Читать книгу: «Повести Темных Лет», страница 6

Истории остальных людей их маленького отряда, были более просты и обычны, но к Ингаланору свой счет был у каждого из них. Унаг, Рори и Линн уже родились в самом Фомальдоре и поэтому их смело можно было назвать коренными фомальдорцами. Конечно, родители их были рождены в других краях, особенно это было заметно по смуглолицему и узкоглазому Унагу, предки которого явно были из далеких восточных степей. Высокий чернявый, с орлиным носом, Брутус пришел в Фомальдор откуда-то из земель, лежащих за Абиссией на востоке. Брутус, конечно, было не его настоящее имя. Но его настоящего имени никто, собственно и не выпытывал. Брутус приехал с торговым обозом в качестве телохранителя караванщика, а попав в Фомальборг, захотел срочно повидать лорда. Наглеца хотели уже было выкинуть за ворота, как вдруг за ним прислали от Владыки. После разговора Брутус остался.

Беридраг пришел в Фомальдор из далекой, лежащей за дремучими лесами на северо-востоке, Страны Городов. Этот могучий воин с серыми глазами и русыми длинными волосами и бородой, заплетенными в косы, приехал с самой интересной целью. Он не заявился поглазеть на Темного Лорда, не пришел мстителем Ингаланору, не был наемником за деньги или славу. Он пришел бороться за справедливость. Ему было все равно, где и против кого участвовать в битве, лишь бы за правое дело. Так ему сказал старый волхв у него на родине. Колдун говорил, что не найти ему своей любви и богатства нигде, кроме как в борьбе за справедливость со злом, где бы то ни было. И, поездив по миру, придя на Запад, он выбрал сторону почти сразу. Гортхард сам вышел к нему, и они долго говорили, а затем, практически сразу, Беридраг дал клятву верности Твердыне.

Вообще, конечно, Гила удивлял тот факт, что практически со всеми лорд Гортхард разговаривал лично, как будто бы у него не было других, иных дел, поважнее. Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что для лорда время ничто и течет по-другому, поэтому, потратить время на вновь прибывшего для него ничто, а только именно так и можно было определить негодяев и подлецов, шпионов и безумных маньяков, отсеять их сразу, не допустить к службе Фомальдора. Другой бы с этим не справился. И именно поэтому, в Фомальдоре было на самом деле, не так уж и много воинов, по сравнению с другими странами. Зато это были самые лучшие, самые преданные и сильные или умелые люди со всех земель в округе и даже дальше. Каждый фомальдорец брал умением и превосходил большинство служилых или дружинных людей других земель. Гил не знал точной цифры, но предполагал, что численность людской армии именно Фомальдора, без союзников, не превысит и десяти тысяч человек. Основной упор делался на союзников и орков, которых было множество и считать их никто не собирался, разве что Темный Лорд знал точно их число, да может их вожаки.

................................................................................................................................................................

На подходах к темной крепости движение на тракте стало еще более оживленным. По дороге двигались уже не только обозы и военные отряды людей. Стали попадаться и большие ватаги орков, спешащих по своим заданиям то к северным горам, то наоборот, на юг. Однажды им встретился даже гномий поезд из тяжелых фургонов, груженых явно гномьими доспехами и оружием. Коренастые бородачи ехали медленно и в сопровождении усиленной охраны из людей. Всем известная вражда между орками и гномами даже здесь могла вылиться в кровавую драку, а по понятным причинам, этого допустить было никак нельзя.

На горизонте высились горные кряжи, на отрогах которых и стояла твердыня Фомальборга, крепость, которой некоторые народы поклонялись, как божественной, вознося темного ваала до уровня божества, некоторые видели могучего союзника в борьбе с Ингаланором и эльфами, а кое-кто так и просто видел в ней единственную надежду на спасение мира сего. А западные страны, успевшие побывать под игом атани, ингаланорский народ и эльфы в своих зеленых, благоденствующих местах, ненавидели и боялись ее лорда, и отдали бы все, лишь бы стереть с лица Аэры крепость до основания и уничтожить само государство Фомальдор. Стереть с карт и навсегда забыть об этой страшной угрозе.

Этой ночью Гилу явилось странное видение. Сначала он почувствовал, как к нему кто-то пытается прорваться извне. Затем, видение стало приобретать очертания и постепенно сложились в облик девушки, которая показалась Гилу такой красивой, что он сам невольно потянулся навстречу к ней. Темные карие глаза казались бездонными. Черные длинные волосы блестели, отражая тусклый свет луны. Одета она была в простое темно-зеленое платье, казавшееся почти черным, на голове красовался серебряный обруч с черным камнем, отливающим зеленым. Она не была тонкой и стройной или же наоборот полной. Казалось, что ее лицо и фигура идеальны. И она что-то пыталась сказать Гилу. Потянувшись навстречу изо всех своих сил, он частично смог прорвать блокаду и услышал, как он взывала к нему:

– Фомальгил! Фомальгил, будущий летописец, слышишь ли ты меня? Ответь мне, Фомальгил. Или хоть попытайся!

И он пытался и пытался и вот, похоже что-то получилось, так как она вдруг засмеялась, в глазах сверкнули веселые искорки, и она сказала:

– А, ясно. Ты пока еще много чего не умеешь! Но я рада, что ты хоть слышишь меня! Не обижайся на мой смех. Я сама виновата, могла бы с первой попытки предположить, что ты еще не дал присягу. Тогда хоть просто передай моему братцу привет и скажи, что я скоро встречусь с ним. Рада буду его видеть и расскажу немало новостей. А еще его ждет маленький подарок! Ну и с тобой еще поболтаем, если будет на то время! До встречи!

Гилу очень не хотелось, чтобы она исчезала. А потом стало стыдно. Он вспомнил Иэри и чуть не заплакал.

Когда же утром он рассказал об этом Гвэнту, тот уставился на него как на человека, который обрушил внезапно на него ушат ледяной воды. И вдруг, рассмеялся так весело, что вызвал непрошеную улыбку на лице Гила. «Ах вот как! Ну сестрица, ну дает! Молодец, многому уже научилась! Как ты говоришь, поболтает с тобой коли время будет? Ну, держись тогда, неуч, тебя она вмиг научит, сам от нее убежишь! Любопытно, что это за подарочек мне?». А после долгого молчания, сказал, уже совсем серьезно: «Если она едет сюда, значит, друг Фомальгиль время настает и скоро будут такие события, что всем мало не покажется!». И после этого, до самого Фомальборга, он не промолвил ни слова. А Гилу стало очень тревожно.

На закате они были уже у самой крепости. Она произвела сильное впечатление на Гила даже издалека. Казавшиеся большими с такого расстояния черные стены и башни, вырастающие прямо из скал и взбирающиеся вверх по горам, вблизи, наверное, были просто огромными. А небо, полыхающее красными закатными красками, окрашивало окрестные скалы и горы в мрачный кровавый цвет. Глянцевые бастионы отражали лучи заходящего солнца красными сполохами. Гилу на миг показалось, что он услышал далекий, но мощный раскат грома и стало тревожно. Картина была величественной, грозной, даже мрачной. И на самом деле, могло показаться, что здесь обитает настолько могучая и неодолимая сила, сломить которую никто и никогда на свете не сможет.

Они добрались до Фомальборга в срок.

Глава 4. Лорд.

Темно. Совсем темно. Тьма. И в ней вспыхивают яркие светящиеся точки. Это звезды. И становиться много, так много, что все вокруг сверкает и переливается. Как всегда, тихо-тихо звучит грустная и прекрасная музыка. В нее вплетается хор множества голосов, тянущих скорбный и печальный мотив. Вот окружающий мир поворачивается, и далеко-далеко внизу, настолько далеко, что даже горы кажутся еле различимыми, я вижу Аэру. Там, возле гор, что-то происходит, и я начинаю спускаться вниз. Земля стремительно приближается, я четко начинаю различать какие-то яростный вспышки. Ближе, еще ближе, вот уже различается какое-то движение. Камнем падаю вниз и оказываюсь в кипящем хаосе ярости и смерти.

Бурлит ужасная битва, настолько масштабная и безумная, что это просто не укладывается в сознании. От горизонта до горизонта у подножия гор, увенчанных огромной трехвершинной горой, кипят бешеные схватки. Сражение идет не только на земле, но и в воздухе. От мощнейших магических ударов сотрясается не только воздух, но и горы, и стоящая на трехглавом пике, воистину гигантская крепость. Сотрясается само сущее, сама материя мира. И меня кидает в самый центр этого безумия.

В воздухе все полыхает, мчится, кружится в безумном танце смерти. Бьются, сойдясь в смертельной схватке какие-то духи, по виду как люди, летящие на прекрасных летучих кораблях с алыми парусами и драконы, поливающие все вокруг огнем; огромные клыкастые летучие мыши и гигантские орлы, другие неведомые мне существа. Вот, на большой золотой корабль, сбоку, налетает сверкающий черной чешуей дракон, из его пасти вырывается сноп темного пламени, обрушивается на противника. Люди или другие, похожие на них существа, кричат, отчаянно пытаются вывести корабль из-под удара, но не успевают и мачты, паруса, борта, вспыхивают одним огромным костром. Люди (я чувствую, что это не смертные) сгорают, как свечки, кто-то в отчаянной попытке спастись, как на море, прыгает за борт и, сгорая на лету, падает в пекло, творящееся на земле.

Тут же в бок, под крыло дракона, ударяет клювом и когтями гигантский орел с опаленными перьями. Когти пробивают броню, клюв впивается в крыло, дракон издает оглушительный рев и оба существа, сцепившись несутся к земле. Я мчусь мимо и попадаю под мощный магический удар. Ощущаю его каждой частицей своего сознания, но он не может причинить мне вреда. В воздухе висит гарь, клубиться дым, сверкает пламя. Стая больших нетопырей, вынырнув из клуба дыма, налетает на почти прозрачных духов с белыми крыльями, как у лебедей, рвет их на части, летят клочья прозрачного переливающегося тумана, духи гибнут. Но с соседнего корабля в летучих мышей мчат стремительные огненные шары и половина стаи, полыхая и бешено крутясь в воздухе, разбросана и уничтожена. Но и сам корабль вдруг, как будто бы налетает на рифы, переворачивается в воздухе и рушится вниз. Это, ревя и поливая бьющихся на земле кипящей кровью из распоротого бока, в него снизу, с разгона, врезался дракон с чешуей отливающей медью. Дым, оглушительный рев, крики и вопли, треск и гром, царящие в небе, сливаются в единый страшный шум с лязгом и не менее жутким кошмаром, творящемся на земле.

Меня тянет к земле, вслед за горящими обломками корабля, обрушивающимися с огромной высоты на ряды бьющихся противников. Они давят и расплющивают врагов с обоих сторон. Светлые и стройные фигуры, наверное эльфов, в чудесных, красивых когда-то, а теперь закопченных и залитых кровью доспехах, насмерть бьются с орками в черных, плохого качества доспехах, с троллями, возвышающимися над орками, как башни над крепостной стеной, воинами, закованными в полные пластинчатые доспехи из прочной вороненой стали, скорее всего тоже не людьми. Рубка идет отчаянная, защитники крепости пытаются не допустить врага к стенам, но понемногу намного превосходящий их по численности и силе противник, теснит и прижимает темное воинство к скалам и башням на них. Оттуда в наступающих летят сгустки багрового пламени, каждый из которых прожигает гигантские проплешины в светлых рядах.

Рубящие, колющие, терзающие и рвущие друг друга на части враги дошли до самой крайней точки остервенения, никто не хочет и не может уже отступить, отойти, перестроится. Давка стоит ужасающая, местами воинам не взмахнуть уже и мечом, так плотно они прижаты друг к другу. В ход идут зубы, клыки, ежесекундно гибнут сотни и сотни существ и духов. Я проношусь насквозь через этот ад и сцены сражения просто ужасают. Вот, в один единый клубок, сплелись тролль, орки и светлые воины. Тролля уже пронзило несколько мечей, пара копий торчит из его тела, и он, уже издыхая, огромными ручищами хватает за головы двух ближайших светлых и сминает их с треском, из-под смятых шлемов хлещет кровь и текут мозги. Рядом орки лавиной захлестывают эльфов, не взирая на то, что те косят их как траву, во все стороны летят кровавые брызги.

Но вот орки все же добираются до цели и, вцепившись в доспехи и оружие, валят противников. А другие уже лезут по ним сверху, давя и плюща своих и чужих, накатываясь на следующих воинов света. Вот несколько высоких черных фигур, вспыхивая периодически багровыми вспышками пламени и курясь едким дымом, контратакуют по центру. В воздух взмывают огромные полосы огня, взлетают полыхающие клинки и все это обрушивается на светлый строй в том месте, где он еще сохранился. Страшен удар разъяренных духов скал! Они просто прожигают в рядах светлых огромные прорехи. Строй рухнул, хаос становится неописуем. Огонь, треск, вопли сгорающих заживо в пламени подземного огня Аэры, воняющий сгоревшей плотью сладковато-удушливый дым. Рев, лязг оружия, стоны раненых и умирающих с одной стороны, и хрипы, рык, с другой, сливаются в один могучий гул битвы битв, каковой еще не ведала земля. Лишь только могучие, гулкие раскаты грома боевой магии перекрывают все, да ответные удары из огромной крепости. От этих звуков трясется земля, в горах обрушиваются целые скалы, трескаются и раскалываются башни и стены, местами давя защитников.

Бой в воздухе уже сместился и происходит над могучими бастионами крепости, сверкают перекрещиваясь голубые и багровые молнии, грохочет гром и все застилает густой черный дым. Сквозь этот дым, крутясь, изрыгая пламя и жуткий предсмертный, наполовину рев, наполовину стон, падает огромная туша черного дракона. Настолько огромного, что, когда его тело обрушилось на поистине титанических размеров башню, она обвалилась вместе с очень протяженным куском стены. Умирающий дракон катится вниз по крутым склонам, ломая крылья и круша укрепления, проламывая крепостные стены и выжигая своим огненным дыханием башни вместе с защитниками. В бреши сразу кидаются толпы нападающих, закалывая, затаптывая и внося внутрь вместе с собой оставшихся защитников, не обращая никакого внимания на агонию черного дракона, давящего и калечащего их своим телом.... Безумный хоровод смерти, пляска ужаса и гнева, потоки лютой, испепеляющей ненависти с обоих сторон. Мир трещит по швам, реки меняют русла, вскипают мощные вулканы, бурлят и испаряются моря. Потоки силы встречаются, сталкиваются и расходятся, разрушая скалы, сжигая леса, плавя камень и истребляя все живое на своем пути.

Меня выносит из этого огненного кошмара и кидает за ворота первой крепостной стены. Я осознаю, что эта темная крепость не что иное, как сам Анморогард, твердыня и оплот Ваал Мелькарта, учителя и наставника нашего лорда Гортхарда. По сравнению с этой цитаделью, замок Фомальборга выглядел как игрушечный, хотя на самом деле, он был очень огромный. Но что это?!? Бои уже идут в самой крепости? Да, в широких и просторных залах и переходах идет бешеная рубка. Но я чувствую людей! Да, сейчас против обезумевших от гнева и ненависти существ стоят смертные, ЛЮДИ! Последний резерв Мелькарта, оставшиеся, не взирая на приказ уходить, чтобы хоть попытаться защитить собой своего лорда, отдавая дань тому, что когда-то и он мог защитить и защищал смертных.

Сейчас их сомнут! Но нет! На широких лестницах, на площадках башен и в пространствах между ярусами крепостных стен схватки не менее дики и безумны, чем были вне крепости. В ход идет все: мечи, копья, стрелы, камни, бревна, подсвечники, кулаки, зубы… И люди Темной Твердыни сдержали, пусть и дорогой ценой, этот яростный натиск, во всем их превосходящих духов и существ. И силы светлых отошли. Но лишь для того, чтобы вернуться и добить героического до безумия, казавшегося им таким слабым противника. Краткая передышка перед смертью!

И вот мир вокруг закружился в темном вихре, все шумы затихли и меня снова поднимает куда-то вверх, а затем тянет вниз и я оказываюсь в огромной зале. Потолок теряется где-то высоко в темноте, как могучие стволы деревьев в лесу, уходят ввысь толстые, черные, блестящие в свете прикрепленных на них светильниках, колонны. В конце зала, на возвышении из черного мрамора, стоит трон. Довольно простой, даже по сравнению с тронами людских королей. Стены зала сотрясает мощный магический удар, в высоте слышится глухой треск. У возвышения с троном стоит высокая фигура в длинном, черном плаще. В руках, обтянутых кожаными перчатками, большой меч вороненой стали, рядом, преклонив одно колено, еще одна фигура. Приближаясь, уже могу их рассмотреть лучше. И, по мере приближения к ним, начинаю чувствовать незримую, сдерживаемую с трудом, могучую силу. Я знаю, что это Ваал Мелькарт и его ученик Гортхард, повелитель Воинов, Сатард Жестокий. Лицо Темного Ваала растерзано глубокими шрамами, сочащимися кровью, оттого оно кажется неподвижным и жутким. Он испытывает боль, физическую боль, как простой смертный.

Зал в очередной раз вздрогнул от тяжкого удара, треснула одна из черных колонн. Гортхард, мой лорд, облаченный в панцирный черный доспех, но без шлема, вскинул голову и горячо воскликнул:

– Учитель, неужели все потеряно? Духи Скал так и не смогли прорваться и теперь рассеяны. Вожак драконьей стаи мертв. Бой уже идет в самой крепости, сопротивление скоро будет сломлено. Тебе пора уходить! Враги вот-вот ворвутся сюда!

Приглядевшись внимательно, я вижу вмятины в нагруднике лорда, на наручах и поножах. Темный Ваал улыбнулся, кровь опять появилась в рубцах, и ответил:

– Нет, Гортхард, я никуда не уйду. А вот ты должен уйти....

– Не бывать такому, что бы ученик бросил на растерзание врагам своего учителя! Я не покину тебя. Если нам суждено погибнуть, то погибнем вместе. – вскочив и сжимая кулаки перебил Гортхард.

Вздохнув, Ваал достает из-под плаща толстую старую и потрепанную книгу, протягивает Сатарду.

– Возьми книгу, мой ученик, возьми свой меч и уходи сейчас же. Не спорь со мной! Ты должен, обязан, спастись для того, чтобы осталась память, чтобы продолжить наше дело. Кто кроме тебя сможет дальше защищать Аэру? Кто кроме тебя сможет сохранять в силе закон Равновесия мира? Кто отстроит все заново? Кто отомстит за мертвых? Кто сможет продолжить наше дело, у кого еще есть такие знания, как у тебя? Да, я могу сейчас взять силы у мира и разметать западное воинство в пыль, ты знаешь это. Могу обрушить всю мощь Аэры на наших врагов и, раз и навсегда покончить с ними. Могу. И не могу. Если я воспользуюсь мощью Мира, погибнет все. Сам мир рухнет и не останется никого и ничего. Лишь выжженная пустыня и ничего живого. Сейчас ЭТИ уже губят мир! То, что они натворили, уже раз и навсегда изменит карту земель. Но, безумцы не могут воспользоваться всей силой Аэры и Тьмы, лишь поэтому, погибнет только весь запад. Дальние земли на Востоке останутся невредимы. И ты, мой ученик, пойдешь туда и все отстроишь заново, залечишь раны Аэры, не дашь нанести новых, станешь защитой и оплотом Людям. Это будет мир без Ваал и эльфов, это должен быть мир людей, путь которых отличается от путей эльфов и духов мира сего. И это сделаешь ты. Ты станешь мною, а я… Я поднимусь еще на ступень выше… И, кто знает, что нас там ждет….

– Нет, нет, учитель, я не смогу, я не так мудр… Не лучше ли наоборот, тебе уйти и продолжить наше дело. Я боюсь, боюсь не справиться, подвести тебя....

– Если я уйду, ты погибнешь здесь, это очевидно. А они продолжат погоню за мной. Эти в своей ненависти не отстанут, доведут дело до конца. И тогда, еще большая часть мира будет уничтожена, а меня они рано или поздно, все равно настигнут. Им нужен я, не ты. Схватив меня, они от радости потеряют голову, бросят все, будут кричать о победе на всех углах. Но ты спасешься и, тем самым, украдешь у них эту победу. Ибо ты понесешь истину в мир, ибо ты – это и я тоже. Иди же, иди скорей, пока не поздно.

– Я не могу, я не уйду.! – гордо вскинутая голова ученика. И яростный рык учителя:

– Уйдешь!!! И сделаешь это сейчас же!!! Бери меч и книгу, иди!!! Делай дело, во имя Великой Тьмы!!! Или, ты знаешь обо всем, лучше меня, Темного Ваала? Познавшего Тьму?!?

Обида в глазах Гортхарда перемежается с болью. Мелькарт видит это и мягко, почти ласково говорит ему, успокаивая:

– Мой ученик, мне тоже больно расставаться, но поверь мне, это не последняя наша встреча. Мы еще увидимся несмотря ни на что, вне зависимости от исхода. Они ничего не смогут мне сделать, просто не посмеют. Все будет, как в начале. Помнишь? Иди, иди же!

Долгий-долгий взгляд в спину уходящему сутулясь Гортхарду. Черный плащ летит в сторону, со свистом рассекает воздух широкий вороненый клинок, багровый сполох пробегает от гарды к кончику меча. Ваал делает очень глубокий вдох и одновременно шаг вперед. Вперед, навстречу смерти и крови. Он будет с теми, кто умирает за него. Задержит врага надолго, даст ученику уйти…

Вечерние сумерки. Горы. Высоко на вершине стоит человек. Нет, не человек, я снова вижу лорда Сатарда. Будущего лорда Фомальдора. Темный лорд смотрит вдаль на запад. Там остался погибший ныне Анморогард, остались и погибли те, кто остался с учителем. А он ушел. Не надо, не надо было уходить… Память лорда – это не людская память. Та может вычеркнуть страшное, исказить или подправить что-то. Он, как и эльфы, все переживают заново. Каждый миг, каждый момент, проживается заново и поэтому, они ничего абсолютно не могут ни забыть, ни выкинуть из памяти. И плохое, и хорошее….

Не надо было уходить…Но вот, яркая звезда прочертила темнеющий небосвод, рванул волосы порыв холодного ветра. Рядом из сгущающейся темноты стала проявляться высокая крылатая фигура.

– Учитель!!! – такая радость звучит в голосе лорда, что кажется, это и не великий бессмертный радуется, а простой человек.

Фигура принимает ясные и четкие очертания. Высокий человек в черных одеждах, с черными длинными, до пояса волосами, бледным, слегка вытянутым лицом с тонкими правильными чертами, прекрасным и не обезображенным более жуткими шрамами. Большие черные крылья укрывают его как плащ, а на тонких руках с длинными пальцами больше нет ран. Они стоят друг напротив друга, похожие как отец и сын и не похожие одновременно.

– Ну вот мы и встретились, ученик. – тихий шелестящий шепот.

– Великая Тьма! Что они сделали с тобой! – в ужасе кричит Гортхард и я вижу, что у ваала нет больше глаз. Глазницы пусты, руки сковывает призрачная цепь – Твои глаза! Они выжгли их! А руки....

– Гортхард, ученик мой, я вижу. Прекрасно вижу и без глаз, они мне теперь не нужны. А цепь лишь временное напоминание о прошлом. Чтобы помнить.

–-Нельзя мне было уходить, нельзя!!!!!

– Необходимо. Они сами не осознали еще, что они сделали, какую страшную ошибку совершили. Ты поступил верно, не казни себя. Пройдя через муки, отмеренные, я стал иным. Более сильным, более могучим. Я больше не принадлежу этому миру. Теперь я не Познавший Тьму, теперь я сама Тьма. По законам Равновесия, более я не могу вступить в этот мир, но за пределами Аэры, могу я теперь на равных бороться с самими Ваал, возомнившими себя едиными творцами, создав лишь один мир из множества. Единый – лишь тот, кто создал все, а не одну Аэру. Ты это знаешь. Иди на восток. Там найдешь ты новые силы, их теперь даст тебе сама Аэра, найдешь и верных соратников. Запад мертв, он уничтожен глупцам, но сами Срединные Земли огромны, там живет великое множество смертных, нуждающихся в нашей помощи. Туда устремились в великом множестве, спасаясь от стихий и орды оставшихся орков, и эльфы-мэлори, и считающие себя избранными божественными Ваал племена людей. Ты должен идти туда. Ради людей, ради Аэры и Равновесия в ней! И еще. Больше из страны Ваал не выйдет ни один корабль, ни один ваал не вступит в наш мир с мечом. Я позабочусь об этом! Мы будем вместе хранить этот мир– ты в самой Аэре, а я за пределами нее. Мы больше не увидимся. Прощай мой ученик! Помни и прощай! Помни и прощай! Помни и прощай! – силуэт растворился в темноте, а голос все повторяет и повторяет последнюю фразу, становясь постепенно все тише и дальше, становится глубоким и безгранично далеким, пока не замолкает совсем.

И рвет душу страшный, преисполненный скорби, боли и отчаяния, вопль темного лорда. Он длится бесконечно долго, отражается эхом от скал, взмывает ввысь, летит над землей и постепенно превращается в глухой, тяжелый и протяжный стон. Гортхард падает на камни сотрясается всем телом, как раненый зверь в агонии. Проходит много времени и ученик медленно встает на ноги, тяжело поднимает голову вверх и новый, не менее ужасный крик разносится над скалами. Но теперь это уже не вопль боли, а крик бешеной, безумной ярости, испепеляющей ненависти к врагам. И если бы этот крик слышали светлые, они бы, наверное, содрогнулись бы от ужаса.

– Я отомщу вам!! Вы все умоетесь кровью, не будь я Повелитель воинов!! И справедливо теперь меня будут называть Жестоким. Отныне, я для них по-настоящему Сатард Жестокий!!! И месть моя не прекратиться до тех пор, пока не сгинут из Средиземья все мэлори-эльфы и люди – атани!!! А если смогу, то и для Ваал наступит час расплаты!!! Клянусь Тьмой!!!

Дав себе такую страшную клятву, мой лорд уходит на восток, теряется во наступившем мраке….

Гил вскочил на постели, весь мокрый от пережитого в видении. В голове шумело, сердце билось в необычайно бешеном ритме, дышать было тяжело. Он не осознавал даже где находится. Лишь вспыхнули в памяти строчки из эльфийской летописи: «…и закончилась победой светлых сил страшная битва, и повержены были Темные Владыки, а младшие из них бежали в ужасе на край света и сгинули там.»

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Фомальборг был действительно огромной крепостью, по сравнению со всем ныне построенном в Средних землях. И самой неприступной. Располагаясь на склоне большой горы, твердыня имела пять ярусов стен, поднимающихся вверх по склону друг за другом. Стены и башни каждого из последующих ярусов имели большую высоту, но меньшую протяженность. С очередного кольца отлично просматривалась и простреливалась вся нижележащая крепость. Дорога, идущая от единственных стальных ворот первого яруса, поднималась наверх, до самой цитадели, петляя между стенами. Чтобы попасть к воротам следующей стены, нужно было проехать вдоль нее почти до конца. Противнику пришлось бы делать это, сумей он выбить ворота нижней стены, под яростным обстрелом со второй стены. А доберись враг до заветной цели, таран было бы очень непросто развернуть в довольно тесном пространстве. Дальше неширокая каменистая дорога снова шла под скалами с поднимающейся прямо из них стеной. И опять нужно было добираться до противоположного края стены. И так до самого верха. Конечно, можно было бы попытаться штурмовать крепость, применяя длиннейшие лестницы, но и эти попытки закончились бы либо неудачей, либо кровавой резней, так как и башни и стены вырастали прямо из отвесных скал, кроме тех мест, где дорога подходила непосредственно к воротам. Первый ярус так можно было взять, но перед каждым следующим штурмом пришлось бы подтаскивать новые лестницы гораздо большей длины. И защитники не сидели бы просто сложа руки.

Последний, пятый ярус, был самым меньшим по площади, но зато и самым высоким. Черные стены и башни поднимались на головокружительную высоту и, глядя на них снизу вверх, пришлось бы не просто задрать голову, а еще и отклонится чуть назад. А в середине, на самом верху, поднималась главная цитадель. Она была самым высоким сооружением Фомальборга и состояла, как бы из четырех, соединенных в одну, крепостных башен с открытой площадкой на самом верху. Любой из эльфов запада или ингаланорцев, увидев это зрелище, замер бы в ступоре, но никто из сумевших его увидеть, никогда уже не смог бы об этом рассказать своим. Гилу, видевшему до этого из более-менее больших замков лишь на самом деле небольшой Кар-Сагот, Фомальборг показался настолько неприступным, что даже сама мысль о том, что крепость можно взять, была смешной. Впервые за свою жизнь, он почувствовал настолько полную безопасность, что даже счастливо рассмеялся тогда.

Сейчас же, он сидел на краю большой и мягкой кровати в выделенной ему комнате, показавшейся Гилу целой залой. Черные стены были завешены цветными гобеленами, пол покрывали мягкие узорчатые ковры, а в глубине, опять же черного, потолка мерцали бледные огоньки и казалось, что там в ночном небе светятся яркие звезды. У дальней стены стояли большой книжный шкаф и широкий тяжелый стол с разложенными письменными принадлежностями. В неширокое, но высокое арочное окно, закрытое чем-то твердым, но прозрачным, поступало достаточно дневного света, чтобы не зажигать свечи и работать за бумагами. Оглядевшись, Гил опять тихонько рассмеялся. Да, в такой роскоши ему еще не доводилось побывать! Единственное, что несколько омрачало пробуждение, это воспоминания о ночном видении, грозном и трагическом. Ну что же, неплохое напоминание о том, что в этой жизни за все надо платить.

«Но как же досталось Гортхарду! Как ужасно закончились столетия триумфа Анморогарда! Человек бы, наверное, не смог такое вынести, если лорд, и то вынес с трудом. Насколько же огромен счет у него ко всему Западу, не то, что наши людские жажды мести. Не очень-то хотелось бы мне быть на его месте» – подумалось Гилу и он внезапно ощутил к темному лорду острую жалость.

– Не правда ли странно, когда смертный человек начинает испытывать такие чувства к могущественному и бессмертному ваалу? – внезапно прервал его мысли мягкий тихий голос.

– Мой Лорд – встрепенулся Гил и густо покраснел. В углу комнаты на стуле сидел, вытянув и скрестив ноги в высоких блестящих сапогах, сам Гортхард. Как обычно, в черных одеждах, на поясе ремень, с большой серебряной пряжкой, в виде двух кружащихся в танце драконов, светлые волосы волнами ниспадают ниже плеч.

– Впрочем, следом обычно испытывают гнев, но с тобой другая история и это хорошо. Ибо гнев всегда плохой советчик – Гортхард улыбнулся –Признаться, я и сам не всегда мог похвастать сдержанностью в этой эмоции. Но это все неважно. Ну, расскажи, как тебе новый дом? Ведь после сегодняшнего вечера, это будет твой зал и твоя крепость тоже.

– Как сегодняшнего – растерялся Гил – Я думал…

– Да, именно сегодня вечером, ты принесешь клятву верности и, после этого, станешь полноправным летописцем Фомальборга. Ты уже записываешь что-нибудь?