Читать книгу: «Каюсь. Том 1», страница 2

–Окей, тебе тоже удачи! –кивнула я, зная, что никому ничего писать не буду также, как и мне никто не напишет. Мы приобнялись для вида и разошлись.

Вот так просто, оказывается, порвать десять лет дружбы, а все из-за того, что я не имела возможности тусить.

Ну, и к черту таких друзей!-решила я для себя, хотя на душе, конечно, было погано. Мне хотелось казаться сильной, в чем-то пофигисткой, но когда мы сели в такси, и я посмотрела на веселую толпу моих одноклассников, направляющихся к машинам, чтобы продолжить веселье в кафе, стало невыносимо грустно и больно. Сама не заметила, как по щекам потекли слезы.

Прощай школа, прощай детство!

ГЛАВА 2

Дорогу до дома мы провели в молчании, что радовало. Мама и бабушка не лезли ко мне с вопросами и утешительными речами, считая мои слезы вполне нормальным явлением.

Как только вошли в квартиру, я сразу же пошла в свою комнату, на ходу стягивая с себя платье. Переоделась в пижаму и сложила платье в огромный баул с вещами. Денег, чтобы кататься туда – сюда, у нас не было, поэтому придется тащить все разом: одежду и обувь на все сезоны, тетради, полотенца, постельное белье, чайники, посуду и так далее. Не знаю, под силу ли одному человеку, тем более девушке, нести четыре неподъемные сумки, но как сказала мама: « Хочешь жить – умей вертеться». Так что выбора у меня нет.

Многие говорили, что надо жить по средствам и не выдумывать велосипед – ехать одной, со всем своим барахлом за тысячи километров, не будучи уверенной в поступлении. Если нет денег, то и нечего соваться в большой город. Много было разговоров на данную тему, присутствовали сомнения со стороны мамы.

Она, естественно, боялась отпускать меня одну в столицу. А поехать со мной не могла, как из-за банальной нехватки денег, так и по причине загруженности на работе. У бабушки же возраст не позволял трястись трое суток в поезде. И даже наличие тети Кати – маминой подруги, у которой я буду жить первое время, не уменьшало беспокойства родных. Но ничто уже не могло остановить меня на пути к мечте, поэтому, проверив в последний раз сумки и убедившись, что ничего не забыла, я легла спать.

Сон долго не шел, я оглядывала свою комнату и, как ни странно, прощалась.

Когда я сюда вернусь? Вся моя жизнь прошла в этих стенах, они хранят в себе много воспоминаний: хороших и не очень; хранят мое детство, а человеку этот период особенно дорог.

Расчувствовавшись, я тихо плакала, сама не понимая отчего. Вроде и не желала здесь оставаться, но в тоже время не хотелось уезжать – вот такой парадокс. Трагедию я, безусловно, из этого не делала: поревела чуток, поностальгировала, да и уснула уже с мыслями о предстоящей поездке.

Утро встретило меня дождем, суматохой и перешептыванием в коридоре. Видимо, бабушка с мамой уже встали и вовсю суетятся на кухне, думая, чем бы меня накормить.

Вот сколько можно им повторять, что по утрам я не ем?! Непробиваемые люди. И ведь придется давится их шедеврами, а то обидятся. Еще в дорогу, небось, напихали всяких пирогов. Колхоз-деревня.

Такие вот мысли копошились с утра. Но я быстро их пресекла. Ибо хватит забивать мозги дурью, пора собираться, что я и делаю. Потягиваюсь, разминаю мышцы и бегу в ванную.

– Янка, давай быстрее, надо еще чай попить, – кричит мне бабушка вслед, когда я выскакиваю из своей комнаты.

– Ага, баб, – киваю в ответ, закрывая за собой дверь.

В темпе вальса скидываю трусики и майку, залезаю под едва теплый душ и начинаю уменьшать температуру, закусываю губу, чтобы не визжать. Закаливание – отличный способ укрепления иммунитета. Помню, в детстве я ненавидела эту процедуру, но мама была неумолима – спасибо ей за это. Болею я исключительно редко. Постепенно увеличиваю температуру и уже через пять минут нежусь в теплой воде. Покончив с водными процедурами, привожу себя в порядок и лечу на кухню, где меня уже ждет целая тарелища блинчиков с творогом, отчего у меня вырывается страдальческий стон.

Покушать я очень люблю, но не раньше десяти, вот только бабушку это мало волнует, а спорить с ней себе дороже – командир в юбке, как и мама.

Пока я делаю вид, что жую, мама бегает взад – вперед, проверяя, все ли положила, и дает последние указания. Я киваю и продолжаю гонять во рту микроскопический кусочек моего завтрака. Пристально посмотрев на меня и надкушенный еще десять минут назад блин, она вздыхает и сдается:

– Так, ладно, хватит придуриваться, поехали!

Я ликующе улыбаюсь. Сделав последний глоток чая, поднимаюсь из-за стола.

– Спасибо бабуль, мамуль.

– Ой, не подхалимничай! – отмахивается бабушка.

– Ну, баб!

–Ну, что, баб? Ты же спортсменка, должна соблюдать режим! Есть надо по утрам, а вот вечером можно и затянуть кишку… – начала бабушка свои извечные нравоучения, но мама, слава богу, прервала ее очередную тираду, чему я была безмерно рада. И пока бабушка не села на своего конька, выскочила из кухни.

Натянув джинсы, футболку и кроссовки, подхватила одну из сумок и пришла в ужас.

Корячась, доперла ее до коридора и еле разогнулась.

– Каким образом я там все это буду выгружать ? – спросила, задыхаясь.

– Обыкновенным, Ян. Тетя Катя тебя встретит,– ответила мама, крася губы.

Да уж, хорошенький ответ, многое объясняет. Тетя Катя женщина, конечно, крепкая, но до Шварца ей далековато. Ладно, разберемся на месте, хотя уверенна, в Москве от крестной будет нагоняй за такой сюрприз.

У мамы запиликал телефон, извещающий нас, что такси прибыло. Сразу наступила тишина, мы переглянулись и одновременно присели на мои сумки. У бабушки глаза были уже на мокром месте, да и мы с мамой недалеко ушли: сидели с закушенной губой и смотрели в пол. Я в последний раз обвела нашу двушку взглядом: маленькая, с допотопным ремонтом, но такая родная. Память сохранила картинку, а я отвернулась, захлопнула дверь, под названием «Рубцовск» и двинулась навстречу новой жизни, окрыленная надеждами и мечтами.

На вокзале мы плакали, не сдерживаясь, но мама еще умудрялась давать указания. Я слушала вполуха, взвинченная до предела. Смотрела на заплаканных бабушку, маму, и сердце разрывалось. Только сейчас вдруг пришло какое-то понимание: мои самые близкие и родные люди останутся за тысячи километров от меня. Через несколько минут я сяду в поезд, и он помчит меня в огромный мир, где я буду совершенна одна. Стало страшно, желудок скрутило, но я старалась сохранять улыбку на лице.

Последнее объятие, поцелуй, слезы ручьем и вот толпа уже несет меня в поезд. Захожу в тесный вагон и бегу скорее к окну, расталкивая людей. Поезд трогается с места, я машу своим, все расплывается, а на сердце тоска.

Так я стояла довольно долго, перед глазами проносилась окраина города. Я проводила ее взглядом и вернулась на свое место. А потом были трое суток чтения. Моими соседями оказались три бабульки, которые только и знали, что пить чай, да обсуждать знакомых. На станциях я бегала по пятнадцать минут, чтобы размять затекшее тело – долго сидеть на одном месте не могу. Три дня тянулись бесконечно долго и в то же время пролетели, как один миг.

В Москву мы прибыли рано утром, поэтому заспанная и растерянная я металась из стороны в сторону, не зная, что делать с моими пожитками. Благо, навстречу мне вышли двое мужчин и помогли вытащить багаж из поезда.

И вот стою я с четырьмя гигантскими сумками на перроне Ярославского вокзала и не знаю, в какую сторону ломится. Мимо пробегают люди – все куда-то спешат, что-то кричат, толкаются. У меня голова идет кругом от этого дурдома. К такому я, однозначно, не была готова.

Нашарив телефон в кармане, отправила смс-ку тете Кате, как мы и договаривались, и стала ждать. Крестную я заметила сразу же. Да и на такую женщину невозможно было не обратить внимания – она выделялась из толпы. Я не видела ее лет пять, наверное. В детстве она поражала мое воображение, от нее веяло какой-то загадочностью и величием. Для меня она была кем угодно; колдуньей, королевой, феей, но не обычной женщиной. И сейчас я понимаю, что неспроста. Высокий рост, правильная осанка, гордо вздернутый подбородок и надменный взгляд. Крестная не была красавицей, но тем не менее, эту курносую женщину с огромным ртом, большими глазами и белым ежиком на голове, можно назвать интересной.

– Ну, привет, кукла, – улыбнулась она и внимательно осмотрела мои сумки; я так же пристально рассматривала ее. Модная тетечка, я вам скажу. Да и как еще могла выглядеть портниха? В ушах у нее поблескивали крупные серьги – уж не знаю драгоценные или нет, в этом я не разбираюсь. На носу круглые очки. Одета она была в широкую белую блузку без рукавов, заправленную в джинсы – скинни, но вот мой взгляд остановился на туфлях – лодочках, которые сразу же ввели в ступор .

– Так, и что это?-недовольно поинтересовалась крестная.

Я смущенно улыбнулась и пожала плечами. Тетя Катя тяжело вздохнула и покачала головой.

– Ну, даете господа-товарищи! Ладно, сейчас разберемся, – пообещала она, но тут к нам подошли два парня и девушка.

– Извините, а вы не подскажите, как нам добраться вот до этого места?

Они протянули лист бумаги, указывая на что – то. Тетя Катя улыбнулась им приветливо, и с поразительным энтузиазмом ответила:

– Конечно, я вам даже покажу. Мальчики, хватайте сумки, вам с нами по пути.

Ребята со счастливыми лицами подхватили мой багаж и, руководствуясь указаниями тети Кати, помогли нам доехать до самого дома. За это время я не успела ничего толком разглядеть, кроме скопища людей. Казалось, каждый квадратный сантиметр занят кем-то. Если честно, мне даже стало не по себе, как будто воздух потихонечку перекрыли. Но все это как-то отошло на второй план, когда возле самого дома тетя Катя сообщила:

– Молодцы ребятки. Вам теперь тем же путем, только вернитесь на две станции назад. Все ясно?

– Да вы че, охерели? – возмутился парень.

– Это Москва, мальчик, привыкай! – отчеканила она.

Молодые люди, как и я, с шоком взирали на женщину и не находили слов, а она меж тем, как ни в чем не бывало, подхватила две сумки, открыла дверь в подъезд и махнула мне головой. Я старалась не смотреть на возмущающихся помощников, молча взяла оставшиеся две сумки и последовала за крестной. Поднявшись на лифте на двенадцатый этаж, мы все равно задыхались от тяжести. Зайдя в квартиру, с облегчением сбросили тяжелую ношу и блаженно потянулись.

Я с интересом оглядывалась, топчась на пороге. Тетя Катя же разулась и ушла куда-то, но через минуту вернулась.

– Ян, ты чего застыла? Проходи.

– Зря вы так с ребятами, помогли все же, – высказалась я. Мне до сих пор не давал покоя ее поступок. Моя крестная закатила глаза и снисходительно пояснила:

– А ты, Яночка, на ус мотай и рот не разевай. Таких, как я здесь столько, что тебе и не снилось. Внимательной будь и осторожной! Урок тебе, короче, с ходу, – усмехнулась она.

–Да уж, с корабля на бал, – покачала я головой.

–Ну, а как ты хотела?! Это столица!– резюмировала иронично крестная, но уже в следующее мгновение отмахнулась. – Ладно, разувайся, хватит на пороге торчать. Иди, душ принимай. Располагайся, в общем.

Я тяжело вздохнула и разулась. Естественно, этот случай меня несколько шокировал, и я осуждала тетю, но с другой стороны, наверное, она все же права. Правда, ребят очень жаль. Не хотела бы я оказаться на их месте…

Но последовав примеру крестной, отмахнулась от этих мыслей и прошла в гостиную. Она была совмещена с кухней, впереди располагалась огромная лоджия, где в данную минуту курила тетя Катя, задумчиво глядя вдаль. Я осмотрелась. Квартира была небольшая, но с хорошим ремонтом. Ничего вычурного: просто, чисто и со вкусом. Светлые тона во всем, хотя я не особо люблю такой стиль. Мне нужно что-то яркое, дерзкое, со всякими безделушками и мебелью с завитушками. У тети Кати же, напротив, ничего лишнего: диван, плазма и журнальный столик – все это молочного оттенка. Зеркало во всю стену – наверное, шкаф-купе, напротив– кухня в таком же цвете.

– Янусь, а ты чего стоишь – то опять? – спросила тетя Катя, возвращаясь с лоджии. – Тащи сюда сумари свои, сейчас я тебе выделю место в шкафу и положишь туда необходимые вещи. Остальные в кладовке будут стоять. Там, наверное, у тебя куча всего для общаги?

Я кивнула.

– Не пойму я Ирку. Живу одна, ты мне не в тягость. Живи, учись, я только рада. Но нет, мы же гордые! – возмущалась тетя Катя, освобождая шкаф.

–Мама она такая, – улыбнулась я, притащив свои сумки из коридора.

– Спать будешь здесь, Ян, потому что у меня другая комната рабочая. – сообщила крестная, кивнув на диван в гостиной.

– Хорошо.

– Ну, иди, душ принимай, я пока на стол накрою. Полялякаем чуть-чуть.

Я усмехнулась и последовала ее совету, прихватив халат и сумочку с принадлежностями для душа.

О, это было такое блаженство – после трех суток трясучки и грязи стоять под горячими струями воды, смывать с себя пыль и усталость. Выползла я, наверное, через полчаса. Разморило меня конкретно, поэтому клонило в сон.

– Я уж думала, ты там утонула. – сообщила тетя Катя, суетясь на кухне. Пахло очень вкусно, у меня даже в животе заурчало. – Садись. Сейчас картошку доварю, и будем обедать.

Я присела за стол, передо мной тут же появилась чашечка кофе. Минут пять я наслаждалась его вкусом и, как ни странно, потихонечку засыпала.

– Янулька, просыпайся, налетай, – погладила меня по голове крестная.

Так удивительно: вроде бы не видела ее столько, а легко с ней, как будто всегда была рядом. Хотя, если так подумать, она незримо присутствовала в моей жизни. Пусть не приезжала, но звонила регулярно, подарки присылала. Они с мамой лучшие подруги еще со школы, пусть и в разных университетах учились, а все равно не забывали друг о друге. Именно тетя Катя поддерживала мою маму в период беременности и после моего рождения. Если было нужно посидеть со мной, она всегда бросала все дела и мчалась к матери. Может быть, крестная и не являлась слишком добрым человеком в отношении других людей, как например, с сегодняшними ребятами, но тем, кто западал ей в душу, была предана всем сердцем. Она поздно вышла замуж, после чего переехала в Москву, но недолго ей удалось насладиться семейным счастьем. Через четыре года ее муж ушел к другой женщине, так как тетя Катя не могла иметь детей. Они с мамой стали теснее общаться – обе были одиноки. Моего приезда крестная ждала с нетерпением, наверное, все же не хватало ей ребенка.

–Спасибо, – улыбнулась я, принимаясь за курицу с картофелем. Тетя Катя не ела, попивала кофе и пристально смотрела на меня. Но я это заметила, только когда практически все съела.

– В чем дело? – спросила, смущаясь.

Она улыбнулась и покачала головой, заправила мне за ухо мокрую прядь волос и тихо ответила:

– Любуюсь тобой, Янка. Красивущая ты! Мать такая же была. Все мужики ей вслед глядели, разинув рты.

Я зарделась от ее слов и опустила голову вниз.

– Спасибо. – выдавила из себя.

– О, а чего робеешь -то ? Объективно надо себя оценивать, а то так можно и с одного комплемента улететь. Щас в универ пойдешь, ушлых, знаешь, сколько? Не успеешь глазом моргнуть, уже в трусы полезут. Но ты смотри мне, будешь по койкам прыгать, сразу домой отправлю! – строго предупредила она. Меня же это возмутило до жути, поэтому тут же огрызнулась.

– Я и не собиралась так-то! Че к чему вообще?

– К тому, что все мы не собираемся, а потом нарисуется принц этот, недоделанный, и ум ветром сдуло. Любовь любовью, Яночка, но она быстро проходит, а жизнь длинная… Бывает невтерпеж, ясно понятно – гормоны играют. Ты девочка красивая и надеюсь, неглупая. Ухажеров у тебя будет выше крыши, но не надо спешить и делать ошибки. Учись, становись на ноги, а с мужиками нагуляться всегда успеешь.

Я была смущена этим разговором, и в тоже время понимала, что тетя Катя права. Ее советы были созвучны с моими установками на ближайшее будущее, а они направлены исключительно на получение высшего образования. Так что я поспешила успокоить крестную.

– Неглупая, теть Кать, не переживай, – заверила я ее. Она как -то со скептизом кивнула и отпила кофе. Минут пять мы сидели в тишине, затем крестная перешла к делу.

– Ладно, по мере поступления будем решать проблемы. – подвела она итог недавним речам. – Завтра едем в приемную комиссию, подаем документы. У меня два свободных денька – покажу тебе Москву, а потом сама, Янусь.

– Окей! – пожала я плечами.

Дальше мы болтали о маме и бабушке. Тетя Катя интересовалась моими успехами в школе, подружками, мальчиками – в общем, всем. Я ничего не скрывала, да и было бы что таить. С ней было легко общаться, гораздо проще, чем с мамой. Мама – это все же не подружка, а с крестной атмосфера дружеская, понимающая. Проговорили мы до самого вечера, потом легли спать.

А утром началось полнейшее безумие. Сначала невероятнейшие пробки, потом огромная очередь в приемную комиссию. Шум, беготня, куча лиц – все что-то кричат, обсуждают, смеются. У меня глаза разбегались, и становилось страшно – это ведь только первый день работы приемной комиссии, а сколько еще будет заявлений?! Конкурс нешуточный.

Только к вечеру мы приехали домой выжатые, как лимон. Поужинали и разошлись по своим комнатам. Я посмотрела телевизор, поговорила с мамой и вскоре отрубилась.

На следующий день была прогулка по Москве. Тетя Катя долго думала, с чего начать мое знакомство с нашей столицей. В итоге решила, что с главных достопримечательностей. Ну, а мне в общем -то было все равно, лишь бы побыстрее начать. За свои восемнадцать лет я только раз выезжала за пределы родного города и то в деревню к бабушкиной сестре, поэтому для меня Москва казалась сказочной страной. Я, как завороженная, оглядывалась по сторонам, поражаясь красоте и величию этого города и в то же время тому, насколько убог Рубцовск на фоне столицы. Понимание этого вызывало у меня какое-то чувство стыда и неловкости, словно и я такая же убогая, как мой город. Но крестная быстро отвлекла меня от дурацких размышлений. С ней было очень весело, она интересно рассказывала об истории тех или иных мест, разбавляя исторические справки забавными случаями из собственной жизни. Мы гуляли до самого вечера, от впечатлений и восторга у меня кружилась голова, хотя еще много всего предстояло увидеть, но я решила, что продолжу знакомство со столицей после экзаменов, которые должны были начаться через неделю.

Все это время я упорно готовилась, не выползая из-под книг и с детской площадки, где репетировала свою вариацию на фрагмент из классического и современного танца. Это было еще то представление. К концу недели меня уже знал весь двор. Соседи каждое утро следили за моими выступлениями.

И вот настал этот знаменательный день – я приехала в Химки, чтобы сдать профильный экзамен. Как ни странно, волнения я не испытывала хотя всю неделю была в диком напряжении, но у меня всегда так – сначала паникую, а в ответственный момент ноль эмоций. Но это продолжалось недолго. Как только я зашла в корпус и увидела толпу смеющихся абитуриентов, страх липкими щупальцами опутал меня. Все были уже переодеты в танцевальную форму и теперь с усмешками поглядывали на меня. Не знаю, то ли их насмешила моя слишком нарядная одежда, то ли растерянность, но меня это очень смутило, и словно ступор напал. Я закусила губу, не зная, что мне делать. Спросить у кого-то, где здесь туалет, просто не могла, хотя робкой меня не назовешь. Наверно, я находилась под впечатлением от большого города и еще не адаптировалась. Поэтому нервничая все сильнее, оглядывалась по сторонам, но ничего так и не придумала. С каждой секундой время тикало, я волновалась все сильнее под насмешливыми взглядами. Внезапно в холл ворвалась девушка. Она тоже была немного растеряна, но, в отличие от меня, думала недолго. Подхватив сумку, подошла к какому-то пареньку и спросила:

– Где вы переодевались?

Я постаралась прислушаться к ответу, но болтовня окружающих не позволила этого сделать. Заметив, что шатенка двинулась куда-то, расталкивая людей, я последовала за ней. Вскоре мы вместе зашли в туалет. Она с интересом оглядела меня, я приподняла вопросительно бровь. Шатенка усмехнулась и продолжила снимать одежду. Честно говоря, ее крупногабаритное тело меня несколько шокировало. Девушкой она была симпатичной, ну, знаете, из категории тех, про кого говорят милашка. Светло – русые волосы до лопаток, губки бантиком, розовые щечки. Но фигура далеко не танцевальная. Я тоже, учитывая третий размер груди, не формат, но до этой бабищи мне было далеко. Она кстати, как и я бродила по мне оценивающим взглядом, пока мы ими не столкнулись, что вызвало у нас обеих смех.

– Я Лера. – выдавила, все еще посмеиваясь, шатенка.

– Яна. – ответила я, улыбаясь.

– Ты нездешняя?

– А что, так заметно?

– О, да! Растерянные глазищи провинциалок видно за версту, – сообщила она с усмешкой. Ее замечание смутило меня, но не обидело. В конце концов, против истины не попрешь.

–Значит, надо купить очки,—парировала я, натягивая лосины.

– Некоторым уже ничего не поможет. Я тут пообщалась с народом, пока документы подавала. Дурка плачет по многим. Не понять откуда притащились, зато понтов– мама дорогая! – поделилась она впечатлениями. И это было так комично, что я вновь рассмеялась.

– А ты откуда?

– Я Москвичка! А что, не видно?– выпятив свою внушительную грудь, сообщила она театрально, я же опять прыснула.

– Вот сейчас видно! А так, я думала какая-то провинциалка.

– Да я вообще простая, как сибирский валенок.

– Кстати, я из Сибири. – произнесла я с усмешкой.

– Сорри…– ответила Лера машинально, хотя было видно, что неловкости она не испытывает .

– Да ничего.

Мы уже переоделись и теперь, переговариваясь, шагали к экзаменационному залу. Лерка оказалась той еще болтушкой. За те пять минут, что мы шли, она выведала у меня чуть ли не всю подноготную, заваливая бесконечными вопросами. А когда мы оказались около двери, у нее начался мандраж, и мне пришлось ее успокаивать. Я и сама стала волноваться, потому что результаты объявляли сразу же. Постепенно народ стал выходить, кто с лицами счастливыми, кто с грустными.

– Гельмс! – объявили в коридоре. Лерка соскочила со стула и с глазами по пять копеек уставилась на меня.

– Блин, это меня! – дрожащим голосом сообщила она.

– Успокойся. Ты все сдашь, даже не сомневайся. Давай, ни пуха! – решительно наказала я ей, она, тяжело сглотнув, кивнула, и поплелась в зал. Дверь за ней закрылась, а я закусила губу от волнения и уже не только за себя. Через десять минут Лера выскочила с радостным лицом и кинулась мне на шею.

– Янка-а, я сдала! – кричала она, смеясь, и я вместе с ней хохотала, раскачиваясь из стороны в сторону в ее объятиях, искренни радуясь. Тут дверь открылась, и объявили:

– Токарева!

Я шумно втянула воздух, отстранилась от Леры. Она шутливо перекрестила меня и подтолкнула вперед. Я кивнула и направилась в зал. Он был небольшой, по кругу зеркала, в дальнем конце комиссия из пяти человек – все, как на подбор, с постными лицами, взирающими на меня, как на букашку. Я вздернула подбородок и вышла на середину зала.

– С чего начнете? – спросил кто-то. Я сглотнула и твердо ответила:

– С комбинации аллегро.

– Помните, что на пальцах? – предупредил меня уже другой член комиссии.

– Конечно! – вновь спокойным голосом ответила я.

– Начинайте. – раздался приказ.

Я выдохнула и начала, сконцентрировавшись только на своих движениях. Все пролетело, как в каком – то сне. Аллегро, потом экзерсис у станка, вариация на фрагмент классического балета, которую я отрабатывала целый год. И вот я уже стою, дышу рвано, поджилки трясутся от волнения. Смотрю на бесстрастные лица членов комиссии. Они переговариваются между собой, я же готова в обморок упасть от этой пытки, называемой ожидание.

– Поздравляем, вы прошли отбор. – сухо сообщили мне. Я кивнула и медленно вышла из зала. Тут же на меня накинулась Лера. Я не ожидала, что новая знакомая будет ждать.

– Ну, как? —спросила она с улыбкой.

И я дала себе волю: засмеялась, закивала. Лерка подхватила мой смех и мы, как две дурочки, начали прыгать и визжать до тех пор, пока нас не выгнали. На улицу мы выбежали, хохоча над этим инцидентом.

– Так, это надо отметить! – хлопнула в ладоши Лерка, когда эмоции немного схлынули.

– Рано еще праздновать, вот сдадим все, тогда и гульнем, – ответила я.

– А вдруг не сдадим?

– Типун тебе на язык. Что там не сдать-то по истории хореографии?

– Ну, пошли хоть по морожке съедим? – потянула она меня в другую сторону.

– Да я деньги только на проезд взяла,– с сожалением призналась я.

– Ну и ладно, все равно идем! У меня мама менеджер в ресторане, так что вперед. Я сегодня угощаю, а после погуляем немного. Ты же еще не везде была? – протараторила Лера, по -прежнему таща меня за собой. Мне очень хотелось прогуляться после недельного, точнее годового загруза, и я решила, что позже верну ей деньги.

– Хорошо, только я потом все равно отдам тебе деньги, – поставила я ей условие.

–Пошли уже, – отмахнулась она, и мы двинулись к автобусной остановке. В транспорте Лерка без умолку тараторила: рассказывала о себе, комментировала все, что видела. Так я не хохотала уже лет двести. Достав телефоны, мы фотографировались прямо в автобусе, корча рожицы: губки уточкой, пафосное личико, хитрые глазки. На нас косились, но было все равно. Просмотрев фото, Лерка недовольно скорчилась и сказала:

– Не буду с тобой больше фотатся, а то у меня комплекс разовьется.

– Да, конечно, —отмахнулась я на автомате, начиная привыкать к подобным ремаркам в адрес своей эффектной внешности.

–Ой, да что «конечно»?! Смотри, как на тебя мужики косятся, – кивнула она в сторону сидевших напротив нас парней. Я посмотрела на них, и один тут же подмигнул мне, а после поднялся со своего места и направился к нам.

Мы переглянулись с Леркой и закатили глаза.

– Выкручивайся, – шепнула она мне, усмехнувшись. А я растерялась, не зная, что делать. Поэтому натянула на лицо непроницаемую маску и уставилась в окно. Парень остановился прямо надо мной и весело обратился:

– Привет, девчонки!

Я взглянула на него и приподняла бровь в ожидании дальнейших действий, но он не смутился, а продолжил;

– Давайте, знакомится.

– Зачем? – спросила я холодно.

– Ну, как зачем? Погуляем вместе, пообщаемся, крошка.

– Не хочу тебя огорчать, но парни, разъезжающие на автобусах -не наш формат! – парировала я насмешливо. Не знаю, какой бес в меня вселился, но это дурацкое «крошка» взбесило. Дебил, мачо недоделанный! С него тут же сошла удаль: улыбка сползла с лица, а в глазах загорелся злой огонек.

– Ну, и пошла на х**, сука! – выплюнул он и развернулся, чтобы уйти, но тут Лерка вслед кинула:

– Сам туда п*здуй.

Старики загалдели, а придурок обернулся и показал фак.

Лерка ответила ему тем же, а после повернулась ко мне.

–Не хило ты его отбрила. Аккуратней, всяких дураков хватает.

– Пошли отсюда. – прошипела я, потому что все теперь с осуждением смотрели на нас. А бабульки начали свою извечную песню о том, что за молодежь нынче пошла. На следующей остановке мы выскочили из автобуса и вновь начали смеяться, вспоминая лица людей, а главное, этого парня.

Через пятнадцать минут подошли к кафе Де Марко. Это было заведение с очень уютной и теплой атмосферой. Стильная обстановка, напоминающая уютные кафе Венеции, хотя я ее не видела, но представляла нечто такое. Все выдержано в светлых и коричневых тонах, особенно мне понравились лестница на второй этаж и панорамные окна на первом этаже.

– Красиво. – констатировала я.

– Это еще средне. – фыркнула Лерка, как мне показалось, несколько высокомерно, и потянула меня на второй этаж. – Здесь работать будем, если не поступим.

–Иди ты! – отмахнулась я от нее.

Мы поднялись наверх. Там нас проводили за столик и предложили меню. Вскоре к нам подошла светловолосая женщина в черном брючном костюме. Она тепло улыбалась. Я сразу же поняла, что это Леркина мама. Она поприветствовала меня, а потом обратила внимание на дочь. А я позвонила своей маме, чтобы поделится отличной новостью. Разговор затянулся аж на полчаса, мама никак не могла справится с восторгом. За это время принесли наш заказ: молочные коктейли и мороженое. Так как я с утра, как обычно, ничего не ела, то с жадностью накинулась на еду. Утолив немного голод, притормозила. В ресторане мы провели где-то час. Говорили о школе, тренировках, всяких забавных случаях из жизни. С Леркой было круто: столько энергии и позитива я ни у кого еще не видела, она заряжала положительными эмоциями. Вечером мы бродили по Арбату, я позвонила тете Кате и предупредила ее, что немного задержусь.

С наступлением темноты разговоры стали откровеннее.

– У тебя мужик есть? – спросила Лерка вот так в лоб. К этой минуте мы, кажется, знали всю подноготную друг друга.

Я засмеялась.

– Нет.

–Ну, был же? – недоверчиво покосилась она.

– Нет. – посмеиваясь, ответила я.

– Гонишь! – округлила она глаза.

– Почему это? – мне стало интересно. На самом деле, она была не первым человеком, считающим, что за мной толпами парни ходят. Но в школе все знали, что со мной ничего не обломится, как не старайся, поэтому никто не хотел тратить время, когда есть девочки посговорчивее. Ну, а кроме школы и тренировок я больше никуда не ходила, поэтому была не в курсе, какое впечатление произвожу на сильную половину человечества. Но ответ Лерки меня обескуражил.

– Потому что внешность у тебя бл*дская, на такую мужики всегда клюют! —выдала она как-то пренебрежительно, что мне даже стало стыдно за свою эту «бл*дскую внешность».

–Ну, какая есть,– пожала я плечами, скрывая смятение. Но Лерка будто почувствовала и преувеличенно бодро ткнула меня в плечо.

–Эй, ты чего? Я же шучу! Завидую; все мужики теперь твои.

–Да мне как-то не особо надо.

–Ой, да ладно.

–Я вообще-то серьезно.

–Как все запущенно. Че, прям вообще ни-ни?– лукаво поинтересовалась она.

– Ну, сказала же, – раздраженно ответила я. Почему – то мне стало неловко из-за своей невинности. Черт, как же смешно звучит-то!

–У вас там в Сибири, видать, отмороженные мужики. Даже я тебя хочу,– заявила она, как ни в чем не бывало, вызывая у меня шокированный хохот.

–Нет, а че ты ржешь? Серьезно, -возмутилась она.

–Гельмс, ты меня пугаешь.

–Это ты пугаешь, Токарева. Мне бы твои данные, и я бы уже захомутала какого-нибудь олигарха.

–Ага, – скептически отозвалась я. – Знать бы, где еще эти олигархи обитают.

–Пф, кто ищет, тот всегда найдет, – фыркнула Лерка, но уже в следующее мгновение засмеялась, видимо, сообразив, что за чушь мы обсуждаем.

Некоторое время мы шли молча, а потом она задумчиво произнесла:

– На самом деле, это круто, что ты не торопишься. Я вот сейчас жалею, что со всякими придурками спала. Первый раз свой вообще не помню; отмечали Новый год в десятом классе, и все случилось. Сейчас бы иначе это дело замутила.