой. Комплект хитов из 4 книг Аси Лавринович», страница 5

Глава седьмая

С самого утра на даче творилась суматоха. Так было каждый декабрь. Ко дню рождения Алины мама обычно готовилась масштабнее, чем к Новому году. Мы уехали на дачу рано, как только рассвело, груженные пакетами с провизией, украшениями и подарками.

Я не понимала, к чему такое торжество. У Алины ведь даже дата не круглая – двадцать один год. Сама я предпочитала отмечать свои дни рождения скромнее или не отмечать вовсе. По мне – нам вполне бы хватило заказанной пиццы и напитков. Подозреваю, что отец меня с этой идеей с радостью поддержал бы. Но мама и Алина были другого мнения. Готовить они начинали с самого утра. Закуски, салатики, нарезки, брускетты… Овощи и фрукты в виде корзиночек и нелепых полянок.

– Это уже немодно, – сказала я им, стянув с тарелки с нарезкой кусок сыра.

– Много ты понимаешь, – оскорбилась Алина. – Зуевы всегда отмечают праздники именно так. Да, мамочка? Это наша традиция.

Мама в это время занималась декоративной нарезкой овощей.

– Конечно. Это намного душевнее, чем твоя заказанная пицца.

– Думаю, шашлыков было бы достаточно, – снова встряла я, а моя рука опять потянулась к тарелке с сырной нарезкой. Самое мучительное в приготовлениях – ждать еду, ведь в это время ничего из приготовленного трогать нельзя. – Мы же на природе. Все так облопаются мясом, что на твою вырезанную сердечком редиску даже не посмотрят.

Алина, заметив, что я таскаю нарезанный сыр, рассердилась и убрала со стола тарелку.

– Помощи от тебя никакой, – сказала сестра. – Ты лучше уже на станцию иди, гостя своего встречай.

Я посмотрела на часы. До прибытия электрички, на которой должен был приехать Тимур, оставалось полчаса. Я до сих пор не могла придумать, чем объяснить свое внезапное приглашение. Если вчера в переписке он согласился поехать на нашу дачу без лишних вопросов, то при личной встрече мне, наверное, все-таки придется ему все рассказать.

Алинины подруги собирались приехать на машине, а Тимур – на электричке. Пока Эдик с папой колдовали над грилем, я вышла из дома и прошмыгнула на улицу через заднюю калитку. Не хотелось лишний раз встречаться с женихом сестры. Этим Эдик меня тоже раздражал: я не могла чувствовать себя хозяйкой в собственном доме.

Снег искрился и поскрипывал под сапогами, в голых ветвях весело щебетали птицы. Небо над головой чистое и солнечное. Все-таки за городом совсем другая зима. Снежная, морозная, настоящая.

Чем ближе я подходила к станции, тем сильнее меня охватывало волнение. Я понятия не имела, откуда снова взялось это чувство. Ведь к Макееву я отношусь абсолютно равнодушно, а то, что я пригласила его на дачу, – просто глупое стечение обстоятельств.

Тимур оказался пунктуальным: приехал на той электричке, на которой и сказал. Если б он сел на следующую, мне пришлось бы шататься по станции лишних сорок минут, а на улице сегодня мороз. Когда я увидела Макеева, спрыгнувшего с подножки поезда, внутри снова вспыхнуло волнение. Тимур озирался по сторонам, выглядывая меня. А я отчего-то продолжала стоять на месте, не решаясь сдвинуться. Никогда раньше я не терялась в компании парней, но в присутствии Тимура отчего-то смущалась.

Наконец я шагнула навстречу Тимуру и помахала ему рукой. Тут же снова почувствовала себя очень глупо. Макеев сдержанно улыбнулся, подошел ко мне и поздоровался:

– Привет, Наташа.

– Привет! – выдохнула я.

Я ждала, что Тимур спросит, для чего я все это затеяла, но он молчал.

– Нам туда, – смущенно указала я в сторону.

Тимур кивнул, и мы, спустившись по заснеженному откосу, побрели от станции к дачному поселку. Птицы на обратном пути щебетали еще громче, и солнце светило ярче. А может, все было по-прежнему, только я вдруг начала ощущать все иначе.

Наша дача находилась в живописном месте: вокруг стояли вековые заснеженные сосны. Где-то неподалеку стучал дятел. Мы брели мимо соснового бора и синеватых сугробов. Я всегда знала, что здесь красиво, но почему-то именно сегодня прочувствовала это как никогда. Большинство дачников зимой в поселок не приезжали, поэтому сейчас он казался умиротворенным. Снег скрипел под ногами и время от времени осыпался с высоченных старых сосен, а от солнца приходилось щуриться. И все это было приятно.

Макеев шагал рядом и молчал. Я тоже молчала. Это уже стало у нас чем-то вроде традиции – брести куда-то и не разговаривать. Но когда мы прошли уже половину пути, Тимур все-таки полез в карман куртки и достал оттуда небольшой конверт.

– Как думаешь, твоей сестре понравится?

Я даже не сразу поняла, к чему он это. А потом, вспомнив повод, по которому мы все собрались на даче, немного смутилась. Надо же, заставила человека в выходной из дома выбираться, да еще и на подарок тратиться… И все в своих меркантильных целях.

Я стянула зубами перчатки и осторожно открыла конверт. В нем лежали два билета в театр на конец декабря. Балет «Щелкунчик». Я знала, что билеты зимой на этот спектакль достать практически невозможно. А еще была уверена, что Алина придет в восторг, увидев этот подарок. Но как об этом догадался Тимур?

– Ничего себе, – пробормотала я. – Как классно! Моя сестра обожает театр.

– Я это понял по ее странице в «ВКонтакте», – улыбнулся Тимур.

Я взглянула на него с нескрываемым восхищением. Вот это дедукция! Я бы даже не догадалась. Страница моей сестры действительно пестрила фотографиями с премьер. Алина даже ездила на пару студенческих театральных фестивалей с профкомом своего факультета. Вообще Алина была увлекающимся человеком. На меня же, например, театр нагонял скуку смертную. И я снова подумала о том, какая моя сестра умница и красавица. А еще – очень интересный человек. Поэтому родители так ею гордятся, а еще всю жизнь ставят мне в пример.

И все-таки мне было неудобно.

– Тимур, не стоило, конечно… – начала я.

– Не стоило приходить на чужой день рождения с пустыми руками, – возразил Макеев.

– Но как тебе удалось?

– Мамина сестра работает в театре.

– Понятно, – кивнула я и счастливо улыбнулась. Подарив билеты в театр, Макеев произведет на мою семью самое приятное впечатление. Как бы нас и в самом деле в итоге не «сосватали».

Мы снова замолчали. Я вдыхала полной грудью морозный свежий воздух и не могла надышаться. Еще никогда дорога до нашей дачи не казалась мне такой прекрасной.

– Наташа, зачем ты меня сюда позвала? – все-таки спросил Тимур.

Я вздохнула:

– Помнишь, как я попросила прикрыть меня перед этим придурком Эдиком? Ну, женихом моей старшей сестры? Эдик растрепал, что у меня есть парень Тимур, и родители загорелись идеей пригласить тебя к нам на дачу и познакомиться лично.

– А почему ты просто не опровергла эту информацию? – удивился Тимур.

Почему, почему? Может, потому, что Эдик так и не отцепился от меня? А может, мне просто нравилось воображать себя рядом с Макеевым? Шагать вот так – плечом к плечу, теряясь от смущения и неловкости. Во всем, что сейчас происходило, была какая-то таинственность, которая меня очень волновала. И тот факт, что Макеев будет в эти выходные на нашей даче, – мой маленький секрет. Мне не хотелось посвящать в происходящее никого из подруг. Присутствие Тимура вызывало во мне какие-то странные, ранее незнакомые эмоции. Я так и не могла разобраться, как отношусь к этому парню.

Вместо ответа я просто растерянно пожала плечами. А потом поспешно добавила:

– Не волнуйся, тебе не придется просить моей руки у папы. Да и, скорее всего, на нас просто забьют. Все-таки это не наш день. Все внимание будет имениннице. Так что забей. Пожарим мясо, поедим салаты, расслабимся…

– Да я и не напрягался, – с улыбкой признался Макеев.

Я только вздохнула. Мне бы не напрягаться. Чем ближе мы подходили к участку, тем быстрее развеивались чары нашей заснеженной волшебной прогулки.

У ворот уже стоял красный «Матиз» Алининой подруги Кати. На нем подруги сестры и приехали на нашу дачу. Я открыла перед Макеевым тяжелую калитку, а он ее придержал и пропустил меня вперед. Я даже и подумать никогда не могла, что одноклассник может быть таким галантным.

На участке уже вовсю жарили мясо: папа и Эдик суетились над грилем. Из дома доносились веселые женские голоса. Как только мы появились, Эдик тут же впился глазами в Макеева. Мы подошли к папе и Кравецу, Тимур представился и поочередно пожал им руки. Эдик смотрел на Тимура недружелюбно, хотя и улыбался во все тридцать два, время от времени поправляя безупречную стрижку. Пижон. Он и на дачу приехал в строгих шерстяных брюках и кашемировом свитере. На радость моей маме, наверное.

– Мы пока пройдем в дом, – сказала я, хватая Макеева за руку и увлекая его за собой. Тимур послушно пошел следом.

В доме витали головокружительно вкусные запахи. Алина уже расхаживала по гостиной в нарядном черном платье с блестками, а ее подруги, рассевшись на диване, что-то рассказывали сестре и громко смеялись. Света была полненькой добродушной блондинкой с короткой стрижкой, а Катя – высокой стройной брюнеткой и носила вызывающие наряды. Сегодня она вырядилась в леопардовую короткую юбку и обтягивающую большую грудь водолазку. Я никогда не понимала, что развязную и резкую Катю может связывать с моей целомудренной старшей сестрицей.

Подаренные Алине цветы с мороза опьяняли невероятным ароматом. Мама, по всей видимости, была на кухне. Когда мы появились в комнате, девчонки замолчали и с улыбками уставились на нас. Я думала, что Макеев смутится из-за такого внимания, но он повел себя как обычно – очень расслабленно. Чего не скажешь обо мне. Как все-таки неудобно знакомить своих родных с парнем, пускай и липовым.

Но знакомство прошло вполне удачно. Макеев сразу пришелся всем по вкусу. Особенно Кате – уж больно она кокетливо себя вела с Тимуром. Тут же принялась строить ему глазки. Мне даже захотелось ее одернуть и крикнуть: «Алло! Он слишком молод для тебя!» Тимур, заметив к себе такое внимание, явно был польщен. Принялся развлекать девчонок светскими беседами. Я с удивлением смотрела на то, как Макеев переменился. Вел он себя совсем не так, как в школе. Там из него слова лишнего не вытянешь. Вечно нахохленный и безэмоциональный прогульщик, а тут – прямо душа компании. Девчонки весело хохотали над его шутками. А Алина, конечно же, пришла в восторг от подарка. Макеев, подарив билеты на «Щелкунчика», заработал от моей сестры миллион очков в карму.

Потом с дымящимся пирогом в руках в комнату вошла мама. И знакомство началось заново. И снова восторги, улыбки, шутки… Я даже не ожидала, что Макеев произведет такой фурор. Думала, мы шашлык пожуем в сторонке, а тут – столько внимания. Тимур еще, как назло, с радостью отвечал на кокетливые вопросы Кати. А она все хихикала и хватала его за руки. В какой-то момент я не выдержала и подошла к ним.

– Можно тебя на минутку? – позвала я одноклассника.

Тимур снова улыбнулся Кате, и мы отошли к лестнице.

– В чем дело? – спросил Макеев.

– Издеваешься? – рассердилась я. – Ты мог бы с ней так в открытую не флиртовать?

– А мы разве флиртуем? – удивился Тимур.

– А это что такое? – Я передразнила идиотский смех Кати: – О-ха-ха-хы-ы!

Тимур улыбнулся:

– А ты ревнуешь, что ли, Наташа Зуева?

– Вот еще! – вспыхнула я. – Просто на этот уик-энд ты вроде как мой парень. Не делай из меня идиотку при моей семьей.

Я думала, что Макеев возмутится: мол, он вообще не соглашался принимать правила этой игры, я все за нас двоих решила. И с чего он должен отказываться от общения с хорошенькой девушкой? Но Тимур внезапно сказал:

– Хорошо, я больше к ней не подойду. Чтобы не расстраивать свою вроде как девушку.

Я криво и растерянно улыбнулась:

– Спасибо.

Когда мы вернулись к остальным, в доме уже появились папа и Эдик.

– Представляешь, Тимур подарил мне билеты на «Щелкунчика»! – весело щебетала Алина, прильнув к Кравецу. – На тридцатое декабря. Помнишь, мы хотели?

– Ты хотела, – не самым довольным тоном поправил ее Эдик.

– Пойдем вместе? Ведь пойдем? – продолжала заглядывать в глаза Эдику Алина. – Какой Тимур молодец!

– Несомненно, – сквозь зубы соглашался Кравец. Скрывать антипатию к Макееву ему было все сложнее. Однако Тимур, кажется, вовсе не замечал косые взгляды Кравеца. Уже спокойно уплетал пирог и отвечал на вопросы мамы. Я же была в таком напряжении, что не знала, к чьему разговору прислушиваться. Вроде мама что-то спрашивала у Тимура насчет поступления в университет, и я впервые узнала, что Макеев собирается поступать на математико-механический факультет.

Но зря я решила, что Тимур ничего вокруг не замечает. Когда мы уже сидели рядом за столом и все были увлечены беседой, Макеев вдруг склонился ко мне и спросил:

– Этот Эдик на тебя запал?

– Что? – склонилась я к нему, и мы едва не ударилась лбами.

И я снова вижу свое отражение в обеспокоенных карих глазах.

– Этот Эдик на тебя запал? – спокойно повторил свой вопрос Макеев.

Я испугалась, что кто-нибудь может это расслышать, но всем в ту минуту было не до нас. Света встала с торжественным тостом и потерялась в каких-то студенческих веселых воспоминаниях. Катя и Алина время от времени ее перебивали и со смехом дополняли рассказ.

– А это так заметно? – шепотом спросила я.

– Очень даже, – ответил Тимур. – Он на тебя часто пялится.

Слава богу! Не то чтобы я рада быть симпатична Кравецу, конечно… Просто хоть кто-то подтвердил мои догадки и сомнения. Я ведь уже решила, что у меня крыша едет.

Я осторожно посмотрела в сторону Эдика и тут же встретилась с ним взглядом. Он и не думал слушать длинный тост Светы. Все это время пялился на нас с Тимуром.

– И что же делать? – растерянно спросила я у Макеева практически одними губами.

– Расслабься, – посоветовал Макеев.

Он откинулся на спинку дивана и увлек меня за собой. Я тут же машинально положила ему голову на плечо, а Тимур меня осторожно приобнял.

Я почувствовала его уже знакомый волнующий запах. Сидеть в обнимку с Макеевым оказалось очень даже приятно. Сердце громко стучало. Я боялась пошевелиться, дабы не спугнуть это мгновение. Снова ощутила волнение. Оно не было похоже на то, что я чувствовала, когда оставалась после уроков с Антоном Владимировичем. Это было что-то другое.

Эдик тут же отвел от нас взгляд, а Тимур зачем-то чмокнул меня в макушку. У меня дыхание перехватило.

– Ну, ты сильно-то не наглей, Макеев, – шепотом сказала я, приподняв голову и посмотрев однокласснику в глаза.

– Не волнуйся, Зуева. Просто мне не очень нравится делить с кем-то вроде как своих девушек.

* * *

Вечером Алина предложила сыграть всем в «Крокодила». Папа развел огонь в камине, и пламя начало уютно потрескивать.

За окном уже было темным-темно. На улице разыгралась настоящая вьюга. Ветер порывисто свистел, стучался в дом. А мы расположились в большой комнате, объевшиеся и очень довольные.

Конечно, Катька в леопардовой юбке так и не думала сводить взгляд с Макеева. Когда она объясняла свое слово, то смотрела только на Тимура. Будто они играли в «Крокодила» вдвоем. Я нарочно выкрикивала самые разные предположения, чтобы отвлечь ее наконец от парня. Порой такие нелепые, что Алина время от времени поворачивалась ко мне с удивленным взглядом. Наверное, решила, что я просто придуриваюсь.

В этой ситуации радовало одно: Тимур на провокации Кати не велся. Как и обещал, за весь вечер ни разу к ней больше не подошел. Разве только сама Катя все время крутилась там, где мы. Даже в игре в «Крокодила» уселась рядом. А я уже даже не скрывала своего раздражения.

И злорадства не скрывала тоже. Хотелось ей сказать: ну чего ты пыжишься? Разве не видишь, что ты ему безразлична? Он – не твой! Правда, своим я Тимура назвать тоже не могла. Он на эту дачу приехал вообще не по своей воле. Хотя… Не шантажом же я его сюда загнала. Он сам был согласен провести со мной уик-энд. А ведь вполне мог отказаться. И это открытие стало для меня очень приятным.

За игрой вечер пролетел незаметно. Вскоре подруги Алины засобирались в город, чему я была неимоверно рада. Нет, против Светы я ничего не имела, а вот Катя меня жутко раздражала. Прихватили бы они еще с собой Эдика, запихнув его куда-нибудь в багажник, – и вечер субботы получился бы просто идеальным.

Наша дача была двухэтажной. И еще чердак. Но на нем пылились старые вещи, в основном старая мебель и одежда, из которой мы с Алиной уже выросли. Чердак производил мрачное впечатление, с самого детства вселяя в меня ужас.

Дружно убрав все со стола, мы решили, что все, кроме нас с Тимуром, отправятся спать наверх. Родители – в свою спальню, Алина и Эдик – в нашу с сестрой комнату. А мы с Макеевым останемся внизу, в большом зале, где стоял старый скрипучий диван и кресло-кровать. Диван достался мне, а кресло – Макееву. Когда все ушли наверх, мы еще некоторое время сидели у камина. Я положила на блюдце кусок торта и с блаженством вытянула ноги. Только стук чайной ложечки по блюдцу и треск огня нарушали тишину. Макеев смотрел на языки пламени, и в темных глазах его плясали искорки. Я некоторое время молча косилась на одноклассника, а потом все-таки не выдержала и сказала:

– Сегодня у тебя был шанс завести подружку.

Конечно, я имела в виду надоедливую Катю. Хватило же ей смелости флиртовать с чужим парнем, да еще и при его «девушке». Я все не могла успокоиться, так была возмущена этим фактом. Все-таки при всей идеальности моей старшей сестры есть у нее один огромный недостаток: она не умеет выбирать подруг и парней.

– Такой шанс у меня был не только сегодня, – самонадеянно произнес Макеев, не сводя взгляда с огня.

Я цокнула языком и отправила в рот новую порцию торта. Прожевав, спросила:

– Ну, она тебе действительно понравилась? Когда уедем с дачи, я могу у Алины попросить ее номер телефона… Когда мы с тобой «расстанемся».

Тимур наконец посмотрел на меня.

– А когда мы с тобой расстанемся? – спросил он.

Я растерянно пожала плечами:

– Да хоть завтра.

– Я не такой ветреный, Наташа, чтобы так быстро бросать девушек.

– Сейчас ты можешь не придуриваться, – негромко рассмеялась я. – И ничего из себя не воображать. Мы здесь одни.

– А я никогда никого из себя и не воображаю, – спокойно возразил Тимур. И мы снова замолчали.

Доев торт, я отложила блюдечко в сторону, подобрала под себя ноги и тоже уставилась на огонь. Но долго молчать не смогла.

– И все-таки… Она в твоем вкусе? – не унималась я.

– Почему тебя так это интересует? Ты в моем вкусе, – ответил Тимур. – Я ведь тебе уже говорил.

Я почувствовала, как мои щеки пылают от близкого пламени. Или не от него? Удивленно посмотрела на Тимура и почему-то шепотом спросила:

– Правда, что ли?

Макеев посмотрел на меня. Долго, внимательно и немного насмешливо. Но к этому взгляду я уже привыкла.

– Да, – наконец ответил он. И улыбнулся. Так искренне, широко и лукаво, что я тоже не смогла сдержать улыбку. Если он не врет, то… Это чертовски приятно. Хорошо нравиться таким парням, как Макеев. Если бы мне в симпатии признался трусливый Стас Калистратов, хлопая, как корова, своими белесыми ресницами, я бы даже расстроилась. А нравиться Макееву было даже как-то немного почетно.

Но я с ответным признанием не торопилась. Потому что давно для себя решила: мое сердце навсегда принадлежит Антону Владимировичу. Даже если любовь до конца моей жизни останется безответной… Мне казалось, если я посмотрю на какого-нибудь другого парня, то предам Золотко. Пусть он даже никогда об этом не узнает. Но мне-то будет горько от этого.

– Может, пока мы не «расстались», будем вести себя как настоящая пара? – предложил Макеев.

Вот жук! Я снова засмеялась и нарочно включила дурочку.

– А это как? – тут же спросила я.

Тогда Тимур пододвинулся ко мне и снова приобнял. Треск костра и вся эта романтичная обстановка действовали на меня дурманяще. Захотелось прильнуть к Макееву, и я обняла его в ответ. И даже почувствовала, как громко стучит сердце Тимура. Мне казалось, что я сейчас растаю от этой внезапной близости. Боже, что я творю? Обнимаюсь с одноклассником, с которым до недавнего времени даже в школьном коридоре не здоровалась. Но запах парфюма Тимура и выпитый за ужином бокал шампанского вскружили мне голову. Почему объятиям придают так мало значения? По-моему, это несправедливо. Хотя Казанцева бы обязательно сейчас снова сказала, что у меня, как обычно, играют гормоны и для семнадцати лет это нормально. Кстати, о Казанцевой… Из-за этих объятий мне еще больше захотелось сохранить наш с Макеевым уик-энд в секрете. Пусть Яна считает, что нас с Тимуром ничего, кроме той злосчастной коробки с шоколадными конфетами, не связывает.

Тимуру явно понравилось, что я обняла его в ответ. Я почувствовала, как он улыбнулся мне в макушку. И по-прежнему ощущала под рукой, как стучит чужое сердце. Мне давным-давно не было так спокойно и хорошо.

– Надеюсь, ты там снова себе ничего не воображаешь? – спросила я, не поднимая головы.

– Снова? – переспросил Тимур. – Ну, у тебя и самомнение, Наташа.

– Какое есть, – хихикнула я.

Еще и тот факт, что наверху спали родители, напрягал. Мне казалось, что папа вот-вот спустится, и тогда «мужского» разговора не избежать. В этот вечер папа сдержал обещание и не стал заводить с Тимуром отцовские нравоучительные беседы. С другой стороны, мы не делали ничего неприличного. Просто сидели у камина и даже не целовались. Хотя, честно признаться, страшно захотелось.

Было в Макееве что-то притягательное. Почему я раньше этого не замечала? И я осмелилась. Подняла голову и уткнулась в его горячую шею, а потом осторожно поцеловала. Тимур поежился, как от щекотки. И все-таки за нашими спинами раздались шаги.

– Постыдились бы, – буркнул Эдик. С заспанным и недовольным видом он прошел на кухню. Налил воды. Мы с Тимуром все-таки расцепили объятия и отодвинулись друг от друга. А когда наши взгляды встретились, Макеев мне заговорщически подмигнул. Я сделала вид, что закрываю рот на замок и выбрасываю ключик в камин…

Я долго не могла уснуть, прислушиваясь к ровному спокойному дыханию Тимура. За окном все так же плясала вьюга. Уснула я спустя минут сорок. Перед этим счастливо пялилась в потолок, ощущая оглушающее счастье.