Читать книгу: «Последний день в мае», страница 9

После мы взялись за руки и, продолжая общение, отправились по тротуару в неизвестном для меня направлении.

– Я не предполагала, что всё случится именно так, – вновь обнявшись, заключила Аня, – но мне приятно быть рядом с тобой.

– Мне тоже, но я прошу у тебя прощения, если что-то сделал не так, – изрёк я, вновь слегка придерживая талию.

– Не беспокойся, всё в полном порядке, – ответила девушка, потянув меня за собой, – пойдём скорее на остановку, парк Горького нас ждать не станет!

Мы заняли крайние места в трамвае и, держась за руки, продолжили любоваться городским пейзажем. Нас переполняла радость от возможности делиться впечатлениями от новых ощущений и чувств, всё сильнее сближаясь друг с другом.

– А тебе понравился трудовой день? – произнесла Аня, склонив голову мне на плечо.

– Очень сильно! Поначалу было нелегко, потому как я пару лет находился в иной среде, но после всё встало на свои места, – ответил я, прижавшись к ней немного ближе.

– Я думаю, что для тебя это идеальное место. Ты непосредственно знакомишься с производством и вскоре получишь экономическое образование, но уже сможешь понимать тонкости ведения хозяйства, – добавила девушка, указывая, что мы подъезжаем. – Вечером обязательно расскажи об этом брату, он сможет более грамотно объяснить.

– Поверь, ты это делаешь не хуже, – проговорил я, увлекая Аню за собой.

– Ох нет! – воскликнула она с озорной улыбкой. – Я листала отцовские книжки лишь для общего развития, а Владилен изучает их годами.

Некоторое время спустя мы подошли к парку Горького со стороны Ландышевой аллеи, которая имела чудесное арочное освещение, а также ухоженные деревья, охватывающие округ по всему периметру. В тот вечер он оказался многолюден, поэтому Аня предложила отправиться к реке и полюбоваться её видами.

Следуя рядом с ней, я продолжал узнавать о старших Сухаревых и об их планах на ближайшее время.

– Маме с папой уже выделили служебную квартиру, – рассказывала Аня, слегка размахивая правой рукой и держась за мою. – До Нового года они будут трудиться в ВИРе вместе с Александром Щукиным – это эксперт в области масличных культур, а также с Дмитрием Ивановым, специалистом по крупяным культурам, и Ольгой Воскресенской, она занимается картофелеводством.

– Ничего себе, это же целая научная команда! – восхитился я, глянув в её глаза.

– Это действительно так, – согласилась Аня, остановившись и обняв меня левой рукой. – Они пробудут не только в Ленинграде, но и посетят Калерию, а затем отправятся в экспедицию до Мурманска в сопровождении НКВД. Их путешествие продлится до первого января.

– Ты уже скучаешь? – поинтересовался я, обняв её в ответ.

– Конечно, но я понимаю, что нельзя предаваться унынию! – счастливо ответила девушка, обхватив меня, как в первый раз. – Я планирую помогать Инне и готовиться к поступлению, а теперь и ты у меня есть! Нам некогда унывать, впереди еще столько дел!

– А хочешь, станем вместе готовиться к твоему поступлению вечерами? – предложил я после лёгкого поцелуя.

– Да! Но отнесёмся к этому серьёзно и не станем валять дурака, – счастливо добавила Аня, вновь потянув за собой, – скоро начнётся закат, мы не должны его пропустить!

Она привела меня к безлюдной беседке, расположенной на берегу реки. Восемь изящных мраморных колонн, поддерживающих бирюзовую сферическую крышу, сразу расположили нас к продолжению нежной встречи. Перед строением располагался ряд невысоких ступенек, отделявший фундамент конструкции от пешеходной зоны, а за ним возвышался чугунный заборчик с украшенными цветочными горшками, создавая преграду к воде.

К удивлению, вокруг было безлюдно, и, судя по выражению лица Ани, она обрадовалась этому факту.

– Вот мы и пришли! – объявила Сухарева, отпустив мою руку и вспорхнув в центр строения, заняв эстетичную позу. – Ярослав, разреши тебе представить, ротонда! Самое прекрасное место в этом парке! Подойди скорее! – поманив меня к себе, пропела она.

– Признаюсь, она действительно хороша, и ты не перестаёшь удивлять, – восхитился я, приблизившись к Ане.

– Я посещаю её с прошлого года, – продолжила она, покрутившись между колоннами, – в этом месте, куда ни посмотри, открывается простор для творчества, поэтому здесь часто можно встретить художников, за которыми очень интересно наблюдать.

– А теперь ещё поэтов и писателей? – предположил я, пытаясь приблизиться к ней. Однако Аня, ловко скрывшись за колонной, неожиданно появилась за моей спиной.

– И их тоже! – смеясь, подтвердила девушка, схватив меня за плечи. – Но сегодня я привела тебя не для стихов. Мне нужно поделиться с тобой чем-то, что поможет мне самой почувствовать облегчение.

– Пожалуйста, я всегда готов выслушать тебя, – ответил я, развернувшись к ней.

– Ярослав, я влюблена в тебя, – проговорила девушка слегка трепетным голосом, глядя мне в глаза.

Слушая её речь, я испытал головокружение и сильный, но быстропроходящий прилив жара. Осознание свершившегося мгновения наполнило меня ещё большим восторгом, особенно когда я заметил, как Анна спокойно ожидает моего ответа. Не успев собраться с мыслями, я дал ей возможность продолжить говорить.

– Вот как-то так, – сохраняя нежную улыбку, изрекла девушка, – когда произносишь эти слова, становится проще.

– Я тоже влюблен в тебя, – не отрывая глаз, признался я, взяв её за обе руки.

– А теперь, когда нам обоим стало легче, предлагаю пройтись вдоль набережной! – воскликнула Аня, порхнув на пешеходную дорожку. – Мы же не будем стоять на одном месте весь вечер?

Рассмеявшись в ответ, я поспешил к ней, и мы продолжили прогулку по парку, не наблюдая ни за временем, ни затем, сколько раз обошли его окрестности.

Уже в вечерних сумерках, ощущая лёгкую усталость, Аня предложила присесть на скамью, и вскоре перед нами предстало знакомое лицо. Анатолий Уваров, неспешно прогуливаясь в сопровождении очаровательной светловолосой девушки приблизительно его возраста, а также двух детей-погодок, шедших между ними, заметил нас ещё издали и, не покидая семейства, направился в нашу сторону.

Он снова был в костюме, но на этот раз в светлом. Его супруга, облачённая в зелёное платье, заплела свои волосы в аккуратную длинную косу, в которую вплела несколько лент. Рассмотрев детей, мы с Аней весьма удивились, что их дочка имела черты отца, а сын, глаза которого светились озорным зелёным оттенком, больше походил на мать и, подобно ей, имел русые волосы, но с слегка взъерошенной макушкой.

– Здравия желаю, молодые люди! Как у вас дела? Не иначе, прибыли почерпнуть вдохновения? – не отпуская сына, улыбаясь, проговорил парень.

– Здравствуйте, Анатолий Александрович! – радостно воскликнула Аня, подскочив на ноги, – да, именно за ним! Я сегодня доработала черновик и хотела уже отправить вам, но обстоятельства…

– Заставили вас переменить интерес, – окончил за неё Уваров, – понимаю-понимаю, сами в своё время иногда голову теряли, присылайте, как вам будет удобно. Позвольте лучше представить, – продолжил критик, одновременно проводя рукой перед семейством, – моя жена Софья Фёдоровна и пара сорванцов Максимка и Викулька. Ребята, поздоровайтесь!

– Добрый вечер! – хором отчеканили дети, помахав ручками.

– Умнички, – добавила женщина, погладив сына по макушке. – Анна Владимировна, я тоже прочла ваши работы, они очень красивы. У вас большое будущее!

– Большое спасибо, – ответила Аня, слегка покрывшись румянцем, – у вас чудесные ребята!

– Ах, благодарю, но хлопот с ними ещё много, хотя уже стали самостоятельны, – промолвила Софья Фёдоровна, погладив мальчишку по волосам, – а это ваш молодой человек?

– Да, это Ярослав, – отозвалась Аня, взяв меня за руку, – мой источник вдохновения!

– Добрый вечер! – произнёс я, немного удивившись последним словам. – Анатолий Александрович, у вас замечательная семья!

– Благодарю, отрадно слышать, – радостно ответил он, принимая комплимент. Затем, с лукавой улыбкой на лице, продолжил: – Расскажи-ка мне, как прошла твоя первая смена, понравилось ли тебе на производстве?

– Конечно, Анатолий Александрович! Коллектив принял меня в свои ряды и с первого часа начал обучать производственному процессу. Я словно в родной среде оказался! – удивившись, но пытаясь скрыть это чувство, доложил я, осознавая, что он пока не отпускает мою руку.

– Славно! Очень рад, что нам удалось так скоро приставить тебя к делу! – с улыбкой смотря мне в глаза, добавил молодой человек, усилив ударение на одном из слов. – Поздновато уже? Думаю, пора расходиться, что скажете, ребятки? – обратился он к детям, наполнив голос искренней нежностью.

– Так точно, папа! – откликнулись ребята, с радостью глядя на него.

– Желаю вам всего наилучшего, Ярослав! – сказала Софья Фёдоровна, слегка кивнув головой, и они так же не спеша направились к выходу.

Оставшись наедине, мы с Аней не стали больше задерживаться и, взявшись за руки, добежали до остановки, сев на один из последних рейсов.

У нас появилась масса интересных моментов, которые можно было обсудить, чем мы и занимались на пути домой, но я так и не раскрыл личность Аниного редактора, хотя, по всей вероятности, она и сама примерно обо всём догадывалась. Это лишь усилило увлечение к творчеству с её стороны, и Аня заключила, что следует ещё раз проверить текст перед повторной отправкой.

Мы вернулись домой с опозданием, и, кажется, Владилен с Инной уже начали беспокоиться. Но когда мы появились в квартире, они не вышли нас встречать, и, воспользовавшись этим, Аня, нежно поцеловав меня на прощание, тихонько отправилась к себе. Я же отправился к философу, чтобы узнать, как прошел их день.

Дверь в его комнату оказалась запертой изнутри, поэтому, не став их беспокоить, я направился к себе готовиться к следующему дню.

3) Трудовые будни и пролетарская организация

1.

Проснувшись в шестом часу утра на трудовую смену, я с удивлением обнаружил, что на мне лежит плед, который я не брал с собой в домашнюю библиотеку. Это не могло не обрадовать, ибо мне сразу стало понятно, чьих рук это дело. И действительно, на письменном столе находилась записка, подтверждающая мои мысли. Поэтому, отложив все дела, я немедленно приступил к изучению её содержания.

Бумага оказалась сложена в виде треугольника, на внешней стороне которого виднелись полюбившиеся инициалы. Внутри я обнаружил аккуратно выведенный почерк, которой раскрывал следующие строки:

«Доброе утро, Ярослав! Когда я пришла, ты ужеспал. Мне было очень приятно провести с тобой вечер, и я благодарна тебе заэто. С нетерпением жду нашей следующей встречи.

С любовью, Анна.

P. S. Чтобы ты не мёрз, я принесла тебе плед.»

Меня очень порадовало её внимание к таким мелочам.

Достав из шкафа лист бумаги с карандашом, я принялся писать ответную записку, стараясь соответствовать её стилю.

«Доброе утро, дорогая Анна! Благодарю тебя зазаботу, которая не позволила мне заболеть в эту ночь. Если у тебя есть желание, предлагаю сегодня вечером сходить в театр или кино. А пока желаю тебе удачного дня!

С любовью, Ярослав».

Оставив послание, я не стал терять времени зря и, совершив лёгкую зарядку, принялся готовить завтрак для ребят, чтобы без спешки отправиться на производство.

Утро было прекрасным, и, планируя сегодня выложиться на производстве, я размышлял на протяжении всего пути, как лучше распределить силы, чтобы в конце дня договориться с Василием Петровичем о том, чтобы остаться на ночную смену и оказать поддержку коллективу трудящихся в проведении модернизации цеха.

Прибыв на место, я удивился тому, что пролетарии находятся практически в полном составе, хотя до начала работ оставалось ещё более получаса. Более полусотни человек собрались во внутреннем дворе и, пользуясь свободным временем, общались, курили, играли в настольные игры и даже гоняли мяч.

Пробираясь через толпу, я не спеша добрался до стола, за которым сидели Аркадий Иванович и Сашка. Увидев меня, они обрадовались и, отложив игру, предложили мне присесть рядом.

– Утро доброе, Ярослав! – радостно поприветствовал меня Константинов, дружески похлопав по плечу. – Гляжу, ты успел отдохнуть за вчерашний вечер, и это замечательно, потому как сегодня у нас начинается реализация большой задумки!

– Что бы ни было, готов с этим справиться, – ответил я, совершив за него ход в шахматной партии.

– Сегодня готовим производственное место под четыре конвейера, – продолжил Александр за старшего товарища, совершив новый ход, – кстати, Аркадий Иваныч, тебе шах и мат.

– Ярик! Как же так! – удивлённо воскликнул Константинов, стряхнув рукой часть фигур, – эх… Такую оборону сломал.

– Ладно тебе, всё к этому и так шло, – отмахнулся Степанов и, собирая остатки шахмат, начал объяснять ситуацию: – В ближайшие пару дней мы освобождаем цех и готовимся к сборке двух пар лент, которые вскоре подвезут. А пока ждём товарища Кривошеева.

Продолжая игру, мы провели около двадцати минут, по истечении которых дверь у ворот распахнулась, и перед нами предстал руководитель производства. Вид Кривошеева оказался торжественным, и, сделав несколько шагов во двор, он широко развёл руки, обращаясь к присутствующим с уверенностью и решимостью.

– Здравствуйте, уважаемые товарищи! – объявил он, жестом подзывая людей. – Прошу всех оторваться от дел и подойти на собрание!

Пролетарии поднялись из-за своих мест, оставили игры и разомкнули отдельные группки, образовав единый коллектив. Несмотря на то, что встреча ещё началась, гул множества голосов продолжался ещё некоторое время. В связи с этим Василий Петрович, с улыбкой дожидаясь наступления спокойствия, успел поздороваться с передними рядами, а также оценить примерное число подошедших лиц.

Его выступление не начиналось некоторое время. Сначала руководитель обменялся парой шуток с рабочими, затем посмеялся вместе с ними и выслушал иных товарищей. И только после этого, заметив, что его слушатели начинают проявлять признаки скуки, он поднял левую руку вверх, что послужило сигналом к началу его речи.

– Доброго всем утра, товарищи! – воскликнул Кривошеев, широко расставив руки. – Хочу обрадовать вас тем, что настал день, когда государство выделило нам на производство конвейеры! И не один, а сразу четыре штуки! Ура, товарищи! – провозгласил он, жестикулируя словно дирижер, отчего коллектив радостно подхватил его слова. – Сегодня у нас две задачи: первая – подготовить площадь, этим займутся более молодые, и вторая заключается в завозе и монтаже ленточного конвейера – эта задача отдаётся более опытным. Не станем же терять время даром. Ясны ли коллективу задачи?

Товарищи ответили согласием, и, распределив обязанности между членами бригады, рабочие проследовали в цех.

Меня определили в группу под началом Аркадия Ивановича, и первая наша задача заключалась в перестановке токарных столов по периметру цеха. Это была несложная работа, и, распределившись парами, трудящиеся дружно окончили её в кратчайшие сроки.

Пока мы занимались в центре, остальная часть коллектива приступила к частичной разборке стен складов, чтобы подготовить основу под конвейерные ленты. Эти операции наполнили пространство шумом и пылью, поэтому Константинов указал приостановить работу и подождать на улице.

Вернувшись во внутренний двор, мы застали одиноко сидящего Евгения Викторовича. Бригадир обособился от коллектива с множеством папок, которые он расставил на столе, и с задумчивым лицом работал с документацией. Чтобы не мешать человеку, мы заняли места на противоположной стороне, но едва мы присели, он сам обратился к нам.

– Что, ребята, вышли подышать воздухом? – поинтересовался бригадир, не отрываясь от бумаг, – я не понимаю, как Кривошеев спокойно работает в таком шуме, тем более с расчётами!

– Мужик привыкший, – ответил Константинов, сев напротив него и закурив, – это ты изучаешь новую номенклатуру и чертежи по оборудованию?

– Она самая, Аркаш, – проговорил Евгений, – я сегодня остаюсь с вами до утра, а руководителя отпустим, не молодой уже такие подвиги вершить.

– Верно! Хорошее решение! – поддержал его Сашка, плюхнувшись рядом и закинув ему руку на плечи, – может, я помогу тебе их прочесть? Заодно и Ярику объясним принцип чтения.

– К сожалению, лишнего времени у нас нет, – ответил бригадир, откинувшись на спинку скамьи, – Ярик, не серчай, но пока от тебя только требуется работать руками, у нас дел вагон.

– Ничего, я всё понимаю.

– Раз так, то дальше идём разгружать склад готовой продукции, – продолжил Евгений, глянув в записную книжку, – скоро прикатят водители, и нужно освободить всю площадь от запасов.

– Во те раз! – удивился Аркадий Иваныч, выронив папиросу изо рта, – это что же такое намечается в ближайшее время?

– Я знаю не больше вашего, товарищи, – улыбнувшись на его реакцию, сказал Евгений. – Слышал только, что теперь охват производства хотят расширить и взять не только гражданские нужды, но и военные. Поэтому в ближайшие дни нам придётся изрядно потрудиться!

– Ладно, в таком случае отдохнули и будя! – добавил Александр, покинув своё место. – Мы пока на склад пойдём, и ждём тебя после обеда.

– Это само собой, мне как раз тут самая малость осталась, товарищи! – согласился бригадир, и когда мы покинули места, он вновь засел за чертежи.

В этот час на складе готовой продукции, помимо строительных работ, происходила подготовка радиостанций к вывозу. Их упаковывали в массивные деревянные ящики, и с прибытием транспортных средств пришлось незамедлительно приступить к погрузке, оставаясь на месте до обеда.

Аккуратно распределяя изделия по грузовикам, коллектив сумел очень быстро переправить значительный объём, облегчив задачу на послеобеденное время.

Вскоре рабочие отправились на обед, но перед этим я решил ещё раз осмотреть склад, чтобы понять, какой объем работ нам предстоит выполнить до начала монтажа конвейеров. Войдя в него в полном одиночестве, я обратил внимание на то, что свет над входом стал более тусклым, а лампы, находящиеся в его глубинах, были выключены. Но что меня действительно удивило в этой обыденной обстановке, так это то, что, хотя почти все готовые изделия были вывезены, а помещение почти опустело, мои товарищи забыли о большом деревянном ящике, который стоял на металлическом столе перед выходом в цех.

Заинтересовавшись им, я неспешно и почему-то с опаской двинулся в его сторону, стараясь рассмотреть содержимое ещё на подходе. Им оказались медные провода, которых оказалось настолько много, что они выбивались за пределы имеющегося объёма, а значит, их общая масса доходила до нескольких килограмм. Остановившись в шаге до объекта, я увидел, какой внушительный объем, образующий хитросплетенную сеть, ожидал меня впереди. Это заставило остановиться и прислушаться к окружающей меня темноте, которая наводила ужас, сохраняя безмолвие.

Ощутив нарастающий сердечный ритм и сложность совершить вдох, я принял, пусть и абсурдное, но облегчающее моё состояние решение… Я обратился к ящику.

– Как тебя могли тут забыть? – непринуждённо проговорил я, сохраняя рабочий образ. – Насколько я помню, ваше место на ином складе!

И, резко схватив его за ручки, я попытался развернуться и убежать, но обмяк так сильно, что приклеился к этому месту и не нашёл силы пошевелиться. Мой страх усилился, и мне казалось, что тёмные стены этого помещения насмехаются надо мной. Залившись потом и кусая губы, я медленно, стараясь сохранять спокойствие рук, поставил его на место и устремился в сторону выхода, но через мгновение оказался остановлен громким мужским голосом, вырывающимся из этого мрака.

– А что же вы ящичек оставили, Ярослав Артемьевич? – хитро проговорили стены. – Если я не ошибаюсь, вы хотели вернуть его на своё место?

Моё тело вновь застыло на месте, но любопытство, взявшее верх над страхом, заставило обернуться и попытаться рассмотреть человека, поймавшего меня, как ему показалось, с поличным.

– Именно так, товарищ…?! – повысил я голос, сделав ему шаг навстречу.

Он не заставил себя ждать, и из мрака выступила фигура крупного мужчины, одетого в гражданскую форму, который уверенным шагом отправился ко мне, принимая всё более четкие очертания. Вскоре я выдохнул и, поставив ящик, радостно обратился к нему, подав руку.

– Яков Геннадьевич! Никак не ожидал вас встретить в таком месте!

– День добрый, Ярослав! – с улыбкой ответил он на рукопожатие. – Извини, если напугал, мне стала интересна твоя реакция на то, если что-то идёт не по твоему плану.

– Признаюсь, я и не думал присвоить его себе, а просто хотел отнести на место, – доложил я, вновь окинув взором ящик.

– Я это уже уяснил, Ярослав, ты говоришь сам с собой вслух, а это плохая привычка, от которой следует отучаться, – ответил Яков Геннадьевич и, постучав по ящику пальцами, продолжил: – Иногда мне нравится наблюдать за людьми со стороны, когда они сами не подозревают об этом. В одиночестве каждый из нас становится таким, каким является на самом деле. Согласен с моим утверждением?

– Так точно, думаю, оно справедливо, – произнёс я, глядя в серые глаза капитана.

– Раз так, то позволь тебя спросить, не появилась ли у тебя мысль хоть на мгновение присвоить его себе? – хитрым тоном проговорил Никитин, легким движением руки подвинув ко мне полный ящик.

– Совершенно нет, товарищ капитан. Вы уже слышали мои подлинные намерения, иных в моей голове не нашлось, – откликнулся я, слегка оттолкнув материалы.

– Это меня очень радует, товарищ Мельников! – сменив тон на доброжелательный и хлопнув меня по плечу, заговорил Яков. – В таком случае ты прошел проверку, и мы можем продолжать совместную работу. Расскажи мне, как тебе коллектив, трудовой процесс? Всё ли нравится?

– Прекрасные люди, вы мне дали то, чего мне действительно не хватало, а ещё я вступил в профсоюз, – отозвался я, признав нужным доложить новости.

– Мне уже известно, ты молодец, – прокомментировал капитан, прислушиваясь в сторону цеха. – Как ты уже понял, это важное предприятие, поэтому оно входит в область контроля НКВД. Но пару недель назад нам пришло анонимное донесение, что на производственной площади готовится диверсия, и, потому как ты попросил тебе найти работу, я прошу тебя помочь коллективу.

– Жду указаний, выполню всё, что прикажите! – воскликнул я, ощутив воодушевление, что преследовало меня на службе.

– Всё да не всё, а в театр сходить с друзьями придётся, – улыбчиво произнёс Никитин, вытащив билеты из куртки. – Держи, считай, что это подарок от профсоюза при трудоустройстве.

– «Много шума из ничего», Шекспир, – прочёл я один из экземпляров. – Спасибо, Яков Геннадьевич!

– Уваров советовал взять вам билеты на Гетте, но мы не успели, хотя ты и так его читал… Суть не в этом, Ярослав, – капитан сделал паузу и, подойдя ближе, заговорил тихо. – После предъявления билетов тебя отведут в отдельную комнату для проверки твоего экземпляра. Там ты встретишь женщину, которая задаст тебе вопрос: всё ли может человек? Ответ: лишь бы захотел. После этого ты получишь инструкции, которые нельзя передать непосредственно в артели. Задача ясна?

За моей спиной раздался звук открывающихся металлических ворот, который заглушил ответ. Обернувшись в сторону цеха, я был поражён ярким светом и не сразу смог различить фигуру, стоявшую передо мной. Некоторое мгновение она стояла неподвижно и, помявшись на месте, обратилась удивлённым голосом Евгения Викторовича.

– Ярик?! А ты чего отстал от мужиков?! У нас ведь сейчас обед по распорядку.

– А я тут… решил посмотреть, сколько осталось дел на вторую половину дня, – ответил я, изумлённо осмотрев цех, который оказался пуст.

– Ох, работы у нас с тобой непочатый край! Ты, кстати, если решил со мной остаться до утра, завтра законный выходной имеешь, но к концу смены обязательно позвони домой и предупреди, – вновь начал Евгений, подходя ко мне с уверенным тоном, – так, а это что? Ого, медь! Вынести хотел, а Ярик?! – уже с весёлым выражением лица спросил бригадир.

– Нет, он тут стоял, когда я вошел, похоже, нашли при переносе оборудования и решили отложить. Пожалуй, отнесу его в заготовительный склад, – рассудил я, взявшись за ящик обеими руками.

– Да ладно тебе! – махнул бригадир, встав передо мной. – Они уже, скорее всего, непригодны и подлежат списанию. Думай, может, утром вывезем и сдадим, а деньги пополам? Что скажешь? – сверля меня глазами, протянул Евгений.

– Может, ты сам их отвезёшь утром? А то, мне кажется, я не в состоянии буду, – предложил я, вытянув ящик вперед.

– Думаешь, узнает кто? Да брось! – засмеявшись, Жаринов вновь замахал руками, – в таком переполохе про провода и не вспомнит никто. Они уже потеряны, хоть и на виду! Или тебе лишняя копеечка не нужна?

– Нужна, но я хочу своим трудом зарабатывать на жизнь, – освободившись от груза, признался я.

– Понимаю, сам таким был, но жизнь заставляет поступать так, – приняв провода, тоскливо произнёс Евгений, – мамка у меня болеет, а врач без взятки лечить не хочет.

– Быть того не может! – воскликнул я, и эхо охватило всё помещение.

– Может, Ярик, – ответил Жаринов, кивнув головой в сторону выхода, – я бы в НКВД написал, но с этой бумажной волокитой время потеряю, уж лучше накопить и откупиться, а то оно против меня, и, оставшись ни с чем, никак не помогу.

– Ладно… тогда спрячь его, а я сделаю вид, что забыл, – заключил я, обогнав его и встав в проходе.

– Спрятать? – задумался Евгений, оглядывая темный склад и то место, где стоял капитан. – Хорошо, но только никому не говори. Мне нужно достать три тысячи, желательно в течение пары недель, максимум месяца…

– Понимаю, я сейчас выйду, а ты укрой его. Но всё-таки ещё раз советую обратиться в органы, – добавил я уже у выхода в цех.

– Поздно, Ярик! Затянул я с этим делом, обращаться надо было ещё после первого приёма, когда он только намёк сделал, а я, дурак, не решился! – с досадой произнёс бригадир, и его силуэт скрылся в темноте.

Евгений догнал меня, когда я прошёл половину пути до столовой, и на этот раз он достал слегка потрёпанный временем блокнот и, глянув в него, раскрыл дальнейшие планы.

– Продвигаемся мы хорошо, даже исполняем задачи с небольшим опережением, – рассудительно начал бригадир, сделав пометку карандашом, – после обеда с Аркадием Ивановичем пойдём на склад заготовок, там забот хватит до вечера.

– Задача ясна, – ответил я, глянув в его пометки, – а можешь сказать, как ночные часы оплатят?

– Конечно, двукратным размером, а ещё у тебя завтра отсыпной и после выходной. Выходит, Ярик, ты получишь как за три дня, плюсом премия, так что не переживай!

Час спустя группа рабочих отправилась на заготовительный склад, в который как раз завезли детали конвейеров.

Обогнув ряды высотных стеллажей с деталями от радиоприёмников, Аркадий Иванович с Сашкой распахнули главные ворота, ведущие на проезжую часть, и первый шофёр загнал свою полуторку в помещение. После этого коллектив разбился на пары и, выстроившись друг за другом, приступил к разгрузке транспорта. В это время Евгений Викторович вёл учёт и распределял детали будущих агрегатов по отдельности.

Постепенно работа подходила к завершению, и, опустошив заключительный автомобиль, рабочие отправились на перекур, а я решил остаться и осмотреть привезённые детали.

Перед тем как выйти на улицу, Жаринов разложил по отдельности натяжные и приводные барабаны, ролики, а также опорные стойки. Теперь всё это добро ожидало оформления и монтажа.

Пока я разглядывал оборудование, крайний водитель покинул кабину и двинулся ко мне, одаривая тёплым приветствием.

– Ярик-джан! День добрый! – объявил он, взглянув своими карими глазами и потерев пышные усы. – Как настрой?

– Здравия желаю! – вскочив, отчеканил я. – Товарищ…?

– Старший лейтенант Гурам Беридзе! – отрапортовал молодой человек, поправив кепку с козырьком и отдав воинское приветствие. – Ты уже получил билеты от капитана, верно?

– Так точно, спектакль завтра в шесть вечера, – доложил я, показав экземпляр.

– Хорошо, завтра жди меня в половину шестого, я прибуду под легендой таксиста и доставлю вас туда и обратно, – произнёс Гурам, рассмотрев билет, – но сперва выйди встретить меня, сделав вид, что ловишь такси, а потом выводи друзей. На обратном пути повторим, запомнил?

– Ясно как день, товарищ старший лейтенант! Проще и быть не может, – ответил я, спрятав билет обратно.

– Вот и славно, красноармеец Мельников! – легонько пристукнув меня кулаком по груди, продолжил старший лейтенант. – Твоя задача вести себя естественно и следовать инструкции, помня, кто я, но делая вид, что мы не знакомы. Аня меня не запомнила, не переживай!

– Товарищи возвращаются… – произнёс я, обернувшись к цеху.

– Так и есть, – согласился Гурам. – До скорого, Ярослав, честь имею! – заключил молодой офицер и направился к кабине.

Когда вернулась бригада, мы продолжили подготовку механизма к установке. Евгений Викторович направился к Кривошееву, прихватив с собой один из чертежей конвейера вместе с техническим паспортом. Они начали работу над подготовкой проектной документации.

К окончанию смены в артель прибыли рабочие специалисты из города, привезя также новенькие электродвигатели. Их инженеры ещё раз проверили соответствие оборудования техническим требованиям, и началась подготовка к монтажу. Я с Александром попал на керосиновую зачистку деталей от смазки, которые передавались рабочим, проводящим процесс сборки. Не особо трудоемкий процесс, требующий лишь усидчивости и терпения, позволил мне продолжать знакомство, одновременно терзая парня своими расспросами.

– Саш, а можешь мне рассказать, что тебе известно про Якова Геннадьевича? – продолжал я, передавая очищенные детали товарищам.

– Товарищ капитан-то?! – удивился юноша, промывая приводной барабан. – В общих чертах мало чего, он личность скрытная, но точно знаю, что офицер всегда старается давать второй шанс, а не просто наказывает. И шанс он этот видит в трудовом перевоспитании, поэтому преступники, пойманные им, часто попадают на производство и находятся под постоянным наблюдением.

– Умно, – ответил я, передав следующую деталь. – А в артели он часто появляется?

– Только когда что-то важное. Поговаривают, у него тут осведомители поставлены, и ходят слухи, что один из них Аркадий Иваныч, – доложил Сашка, утерев пот. – Но мне кажется, это враки, хотя он партийный и особо ничем не выделяется из остальных, мужичок обычный.

– А такие люди больше всего подходят, – проговорил я, бросив взгляд на Аркадия, который поднимал детали конвейера при помощи лебёдки. – Он вроде на своём месте, но развивает государство как пролетарий, а также как государственный служащий.

– Общество на всех его уровнях, если быть точнее, – добавил Александр, принявшись за следующую деталь. – Рабочий коллектив – одна из основ общества нашей страны. Что же, если это так, то почёт ему и слава! – с улыбкой совершил вывод товарищ.