Цитаты из книги «Рыцари Сорока Островов», страница 3

Любовь делает свободного человека еще свободнее, но она же превращает заключенного в раба.

Ну почему, почему самая подлая и жестокая ложь кажется нам такой красивой? Куда красивеее, чем была бы правда.

Наверное, даже войне хочется казаться красивой. Даже смерти неприятно ходить в драном саване и с тупой косой.

Всегда. Во все времена. Дети дрались друг с другом, завоевывая место под солнцем. Дети убивали друг друга — не всегда физически, чаще духовно. Жизнь давала им оружие, время устанавливало правила и учило их нарушать. Мы только взяли на себя роль хозяев Жизни и Времени. Она не слишком приятна, эта роль. Наши правила жестче — но они честнее. Мы выбираем тех, кто пригоден для нас. А ваши правители выбирают тех, кто нужен им. Всегда. Во все времена.

Шли годы. Десятилетия. Связи с Лотаном все не было. А Игра шла. На Сорока Островах продолжали умирать подростки.

Странствуя во Вселенной поисковый звездолет Лотана нашел планету Земля…

Крис не шутил, я понял это по его взгляду. Он передал мне свое правление, легко и просто, как что-то ненужное, что-то невыносимо тяжелое, но посильное для другого. Я — командир?

На мгновение мне стало так одиноко, как не было никогда за всю жизнь на Остовах. Правитель всегда более одинок, чем его подданные. Может быть, потому, что он не чувствует никого выше себя. Оказывается, это очень важно — чувствовать людей не только рядом с собой, не только ниже тебя, — но и над собой. Оказывается, это очень приятно — знать, что кто-то несет груз твоих сомнений.

— Познакомься, Крис, — тихо сказал я. — Это один из тех шестнадцати ублюдков, что держали нас на Островах. Теперь он изменил поведение и готов служить нашим проводником. Экскурсоводом. Готов быть предателем.

Капюшон развернулся в мою сторону. Нечеловеческий голос равнодушно произнес:

— Предательство — понятие человеческого разума. Мы меняем поведение. Одно из странных свойств человеческого разума — неприятие смены поведения.

Добежали. А еще говорят, что до горизонта не добежишь. Врут, выходит…

Я смотрел Инге в глаза. И думал о том, что почти совсем не боюсь за себя. Не боюсь за Криса или Ритку. Но если что-то случится с Ингой, я брошусь вниз с моста. Я ее почти люблю и не должен об этом думать. Иначе «почти» исчезнет, и я не решусь нарушить ни одного правила Игры. Я смирюсь с теми тремя-четырьмя годами, которые мы сможем прожить на острове. Любовь делает свободного человека еще свободнее, но она же превращает заключенного в раба. Я не могу тебя любить, девчонка, которую я знал многие годы, а полюбил за несколько недель на Островах. Не должен.

Жизнь, если разобраться, это всего лишь ухудшенный вариант сна…