Отзывы на книгу «Жизнь Клима Самгина», страница 4

Первое издание этой повести, которое попало ко мне в руки, было звуковым. Читал его актёр Владимир Шевяков очень выразительно и интересно, я бы даже сказала - вкусно. К сожалению, озвученными оказались только две части. Третья и четвертая, вероятно, так и не были начитаны. Слушали аудиокнигу всей семьей. Один из вопросов, который возник при прослушивании, был таков: "А кто такой царь?"

Я думаю, что ответ был дан в первой части повести, в тот момент, когда Клим не может скрыть разочарования, обнаружив, что царь - просто человек, более того - Исаак (иначе говоря - жертва). Клим увидел царя на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде, которой заканчивается первая часть повести.

В этой части также изображены события на Ходынском поле. Как же по-разному воспринимает эту трагедию человек у Горького, который смотрит со стороны (Клим Самгин), и журналист, побывавший в гуще событий и чудом оставшийся жив (книга В. Гиляровский. Сочинения в четырех томах. Том 3 )!

Во второй части моё особое внимание привлекла фигура попа Гапона, который повёл рабочих к Николаю Второму. Очень интересно и эмоционально рассказано о Кровавом воскресенье! Читала книгу и вспоминала школьные уроки истории.

Вторая часть заканчивается похоронами Баумана, на которые пришли тысячи рабочих, ремесленников, «мужчины и женщины, осанистые люди в дорогих шубах, щеголеватые адвокаты, интеллигенты в легких пальто, студенчество, курсистки, гимназисты», «тесная группа почтово-телеграфных чиновников и даже небольшая кучка офицеров». И в этой части «Исааками» - жертвами Клим называет уже народ.

Что же касается рассуждений героев о жизни и революции, то, по моему мнению, в первой части Клима мучает досада из-за того, что у него нет твёрдой жизненной позиции, а во второй – страх за свою судьбу.

Вторым изданием повести, попавшим ко мне в руки, оказались последние пять томов Полного Собрания Сочинений в 25 томах (тома 21 - 25). Пять – потому что двадцать пятый том содержит заметки, наброски, примечания, и указатели к повести, и реальный комментарий к ней многих исследователей творчества Горького. После прослушивания первые два тома прочитались на одном дыхании.

Для понимания написанного в третьем томе мне пришлось обратиться к книге С. Г. Кара-Мурзы «Советская Цивилизация, Том I» . В тексте часто упоминаются эсеры, большевики, меньшевики, мельком – анархисты. Кроме того, в тексте очень много упоминаний о религии, даже больше, чем в первых двух частях. События третьей части повести заканчиваются на «Заводе искусственных минеральных вод», где «делают религию», после чего в середине лета Клим уезжает за границу.

В третьей части Горьким рассказаны и некоторые моменты декабрьского восстания 1905 года в Москве, в том числе строительство баррикад. В примечаниях к тому указано, что сперва «сцены Московского восстания занимали слишком много места», и что Горький затем изменил первоначальное решение включить их во второй том повести и начал с них третий, после похорон Баумана.

Начало четвертой части разворачивается в Берлине. В этом томе рассказывается о начале Первой мировой войны. У меня сложилось впечатление, что Клим Самгин (в тексте он уже упоминается как Клим Иванович Самгин) поддерживает военные действия. Реплики Семена «Народ - картошка» несколько снимают раздражение от позиции Клима. Ближе к концу книги приведена беседа Клима Самгина с Леонидом Андреевым в квартире последнего. Говорили о войне, о рабочем классе, о человеке в общем. Мне понравилась фраза Лаврушки из беседы: «Космические вопросы эти мы будем решать после того, как разрешим социальные».

Заканчивается книга февральской революцией 1917 года.

Мне не удалось найти однотомник издательства «Эксмо», тем более что тираж книги составил 1500 экземпляров. Это катастрофически мало для такой великолепной повести, объемной, интересной. Если эта книга будет готовиться к выпуску, то помимо самой повести хотелось бы увидеть и комментарии к книге, как это сделано в 25 томе Полного Собрания Сочинений. Там много материалов, заметок и примечаний к повести, приводится история создания книги. Оказывается, Горький работал над книгой двенадцать лет! Спасибо писателю за такую огромную работу!

Можно сказать, что роман "Жизнь Клима Самгина" должен был стать своеобразным апофеозом творчества Максима Горького, главной книгой его жизни, в которой не только во всей полноте отражается весь спектр кипящего котла российской идеологии конца двадцатого - начала двадцать первого века, но и развертывается история становления новой действительности, уникального и аутентичного перехода в совершенно иной мир. Когда ты берешь данную книгу в руки, ощущаешь ее объем и мощь, то ожидаешь именно этого - бьющего наотмашь повествования, сокрушающего все сомнения относительно величия автора. Однако, как это нередко бывает, ожидания встают в прямой антагонизм к реальности и по факту прочтения понимаешь, что автор увел читателя в совершенно противоположном направлении.

Начать с того, что роман писался не в угоду времени, а скорее в противовес последнему. В течение целых одиннадцати лет, вплоть до последних дней жизни, Горький аккуратно вел своих персонажей через тернии повествования к высшему пониманию. В тридцатых годах, как известно, сама форма романа претерпела серьезнейшие изменения - авторы все более уходили от описания ужасов объективной окружающей действительности к внутренним субъективным переживаниям, куда больше, чем исторические полотна людей стали интересовать экзистенциальные, экспериментальные проекты с изрядной долей психоанализа.

Осью повествования уже было не действие, а переживание и, если можно так сказать, пережевывание события, уход в иные пространства собственной внутренней империи. С этой точки зрения можно воспринимать роман Горького как великое и могучее достижение гениального автора, оставившего в данном жанре свой, до сих пор не понятый, но от этого не менее глубокий след.

Жизнь Клима Самгина в некотором роде напоминает экзистенциальную исповедь человека перед самим собой, т.к. больше исповедоваться некому -все общественные и гуманитарные идеалы оказались фикциями, а существование высшего существа невозможно по умолчанию. Герой Горького по большей части антипод тех сверхправильных, гуманистически настроенных, сильных и отчаянны личностей, неизбежно двигающихся к светлому будущему, которыми была полна коммунистическая литература. Напротив, это фигура, которая своим существованием уже развенчивает все эти образы - он не может врать себе, и как следствие читателю. Он находится в состоянии постоянной фрустрации и саморефлексии. Все окружающее постоянно подвергается критическому осмыслению и оценке. Ничто не достойно того, чтобы оказаться истиной в последней инстанции (и даже такая вещь, как коммунистическая революция).

Самгин является собой воплощенный пик русской интеллигенции, до которой данное сословие смогло дойти к началу революции. Это индивидуалист, уверенный в собственном превосходстве над всем окружающим, подвергающий строгой оценке людей, события, идей и, конечно же, нигде не находящий полного удовлетворения. Подобного рода персонажами была наводнена литература начала двадцатого века. Весь авангард мыслящей Европы занимался тем, чтобы вывести на авансцену подобные образы. Но по сравнению с остальными, герой Горького сильно отличается своей многогранностью, неуловимостью и нередуцируемостью к любым надуманным формулам.

Величие Горького как писателя в этом романе проявляется во всей полноте прежде остального в следующем отношении - автор, фактически, не дает главному герою никакой оценки, что было совершенно нехарактерно и даже невозможно во времена советского союза тридцатых годов. Клим Самгин - абсолютно автономное, аутентичное, самодовлеющее субъективное создание, чьи положительные и отрицательные стороны трудноопределимы также, как любого живого человека из нашего ближнего окружения. Характер, ум, поведение, рассуждения Самгина подобны воронке, утягивающей читателя к какому-то бездонному дну.

Сложно будет найти аналоги не только в русской, но и во всей мировой литературе, где с таким же психоаналитическим мастерством, безоговорочным знанием людской природы и окружающей действительности, читателя отводили в богатейшие храмы нашей внутренней субъективности. При этом Горький не только потрясающе обрисовывает персонажей и характеры, но и свободно парит в мире образности. При чтении нередко ловишь себя на мысли о том, что многие сцены могли бы являться некоей аллегорией или аллюзией на Прустовскую эпопею об утраченном времени. Правда отличие в том, что утрата Пруста является идеальной, для Самгина же прошлое подобно настоящему и ограничено рамками обыденности.

В целом же, скрытая идеология романа подается только намеками. Пожалуй, читатель может заметить ее не сразу, т.к. стиль Горького к этому нисколько не располагает. С более общей точки зрения, жизнь Клима Самгина, конечно же, является бесплодной фикцией и резюмируется одной фразой, которая давно ушла в народ "А был ли мальчик?". Сам по себе класс интеллигентов-индивидуалистов оказывается попросту нежизнеспособен перед резко изменившимися социальными условиями. Горький показывает сколь, фактически, безосновательна, бесцельна и, конечно же, абсурдна жизнь пресыщенного и обеспеченного до гробовой доски представителя буржуазной интеллектуала в новую эпоху. Всю жизнь он томится неизъяснимой болезнью, наименование которой спустя два года уже даст Жан-Поль Сартр в своем романе "Тошнота". Революции, идеологии, смена формации, борьба классов - все это подобно пробегающим где-то высоко над головой облачкам, которые иногда прольются дождем. Самгина можно отнести к категории людей, оказавшихся выключенными из исторической действительности по собственному желанию. Они существуют в своем микромире, которые давно не совпадает с ходом истории.

Поэтому роман и является некоей противоположностью того, что ожидалось. Это богатейшая кладезь полуобразов, намеков, мелких обыденных ситуаций, слишком поздно додуманных мыслей, неожиданных и курьезных решений из которых как из кусочков паззла и складывается сама жизнь. Даже такие великие события как Октябрьская революция, черное воскресение, ходынская трагедия, установление конституции - все это подается без единой ноты ложного пафоса и радикально строго сквозь призму субъективности главного героя. Именно так все это видит обычный человек проживающий этот миг сию минуту, а не как историк, спустя десятилетия оценивающий ситуацию в стройной череде событий. Все крупные исторические деяние проходят где-то на периферии, поэтому большую часть повествования составляют диалоги, в которых, стоит заметить так или иначе отразились все возможные точки зрения на происходящее - от радикально идеалистических христианский позиций школьного учителя Самгина через прагматизм его отчима-купца и до новейшей марксистской идеологии друзей-гимназистов.

Жизнь Клима Самгина - это одновременно и начало и завершение и критика и дань уважения всей западно-европейской буржуазной литературе двадцатого века. Написать столь самопротиворечивый, неоднозначный, непропагандистский, объективный и по-настоящему честный роман мог только главный художественный идеолог и выразитель коммунизма. Более того, только ему вероятно, было это дозволено без оглядки на конечный результат. По факту, это очень сложный, многогранный и уникальный эксперимент советской литературы, чья значимость не оценена, вероятно, только из-за отсутствия формальной динамики повествования. Однако внутренние течения книги попросту безудержны и направлены рукой истинного мастера своего дела. Сказать, что сегодня в эру потребления и всеобщего образования этот роман актуален - значит не сказать ничего. Образно говоря, каждый из нас немного Самгин, про которого можно спросить - А был ли мальчик-то?

Роман (или повесть, как обозначил сам Горький) в связи с преждевременной смертью автора называют неоконченным произведением. В одной из своих лекций по литературе Дмитрий Быков рассуждает о том, мог ли вообще Горький описать в своем романе смерть главного героя. Такой человек, как Клим Самгин, желающий искусственно выглядеть безупречным на чужом фоне, не мог позволить себе никакую иную смерть, кроме смерти изысканной, героической, которую автор в свою очередь никак не мог допустить.

Несмотря на отсутствие точки в повествовании по моему мнению произведение не обесценивается: оно дает широкую картину эпохи, взгляд со стороны на разные слои общества и главные социальные течения революционного времени. Отличительной чертой является то, что мы видим взгляд изнутри, ведь события описываются через призму восприятия главного героя. В целом подход не новаторский, до Горького русская литература уже видела романы-эпопеи, политически ориентированные романы, философские изыскания. Произведение представляет собой авторскую попытку совместить классический роман и хронику. Этим объясняется не совсем характерная для данного автора подача.

Произведение на три четвертых состоит из диалогов персонажей. Они спорят о политике, говорят о женщинах, снова возвращаются к политике, вспоминая своих знакомых. При такой форме повествования важно понимать, где заканчивается мысль автора и начинается собственная мыслительная деятельность героев. Последнего в книге предостаточно. И если закрыть глаза на то, что Горький — мастер описаний, то даже поведение персонажей во время очередной дискуссии выдает каждого с головой. Автор разделяет их не только по внешней манере говорить, он копает глубже, показывая внутренний процесс созревания мысли, основывающийся на каких-либо убеждениях, которые у каждого героя свои.

«Стремление быть на виду, показывать себя большим человеком — вполне естественное стремление и не будь его — жизнь потеряла бы смысл». Жизнь как попытка убедить себя в том, что «я не бездарен, я умею видеть нечто, чего другие не видят» путем унижения других людей, желание казаться лучше за счет других — вот все то, что занимает Клима Самгина. «Аппарат не столько мыслящий, сколько рассуждающий» — говорит о Самгине Иноков как выразитель авторского отношения, что подтверждает некоторую ограниченность умственных способностей Клима, леность его ума. И страшно вовсе не то, что Самгин не способен к самостоятельному генерированию мыслей, а то, что он абсолютно не имеет такого человеческого качества как сострадание. Самгин думает исключительно о себе, впрочем, как и вся интеллигенция в романе (видение с множеством двойников Самгина в третьей части показывает массовость подобных людей). «Нередко Самгин чувствовал, что они (мужики) рассматривают его как нечто непонятное и ненужное» — именно так можно описать отношение Горького к революционно настроенной интеллигенции, вся деятельность которой по сути начиналась и заканчивалась бессмыслицей. Движущей силой всегда являлся народ. Развитие личности Клима незамысловато: совершенствуются знания, мастерство притворства, никак не совершенствуются нравственные качества. Самоотверженностью и способностью к подлинной любви и верности в романе обладают только Анфимьевна и Митрофанов, простые люди, на стороне которых симпатия автора.

Роман многогранен. Подходить к нему нужно обстоятельно, имея за плечами определенное количество накопленных знаний, базу. Человек, который не отличает эсеров от кадетов, вряд ли сможет оценить произведение по достоинству. Горький не подает свою мысль в лоб, до нее нужно дойти, приложив некоторые усилия. Пролистав эпопею за пару дней, читатель рискует получить смазанное впечатление от романа, смешанных в одной бочке картонных героев. Но стоит уделить роману больше внимания, и он откроется с другой стороны, начнет переливаться как драгоценный камень. Этот роман вполне обоснованно является одним из шедевров мировой литературы.

«Они говорили о вещах, о которых он не имел потребности думать» (авторская ремарка)

«Когда у вас две мысли, – одна лишняя и вредная. У русских – десять мысли и все – не крепки» (реплика одной на редкость адекватной героини романа)

Трагедия Клима Самгина – это трагедия человека, оказавшегося не в том месте и не в то время. Сидеть бы ему где-нибудь в маленьком городке в какую-нибудь «эпоху застоя», вести свои маленькие дела и проповедовать местной элите мысли, скомпилированные из прочитанного. И был бы человек на своём месте и чувствовал бы себя умным и значительным. Но нет, не повезло! Оказался он в бурлящем котле предреволюционной России, где всё кипит, пенится, брызгает. Новые теории, новые идеи, и если ты человек из интеллигенции, человек, мнящий себя мыслящим – изволь участвовать в дискуссиях, отстаивать свою точку зрения, а прежде всего – эту точку зрения сформируй. А ведь уметь думать – это, в общем-то, специфическое умение, такое же, как уметь, скажем, красиво танцевать, но: если вы отказываетесь от тура вальса – это каприз, а если вы отказываетесь обсуждать положение крестьянства – это позиция. Вот в чём беда. Читая все эти сотни, тысячи страниц о большевиках, эсерах, конституции, думе и т.д., я так сочувствовала выкрику девушки на одном из интеллигентских вечеров: «Во Франции, в Англии интеллигенция может не заниматься политикой, если она не хочет этого, а мы – должны! Каждый из нас обязан думать обо всем, что делается в стране. Почему - обязан?» Мда.

Да и тут, наверное, не было бы трагедии, если бы Клим имел силы признать, как упомянутая девушка, что его это всё интересует мало и по сути ему не нужно. Но ведь признать подобное – значит согласиться с тем, что ты человек маленький, на роль предводителя не годишься, умом не блещешь. В книге есть «двойник» Самгина, который так и поступил, – Безбедов. К политике равнодушен («Вы убеждены, что нужна конституция, революция и вообще - суматоха, а я - ничего этого - не хочу! Не хочу! Но и проповедовать, почему не хочу, - тоже не стану, не хочу!»), люди ему не нравятся («Хороших людей я не видал»), ему нет дела до окружающих и до того, что его считают чудаком и дураком. Глупо? Может быть. Но зато честно по отношению к самому себе. Эту честность Самгин категорически не приемлет - видя в Безбедове своё отражение, он возмущен таким поведением до белого каления, так, как его не возмущают даже воры и убийцы (при преступлениях которых герою даже доводится присутствовать, и – ничего).

Ведь Клим мнит себя незаурядной личностью, выдающейся, мудрой. Он мог бы - ух! Вот только все 4 тома никакого "ух" не случается. То и дело сталкиваясь с активистами разных взглядов и убеждений, Самгин думает о них зачастую пренебрежительно: пустые люди, бесполезные действия... За скобками остаётся то, что они делают хоть что-то, а он только мечтает о своём величии.

А вообще в картине мира Самгина все люди - кроме него самого, разумеется - какие-то убогие, во всех он видит в основном плохое («Что он не глуп, в этом убеждало его умение подмечать в людях фальшивое, дрянненькое, смешное». Эх, Клим, Клим… По-другому это называется). Слушая других, он пытается не мысли уловить, а угадать мотивы говорящего. И мотивы-то чужие ему всё время кажутся низменными: у женщин – в основном чувственные, у мужчин – корыстные. Честно говоря, поначалу даже было неприятно за книжку браться и раз за разом снова и снова погружаться в это болото. Потом привыкла, за четыре-то тома :-)

Тем не менее, стерев мерзкий климовский налёт с восприятия героев, видишь людей самых разных – богатых и бедных, хитрых и простодушных, искренних и закрытых наглухо. Есть, конечно, и герои-функции, которые просто транслируют определённые взгляды и воззрения. Но много и интересных, живых, полнокровных: Тимофей Варавка, Иван Дронов, Люба Сомова, Марина… Единственное, из-за чего мне хочется предъявить претензии автору – это развитие образа Лиды. Очень своеобразная девушка, с нешаблонным мышлением, с интересным характером превратилась ближе к концу книги в недалёкую скучную женщину. Неубедительно. ИМХО, Лида могла бы наделать глупостей, это да. Но – не таких.

В целом книга произвела впечатление прежде всего подробным описанием обстановки в России в те годы, освещением всего спектра мнений, воззрений, настроений. Конечно, можно рассматривать роман и как препарирование личности Самгина, но что-то герой до того получился неприятный, пустой и узколобый, что слишком уж задумываться о нём не хочется.

Гоголь, Маяковский, Горький. Три писателя, с которыми у меня всегда были самые сложные отношения. Но если Гоголь изначально очаровал своими «Вечерами…», а с возрастом я начала понимать прелесть «Мертвых душ», Маяковский зацепил своей любовной лирикой, то Горький так и остался эдаким «лишним» для меня писателем.

Нет, я не буду говорить, что роман плох. Он хорош, очень даже. Может быть, какой-то больной ублюдок найдутся те, кто назовет его гениальным в своем роде. А я просто не сошлась характерами ни с Горьким, ни с Самгиным. Но, по крайней мере, у автора есть много плюсов.

Во-первых, Горький – неплохой рассказчик. Да, его язык вряд ли можно назвать тонким, изящным и полным выразительных средств. Скорее, слог повествования простой и незамысловатый. Но, казалось, только начал читать – и вот уже сам перестаешь замечать громадный объем этого талмуда. В сюжете нет моментов, заставляющих внутренние органы и другие части тела сжиматься от неожиданности и с нетерпением ждать развязки той или иной истории. Более, того, сюжет достаточно предсказуем для тех, кто хоть что-то помнит из школьного или вузовского курса истории России. Однако, повествование захватывает и увлекает чем-то иным. Я так и не смогла сформулировать для себя, чем конкретно, но было довольно интересно. Возможно, меня зацепила именно возможность освежить в памяти любимый исторический период.

Во-вторых, Горький – несомненно, философ недаром они с Ницше похожи, бгг. В призме его произведения феномен загадочной русской души получает, возможно, слегка неожиданное толкование – душа эта не столь загадочная, как хотелось бы. «Жизнь Клима Самгина» - это квинтэссенция российской безысходности, серости и тлена. Очень бы хотелось провести параллели с современностью, но многие, скорее всего, найдут их притянутыми за уши или начнут со мной бурно спорить. А споров о политике и околополитике я не люблю, так что никаких параллелей подробных проводить не буду. Пусть это будет на моей совести :)

В-третьих, Горький – журналист. И здесь уже, кажется, ничего больше пояснять не надо. Он собрал воедино исторические факты (очень хочется верить, что старался быть хоть немного объективным при этом), соединил их мастерски в простой и понятный простому русскому человеку роман. Вы, может быть, захотите со мной поспорить, что нам, далеким от тех событий, без маломальских знаний истории тут не обойтись. Ан нет, вы можете не знать ничего об этом времени, но по настроениям и образу мыслей роман будет вам понятен и близок почти на интуитивном уровне. Бонусом от автора – прекрасный обзор политических течений, направлений образов мысли и настроений, а также яркие, практически репортажные, описания.

Совсем странным было бы обойти стороной главного героя романа, самого Клима Самгина. Я, однозначно, ни за что не назвала бы его «лишним человеком» русской литературы. Его «лишнесть» - не более чем последствия неверного воспитания и отсутствия своевременных люлей. Из Клима мог бы, вероятно, получиться настоящий творец, философ или истинный революционер. Но так как никто не смог вовремя направить неплохой потенциал ребенка в нужное русло, Клим вообще получился каким-то ненастоящим. На протяжении всего повествования меня не покидала мысль о том, что Клим – это зеркало. Но зеркало не потому, что показывает истинное лицо окружающих его людей. Это зеркало, поглощающее чужое избирательно – всё чужое, что можно выдать за своё, что подчеркнет его «оригинальность и необычность», что позволит создать из Самгина образ думающего человека, образ революционера, да и вообще какой в голову Климу взбредет образ.

Клим пуст. Пуст во всех смыслах. Это, пожалуй, один из самых ярких примеров в литературе, когда за телесной оболочкой нет совершенно никакого духовного содержания – только отзеркаливания. Причем при отзеркаливании, пройдя через призму сознания Самгина, чужие мысли и убеждения приобретают какую-то даже уродскую оболочку, настолько искажаясь, что становится несколько противно.

Общаясь со своими приятелями, в отношениях с женщинами, Клим ничего им не дает, кроме искусственно созданного образа. Он сам не наполняется совершенно, лишь только ещё больше опустошается, опустошая при этом окружающих. Нет, Самгин – не отрицательный (как понятно уже, и не положительный вовсе). Он самый обыкновенный инертный персонаж, движущийся под влиянием обстоятельств, времени и исторического хода событий. Человек-флюгер. Только, в отличие от подобных героев в истории русской литературы, начисто лишенный какого-либо обаяния и харизмы.

Вокруг Самгина постоянно одни и те же люди. Они влюбляются и расстаются, они приходят и уходят, они умирают, в конце концов. Все эти персонажи – они как будто шаблонные. Не оттого, что друг с другом похожи, а оттого, что народники – по трафарету народников, толстовцы – по трафарету толстовцев, марксисты… ну, вы поняли. Все эти люди – да, мы видим, что в них заложены определенные образы и характеры, но эти образы и характеры лишены индивидуальности. И даже отношения Клима с женщинами не трогают. Может, потому, что женщины эти тоже будто по трафарету?

В целом, «Жизнь Клима Самгина» - как поездка на адской карусели по дореволюционной России. В центре неё – сам Самгин, а вокруг в бешеном ритме вращаются какие-то люди, мысли, идеи, события. И становится непреодолимо грустно и тоскливо от этой жутковатой свистопляски.

«Прощальный» роман Горького хочется поставить в один ряд с такими масштабными и эпохальными произведениями, как «Война и мир» и «Тихий Дон». Только у Толстого, помимо морализаторства, есть прекрасные герои, у Шолохова – совершенно непередаваемая атмосфера и казачество. У Горького же – сплошные коммунистические идеологии и будто рубленные топором герои. Да, получилось эпохально. Да, чувствуются попытки отобразить максимально объективно все процессы, происходившие в ту непростую эпоху в стране. Но… не моё. Ну, люблю я что-то с подтекстами и мозговзрывающее. Или, на худой конец, уютно-подпледное. Алексей Максимович со своим «Климом…» и пролетарской идеологией, к сожалению, ни к одной, ни к другой категории не относится. Так что, Горький, прости, но нам надо с тобой расстаться. Дело не в тебе, а во мне…

Вот и закончилась эта дорога... Четыре тома, четыре порции по 500 стр из жизни.

Книга о Самгине Климе Ивановиче.. Каждый из нас, пишущих рецензию на эту книгу, задаётся мыслью разобрать его характер и показать с разных сторон, удалась ли задача Максиму Горькому в создании образа пустого глупого человека. Изначально, создавая эту рецензию, я хотела поступить так же. Собрались целые кучи отменнейших рецензий, где сам Горький устами своих персонажей или даже самого Самгина представляет нам его человеком ничтожным и мелким, не способным анализировать или сострадать, думающий о себе и удивляющегося людям, которые выбиваются из его стандарта и восхищают его. Но в процессе написания этой рецензии я поняла для себя главное – я не хочу писать о Самгине. Я хочу писать о другом – что действительно тронуло и изумило меня, что впечатлило, что заставило разломить свои понимания и наивные взгляды на Россию этих времён.

Жизнь самого Клима потерялась во мне. Чтение мелкого человека, который презирал других, жил своей маленькой жизнью, считая её важной, не стала для меня чем-то испытывающим. Через пару сотен страниц я сопоставилась с его мыслями и они не вызывали отторжения или отвращения. Это как человек, которого вы поняли и не ждёте от него сюрприза. Иногда в этом человеке я узнавала свои мысли, свои глупости и самодовольства. Через врема сам Самгин потерялся, расстворился во мне. Он - только лишь зритель. Мы - зрители его ощущений. И ощущения зависят только от того, позволил ли Горький одеться в свою маску или же раздел до гола перед толпой народа, перед событиями, которые оставили лишь его мозг, воспринимающий, не думающий.

Чтение книги развалилось для меня на два вида запчастей. Одни куски я читала с восхищением и не могла от них оторваться. Они были промазаны смыслом, как масло. Поведение простых людей, их жизнь и мысли. Суть жизни, как у Толстого, когда ты – посторонний игрок, ты просто смотришь и ощущаешь всем своим телом, как происходит она – волна, стихия, жизнь, в которой ты – маленький клубочек, и сотня таких же клубков катится и живёт радом с тобою. Простая жизнь, честная в своей грубости. Другие же части ощущались трясиной в болоте. Мягкая музыка, в разных местах книги в разниые годы и разные моменты разные люди произносили то, что не имело одинаково сути. Странные их мысли, возгласы, странные песни, странные восхищения. Странные…люди…Шаблонные, вроде бы каждый может назвать их шаблонными, но ссо временем замечаешь, как же они обычны.

Больше всего меня удивила жесокосердие интелигенции. Все рассуждения Самгина о жизни не были на столько страшны, как рассуждение интеллигенции, набор пустых смыслов и пустых людей, бесперебойная пустая речь ради доказательства другим, что ты важен и умён, хотя даже не понимаешь того, что говоришь – все эти слова – моя глубочайшее разочарование в интеллигенции, силе и соке, России, в которую я верила, как дети верят в принцев и принцесс. Романтизм, сохранённый в моей голове лопнут и теперь я с уверенностью могу сказать, что люди низких сортов всегда окружали Россиию, питая окружающих красивой чущью ради выпячивания своего я.

Мой романтизм величия царя так же лопнул. Смасибо Вам, дядя Пешков. Представляя себе ту, старую Россию, где всем правил царь – загадочная нашим демократическо-парламентским умам фигура, и группа великих людей, начитанных, среди которых – Достоевский, Толстой, Чехов, да сам же Горький – великие умы Нации. Читая Золотого телёнка, где обычный дед отдавал честь в белых перчатак и жалел времена царя, где простые домишки стояли среди золочёных дворцов с прекрасной лепниной – мимолётно представляла себе что-то высокое, одухотворённое, красоту души и царское величие сердца, которое ушло в небытиё. Это моё разочарование. Я благодарна этой книге за это. Царь, машущий ручкой, виновато влекомый министрами для навязывания и марионеточничества, равнодушие при массовых давках «много померло, я чай пить пошёл», расстрелы за «просто так» людей, пришедших выразить благодарность царю. Мелочность, равнодушие.

Просто о народе и с моей безграничной любовью к нему. Жизнь его Горький подавал через окружающих Самгина простых служащих . Эти люди, как бы просты в повествовании они не были, тронули моё сердце больше всего. Простые, добрые, милодушные, великие в своей простоте и щедрости, любимые. Как бы не выделялись они своей глупостью среди интеллигентности окружения по мнению интеллигентов этого рассказа, я понимаю Лютова в его любви к мужику с сомом в горшке.

Новый Агасфер, классический русский интеллигент, Клим Самгин читает окружающих его людей как книги. Если сюжет заранее понятен - можно не дочитывать. По убеждению Самгина, человек - это система фраз, набор чужих слов и мыслей. В этом - истоки пессимизма и мизантропии героя. Его скука и отчуждение рождаются из разочарования взыскательного эстета. Воспринимая мир как театр марионеток, Клим не обманывается и в самом себе: его система фраз, система мыслей тоже неоригинальна. Может быть, человек - это вообще звучит жалко? Почему читателю так приятно презирать Клима Самгина? Что, если в этом бессознательном отрицании мы отказываемся видеть бревно в собственных глазах - то есть такую же точно мелочность и слабость? Какова невидимая пружинка, которая выталкивает наружу наши слова и поступки? По Самгину она всегда предсказуема: страх одиночества, трусость, зависть, эгоцентризм... Ницшеанство Горького, о котором любят поговорить критики - это тоже удобная понятийная пружинка, литературная "бритва Оккама". Зачем вдаваться в детали и разгадывать тексты классика? - устоявшаяся система фраз заранее определяет все ответы... Но именно сегодня "Жизнь Клима Самгина" становится главным романом русской литературы. Когда индивидуальное мышление подменено популярным блогом и роликом на ютубе, когда слова-паразиты и мысли-паразиты обвально размножаются в сетевых флэшмобах - в этот момент рефлексия Клима Самгина особенно уместна. Кем заведена твоя пружинка, читатель? В какую сторону несет тебя поток чужих фраз и желаний? Все же мыслить самостоятельно - не роскошь, а жизненная необходимость.

17:07

Роман, показывающий предреволюционную жизнь интеллигенции. Вот есть «Тихий Дон» со своим своеобразием, так почему бы не посмотреть, что было по другую сторону? Если взять события конца XIX века и начала XX, то я обнаружила различие между этими двумя произведениями вот в чем: у Горького по большей части занимаются болтологией, а в «Тихом Доне» - расплачиваются за нее , причем туда это воркование образованных людей доходит грубее, ожесточеннее и дико.

В начале, в середине, к концу - разбирало раздражение на Клима Самгина. Невыносимый человек . Жестко ошиблась , думая, что с таким набором качеств, заложенными в детстве, с "хрупкостью", которая просматривалась в первой части , он станет мстительным, превратиться в величайшего мизантропа, что страх будет брать! Еще мог бы быть суицид - банально, но вполне реально. В итоге, видим зазнавшегося человека, не вызывающего сочувствия. Эпизод, который окончательно подорвал мое доверие к главному герою: разговор с братом после посиделок у Премировых в Петербурге: 

– Что ж ты как вчера? – заговорил брат, опустив глаза и укорачивая подтяжки брюк. – Молчал, молчал… Тебя считали серьезно думающим человеком, а ты вдруг такое, детское. Не знаешь, как тебя понять. Конечно, выпил, но ведь говорят: «Что у трезвого на уме – у пьяного на языке».. <...> – Вышло, знаешь, так, будто в оркестр вскочил чужой музыкант и, ради озорства, задудел не то, что все играют. «Какой тусклый, бездарный человек, – думал Клим. – <...>». И вдруг заговорил: – Ну, довольно! Ты – не гувернер мой. Ты бы лучше воздерживался от нелепых попыток каламбурить. Стыдно говорить Наташка вместо – натяжка и очепятка вместо – опечатка. Еще менее остроумно называть Ботнический залив – болтуническим, Адриатическое море – идиотическим… Разгорячась, он сказал брату и то, о чем не хотел говорить: как-то ночью, возвращаясь из театра, он тихо шагал по лестнице и вдруг услыхал над собою, на площадке пониженные голоса Кутузова и Марины. – Когда же ты скажешь Самгину? – Не хватает храбрости… И – жалко, он – так… – Я тоже так… Сочно чмокнул поцелуй; Марина довольно громко сказала: – Не смей! Кутузов промычал что-то, а Клим бесшумно спустился вниз и снова зашагал вверх по лестнице, но уже торопливо и твердо. А когда он вошел на площадку – на ней никого не было. Он очень возжелал немедленно рассказать брату этот диалог, но, подумав, решил, что это преждевременно: роман обещает быть интересным, герои его все такие плотные, тельные. Их телесная плотность особенно возбуждала любопытство Клима. Кутузов и брат, вероятно, поссорятся, и это будет полезно для брата, слишком подчиненного Кутузову. Рассказав Дмитрию подслушанную беседу, он прибавил, поддразнивая: - Конечно, она предпочтет его... Говоря, он смотрел в потолок и не видел, что делает Дмитрий; два тяжелых хлопка заставили его вздрогнуть и привскочить на кровати. Хлопал брат книгой по ладони, стоя среди комнаты в твердой позе Кутузова. Чужим голосом, заикаясь, он сказал: - Т-такие в-вещи рассказывают горничные. Это из-звинительно только с похмелья. Швырнув книгу на стол, он исчез, оставив Клима так обескураженным, что он лишь минуты через две сообразил: "Этим тоном Дмитрий не смел говорить со мной. Надо объясниться".

В голове вертелся вопрос: почему этот человек не меняется, разве он не видит, что нет у него никакой исключительности?! Все у Клима ненастоящие, выдуманные, прячутся за красивыми словами, а сам-то он что? Все, что Самгин думал о других, больше подходит к его персоне. 

Украшен роман яркими персонажами, для меня особенно выделялся Иноков. Кажется, у него очень продуманный образ.

В больших произведениях появляется место для описания мелочей, которым иногда не уделяют внимания, например, порадовало такое тонкое наблюдение за героями, как в этом эпизоде с окурком:

— Сектантство, самозванство… мещанство, — пробормотал Иноков и, усмехаясь, нелепо прибавил: -Чернокнижие. — Чернокнижие? Что вы хотите сказать? — еще более удивился Клим. — Так, сболтнул. Смешно и… отвратительно даже, когда подлецы и идиоты делают вид, что они заботятся о благоустройстве людей, — сказал он, присматриваясь, куда бросить окурок. Пепельница стояла на столе за книгами, но Самгин не хотел подвинуть ее гостю. «Диомидов — врет, он — домашний, а вот этот действительно — дикий», — думал он, наблюдая за Иноковым через очки. Тот бросил окурок под стол, метясь в корзину для бумаги, но попал в ногу Самгина, и лицо его вдруг перекосилось гримасой.

Общее впечатление от книги - положительное, но уж очень утомил Клим Самгин, а за жизнью других людей интересно наблюдать.

Вообще я относился к творчеству Горького весьма скептически. Читал Лару и Данко, отрочество и юность, а так же до сих пор помню школьных героев «На дне» и Мать. Читал какие-то его письма, переписки. Смотрел фильмы про Пешкова. Помнил пару забавных историй Пешкова и Шаляпина. Знал про его поездку на Беломор канал. Знал про эту плохую историю и замалчивание Горьким горькой правды. Но теперь мне придется все пересмотреть.

Книга для меня как открытие, как что-то новое в уже забытом старом. Объем информации идущий с текста просто поражает, и это льется и льется как из рога изобилия. По началу даже страшно, столько всего (как в Улиссе), но потом привыкаешь. Хорошо в книге сделаны паузы, отвлекающие от огромного числа политических мыслей и духовных теорий. И ведь на это все не останавливается - много героев, людей, реальных людей, которые были двигателями и мыслей и действий - всем нашлось место в произведении.

Очень понравилось описание главного героя книги. Его устремления, снобизм и чувства. Ведь начиная с детва он выдавал много знаковых событий Клима и его поступки. Что им движет, что он хочет, а точнее не хочет. Дружба с другими детьми, влияние матери и отчима.

В характере Клима проступает в детстве и продолжается всю его жизнь, его ахиллесова пята – неуверенность. В детстве он старается избегать других, в отрочестве страх, а с началом более самостоятельной жизни это неуверенность в себе с женщинами. В период его взрослой жизни у него появилась, скорее здесь я ошибаюсь, скорее всего когда он начал выражать свое собственное мнение у него появляется неуверенность в своих взглядах. Где-то вдет себя как страус, зарывая голову в песок, где-то как петух, демонстрируя на публике весь свой багаж знаний, где-то как сова, следую правилу: молчание – золото.

Но мне было искренне жаль его всю книгу. Он проворонил свое счастье, прозевал свой успех, не увидел более выгодные пути в жизни. Это сделало его желчным как героя из книги «Портрет» Гоголя. В какой-то момент жизни ему бы просто уцепиться и сделать уверенный шаг, но нет, всю жизнь в итоге он плыл по течению.

Возможно, я строг с ним. Возможно, время было такое. Ведь действительно, можно было запутаться в этой кадрили мнений. Быть может сейчас теория Человека-Бога и Бога-Человека съедена прагматичными психологами и фрейдистами. И если еще наложить марксистов, анархистов, народников, а также партии, которые считали террор своим основным оружием. То как сразу обесценивается человеческая жизнь, а тем более его мнение. Не зря многие боялись этой катастрофы, но ждали ее и звали.

Эти разговоры в книге о революции, о том что она настанет непременно, и том что надо сделать чтобы ее ускорить. Но очень мало мыслей о том что после. Они повторяют книги о французской революции, но не делают выводов. Их так много и Горький изложил все последовательно, что проникаешься мыслью - что революция неизбежна.

Хватит о плохом. Вот мне лично понравились герои – Варавка, Марина и Дронов. Эти люди всегда знали что хотели. Они ставили четкую конечную цель и всегда ее добивались. Но жаль, что они в этой книге должны были быть примером отщепенцев и мещан. И ведь слова Карла Маркса «Быт определяет Сознание», четко показывает "быт" персонажей и их внутренние проблемы. И что решение этих проблем наверное было только в выпуске крови….

Удивительно тяжко и тягуче прошли эти 2 месяца, проведённые в мире смерти, хаоса и заката жизни Клима Ивановича Самгина, в мире неустоявшемся, переменчивом и ветрено перескакивающим с конца в начало и наоборот. Это были тяжкие часы, когда настолько устаёшь от очень вязкого повествования, слабости главного героя, его несамостоятельности, мрачного и презрительного взгляда Клима на мир, на людей.

Но я была к этому готова ещё заранее. Не читать это обширное повествование меня отговаривали все: и дедушка, уверенный что в 18 лет читать эпопею Горького сокрушительно сложно, да и бесполезно: мало что поймёшь, опыта нет и знаний положенных. Друзья решили, что после уморительных ЕГЭ меня потянуло во все тяжкие и после длинного путешествия с «Тихим Доном» за неделю до экзамена по литературе меня не остановило и не испугало.

И всё же гордиться мне есть чем, хотя соглашусь: мало что я по-настоящему поняла в обширные эпопеи Горького. Было сложно, временами очень скучно, до засыпания, когда не понимаешь, зачем автор описывает все эти одно плановые сюжеты, без какого-либо развития действия.

И Самгин. Все 4 тома буквально пропитаны духом и плотью этого героя, его слабостями, думами о жизни, о смысле бытия. Отношение моё к герою неоднозначное, противоречивое: чувствовалась в нём какое-то притворство, иллюзорность, будто он выдуманный против существующего мира, он идёт врозь со своим поколением. Но одно я подмечу точно: как верил его отец в особенность своего второго сына, так и я уверена в этом тоже. Но в чём есть уникальность эволюции Самгина – это в деградации его личности.

Очень часто Клим раздражал меня тем, что буквально шёл у всех на поводу. Им руководили, он часто не слушал себя, своего внутреннего голоса и совершал глупые оплошности. Попадал в ненужные ситуации, когда мог их избежать. Встречался не с теми людьми: ненужные встречи, немыслимые решения. Однако это замысел Горького, его альтернатива Клима, как скрытого участника событий огромного масштаба. Клим, как ореол революции, он вроде бы не участвует в самом действии, он и не меньшевик и не большевик, он в средине, он как главный персонаж, находящийся под тенью, но видевший всё, всех до полноты, до безысходности.

Клим в гуще событий, постоянно в текущем моменте, давно решившийся сбежать к себе, своему идеальному миру. Где нет ненужных людей, вещей, где всё однообразно, понятно и спокойно. Но Клим заложник автора. Горький создал его, как олицетворение революции. Клим везде, во всех важных событиях, хотя главный герой не желает там быть. Горький всю жизнь Клима ставит того свидетелем мучительно тяжёлых сцен и событий.

Главное развивающееся желание Клима – это стремление к одухотворённому одиночеству, но к сожалению этому чувству не дано было осуществиться.

Люди, которых понимаешь сразу, люди без остатка — неинтересны. Человек должен вмещать в себя, по возможности, всё, плюс — ещё нечто.

Вмешает ли это нечто главный герой эпопеи? Клим умён, умеет «читать» людей, разбирается в существующем строе мира, ищет нить бытия, смысл жизни. Он – интеллигент во всём многообразии этого понятия. Образованный, спокойный и владеющий своим разумом. Но: человек слабый, не понимающий себя, постоянно мечущийся между внешним и внутренним. Человек неоднозначных убеждений, боящийся действительности, робкий с людьми, неуверенный в себе и своих силах и слишком, слишком бессердечный.

Именно: бессердечный. Неспособность героя к сильным чувствам и переживаниям отрицательно поражает. Время, в которое жил герой, выдалось сложное и для России, и для мира. Страшно и правителям за слабого и бесхарактерного царя. Страшно и народу, боящимся войны и голода. Все по-своему, но страдают. Страдает ли Самгин? Нет. Мне кажется, герой живёт словно его заставляют жить, действовать, мыслить. Словно насилуют его душу, ведь Клим совершенно равнодушен и к своей стране, и к миру, равнодушен к природе, женщинам, радостям, наконец счастью и любви.

Любил ли он Марину? Если бы да: тогда бы расшевелил её дело об убийстве, ведь мог же не пойти на поводу Тагильского и узнать настоящего виновника. Но нет он просто сдался, как и всегда, уступил, принял поражение, смерть почти первого настоящего друга безропотно, вяло. Клим Самгин —интеллигент, он думает только о себе, о своем благополучии, о своих интересах. Это эгоизм чистой породы, поэтому герой и совершенно, и однообразно одинок мире враждебному ему людей.

Но Самгин не безлик и сер, как считают многие сравнивая его с Кутузовым. Тут я защищу главного героя. Всё же Горький досконально и придирчиво разнообразно описывал нам на протяжении всех томов мысли, думы Клима о жизни, о народе, о царе, об его идеалах, убеждениях. И для себя я «вынесла» немало полезных цитат из размышлений героя, его выводах после важных ситуаций того времени. Чем мне особо люб Самгин, так это чистой честностью Клима к самому себе. Герой постоянно ищет себя, старается разобраться в тайнике своей души.

Однако Клим противоречивый герой, он многогранен, хотя и в некотором смысле душевно убог)) А что революция? Вовсе ли от скуки жизни, от краха идеалов и высших убеждений? Не закономерный ли итог всего существующего строя правительства того времени и настроения общества? И вывод, законченный конец такого длинного и тягучего повествования Горький так и не подвёл. Понятно, что мы знаем, как закончилась жизнь бедной царской четы, чем закончилась революция, как действовал Ленин, потом Сталин…

Господствующим настроением в обществе в то время было отнюдь не революционный энтузиазм, не положительная борьба на пользу народу (это только отговорки, революционеры вовсе не знали народ, не заботились о его благе, как неустанно твердили). Тут какая-то раздраженность, озлобленность, часто переходящая в истерическую агрессивность всех против всех. Это не образцовая французская революция. У нас так невозможно, это видно из моментов в эпопеи, когда Самгин находится в ресторанах, когда люди, настроенные враждебно, стараются перекричать друг друга и никто никого не слушает. Все уверены на своём и как упорные быки, отстаивают свои убеждения, часто совершенно глупые.

«Жизнь Клима Самгина» - это комплекс хаотичных и мрачных событий. Свободно, как из ящика Пандоры, выплескивающегося на читателя. Тут и мотивы смерти, заката мира, полная груда пороков людей, их подлости, лицемерия, жажды власти, жадности. Это отталкивает, это сложно читать и, наверное, как был прав дедушка, ненужно в мои 18 лет. Слишком всё это тяжело влияет на разум читателя.

И Самгин, как итог всей эпохи России того времени, хаотичной, временами бессмысленной и ненужной своими многочисленными убийствами невинных людей. Которые бы желали только одного - спокойной жизни, когда встаёшь утром, улыбаешься новому дню, видишь милые личики спящих детей, родных. А не бесконечную смуту бедной России. Как же хорошо, что пока мы живём в относительно спокойное время. Ненужны всё эти страдания, ненужна нам эта бессмысленная боль, как ненужен и сам Клим Иванович Самгин.

И: Да был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?