Читать книгу: «Девять поводов влюбиться», страница 3

Глава 4
Болотный блюз

Джесси

На входе в «Энсли-Пайнс» меня обдает теплым воздухом от работающих обогревателей, слабым запахом антисептиков и ароматом свежей выпечки, который моментально вызывает урчание в желудке. Мое и без того дерьмовое настроение становится еще паршивее, когда я вижу Саманту, идущую по коридору в противоположном направлении.

Бесшумно догоняю девчонку и следую за ней, наблюдая за ее маленькой попкой, затянутой в классические джинсы. Сэмми идет так быстро, что ее длинные толстые косы практически подпрыгивают за спиной. Я нахожусь достаточно близко, чтобы слышать, как она что-то напевает себе под нос.

– Надеюсь, это Metallica.

– О господи! – Сэм резко останавливается, едва не врезаясь в меня.

– Зови меня просто Джесси.

– Ты не завоюешь у меня уважения, цитируя мой любимый сериал. – Ее южный говор звучит более протяжно, чем техасский, к которому я привык, проживая с хьюстонцем Коди, и мне становится интересно, откуда она родом.

– Тогда почему ты улыбаешься?

Ее тонкие пальцы взлетают к губам. У Сэмми короткие аккуратные ногти без лака, но такие же идеально ухоженные, как и все остальное в ней. Признаться, мне до смерти хочется внести немного беспорядка в этот отглаженный образ. Например, распустить ей волосы, расстегнуть парочку верхних пуговиц на блузке, целовать ее маленькие губы в форме сердечка до тех пор, пока они не распухнут…

У-уф… Полегче, Чемберс.

Почему я вообще думаю о поцелуях с этой девчонкой?

Мне кажется, целовать Саманту Уолси – это то же самое, что целовать Спящую красавицу, не будучи принцем.

– Что тут у тебя? – Я выхватываю у нее из рук пластиковый ланч-бокс и, приоткрыв крышку, заглядываю внутрь. – Отварная куриная грудка и овощи? А ты неплохо подготовилась к нашей встрече, Сэмми.

– Это для миссис Хоффман. – Уолси строго смотрит на меня сквозь тонкие стекла очков, и я не могу оторвать взгляд от ее красивых глаз, пытаясь с точностью определить их цвет, колеблясь между спаржей и зеленым папоротником. – Женщина считает местную еду «сраными подачками от правительства, в которых она не нуждается», поэтому ест только то, что приношу я или медицинский персонал.

– Знаешь, а мне она уже нравится, – говорю я, с драматическим вздохом возвращая контейнер с едой. – Кстати, не хочешь где-нибудь перекусить, прежде чем снова начнешь меня унижать?

В этот момент из комнаты отдыха, возле которой мы стоим, выходит щупленькая старушка в цветастом халате и останавливает свои ходунки.

– Мой тебе совет, парень: не налегай на местную стряпню. – Ее голос звучит как скрежет гвоздя по классной доске.

– Принято к сведению. – Я демонстрирую ей традиционное скаутское приветствие, салютуя тремя пальцами, и снова смотрю на Сэмми.

– В прачечной есть торговый автомат с напитками и закусками, – с хитрым блеском в глазах говорит Уолси. – Я отведу тебя к нему, но при одном условии…

– Разумеется, – гримасничаю я. – Легких путей с тобой не бывает.

На ее губах мелькает тень улыбки.

– Сыграй партию в шахматы с мистером Керри, пока я отнесу еду миссис Хоффман. – Она делает шаг назад и заглядывает в комнату отдыха. – Пожилой джентльмен у окна в темно-синей рубашке-поло.

– Считай, уже выполнено, Сэмми.

В небольшом помещении находится около десяти человек. Кто-то смотрит телевизор, кто-то дремлет в кресле, кто-то разгадывает кроссворд, а кто-то разговаривает сам с собой. Большинство из них выглядят так, будто им уже нет дела ни до чего на свете. И я задумываюсь, круто это или все-таки грустно.

В углу скудно обставленной комнаты за столиком в одиночестве сидит седой старик с нелепой бородкой Джона Прайса⁶.

– Ты новенький? – спрашивает он, когда я занимаю свободный стул напротив.

– Вроде того. Но я здесь не задержусь, так что знакомиться нам необязательно.

– Отлично, – кивает мистер Керри, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. – Значит, буду звать тебя просто «мелкий говнюк».

– Ладно, ладно, – сдаюсь я, застревая между неловкостью и раздражением. – Мое имя Джесси.

– Поздно, мелкий говнюк.

– Мой рост сто восемьдесят шесть сантиметров!

– Расскажи это тем, кому не плевать.

К нашему столику подъезжает пожилая леди в инвалидной коляске с электроприводом. На вид ей лет шестьдесят, или, быть может, сто двадцать. Трудно сказать, сколько на самом деле, потому что, несмотря на дряблую, морщинистую кожу, напоминающую кору старого дерева, в ее глазах все еще горят озорные огоньки.

– Позавчера мы были на ярмарке, и Сэм сфотографировала меня с самой большой тыквой в Северной Каролине. Эта оранжевая хреновина оказалась и впрямь огромной. Хочешь посмотреть фотографии?

Я выдавливаю улыбку.

– Как-нибудь в другой раз, лапуля.

Когда мне стукнет сто восемь.

– Последние слова перед казнью? – спрашивает мистер Керри, расставляя шахматные фигуры на исходные позиции.

– Я квотербек, – с гордостью заявляю я. – Стратегические действия, спланированные на десятки ходов вперед, – это то, в чем мне нет равных.

– Да я уже в штаны наделал, – кривляется старик, и по комнате прокатываются смешки.

После третьей проигранной партии я с позором сбегаю из комнаты отдыха и отправляюсь на поиски Саманты. Ничуть не удивляюсь, когда нахожу ее в библиотеке на втором этаже. Уолси складывает книги в тележку, сверяя их названия со списком, который держит в руке.

– Поддался старику, чтобы он не выглядел аутсайдером в глазах местных цыпочек.

– Какое же ты трепло, Чемберс.

Я смеюсь, когда она морщит нос. Взгляд Уолси на мгновение перемещается к моим губам, и притяжение вспыхивает между нами как ток. Ее зрачки расширяются, как будто она тоже это чувствует. Я поднимаю руку, касаюсь ладонью ее лица и провожу подушечкой большого пальца по мягким губам. Таким чертовски манящим…

– Джесси. – Я слышу ее учащенное дыхание, когда Сэмми отстраняется, чтобы сердито посмотреть на меня. – Зачем ты делаешь это?

– Делаю что?

– Флиртуешь со мной.

– А почему бы и нет?

– Потому что.

– Понял. Это слишком серьезный аргумент, чтобы продолжить.

Сэмми закатывает глаза, но я замечаю на ее щеках слабый румянец.

Стоять рядом с Уолси, держа свои руки при себе, – все равно что бороться с магнитом, а учитывая мою природную нетерпеливость, просто чудо, что я до сих пор не набросился на нее. Еще ни одна девчонка не вызывала у меня подобных эмоций. Это похоже на то, как если я хочу встряхнуть ее и вместе с тем поцеловать.

– Мне нравится твой южный говор.

– Я из южной Луизианы, – пожимает она плечами, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. – Странные законы, болота, аллигаторы, служба в церкви по воскресеньям…

– Сэм, милая, – слышу грубый голос у себя за спиной. Оборачиваюсь и вижу темнокожую женщину в медицинском халате, стоящую в дверях библиотеки. – Мне нужна твоя помощь.

– Уже иду, – отвечает Саманта, разворачивая нагруженную тележку в сторону выхода, и обращается ко мне: – Ты тоже займись делом.

– Брось, Сэмми… – Я с трудом сдерживаю жалобный стон. – Эта грязная работенка не для меня. Ты знаешь, как футболисты дорожат своими руками?

– Тебе нужна моя подпись или нет?

– Знаешь, даже странно, что ты фанатка «Сверхъестественного», ведь на таких, как ты, Винчестеры обычно открывают охоту.

Уолси нахально улыбается и уходит, оставляя меня смотреть, как ее самодовольная задница раскачивается из стороны в сторону.

Пятнадцать минут спустя в техническую комнату, где я, сгорбившись, стою над раковиной, оттирая очередное корыто от дерьма, входит симпатичная молоденькая медсестричка, толкая перед собой тележку с медикаментами.

– Что ты делаешь? – удивленно спрашивает она. – Волонтеры не моют судна, парень. Вообще-то, их не моют даже сиделки. Потому что для этого у нас есть специальная посудомоечная машина.

Я застываю на месте.

Мне требуется секунда, чтобы осмыслить ее слова.

– Твою мать… – Я стягиваю оранжевые резиновые перчатки и бросаю их в раковину, используя каждую унцию самоконтроля, которая у меня есть, чтобы не взорваться от гнева.

Я слышу, как девчонка смеется. Смеется над моим унижением. И этот смех гремит в моей голове, даже когда я оказываюсь на улице.

– Джесси! – Ко мне бежит Уолси.

– Да пошла ты! – со злостью выплевываю я, надевая шлем, завожу мотор и, сорвавшись с места, направляюсь подальше отсюда.

Глава 5
Брак Эммы Стоун под угрозой

Джесси

Тихий стук заставляет меня приподнять голову. Захлопываю ноутбук, отбрасываю его в сторону и одергиваю футболку, гадая, кого там принесло. Вскочив с кровати, открываю дверь и на мгновение теряю дар речи, когда вижу стоящую на пороге Сэм.

Она похожа на ангела: длинные волосы распущены, капли дождя усеивают сливочные локоны, ниспадающие каскадом на плечи, и стекают по гладким, порозовевшим от холода щекам, на лице ни капли макияжа. В руках большая картонная коробка с надписью «Пицца», от которой исходит потрясающий аромат.

– Как ты смотришь на то, чтобы начать наше знакомство с чистого листа? – Слабая улыбка приподнимает уголки ее губ, и все мои претензии, гнев и обиды сдуваются, как воздушный шарик, когда я замечаю в ее глазах слезы. – Привет, меня зовут Саманта Уолси. Я стипендиатка, волонтер и комнатное растение, которому не хватает смелости, обаяния и социальных навыков, чтобы завести друзей.

Я отнимаю у нее пиццу, швыряю коробку на кровать и протягиваю Сэм руку:

– Привет, я Джесси Чемберс. Дар божий и все такое.

Ее улыбка становится шире. Смахнув слезы, Сэмми мягко пожимает мне руку, и по моей коже пробегают мурашки удовольствия. Непривычно, но так чертовски приятно видеть ее такой эмоционально открытой – ведь это может значить лишь то, что я нравлюсь ей. Определенно. И, дьявол, как же она нравится мне!

Жестом приглашаю ее в комнату и пинком закрываю за нами дверь.

– Какая у тебя специальность, Саманта? – решаю продолжить нашу игру.

– Социальная работа.

– Компьютерные науки.

– Я в курсе, – фыркает она, а затем начинает смеяться, и я чувствую, как по телу разливается приятное тепло. – То есть рада узнать тебя получше, Джесси. Кстати, можешь звать меня просто Сэм. Или Сэмми, если тебе так больше нравится.

– У тебя очень красивые волосы, Сэмми.

– Э-э… Спасибо. – Смущенно переминаясь с ноги на ногу, Уолси оглядывает нашу с Коди комнату, прежде чем ее взгляд останавливается на моей кровати. Она подходит к ней, слегка приподнимает покрывало и проводит пальцем по краю простыни. – Так вот какой цвет бедра испуганной нимфы.

Мы оба смеемся, пока я достаю из ящика комода чистое полотенце и протягиваю его Сэм, чтобы она могла вытереть промокшие волосы и лицо.

– Моя мама – колорист. Когда я был помладше, мы с ней часто разучивали всякие названия тонов и оттенков, в том числе и смешные.

– Понятно.

Я сажусь на кровать и приглашающе похлопываю по месту рядом с собой. Светлые брови хмурятся в замешательстве, но когда Сэмми все же принимает приглашение, мои мысли меняют свое направление.

– Какой сезон «Сверхов» твой любимый? – спрашиваю я, набирая сообщение Коди, который повез Ки-Ки к ветеринару и должен вернуться с минуты на минуту.

Чемберс:

Зависни сегодня у Тони.

Коди:

Обойдешься.

– Тот, в котором появляется Кастиэль, – отвечает Сэмми.

– Четвертый? Мой тоже. Устроим марафон?

Чемберс:

Я не один.

Коди:

Я тоже!

Чемберс:

Ты мне должен две сотни.

Коди:

У Тони так у Тони.

Коди:

С тебя две сотни.

Коди:

И новая зимняя курточка для Ки-Ки.

Сэм растерянно моргает.

– Сейчас?

– Конечно, – говорю я с облегченным вздохом, засовывая телефон в карман спортивных штанов. – Пицца у нас уже есть. Я принесу из холодильника пиво. То есть… колу?

– Кола подойдет, – с улыбкой кивает она.

Когда я возвращаюсь, Сэмми лежит на спине на кровати и что-то печатает на своем телефоне. Ее длинные светлые волосы разметались по подушке, как у принцессы. Член в штанах напрягается, и я мысленно делаю ему строгий выговор.

Остаток вечера пролетает незаметно. На третьей серии экран ноутбука гаснет, но я не встаю за зарядным устройством. Свет в комнате выключен. Шум, доносящийся с вечеринки на первом этаже, кажется, для нас не существует. Время тоже потеряло всякий смысл. Мы просто лежим на спине, полуобернувшись друг к другу, болтаем и смеемся в темноте.

– О чем ты мечтаешь? – спрашиваю я.

– Сделать этот мир лучше.

– Ты делаешь лучше жизнь многих людей.

Сэмми вздрагивает, когда за окном раздается очередной раскат грома, и я тянусь к ее руке, переплетая наши пальцы.

– А у тебя есть мечта? – тихо спрашивает она.

– Разрушить брак Эммы Стоун.

Сэмми смеется, и этот звук наполняет меня нелепой радостью. Не помню, когда в последний раз лежал в кровати с девчонкой, не занимаясь при этом с ней сексом. Случалось ли такое вообще когда-нибудь?

Повернувшись, я, приподнявшись на локтях, смотрю на нее сверху вниз. Наши глаза встречаются, и я слышу, как прерывается ее дыхание. В этот момент все, чего я хочу, – это уничтожить разделяющее нас расстояние, снять с нее одежду и почувствовать прикосновение ее кожи к моей. Но я этого не делаю. Не хочу торопить события. Не хочу ее отпугнуть. Мне нравится наслаждаться происходящим.

Наслаждаться ею.

– Джесси, прости меня, – почти шепотом произносит Сэм, и впервые ее голос звучит по-настоящему расстроенным. – За судна, и вообще…

– Прости за свитер и Фелишу, – искренне извиняюсь я, перерезая между нами последнюю нить напряжения. – Я немного перебрал в ту ночь и вел себя как мудак.

На мгновение между нами повисает тишина, и единственное, что я слышу, – это грохочущую музыку из-под пола.

– Значит, ты все-таки меня узнал. – Даже в темноте я вижу, как вспыхивают искорки радости в ее зеленых глазах. Она прикусывает нижнюю губу, и выражение лица становится задумчивым. – Почему ты иногда ведешь себя как мудак?

С моих губ срывается хриплый смешок.

– Потому что это весело. Я прекрасно могу себя контролировать. Просто временами предпочитаю этого не делать. Попробуй тоже как-нибудь.

– Не контролировать себя?

Я киваю.

– Не все в нашей жизни нуждается в контроле, Сэмми.

– Звучит немного безумно… – Ее голос затихает, а взгляд останавливается на моих губах. – Но я как-нибудь попробую.