Отзывы на книгу «На берегах Невы», страница 6, 99 отзывов

Я не любитель поэзии и выбирая книгу руководствовалась тем что мне интересен быт людей живущих в послереволюционное время. А еще я не внимательно прочитала аннотацию, в последнее время со мной это часто случается. Оказалось что книга написана ученицей Гумелева и я приуныла, потому что он мне не симпатичен в принципе, но все же решила продолжить чтение надеясь найти что-то об Ахматовой. Сначала было не интересно читать, про быт рассказывалось мало, про Ахматову вообще ничего. Но примерно после 100 страниц я увидела Гумелева в другом свете и изменила свое мнение о нем. Нет он не стал лучше как человек, как поэт он мне никогда не нравился, но его поступок сказал мне о многом и я стала нормально к нему относиться, без осуждения. В книге представлены несколько бесед в которых Гумелев говорит о смерти и меня удивило что он заранее предчувствовал свою кончину. Мне очень понравился Мандельштам. Он показался мне милым человеком и мне было его жаль от того что над ним подтрунивали. Со стихами Блока я была более менее знакома благодаря рекламному ролику который крутили по телевизору в конце 90-х/начале 00-х. Это стихотворение до сих пор у меня в любимых. Как о человеке о Блоке написано мало и он представляется небожителем, все преклоняются пред ним. О нем мне бы хотелось узнать побольше. Про Ахматову ничего нового я так и не узнала. Скорее здесь я увидела вторую сторону ее отношений с Гумелевым. Она по прежнему осталась моей любимой поэтессой, ну а любимый поэт конечно же Пушкин. Стихи Ахматовой из всех стихов представленных в книге самые замечательные. Кое-какие стихи Мандельштампа и Блока мне тоже понравились, но не все. Я рада что познакомилась с этой книгой, с жизнью русских поэтов серебряного века. Хотя мне не понравилось что книга написана в виде заметок, причем не последовательных кусок там, кусок сям. Не понравилось так же ее отношение к поэтам как будто это не люди, а боги Олимпа спустились на грешную землю. Такое преклонение меня коробило.

Прочитано в рамках игр "Четыре сезона" и "Собери их всех!"

Ирина Одоевцева написала «На берегах Невы», имея уже сорокалетний опыт эмиграции в Париже, но всё повествование книги звучит именно с той свежей и романтической мечтательностью, какую понимающий читатель (вероятно, прочитавший когда-то, помимо Серебряного века, так же и «Белые ночи» из века предшествующего) может ожидать лишь при упоминании Петербурга.

В самом начале записей автор объясняет, что не будет ни «regrets ou remords», ни автобиографического самолюбования (и тут вспоминается другой гений с его детством и отрочеством) — будет правда, рассказанная юной студенткой о друзьях, учителях и том городе, в котором они дружили и учились — жизни, поэзии и любви. Петербург появляется уже в самом названии книги, вплетается в память литературной географии читателя, развивается самостоятельной линией, пересекающей всех персонажей, и разливается Невой по их судьбам. Среди людей центральное место в повествовании, по понятным причинам, отводится Николаю Гумилёву, художественному и духовному наставнику Ирины Одоевцевой. На мой взгляд, вокруг этой книги неоправданно много критики о том, как автор изображает Гумилёва: мол, чересчур обожает, приукрашивает или нарочно наводит туман и мистику. Но как иначе могла видеть его, такого экзотичного и противоречивого, двадцатилетняя студентка Живого Слова и Дома Искусства, а проще говоря, литинститута? Именно противоречивость Гумилёва лежит в развитии как самой истории, рассказанной в книге, так и в истории поэтического Петербурга в 1920-е годы. Недаром одна из многочисленных поэтико-педагогических организаций, им созданных, называлась Цехом поэтов — деятельность Гумилёва направлена исключительно на практическое развитие механизма поэтического творчества.

Менялась не только поэзия, но и время, и город, и привычная жизнь людей: очень интересно читать, когда Одоевцева пишет о том, как всегда изысканно одевалась (несмотря на будущий голод — но была же та самая котиковая шубка, которую Гумилёв называл «Мурзик»!), как делали морковный чай и заедали изюмом из академического пайка, как служили панихиду по Лермонтову в промёрзлой Знаменской церкви, как гуляли в оттепель по бесконечно долгой Бассейной. В таких заметках, рассказанных между строк, не меньше ценности и чувства, чем в воспоминаниях о больших именах (Гумилёв и Мандельштам, Ахматова и Блок)… На берегах Невы, на берегах юности, на берегах великой истории — мы словно садимся с автором и смотрим, куда течёт судьба.

У Толстого есть где-то фраза: "Он ее так любил, что ему от нее ничего не надо было".

Странная штука жизнь - девочка всю юность и зрелость бредившая поэзией ,дышавшая ею прославилась в конечном счете автобиографическими воспоминаниями .. Наиболее весомой фигурой в этих воспоминаниях является Николай Степанович Гумилев ученицей которого собственно и была Ирина Одоевцева. На страницах оживают литературные образы знакомые с детства - А.Блок ,К.Чуковский,В.Маяковский ,О.Мандельштам ,причем оживают не как классики жанра ,а как обычные люди со своими проблемами и недостатками. Написано очень легко ,читается как на одном дыхании. Но при этом к середине книги меня почему то начала раздражать главная героиня с ее манией величия себя и роли себя в русской поэзии. И как все ей восхищаются ,поклоняются ей. Отдельные моменты мне очень понравились -например про М.Лермонтова,про Блока,но в целом я осталась не в восторге.... И дочитывала уже на волевых усилиях ,устав прежде всего от автора книги...

Для меня эта книга Ирины Одоевцевой - один из первых и главных источников по Серебряному веку. Узнав о "маленькойц поэтессе с огромным бантом" из "Литературки", купил первую книгу ее воспоминаний после заседания книжного клуба (было и такое). Дальше - увлекся.

Случается, что спонтанные покупки и приобретения становятся непередаваемо дороги, а в некотором смысле даже делят жизнь на "до и после". Несколько недель назад - после госа, но до поездки в Москву и защиты диплома - я под проливным дождем, за пять минут до закрытия летела в ближайший «Буквоед», чтобы купить почитать что-нибудь незайтеливое в дорогу. И в магазине мой взгляд упал на лениздатовскую книгу «На берегах Невы». Самое то, чтобы ехать с ней в столицу, - иронично подумала я и почти не сомневаясь понесла издание на кассу. Стоит, однако ж, отметить, что опасения ошибиться с выбором все-таки были, ибо ничего я об Ирине Одоевцевой – авторе – не знала, к жанру мемуаров относилась с подозрением, но фамилии Гумилева, Блока, Ахматовой в аннотации убедили-таки меня книгу купить.

Кто же знал! Кто знал, что с первых страниц я раз и навсегда влюблюсь в написанное о непростых послереволюционных временах в Петербурге. Написанное с любовью к литературе, к разговорам о жизни и смерти, к самой жизни. Написанное с невероятным почтением к своему учителю Н. С. Гумилеву. Не читавшему книгу сложно будет, наверное, понять, насколько жизнеутверждающим может произведение, чье действие разворачивается в голодные и холодные (уж простите за штамп) 1918-1921 гг. Но так и есть. Переживания в ходе прочтения сменялись искренними улыбками и порой даже заливистым смехом, на смену которому снова приходили тяжелые раздумья о судьбах творцов. Уже дочитывая книгу, я понимала, что слёз не сдержать. Да и не сдерживала. Потому что такие вещи не могут оставить равнодушными, честно-честно.

P. S. Вернусь в Петербург – пойду гулять по Литейному. Обязательно.

...я знаю, такой счастливой, как здесь, на берегах Невы, я уже никогда и нигде не буду"

В прошлом году прочитала Берберову "Курсив мой", было интересно, но осадочек остался, ведь описываемые ею поэты для меня кумиры, а она так смело судит, показывает их недостатки, слабости. Потому Одоевцеву взялась читать с опаской: не хотелось снова выслушивать рассказы о несносном характере Гумилева, о том, насколько беспомощен и наивен Мандельштам. Конечно, я понимаю, что были они обыкновенными людьми, но для меня-то они не люди, они - кумиры, жившие в иных мирах и сферах. Но уже с первых страниц "На берегах Невы" поняла, что опасения мои были напрасными: для Одоевцевой Гумилев, Блок, Мандельштам тоже не были обыкновенными людьми, друзьями по поэтическому цеху, коллегами, - она описывает свою дружбу с ними как чудо, как редкостную удачу, подарок судьбы, столько наивного восторга в ее рассказах, восхищения, искренней влюбленности, желания запомнить и сохранить каждое слово, суждение. Провела с этой книгой много светлых минут, сама, как ребенок, радовалась каждой истории, каждой цитате, каждому стихотворению. А еще поняла, что о любом человеке, особенно великом, можно рассказать совершенно по-разному, все зависит от того, насколько этот человек тебе дорог, для настоящего друга, для любящего ученика даже недостатки мэтра становятся его достоинствами.

очень интересно про петербургскую поэтическую среду "серебряного века".

меня поразила то, как она описывает голодные и холодные времена и говорит о том, что стихи в то время всем нужны были больше, чем еда. как недоедающие они приходили на поэтические вечера и важнее поэзии ничего не было. это вообще какое-то удивительное время подъема в русской культуре, искусстве и гуманитарной науке, как мне кажется. там было очень много интересного и в философии тоже - Хармс, обэриуты, белый - их проблематизация языка, но, к сожалению, все это пропало позже, всех сгнобили. я часто об этом думаю и такая горечь накатывает из-за этого и из-за того, что остались какие-то марии прилежаевы и красная профессура.

героиню главную, автора, вернее, хочется стукнуть по голове, чтобы там все встало на места, т.к. она как-то очень неестественно себя ведет в каких-то ситуациях. в ней очень много жеманства типа: "ой Блок! что я скажу, как я посмотрю ему в глаза, я же ничтожество, а он - Блок, как мне с ним себя вести, аааа, он приближается, боже!" или "О, Гумилев, неужели он правда мной интересуется, я же этого не заслуживаю и ваще он бог, а я никто". это режет глаза в тексте и надоедает очень.

Потрясающе! На страницах видишь, чувствуешь живого Гумилева! Глазами Одоевцевой видишь жизнь петербургских поэтов тех времен. Это совсем не то, чему учили в школе. Сухой биографии здесь нет. Все написано настолько ярко, что кажется, будто ты проживаешь вместе с автором то время. Однозначно читать.

Вот как после этого не влюбиться в Гумилёва? В Белого? Во всех этих сумасшедших, одержимых литературой людей? Прочиталось мнгновенно.

Эту книгу мне посоветовал прочитать Евгений Гришковец во время обеда. Ну, допустим, это был онлайн-обед, и его смотрели множество людей на ютубе, но это же не отменяет данного утверждения. Он еще сказал, что это одна из немногих его любимых книг, и я подумал, почему бы не прислушаться к автору, чьи спектакли и книги я очень люблю. Аннотация книги не очень меня вдохновила, прямо скажем, не заинтересовала, а прочитанные вскользь рецензии и вовсе настроили на какое-то скучное повествование о прожитых женщиной годах, в которых она вспоминает свою молодость и рассказывает о себе. Тем не менее, начал читать. Сразу начали бросаться в глаза "недостатки", и я уже представлял, как буду в рецензии писать минусы этой книги. Что, мол, сначала она пишет, что эта книга вовсе не про нее, однако в дальнейшем мы видим постоянные "я лучшая ученица Гумилева", "он мне сказал, вы скоро станете очень знаменитой, но я и не представляла, как скоро это случится", "позже, когда я уже была в Париже", "позже, когда я уже была в Берлине"... Что, мол, я никогда не слышал про поэтессу Одоевцеву, и даже в Википедиях про поэтов Серебряного века про нее ни слова, а она пишет, что она была знаменитой, привирает что ли?.. Однако в ходе чтения книги все эти мысли таяли и я даже взял слово "недостатки" в кавычки, потому что в последствии они нивелировались. Эту книгу очень легко читать, и даже по поводу дословно приведенных диалогов, о которых она тоже в начале пишет, что помнит их через года, можно сказать, не так уж и важно, насколько они точны. Как я понял, она описывает всего два года своей молодости, которые она провела в Петрограде и в ходе которых писала стихи и вертелась в кругах поэтов. И - вот открытие - мы видим, что поэты в то время это натуральные нынешние рок-звезды. Т.е. сейчас уже, наверное, рэп-звезды, но мне понятнее и привычнее рок-звезды. Они дают живые выступления, на них приходит публика, им рукоплещут, о них говорят и читают друг другу стихи наизусть. И они, подобно начинающим рокерам 80-х годов, собираются на своеобразные квартирники, где читают свои новые стихи избранной публике и друг другу. Открываются перед нами как личности, а не как поэты из школьной программы, Александр Блок, Осип Мандельштам, Андрей Белый, Анна Ахматова, ну, и конечно, Николай Гумилев. Он заявлен, как учитель Одоевцевой и поначалу кажется, что речь идет о человеке лет 50, потому что все обращаются друг к другу по имени-отчеству и исключительно на Вы. Оказывается, во время его "учительства" ему было 32-33 года, получается, как мне сейчас, но я как-то не могу назвать нас ровесниками. Про его прошлую жизнь автор рассказывает довольно крупными мазками, но мы видим, что человек прожил такую жизнь, которую немногие проживают и за 60 лет. Одоевцева утверждает, что обладает феноменальной памятью и приводит все диалоги практически без изменений, и ей веришь, потому что повествование течет очень живо, мы видим, как перед нами раскрываются характеры персонажей, и им присущи все человеческие пороки и недостатки. Она умело чередует свои истории, встречи, прогулки, разговоры, ей не надо разделять их по главам, мы как будто присутствуем на каждой из них, переносимся в то время и в те декорации (она приводит точные адреса Дома Литераторов, своего дома, дома Гумилева и мы, имея представление о расположении Летнего сада или Бассейной улицы, прогуливаемся вместе с ней). По мере появления новых персонажей, читал их биографии. О расстреле Гумилева википедия предлагает три версии: он был расстрелян из-за непосредственного участия в заговоре, он был расстрелян из-за того что знал о заговоре, но не донес, и он был расстрелян просто так, а заговора никакого не было. Здесь его лучшая ученица говорит прямо: он участвовал в заговоре по смене государственного режима, хранил "общак" для финансирования других участников, хранил дома прокламации о свержении большевистской власти. Нужно понимать, какое было время: 1921й год, в стране идет гражданская война, и то, что в Петербурге не идет открытых столкновений, не значит, что их нет где-то на периферии. Более того, несмотря на военное положение, в Петербурге уже НЭП и образование для всех (в начале книги, автор говорит, что записывается на курсы, и ей предлагают огромный выбор профессий и абсолютно бесплатно). Поэтому новой властью жестко пресекаются любые попытки контрреволюционной деятельности. Доказательством того, что Гумилев был расстрелян за участие в заговоре, вижу то, что всех других участников его Дома Литераторов, также допрашивали, но отпустили. Если уж расстреливать "ни за что", то почему только одного Гумилева?. Окончание книги очень душещипательно, Одоевцева, прощается со своей молодостью и уезжает в Париж, мы не знаем, зачем, но по всей видимости ее семья и новый муж из бывших дворян и не могут смириться с наступившей действительностью. На самом деле это абсолютно неважно, важно то, как она описывает свое прошедшее счастье и пронзительное прощание с ним, ей сопереживаешь и сочувствуешь. Отличная книга, прекрасно погружает в другую эпоху, помогает что-то почувствовать в наше непростое время. P.S. Важное дополнение. Оказывается, Бассейная улица, на которой жила Одоевцева, это не та Бассейная улица, что сейчас. Во время чтения, я никак не мог понять, как она так прогуливается от Бассейной до Литейного проспекта или Таврического сада. Это что за прогулки такие через весь город? Да и что там за дома могли быть в начале ХХ века? Оказывается, тогдашняя Бассейная - это нынешняя Некрасова и она находится в самом центре города, в десяти минутах ходьбы и от Гумилева и от Дома Литераторов. Бэмс!