Читать книгу: «Последний день в мае», страница 11

– Пойдём, я расскажу тебе обо всём по пути, – произнесла Инна, и, взявшись под руку, мы неспешно отправились в путь.

– Ты хуже выглядишь, чем днём, быть может, стоит вернуться домой? – предположил я, осматривая слегка бледное лицо Инны.

– Нет, мне просто дурно, а так ничего страшного не случилось, – ответила она, и некоторое время мы прошли в безмолвии, а после Инна заговорила вновь: – Я на первом месяце беременности, но пока не сообщила Владе…

– Это же просто чудесно! – с улыбкой на лице воскликнул я. – Но что тебя останавливает?

– Лишь ожидание подходящего момента, но он в последние дни так занят работой, что такая новость на время может и вовсе выбить его из колеи… – задумчиво рассудила девушка, когда мы добрались до места.

– Брось, вы так давно знаете друг друга, что такая новость станет для него лишь в радость, – произнёс я, взяв подругу за плечо.

– Пожалуй, ты и прав, вероятно, завтра, когда мы отправимся в гости к детям и Арине Андреевне, появится самый подходящий момент, потому как в этом месте мы с Владей и встретились впервые, – сообщила Инна, с улыбкой взглянув на меня. – Спасибо тебе, Ярослав.

Через несколько минут Инна вернулась. Состояние девушки несколько улучшилось, и теперь она могла свободно передвигаться.

– А ты сообщила про это ещё кому-либо? – поинтересовался я, следуя рядом с Инной.

– Ещё нет, даже Ане. Кстати, вы красиво смотритесь вместе, но я прошу вас не терять разум в этот период, – проговорила девушка, пристально глянув мне в глаза, – она очень ранимый и чувственный человек, так что прошу тебя быть с ней с наличием серьёзными намерений.

– Конечно, иных у меня вовсе нет, – ответил я, остановившись и встретив её своим взором, – она невероятна собой, и будет большой ошибкой потерять её.

– Аня тоже нуждается в поддержке коллектива, – продолжила Инна, немного прибавив шаг. – Долгое время ей было сложно найти общий язык с одноклассниками. Но теперь всё наладилось, и у неё появился ты, и мы вместе сможем помочь ей влиться в дальнейшую жизнь, ведь совсем скоро выпускной, а за ним институт и новые товарищи.

– Всё так, разве может быть что-то лучше?! – произнёс я вслух, и мы проговорили весь оставшийся путь.

Оставшаяся часть спектакля прошла в размеренном ритме. Мы вернулись на свои места и безмятежно наслаждались представлением, не встретив никаких неожиданностей.

***

В конце дня я покинул театр раньше своих друзей, объяснив это необходимостью найти такси. На тёмной улице меня встретил свежий воздух, и, с наслаждением вдохнув его полной грудью, я сбежал по ступенькам вниз и, оглядевшись в разные стороны, зажёг первую спичку.

Конечно, тогда я посчитал, что такой маленький огонёк на большом пространстве окажется едва заметен, поэтому, не успев её дожечь, я выхватил сразу половину пачки, запалив их одновременно. Простояв с этим факелом с минуту, мои глаза заприметили, как один из автомобилей включил фары и плавно подъехал ко мне.

Из его салона показалось знакомое лицо, и, широко улыбнувшись, старший лейтенант первым обратился ко мне.

– Ярик, ты бы ещё факел запалил, одну ведь спичку в ночи, считай, что не видно! – посмеиваясь, воскликнул старший лейтенант.

– А мне показалось, одной окажется мало… – затушив остальные, проговорил я.

– Неужели ты считаешь, что я высматривал тебя глазами? У меня для таких случаев имеется специальный прибор, – продолжал Беридзе, радостно показав бинокль, – я тебя ещё у входных дверей обнаружил и только ждал сигнал. Веди ребят!

Сойдя вниз вместе с остальными, мы расположились на своих местах, и севший впереди Владилен оказался приятно удивлён, встретив своего нового знакомого. Некоторое мгновение они с Гурамом с улыбкой всматривались друг в друга, но вскоре старший лейтенант решился нарушить молчание.

– Что такое, дорогой? Ты смотришь на меня с каким-то недоверием! – с долей иронии обратился чекист к философу.

– Я не понимаю, как в таком большом городе, как Москва, мы смогли встретиться два раза за вечер! – проговорил Сухарев с весёлым, но изумившимся тоном.

– Так я специально запомнил время окончания спектакля и заранее вернулся за тобой, чтобы не искать других людей, – улыбчиво выкрутился Беридзе и, включив счётчик, тронулся с места.

– Только не спешите, пожалуйста! – умоляюще обратилась Инна, взглянув в зеркало заднего вида.

– Конечно, красавица, – ответил Гурам нежным голосом, – можете не переживать, мы подкрадёмся к дому, словно барсы в ночи.

Машина плавно катилась по ночной дороге, и Аня, погруженная в сон, положила голову на моё плечо. Инна, обратив свои глаза за окно, с добродушной улыбкой на лице слушала, как будущий отец её ребенка продолжал терзать весёлого таксиста своими вопросами.

– И всё-таки мне кажется, что научиться таким методам вождения, трудясь на обычном такси, просто невозможно, как и не бывает, чтобы мы встретились дважды за день… – уже слегка сонным голосом проговаривал наш философов.

– Невозможно, Владилен… – вновь согласился Гурам убаюкивающим тоном, – но почему же мы не можем считать, что это сон?

– Потому что всё это объективная реальность, дающаяся нам… – не окончил Сухарев и, подобно сестре, отправился в сновидения.

– Через ощущения, – окончил за него Беридзе, и улыбнувшись нам с Инной в зеркало.

Добравшись до дома, я разбудил спящих девушек и, проводив коллектив до подъездной двери, отправился «расплатиться» с шофёром.

– У Владимира Евгеньевича любознательный сын, впрочем, по словам капитана, он был таким с самого детства, – высказал Гурам, когда я сел в автомобиль, – выходит, это он помог тебе освоиться в городе.

– Да, без Владилена всё вышло бы не столь интересно, – доложил я, смотря, как товарищи скрылись за входом в здание.

– Хороший он товарищ. Бумаги с собой? – оглядев меня, поинтересовался агент.

– Так точно.

– Ознакомься и уничтожь, как письмо днём, а после действуй согласно задачам, – проговорил Гурам, хлопнул меня по плечу, – если что, я буду всё время в этом районе и навещу тебя.

Обменявшись рукопожатием, я покинул автомобиль и, пройдя несколько метров, подскочил от резкого гудка за спиной, за которым послышался возмущённый голос Беридзе.

– Эй, дорогой, а где деньги?!

– Конечно, один момент! – воскликнул я, принявшись шарить по карманам, но ответом мне оказался радостный смех старшего лейтенанта.

– Ярик, да я же шучу! До скорого! – добродушным тоном проговорил старший лейтенант, а после умчался на служебном автомобиле.

***

Вернувшись в квартиру, коллектив ещё долгое время делился полученными впечатлениями от театрального представления во время чаепития. Оно каждому пришлось по вкусу, а также освежило простор для творческого мышления, и если Владилен с Аней нашли вдохновения для написания свежей статьи и художественного сюжета, то глаза Инны сообщали о намеренности в ближайшие дни объявить радостную весть возлюбленному.

Что до меня, то я, будучи человеком, пропустившим большую часть первого акта, гуляя по театральному залу, и вторую погружённый в собственные умозаключения, только и мог внимательно слушать рассказы других да переделывать их на собственный лад.

В конце дня я принял душ и, вернувшись в читальный зал, был приятно удивлён, увидев Аню, которая пребывала в отличном настроении.

– Добрый вечер, я решила, что сегодня вновь пробуду с тобой до утра, – произнесла она с лёгкой улыбкой, медленно приближаясь после того, как я закрыл за собой дверь.

– Если я не ошибаюсь, сегодня за окном стоит совершенно ясная погода… – заметил я и с улыбкой прижал к себе Анну.

– Верно, никакой бури там нет, но представим, что именно она стала причиной моего внезапного появления, – заключила девушка и, ловко взмахнув рукой, выключила за мной свет.

4.

В воскресное утро Инна решила поднять нас пораньше, чтобы успеть посетить детский дом до завтрака и к вечеру вернуться совершенно свободными.

Вероятно, девушка заранее договорилась с руководительницей учебного заведения, и та встретила нас ещё у ворот и сразу же оказалась в крепких объятиях Филатовой, что доставило ей огромное удовольствие.

– Хорошая моя! Как ты меня крепко сжала сейчас, неужели успела соскучиться за пару дней разлуки?! – удивлённо промолвила Арина Андреевна, с улыбкой созерцая глаза воспитанницы.

– Конечно, очень тосковала и по вам, и по ребятам. Как у вас идут дела? – не отпуская воспитательницу, интересовалась Инна.

– Всё хорошо, детишек стало немного меньше, приезжим выдали жильё, и они вернулись к родителям, а некоторые ребята обрели новую семью. Развиваемся постепенно, но хлопот не убавилось, – переведя внимание на всех нас, донесла гражданка Фёдорова.

– Так это же прекрасно, что хлопоты никуда не делись! – поддержал коллектив Сухарев, обхватив меня и Аню. – Они для того и должны быть всегда, чтобы не давать человеку впадать в уныние.

– Ох, Владилен, вы абсолютно правы! – обняв Инну за талию, воскликнула женщина, указав на распахнутую дверцу левой рукой. – В таком случае не станем терять времени даром. Входите, товарищи!

В этот час ребята ещё не покинули улицу, и, увидев появление Инны, они со звонким криком кинулись к нам навстречу. Окружив будущую воспитательницу, они захватили её объятиями и радостными сообщениями о новых успехах и новостях коллектива.

– Инна, а мы вышивать учимся! – радостно проговорила одна из девочек.

– И шить запомнили как, теперь по картинкам узоры делаем! – поддержала её подруга, после объятия.

– Инна, а воспитатели показали нам, как игрушки чинить! – гордо ответил подошедший мальчуган. – Теперь мы и девочкам куклы ремонтируем, и сами солдатиков мастерим!

И далее, далее… Поток детских голосков не утихал, а Инна, попав в его центр, выглядела совершенно счастливой. Она старалась выслушать, выслушать и ответить каждому ребёнку, и от нахлынувшего волнения на её глазах выступили слёзы.

Вскоре показался и один из самых преданных друзей, а именно Сашка. Однако в этот раз он пришёл без своего игрушечного автомобиля. Мальчик смотрел на свою подругу, расположившись поодаль, и находился в ожидании, когда коллектив немного успокоится.

Когда дети рассказали все свои истории, Инна подняла глаза, и их взгляды встретились. Сашка тут же бросился в её объятия через образовавшийся коридор детских лиц.

– Привет, Инна! Я так рад, что ты вернулась! – объявил мальчик, не в силах скрыть свою радость.

– Я тоже очень рада видеть тебя, – произнесла девушка, нежно гладя его по голове, – как у тебя дела?

– Хорошо! Воспитательницы показали нам книги по самостоятельным подделкам, и мы собрали новые машинки из конструктора! Тебе их надо увидеть! – не унимался Сашка, сияя от восторга, и протянул ей своё творение.

– Конечно, но я присоединюсь к вам позже, когда мы с Ариной Андреевной выдадим задание для Владилена. Ты же не против? – спросила она с нежностью в голосе, внимательно рассматривая машинку. – Какая замечательная работа! Вы все большие молодцы!

– Спасибо! Мы будем тебя ждать! – обратился к ней Сашка и вновь обнял будущую воспитательницу.

После мы с Владиленом отправились в кабинет Арины Андреевны, где выяснили, что на следующей неделе запланировано строительство новых беседок. От нас требовалось лишь небольшая помощь в подготовке, чтобы коллектив комсомольцев мог сразу же приступить к работе на следующее утро. Наша пара принялась за перенос стройматериалов, а затем – за разметку участка для будущей постройки.

Пока мы занимались делом, наши подруги занялись обучением девочек, устроившись на скамейке в парке. Инна рассказывала одной группе о вышивании, а Аня показывала девчонкам, как самостоятельно заплетать косы, показывая на одной из новых подружек.

Это кончилось тем, что девочки, спустя несколько минут, принялись сдавать ей экзамен, в процессе которого они заплели на пышных волосах Инны десятки тонких косичек. Когда на её голове больше не осталось свободного места, малышня принялась ловить поэтессу, чтобы использовать объём её огненного каре.

К этому моменту Владилен решил сделать перекур, и я поднялся в кабинет Арины Андреевны.

– Здравствуйте ещё раз, не помешаю? – обратился я к воспитательнице, постучав в дверной проём.

– Конечно нет, Ярослав! Проходите скорее и присаживайтесь! – радостно проговорила женщина и, отложив журнал, налила мне чаю. – Рассказывайте: как жизнь молодая идёт? Каких успехов добились?

– Всё просто замечательно, недавно устроился трудиться на радиозавод, – ответил я, присев перед ней.

– Вы молодчина! Очень грамотное решение с вашей стороны.

– Похоже, что так, – отпив из кружки, продолжил я. – И потому хочу вернуть вам долг.

– Что вы, Ярослав! Вы мне ничего не должны, ведь я оплатила ваши труды, а не давала в долг, – удивлённо проговорила Арина Андреевна.

– Но тогда я трудился как коммунист, для коллектива детей, а значит, во благо общего дела… Поэтому и деньги следует вернуть им, – произнёс я, не сводя с женщины глаз.

В смятении она перевела взгляд на портрет Дзержинского, и пораздумав некоторое время, обратилась более тихим тоном.

– Знаете, Ярослав, имея с вами общих знакомых, особенно занимающихся подобным трудом, – спокойно начала Арина Андреевна, кивнув в сторону портрета, – я не могу принять их обратно, потому как это прежде всего поддержка своего товарища от горячего сердца.

– Выходит… Вы его знаете?! – изумился я, глянув на Железного Феликса.

– Да. Несмотря на то, что он младше меня, мы успели принять участие в ликвидации детской беспризорности. Яков Геннадьевич, ещё будучи зелёным кандидатом на звание, грамотно находил ребят с улицы, после он участвовал в борьбе с уклонами, а затем отправился в Испанию… Знаю, что он в Москве, но почти два года мы не общались. – Проговорила Арина Андреевна печальным тоном, и после небольшой паузы продолжила: – Яков сильный человек, отдавший себя делу социализма, можете в нём не сомневаться.

– Выходит, я не останусь трудиться на заводе после операции? – случайно произнёс я вслух и тут же осёкся, вспомнив слова капитана.

– Я не могу дать вам однозначного ответа, Ярослав. Только вы можете решить эту задачу, задав себе вопрос: где я могу принести больше пользы обществу рабочих и крестьян? На производстве или вернувшись на службу? Советую исходить из этого, – спокойно объяснила воспитательница, вновь разливая чай.

– Арина Андреевна, а вы можете рассказать о том, как давно знакомы с Иной? – проговорил я, решив несколько поменять тему и узнать чуть больше о своих товарищах.

Услышав мой вопрос, гражданка Фёдоровна с нежной улыбкой на лице поднялась из-за стола. Она достала из шкафа фотоальбом и, раскрыв его, продемонстрировала фотографии, на одной из которых была изображена девочка примерно двенадцати лет, держащаяся за руку с молодой Ариной Андреевной. Рядом располагались и другие снимки, на которых та же девчонка стояла с юным брюнетом в очках, но оба они оказались уже несколько старше.

– Инночка воспитывалась в детском доме с одиннадцати лет, а родителей не знала с рождения, – продолжила она, переворачивая страницу и показывая фотографию Никитина. – До этого она жила на улице, где её и нашёл Яков Геннадьевич. В составе группы чекистов он вызволил женщин из публичного дома, в числе которых оказалась Инна, которую он доставил к нам. В школе она познакомилась с Владиленом, и они очень быстро стали неразлучными друзьями, – добавила воспитательница, указывая на следующую фотографию. – А в шестнадцать лет они часто сбегали в город и проводили вместе часы напролёт.

– Красивая история, но, похоже, скоро она получит продолжение, – добавил я, оторвавшись от просмотра. – Мне стало известно, что Инна беременна.

– Тогда я уверена, что в ближайшее время об этом узнает и будущий отец! – радостно воскликнула Арина Андреевна. – Пойдём посмотрим, как дела у ребят.

Когда мы вышли во двор, Анна уже была там, окружённая своими маленькими подружками. По всей видимости, им удалось поймать юную поэтессу и заплести ей несколько коротких кос, с которыми она, кажется, решила не расставаться до самого вечера. Теперь обе девушки занимались с детьми, обучая их танцам. Они разделили ребят на группы, а затем образовали пару, чтобы продемонстрировать движения вальса.

Коллектив с восторгом наблюдал за плавными движениями девушек, не в силах скрыть восхищения. Вскоре ребята, разбившись на пары, приступили пусть к пока неумелой, но самостоятельной деятельности, стараясь преодолеть страхи и стеснения. Однако в силу своего возраста это занятие вскоре наскучило им, и понимающая это Инна собрала единый хоровод, в котором дети пустились в общее движение под пение любимых песен.

Я и Владилен тоже решили принять участие в этом движении, и, встав между ребятами, мы принялись неспешно двигаться, сохраняя общий темп. После полного оборота Инна пригласила моего товарища в центр круга и, взявшись за руки с младшим Сухаревым, закружилась в медленном танце, не отрывая взгляда от его глаз. Вскоре она набралась смелости и обратилась к парню, что заставило остальных ребят замолчать.

– Владь, я очень счастлива осознавать, что мы провели вместе столько лет, – начала девушка спокойным, но уверенным тоном, – я благодарна тебе за всю заботу и поддержку, что ты совершил для меня.

– Спасибо, Инна, мне очень приятно слышать такие слова от тебя! – радостно воскликнул Владилен, не скрывая своего счастья.

– Но мне нужно сообщить тебе ещё одну новость, – продолжила она, уже слегка нервничая, но сохраняя прежний тон.

– Конечно, ты же знаешь, я всегда готов тебя выслушать, – ответил юноша, ведя её за собой в этом туре и не смея отвести взгляд.

Их лица хоть и располагались вблизи, но в этот момент оказались совершенно противоположны по содержанию эмоций. Сухарев выражал эталон уверенности и стойко дожидался, как мне показалось, любой новости от Инны, которая, пребывая в смятении, плавно приблизилась к нему и сообщила весть на ухо.

В следующий миг спокойствие Владилена нарушилось, и его залившееся лёгким румянцем лицо выразило невообразимый восторг, перешедший в радостное восклицание.

– Инночка, это правда? Повтори, пожалуйста, эти слова ещё раз! – начал Сухарев, взяв девушку за плечи.

– Да, Владя, правда… У нас будет ребёнок, – уже не сомневаясь, проговорила Инна при всём коллективе.

Сначала Владилен не говорил ни слова, лишь созерцал свою барышню, которая, проронив несколько редких слёз, ответила ему тёплым взглядом. Затем он обхватил ее за талию и, прижав к себе, прокрутил Инну несколько раз вокруг своей оси со счастливым восклицанием, разносящим весть по всей округе.

– Я буду отцом! – громко кричал философ, совершив заключительный пируэт. – Инна, дорогая, спасибо тебе большое!

Инна ничего не проговорила, и, облегчённо выдохнув, она снова обняла своего молодого человека, нежно целуя его в щёку. Мы с Аней решили подойти к ним поближе, но в этот момент к нам в радостном возбуждении подбежал болтливый Владилен.

– Ярик! Товарищ ты мой верный! Ты же слышал эту новость?! Я буду отцом, – возгласил Сухарев, обняв меня, и после уделил внимание сестре, трепетно взяв её ручку, – сестрёнка, милая моя Анюта, у тебя скоро появится племянник!

– Я очень рада за вас, ребята! – ответила ему сестрёнка, бросившись в его объятия, – поздравляю тебя, братец!

Когда они отпустили друг друга, Владилен вытер редкие слёзы на своих щеках, и обратив внимание на маленького Сашеньку, подозвал его к себе, совершив лёгкое движение руки. Отрок встал между ним и Инной, с удивлением взирая на обоих, и вопросил философа недоуменным тоном:

– Если у вас всё хорошо, то почему же вы плачете?! Кто вас обидел?

– Никто, Саша, ты можешь не переживать за нас, – ответил ему Владилен, пригнув перед ним колено, – просто это один из способов справиться с сильными переживаниями.

– Как сложно, – задумчиво протянул малец, и после радостно объявил перед всем коллективом: – Теперь вы точно должны пожениться!

– Конечно, Сашенька, мы обязательно поженимся с Инной, – проговорил Сухарев, потрепав юнца в волосах, а после поднялся к Инне.

Они снова оказались рядом, и, взяв её за руку, Владилен опустился на колено. Уверенно глядя ей в глаза, он начал свою речь:

– Инна, дорогая моя, я осознаю, что в настоящий момент я не совсем подготовлен, но, тем не менее, я не могу не задать тебе этот вопрос: согласна ли ты стать моей супругой?

– Да… Я согласна! – радостно ответила девушка, вновь пустив слезу.

Он мягко поцеловал кисть её руки, и, поднявшись на ноги, оба любящих сердца встретили подошедшую к ним Арину Андреевну.

– Дорогие мои, я не могу сдержать своего восторга! Я искренне рада за вашу пару. Вы же выросли у меня на глазах: бегали в саду детишками, а теперь ходите за руку вместе. Родные мои, позвольте мне вас обнять! – воскликнула она, заключая их в объятия.

Мы провели в коллективе детского дома весь оставшийся день и только к вечеру, ощущая сильную усталость, неспешно отправились домой.

5.

В утро понедельника я выходил на смену уже ознакомленный с поставленной задачей и находился в полной решимости её выполнить. Зная о предоставленной поддержке, а также о том, что на производстве меня ожидает связной, моё сознание лишь наполнялось приливом решимости и радостным чувством, что я вновь нахожусь на службе рабочему классу.

Когда я приехал на работу, цех сильно изменился. Ночная смена уже заканчивала свою работу и собиралась уходить домой, что на некоторое время остановило производство. Осматривая цех, становилось понятно, что эксплуатировалось лишь три ленты, а четвёртая была свободна. По слухам, руководство готовилось только сегодня объявить о новом изделии, которое будет добавлено в производственную номенклатуру.

Поприветствовав трудящихся и заняв среди них место, наш коллектив приготовился к утреннему собранию, которое не заставило себя долго ждать. В восьмом часу в цех, с напутственным словом, вышли радостный Василий Петрович и усталый Евгений Викторович, который находился в сонном состоянии.

Рабочие, не став терять времени, устремились к руководителю и, захватив его в полукруг, приготовились услышать их речь.

– Утро доброе, уважаемые товарищи! – воскликнул руководитель, окинув взглядом знакомые лица. – Рад видеть вас отдохнувшими, радостными и готовыми к труду!

– Ура! – хором ответили мы и принялись дожидаться продолжения речи.

– Такое бодрое состояние не может не радовать, особенно в свете грядущих важных событий, – вновь уверенно заговорил Василий Петрович. – Они связаны с новым изделием, которое также будет производиться в артели. Речь идёт о радиостанции «Джек». Кто уже слышал о ней?

Первым, кто потянул руку, а после совершил шаг вперед, оказался Аркадий Иванович. За выходные он успел привести свои пышные усы в порядок, от чего напоминал красного кавалериста времён Гражданской войны, которых я часто видел на картинках в детстве.

– Слыхали, Василь Петрович, выходит, с этого трудимся на усиление спецподразделений? Она же применяется на большие расстояния. – уверенно ответил Константинов от лица коллектива.

– Всё верно, Аркадий Иванович! – ответил Евгений Викторович, потянувшись, чтобы ободриться. – Аппарат надёжен и довольно прост в производстве, поэтому сможем успешно поставлять товары как для военного, так и для гражданского сектора.

– Именно так, – поддержал мастера Василий Петрович, тронув его за плечо, – с этого дня артель служит также и нашей армии. Согласно плану, мы должны нарастить производство до двух тысяч радиостанций в месяц, и на этой неделе осваиваем новый производственный процесс. Коллективу ясны задачи?

Мы хором ответили согласием, и как только волна шума стихла, Аркадий Иванович вновь обратился к Кривошееву.

– Странно всё это… Сначала НКВД проводит переоборудование и завозит новые материалы, затем вводит военный сектор в производство с перспективой его расширения… Василь Петрович, я прошу никого не паниковать, но мне кажется, что назревает война… – рассудительно произнёс рабочий, и после его слов воцарилась тишина.

– Типун тебе на язык, Аркаша! Ну какая, к чертям, война?! – поражённо воскликнул Жаринов, отмахнувшись от этой мысли. – НКВД поставило цель помочь в перевооружении Родины на следующую пару лет, а мы им в этом посодействуем.

– Да я не запугать, так… Простые мысли вслух и не более, – простодушно заключил Аркадий Иванович и вернулся в коллектив.

– Ладно, плохие рассуждения в этих стенах редко звучат, а лишняя предосторожность не помешает, – с уважением начал Кривошеев, стремясь избежать недопонимания. – Поэтому не станем забывать об этих мыслях и быть готовыми ко всему. А теперь приступаем к труду!

Когда рабочие принялись расходиться по производственным местам, Аркадий Иванович прихватил меня с собой. Мы уже собирались приступить к работе у конвейера, как вдруг появился Евгений Викторович, который принёс с собой множество новостей.

Я вновь присмотрелся к бригадиру и смутился от его внешнего вида: на месте некогда озорных глаз теперь виднелись уставшие, потухшие очи. Его уверенная походка изменилась на медленную и осторожную, а некогда подтянутая белая кожа приобрела желтоватый оттенок. Во мне что-то сжалось до боли, и мы с Аркадием отправились к нему на встречу.

– Евгений Викторович! Здравствуй ещё раз! – воскликнул Константинов, пожав ему руку, – ты, часом, не заболел? Уж больно вид у тебя печален.

– На здоровье пока не жалуюсь, не спал пару дней, тяжело, но пока держусь, – ответил Жаринов, кивнув головой. – С врачом, принимающим на дому, вопрос решал для мамки, пока без успеха…

– Да что же это такое, в самом деле?! – возмутился Аркадий Иванович, хлопнув в ладоши, и, указав пальцем в грудь бригадира, он продолжил: – Твои проблемы, Евгений Викторович, – это проблемы всего нашего коллектива, поэтому, если до конца недели ты не сообщишь об этом чекистам, этим займёмся мы с Ярославом. Тебе ясно?

– Ясно, Аркадий Иванович! – радостно ответил Евгений и слегка подмигнул ему левым глазом.

– Раз всё понятно, то веди нас за собой, – вмешался я, обратившись к бригадиру, – мы куда идём-то сейчас?

– Пройдёмте в заготовительный склад, я всё вам объясню по дороге, – сказал Евгений, кивнув в сторону конца цеха с правой стороны.

***

Складное помещение оказалось практически доверху заполнено ящиками с деталями для новой радиоаппаратуры. Их ряды возвышались чуть ли не до потолка, образуя своеобразные коридоры, напоминавшие лощины, которые простирались до ворот, выходящих на улицу.

Лишь у входа в цех остался крохотный пятачок, на котором, рассевшись за столом, сидела пара лиц, которых ранее я не видел. Они резались в карты и, по всей вероятности, даже не думали трудиться, хотя рабочий день уже давно начался.

Наше появление заставило их насторожиться, но, увидев бригадира, тот, что был постарше и имел рыжеватый оттенок волос, подскочил со своего табурета и приветствовал лично Евгения.

– Не иначе товарищ Жаринов лично явился к нам! Вот уж действительно доброе утро! – воскликнул он, выронив перед напарником карты.

– Вот ты жук, Савелий! – протянул тенором второй, тот, что был моложе и носил тёмные волосы, – откуда у тебя столько лишних тузов?! Да и тем более козырных!

– Молчи, Колька! Не видишь, начальство пришло, а значит, веди себя подобающе! – пристукну товарища по взъерошенным волосам, вновь повысил голос старший, а после, уже умиротворённо, обратился к нам: – Ну, господа, с чем пожаловали?

– Осмотреть склад и подготовить его к эксплуатации, – ответил Аркадий Иванович и повёл меня с собой, оставив Евгения с кладовщиками наедине.

Мы вошли в один из проходов между рядами, и Константинов, пройдя со мной несколько метров, остановился, чтобы окинуть взглядом высокие стены, а затем повернулся ко мне.

– Поразительно, но в ближайшее время всё содержимое этого помещения отправится на защиту нашей Советской Родины… А раньше коллектив освоил бы такой объем не менее чем за пару месяцев! – с восхищением произнёс Аркадий Иванович, на мгновение подняв руки к потолку.

– Да… – протяжно согласился я, тронув один из ящиков, – тут остаётся лишь поразиться тому, сколько ещё может совершить человек!

– Лишь бы захотел, Ярослав, – ответил рабочий, слегка понизив голос, и, подойдя ко мне с невозмутимым видом, спросил: – Какова задача, поставленная старшим?

– Выйти на людей, угрожающих безопасности склада, – чуть слышно, ответил я, – я уже высказал предположение, что в этом замешан Евгений Викторович, но это ещё надо доказать.

– Тогда ступай к ним и заведи беседу, а я осмотрю со стороны, действуй! – указал Константинов, и отправился в конец ряда.

Я выдохнул и, приготовив непринуждённый вид, вновь отправился к работникам склада, которые уже успели усадить бригадира к себе за стол.

– Что, молодой, тебя надолго к нам сослали? – с лёгкой иронией спросил Савелий Палыч и, не дожидаясь ответа, выдвинул табурет. – Садись четвертым, в ногах ведь правды нет, так ли, Женька?

– Всё верно, – устало согласился бригадир, отведя взгляд.

Заняв место напротив Жаринова, передо мной тут же возникли карты, подняв которые я сразу нарвался на комментарий.

– Мы на интерес не играем, – схватив меня за руку, приметил его темноволосый товарищ, – если уж взял, то рубль на стол!

– Я не против заранее поднять ставки, – твёрдо сказал я, вынул из кармана пять рублей и положил их на стол. – Какой интерес с мелочевки начинать?

– Хитёр бобёр! – подметил рыжий Савелий, – тебя за какие заслуги к нам сослали-то?

– За то, что работы не боюсь, но лишний раз не поведусь, – ответил я, кинув козырь на стол перед лицом Евгения в начале партии. – В таком случае, сказали мне, топай на склад и оставайся там, пока мы не освоим его.

– Стало быть, навек сослали! – воскликнул Николай, кинув передо мной короля.

– Им же хуже, ибо тут есть где разгуляться, не сгибая спины, – отрезал я, вновь выставив козыря.

Двойка переглянулась между собой, и, передав информацию глазами, Савелий Павлович с подозрением обратился ко мне, забирая карту себе.

– Разгуляться тут есть где, но чтобы хорошо гульнуть, может, и ночью придётся на смену выйти.

– Выйти-то можно, только, надеюсь, не работать, ибо я не конь! – сделав возмущённый вид, воскликнул я.

– Работать не придётся, а побегать найдём где, – вдруг присоединился Жаринов, выдав на стол карту. – Тебе, вроде, деньги не помешают?

– Они никому не мешают, Евгений Викторович, и чем их больше в кармане, тем счастливей человек, – проговорил я, пристально взглянув на бригадира.

Воцарилось непродолжительное молчание, в ходе которого Жаринов получил от старшего кладовщика некий знак, повинуясь которому он едва слышно продолжил посвящать меня в курс дела.

– Ярик… – с трудом произнёс Евгений Викторович, не поднимая глаз, – ты понимаешь, сколько тут в перспективе денег?