Американская дырка

Название неудачное. Дырка там действительно есть, но это лишь малая деталь сложной структуры.Первый слой этой структуры – фабула. Главный герой Евграф (фамилия которого, конечно же, Мальчик), энтомолог-любитель, знакомится с человеком со странной фамилией, неотличимым от кумира его юности Сергея Курёхина, уж 14 лет как умершего от саркомы сердца. Чем дольше Евграф с ним общается, тем более убеждается, что это именно Курёхин. Воскресший, далее именуемый Капитаном, предлагает герою работу в своей фирме, специализирующейся на платных провокациях и информационных диверсиях...

Второй пласт – мелодраматический. Эта история любви главного героя, любви разделенной и счастливой, но исполненной подлинных страстей, которая рассказана с проникновенным лиризмом и не уступает по накалу основной фабуле...

Пятый пласт – философский и притчевый. Это многие рассуждения на разные темы и всякие интересные истории, одна из которых объясняет воскрешение Капитана. Когда человек достигает на своем пути вершины, он волен исчезнуть и под новым именем начать путь заново. Такие люди составляют тайную ложу «вольных камней», к которой принадлежат, по слухам, Цой, Свин и Сергей Бодров.

Прочитать полностью

Знаете… Я ведь помню его. Не то конец девяносто пятого, не то начало девяносто шестого… Зима. Творческая встреча в Двенадцати Коллегиях. Музыки не было: были изрядно к тому времени поднадоевшие разговоры о грибах и геополитике. Впрочем, в тот вечер в основном вещал Дугин. А он – щуплый, весь ссохшийся какой-то, с безнадёжно уставшими глазами, больше помалкивал, время от времени вставляя снайперскую реплику. И когда полгода спустя, сквозь вакханалию президентских камланий, глухо прорвалась новость о смерти Сергея Курёхина, я почти не удивился. Просто всё кончилось гораздо раньше – вместе с «Поп-механикой», Пушкинской, «Сайгоном» и рок-клубом на Рубинштейна.

Трудно даже представить его в девяносто восьмом или девятом. Радость, что люди, знавшие Курёхина много лучше меня, думают иначе. Великий мистификатор, ментальный пиротехник и авантюрист высокого полёта, он неминуемо должен был воскреснуть в час, когда окажется наиболее необходим. Потому, что он был – Другой. Из удручающе огромного некрополя, сложившегося в последние два десятилетия, только он, пожалуй, имел довольно креатива, что бы в нужный час выродить Идею. Нет, ещё не сейчас. Лет через пять, например. А что зваться он тогда будет, положим, Абарбарчук… Какая разница? Вождям и пророкам всегда свойственно появляться вовремя. Иначе с кем мы перекуём орала на свистела?

Чем занять себя человеку, достигшему в той жизни всех мыслимых совершенств? Отшлифовавшего до зеркала ту грань, что доселе занимала все помыслы? Разве только, погрузиться в головокружение фальсификаций, маскарад розыгрышей, конструирование симулякров. Хоть свежевание барана в Олимпийскую программу, хоть возведение в центре Стокгольма самовзрывающейся статуи динамитчика-Нобеля. Это кому-то, может быть, Национальная Идея – головная боль и недосягаемый мираж. А феникс-Абарбарчук, коего герой эвфемизма ради именует Капитаном, попросту варганит своё ООО «Танатос». Что ж, понеслась!

Собственно, история «Американской дырки», сверхглубокой скважины, призванной метафизическим образом погубить Северо-Американские Соединённые Штаты и вознести Россию, составляет лишь некую направляющую романа Павла Крусанова, отнюдь не исчерпывая его содержания. Текст Крусанова подлинно полифоничен. При толике желания в нём можно разглядеть и горькую притчу о судьбе поколения (чего стоит только появляющийся в какой-то момент Георгий Владимирович, в котором несложно при толике эрудиции признать того самого Жору Ордановского, что некогда организовал едва ли не первую в СССР рок-группу «Россияне»), и фантасмагорию современной действительности, в которой возможно без исключения всё… И историю любви, ведь без неё всё прочее не имеет смысла, ведь любовь – это будущее.

И всё же что-то не позволяет надеяться на то, что крусановский текст превзойдёт предыдущие по степени признания. Имея всё, для того чтобы сделать роман по-настоящему громким, определяющим, ни много ни мало, вектор развития державы, автор вновь предпочёл создать вещь сугубо культовую, предназначенную для узкого круга сопричастных. Похоже, широкое признание автора не слишком волнует. Скорее, перед нами – изящная игра, постмодернистский проект, призванный встроить в реальность, которая представляется нам истинной, смутные тени былой эпохи, которая была столь дорога её создателю.

И тогда, когда восставши подобно Фениксу, в наш мир вернутся Курёхин и Ордановский, «Сайгон» и «Камчатка», он преобразится сам и утраченный Золотой Век вновь осияет всё вокруг.

А может быть, всё совсем не так. Может быть, автор просто грустит об ушедшей молодости, ушедших друзьях… Какая разница? После прочтения текста количество интерпретаций, схолий и короллариев может расти бесконечно. А книга – вот она. Тёплая. Живая. Способная согреть каждого, кто готов принять её жар.