Читать книгу: «Книжники. С красной строки», страница 2

По мере его очень быстрой речи глаза Констанции открывались все шире и шире.

– Серьезно? Вот так это теперь будет? – со смесью возмущения и ужаса уточнила она, обращаясь скорее ко вселенной, чем к Аврелию. – Можно мне стажера, который не считает, будто у него есть чувство юмора?

Развернувшись на каблуках, она отправилась к ближайшей телеге с мороженым. Аврелий непринужденно шагал рядом.

Делая вид, что выбирает эскимо, Констанция стала вздыхать:

– Ну и денек сегодня.

Продавщица не пошла на контакт сразу, поэтому Констанция добавила:

– Такого типа тут сегодня видела, уму не постижимо…

Женщина неопределенно промычала и сказала:

– Вот это возьмите, хорошее, без добавок.

– Конс, я пойду, кофе возьму? – выдал вдруг Аврелий и поспешил к ларьку напротив.

Ошарашенная подобным фамильярным обращением с ее именем, Констанция замерла, глядя ему вслед. Затем, тряхнув головой, вновь обратила внимание на продавщицу.

– Вы тут, наверное, за день чего только не насмотритесь…

– А то.

Констанция изобразила улыбку. Какая неконтактная продавщица!

– Здесь ведь и фотосессии часто бывают… сегодня, говорят, в таких необычных костюмах ходили…

– Да не знаю, – вздохнула женщина. – Я только вышла, сменщица была. Ну, что, какое эскимо вам?

Торговец с небольшой коробкой глиняных свистулек оказался ничуть не полезнее, и Констанция начала нервничать. Разумеется, сейчас они отправятся прочесывать парк. Начнут с места разрыва. Если найдут книгу, оставят закладку. Но парк такой большой, и в нем так много дорожек. Нет гарантий, что это сработает.

Будь Констанция одна, безрезультатный опрос не вызвал бы в ней и тени эмоций. Но сейчас на нее давила необходимость продемонстрировать стажеру высший класс. Аврелий ждал от книжницы первой категории чего-то выдающегося, а внутренние ресурсы Констанции всегда были направлены на то, чтобы хорошо выглядеть в глазах других.

Сделав глубокий вдох и постаравшись успокоиться, Констанция развернулась на пятках.

– Капучино или американо?

Стажер стоял с двумя стаканчиками кофе и довольно улыбался, слабое вечернее солнце подсвечивало его кудряшки, создавая желтое гало вокруг довольного лица.

– Послушай, если ты устроился в Библиотеку лишь потому, что тебя увлекает романтика полицейских киноновелл…

– Киноновелл! – усмехнулся Аврелий. – Ладно, серьезно, какой кофе?

Она скрипнула зубами, собираясь просто молча пойти прочь, но он ловко впихнул стаканчик ей в руку и в то же время склонился к уху, чтобы жарко зашептать:

– Тут неподалеку проходит фанвстреча любителей Джейн Остин. Многие приехали в костюмах типа персонажи книг. Я бы не оставлял это без внимания.

Констанция почувствовала, что закипает: теперь он не только мешал, но еще и помогал! Они не сработаются.

– Дойдем до места разрыва, а потом посмотрим, что там за встреча, – бросила она, убеждая себя не рисовать в голове сцены, где ее увольняют из Библиотеки из-за нового «блистательного» охотника.

Она сделала глоток кофе. Американо. Угадал, черт возьми.

Ей нравилось думать о себе как о человеке, обладающем крепкими нервами и обжигающим взглядом, такие не добавляют в напитки нежные сливки. Они жесткие, как герои Стетхема, и не нуждаются в мягкой молочной пенке.

Несмотря на подступающие холода, вокруг было немало отдыхающих. Этот небольшой парк всегда привлекал местных жителей. Зеленый оазис в каменных джунглях.

В месте разрыва предсказуемо обнаружилась скамейка, глядящая на собственное отражение в водной глади пруда.

– Похоже, ты был прав, – пробормотала Констанция.

Аврелий принялся энергично осматривать скамью.

– Но тут ничего нет, – пожал он плечами.

– Разумеется, на скамейке нет. Но охотнику следует смотреть дальше своего носа.

Констанция тут же мысленно себя отругала: почему надо было использовать фразу Кинга? Еще и ту, которой он постоянно ее отчитывал. Будто в русском языке мало словосочетаний, никогда не вылетавших изо рта Артура.

– Изучай больший радиус, чем доступен близорукому котенку.

Другое дело. Так он никогда не говорил.

Констанция кивнула в сторону воды. Там на темной поверхности среди невысокой травы и желтых листьев виднелась обложка книги. Даже с расстояния можно было узнать изображение с кадром из сериала “Гордость и Предубеждение” 1995 года. Констанция не любила кинообложки, но те определенно позволяли легко узнать произведение.

– Достань, – велела она, впервые искренне радуясь помощнику: не придется лезть в грязь в туфлях.

Как охотничий пес, учуявший добычу, Аврелий побежал рыться в высоких колосьях.

Но выловить книгу никак не получалось. Когда растерянный стажер, кажется, готовый уже прыгать в воду, взглянул на Констанцию, она громко бросила:

– Ладно, не будем терять время.

Он с облегчением выбрался из высокой травы.

– Книга помогла бы нам, но мы можем продолжить охоту и без нее,  – пояснила Констанция, поправляя кожаные перчатки. – Давай найдем фанвстречу. Для персонажей характерно в первые часы действовать в рамках сюжета книги, даже если это немного противоречит логике. В непонятном для него мире персонаж обязательно попытается оказаться в привычной обстановке.

На другой стороне пруда располагались небольшие белоснежные павильоны, установленные для проведения мероприятий. Вот и теперь в одном из них играла музыка, лился рекой пунш и не умолкали разговоры.

Единственное, что отличало собравшуюся компанию от многих других, – наряды. Женщины – их оказалось большинство – были одеты в светлые платья с высокой талией. Немногочисленные мужчины нарядились в сюртуки, короткие спереди и с длинным “хвостом” сзади. Все в лучших традициях английской моды начала девятнадцатого века.

Констанция и Аврелий остановились у одного из огромных окон, оглядывая толпу. Уже подкрадывались сумерки, внутри горели огромные люстры, поэтому рассмотреть каждого гостя было несложно.

Констанция стала водить ловцом с антенной вокруг себя.

– Сигнала нет, и он холодный, – она бросила внимательный взгляд вглубь павильона, – но внутри могут быть люди, способные нам помочь.

Аврелий кивнул, серьезно изучая лишенную любых надписей обложку в ее руках.

– Есть важное правило, – добавила Констанция, – никто не должен увидеть, как мы ловим Персонажа. Думаю, тебе объяснили, что существование Библиотеки держится в секрете?

Он кивнул:

– Обучение перед стажировкой оказалось очень узконаправленным. Нам почти ничего не рассказывали о том, как ловить персонажей, но зато заставили выжечь на бедре клятву о сохранении статуса секретности.

Констанция фыркнула, что в данном случае означало высшую степень веселья, и продолжила:

– Наша задача – вычислить Персонажа, заманить его в скрытое от посторонних глаз место и прикоснуться к нему ловцом.

– То есть, мы можем даже кинуть ловцом в Персонажа? – уточнил Аврелий. – И его все равно туда затянет?

Констанция немного помолчала, сурово глядя на собеседника. Проглотив язвительные ответы, она со всей доступной сдержанностью пояснила:

– Персонаж часто сопротивляется поимке. Он ощущает ловец как враждебный предмет. Если сумеет увернуться, дальнейшая охота может быть затруднена.

Она задумчиво провела пальцем по тканому корешку, коснулась желтоватого обреза и заключила:

– Но в некоторых случаях это единственное решение.

– Все понял, – Аврелий одернул толстовку и пару раз разрезал кулаком воздух, будто готовился к драке.

Он не выглядел совсем уж юным. Трудно было уловить, что именно указывало на возраст, но Констанция была убеждена, что он уже не был студентом, если, конечно, вообще учился в ВУЗе.

При этом его поведение и повадки казались Констанции незрелыми, подростковыми, будто Аврелий сам не заметил, как повзрослел.

Кто вообще додумался сделать его книжником? Это ответственная миссия, сопровождаемая множеством требований к безопасности и сохранению статуса секретности.

Почетная секретная служба и Аврелий? Обезьяна с гранатой.

– Как ты попал в Библиотеку, Цицерон?

– Я заметил, ты используешь имена римских императоров, – отозвался он добродушно. – А знаешь ли ты, что Цицерон никогда им не был? Это политический деятель, но не император.

Начитанная обезьяна с гранатой.

Их не хотели пускать на вечеринку без костюмов. Бал, посвященный романам Джейн Остин, организовали для всех желающих, но условием для входа было наличие наряда эпохи Регентства.

– А у нас нет какой-нибудь корочки? – уточнил Аврелий, когда они с Констанцией вновь встали у окна, точно диккенсовские сироты у яркой витрины со сладостями. – Удостоверение, которое позволяет входить везде?

– Единственная корочка – Универсальный Читательский билет. Дает доступ ко всем библиотекам России.

– М-м, впечатляет! Может, есть и разрешение на чтение Аристотеля в оригинале?

Констанция снова фыркнула, скрывая смешок, и припала к стеклу, вглядываясь в гостей. Персонаж давно мог покинуть парк. Однако где еще начинать поиски?

– И что делать? Как ты обычно действуешь в таких ситуациях? – уточнил Аврелий, которому определенно не стоялось на месте.

– Каждый случай уникален, – тихо отозвалась Констанция, от ее дыхания на стекле остался след.

Стажер немного помолчал, затем задал следующий вопрос:

– Как думаешь, какого персонажа мы ищем?

Усталый взгляд в его сторону, и Констанция вновь уставилась на танцующую толпу. Одно дело предполагать и догадываться, другое – произносить вслух. А если она ошибается? Ударить в грязь лицом перед стажером в первый же день? Не слишком заманчивая перспектива.

– Поймаем, скажу.

– Просто в Библиотеке мне все уши прожужжали о том, что ты одна из лучших книжниц, и что мне просто невероятно повезло, ведь я смогу столькому у тебя научиться. Вот я и подумал, что опыт может подсказать тебе…

Да, да, она понимала, что он ждал чего-то небывалого! Теперь, когда он произнес это вслух, нервозность схватила Констанцию за горло, мешая дышать.

– Давай лучше ты мне продемонстрируешь, какой ты, как выразился Ю, "блистательный юноша". Сделаем предположение, что Читатель действительно читал Остин. О ком он мог мечтать так страстно, что спровоцировал разрыв между мирами?

– Ну, я сам не читал, но, насколько знаю, многие девушки с ума сходят от мистера Дарси.

Она кивнула. Вероятность того, что им предстояло вернуть в свою вселенную именно Фицуильяма Дарси, была очень высока. Ожившие персонажи редко удивляли Констанцию. Уж если речь шла о романе о любви, почти наверняка из книги сбегал привлекательный мужчина. А Дарси… Дарси – он лучший.

Ее персонажем, тем, кого оживила она сама, оказался именно он. Тогда Констанция была лишь выпускницей филфака, так глупо влюбленной в вымышленного героя. Когда Дарси возник перед ней, точно живой, она долго не могла взять в толк, что это за глупый розыгрыш.

– Не исключено, что мы имеем дело именно с ним, – кивнула Констанция стажеру. – Для справки, на втором месте у нас монстры, убийцы и прочая жуть. Как и любовь, страх – мощная сила, способная стереть грань между реальностью и вымыслом.

Аврелий молча впитывал ее мудрость.

– Третья популярная категория героев, – продолжила она, – это те, кто вызывает сильное раздражение, злость, негодование. Те, на кого хочется орать во время чтения. Понимаешь?

– Еще как! – широко улыбнулся стажер.

Констанция стала внимательно разглядывать танцующих мужчин, но многие из них двигались весьма сносно: было трудно вычислить среди них истинного джентльмена.

Затем, заметив, что Аврелий не отрывает взгляда от хорошенькой девушки, двинула его локтем под ребра.

– Эй! – возмутился он, а затем, поймав сердитый взгляд, добавил: – Мы же не исключаем версию, что Персонаж – женщина? Я смотрю, не ведет ли кто-то из девушек себя подозрительно.

– Святые Первопечатники… – выдохнула Констанция утомленно, возводя взгляд к небу. – Дайте мне терпения, какое было у вас, когда вы вручную набирали строки текста из отдельных крохотных литер.

Еще несколько минут наблюдения не дали ровным счетом никаких результатов.

– Нужно как-то попасть внутрь. По разговору мы сможем все понять, – заявила Констанция.

Не получив ответа, она обернулась, но не увидела стажера рядом. В груди поднялась волна возмущения. Куда он делся?! Проглотив пару ругательств, она вновь повернулась к окну и вздрогнула, с трудом подавив крик: прямо на нее с той стороны, из зала, глядел Аврелий. И он был одет в старинный мужской костюм! Заметив ее замешательство, он улыбнулся, помахал рукой и исчез в толпе. Вот засранец!

Втаптывая газон в землю, Констанция решительно направилась ко входу. Там она спросила у охранника, где взять платье, но тот лишь развел руками.

– Здесь мой муж! – выпалила, наконец, она. – Я должна его найти! Его брат попал в больницу.

На лице охранника отразилось смятение.

– Он при смерти! Мне не до ваших глупых балов!

– Ну, давайте так: все переодеваются в гримерках. Некоторые уже расходятся, может, кто-то и отдаст свое платье. Переоденьтесь и ищите мужа.

Констанция вздохнула, якобы с облегчением – встреча супруга со смертельно раненым братом состоится! – а уже через десять минут вплыла в танцевальный зал в образе дебютантки. Белоснежное платье обошлось непозволительно дорого. Пускай Библиотека потом и компенсирует расходы, негодование из-за того, сколько денег пришлось перечислить на счет хозяйки этого наряда, сжимало грудь. А может, сжимало ее не чувство, а платье: оно даже не было впору. Бюст оказался тесноват, рукава-фонарики придавали излишний объем плечам, искажая пропорции, а подол волочился по полу.

– Позвольте пригласить вас на танец, мадам, – раздался самодовольный голос.

– Пупиен! – воскликнула она, мстительно глядя, как кривится самодовольное лицо Аврелия. – Если еще раз так сделаешь, это будет твой последний стажерский день под моим началом.

Он поднял руки, признавая поражение.

– Понял, принял, – прокартавил он. – Хотел как лучше.

Констанция сжала зубы. Затем принялась озираться, вглядываясь в лица людей вокруг.

– Что-то удалось выяснить? – спросила она все еще сердито.

– Не особенно. Если не считать того, что мода тех времен была ну очень благосклонна к мужчинам…

Он проводил очередное декольте одобрительным взглядом.

Констанция ткнула его в ребро.

– Черт, Конс, у тебя острые кости.

Она пихнула его еще раз.

– Продолжи звать меня “Конс”, и я воткну палец тебе в глаз.

Констанция развернулась и пошла к столам с пуншем и закусками, где прислушалась к разговорам. Гости вживались в роли, на полном серьезе обсуждая дела в своих поместьях и матримониальные планы дочерей. Впрочем, некоторые вели себя непринужденнее и проще: сплетничали о качестве чужих нарядов или комментировали последние прочитанные книги.

К большой чаше с напитком подошла девушка – еще минуту назад она стояла в компании подружек, о чем-то щебеча.

– Ну что, ни одного мистера Дарси на горизонте? – хмыкнула Констанция, наливая небольшим половником пунш в бокал.

Девушка хихикнула:

– Однако пускай джентльменов и в два раза меньше, чем дам, все они весьма достойные! Такие чудесные собеседники.

– Достойные, но занятые… – Констанция многозначительно постучала себя по безымянному пальцу, где у многих кавалеров красовалось обручальное кольцо.

Наполнив свой бокал, девушка бросила взгляд через плечо и заговорщически спросила:

– А не знаете ли вы, кто вот тот джентльмен в центре комнаты? Никто из моих милых подруг не встречал его раньше. Уже пять минут весь Лонгборн судачит, кто бы это мог быть… – она чуть склонилась к Констанции, чтобы прошептать: – Очень уж хорош собой.

Констанция тоже обернулась и не обнаружила в центре комнаты никого, кто мог бы вызвать интерес.

– Я тут никого не знаю…

– Но я видела, как вы только что с ним разговаривали, – раздался еще один женский голосок – к ним подобралась подруга новой знакомой.

Пришлось взглянуть на гостей еще раз – но почти никто не танцевал. Играл квартет музыкантов. У цветочной композиции стоял Аврелий…

– О! – поняла Констанция. – Вы об Аврелии? Ах, нет, он… – она отвернулась и махнула рукой. – Ничего интересного.

– Значит, он не ваша пара? – восхитилась девушка и жадно переглянулась с подружкой.

– Боже, нет! – фыркнула Констанция. – Он, может быть, мил, но не настолько, чтобы заинтересовать меня.

Девчонки снова засмеялись, узнав отсылку к “Гордости и предубеждению”.

– Так и началась самая легендарная романтическая история… – произнес Аврелий за их спинами, и кокетки тут же стушевались, чуть покраснев.

Их даже не смутило, что он картавил. Неужели все настолько плохо в этом остиновском сообществе?

Не оборачиваясь, Констанция откликнулась:

– Ты сказал, что не читал роман.

– Бывшая девушка смотрела экранизации раз сто, – отмахнулся Аврелий и улыбнулся, заставив девиц восторженно вздохнуть. – Только дурак бы не запомнил.

Поиск Персонажа несколько застопорился. Констанция понимала, что, возможно, они вообще пошли по ложному следу. Когда она действовала одна, ей не перед кем было отчитываться и оправдываться. Она быстро принимала решения, часто действовала по наитию, полагаясь на опыт. Это работало!

Теперь же тяжелым камнем на шее висела ответственность перед стажером.

Видит бог, знать что-то и учить этому – не одно и то же.

– Так что же, юные леди, – уверенно произнесла Констанция, не собираясь садиться в лужу или демонстрировать неуверенность, – неужели здесь не было ни одного джентльмена, поразившего вас своей гордостью и надменностью?

Те покачали головами.

– Сегодняшний бал чрезвычайно скуп на интересные события, не о чем даже посплетничать, – заметила одна из них. – А начинался так многообещающе…

Констанция вопросительно подняла бровь.

– Был тут один тип вначале, – отозвалась вторая. – Как он мистера Коллинза изображал, оборжаться мож… ой! Я хотела сказать, уморительно смешно.

– Ну просто один в один, – поддержала ее подруга. – Читал нам что-то из Библии, рассказывал про покровительство леди Кетрин де Бург и сравнивал все с Розингс парком.

Это заинтересовало Констанцию, и она попросила рассказать больше. Девушки охотно откликнулись, едва не перебивая друг друга:

– Ну, он пришел со Светой.

– Она правда сегодня какая-то тихая была, я так и не поняла, кто он ей.

– Света сказала, что кузен.

– Но это, может быть, как по роману.

– Может быть, как по роману.

– И костюм такой хороший!

– Очень хороший!

– Долго со всеми разговаривал, а потом попросил подать экипаж, – засмеялась одна из девушек.

Констанция вновь почувствовала контроль над ситуацией. Мысленно отметив, что была права, не делая поспешных выводов о том, какой персонаж сбежал из книги, она стала расспрашивать девушек, куда же делся этот выдающийся джентльмен.

Оказалось, он отбыл вместе со Светой в самом начале вечера. Проблема была в том, что никто не знал, куда именно они отправились.

– Постойте, – Констанция изобразила задумчивость, – А Света – это, случайно, не…

– Цветик-восемдесят-девять, да! – отозвалась одна из девушек.

Очевидно, речь шла о нике в интернете.

– Точно! Я с ней переписывалась недавно, договаривались встретиться. Я ей книжку привезла…

Констанция с явным огорчением покрутила в руках ловец.

– Ну вот, как же так… А адрес ее у вас есть? – с надеждой спросила она.

– Это да, конечно! – радостно отозвались собеседницы, и одна из них начала диктовать: – ”Svetik”, “s” как доллар, “v” как галочка, последняя как русская “к”, нижнее подчеркивание,  “cvetik”, “с” как русская “с”…

Констанция замерла с телефоном в руке.

– Домашний адрес, – уточнила она, мрачно взглянув на собеседниц.

Те прыснули и стали переговариваться между собой, пытаясь выяснить, кто вообще что-то знал про Свету.

Подружки познакомились в интернете, на форуме любителей Джейн Остин, и общались в основном в сети. Пришлось побегать по залу, выясняя дружеские связи всех собравшихся и уже отбывших с бала, чтобы получить телефон Светы. Но вот номер был получен.

Ответила Света не сразу. Голос ее показался Констанции настороженным.

– Я звоню по поводу книги, которую вы сегодня читали. Скажите, мистер Коллинз все еще с вами?

Судя по повисшей паузе и громкому дыханию, и с Читателем, и с Персонажем они угадали.

Немного придя в себя, Света сообщила, что вышеназванный джентльмен действительно все еще был с нею, и даже назвала адрес. В это время дорога должна была занять около получаса.

Констанция устремилась к выходу. Аврелий, спеша следом, предложил сперва переодеться, но она покачала головой:

– Вещи заберем, но переодеваться не будем. Наш персонаж чувствует себя в опасности. Людям в привычной для него одежде будет доверять больше. Раз уж я все равно потратилась на это платье…

Мысль была здравая, но Констанция не учла, что на улице стало по-настоящему холодно. Аврелий не так мерз в рубашке и жакете, а вот она в легком платье, даже накинув плащ, продрогла сразу же. Тогда стажер дал ей свою огромную толстовку, заявив: “В футере с начесом невозможно замерзнуть”. Дважды стукнув зубами, Констанция согласилась.

Они шли по полупустой темной аллее – сумерки уже давно окрасили все в синий – когда Аврелий спросил:

– Почему ты так настроена против меня?

– Вот еще, – фыркнула она. – Я просто не люблю, когда мне мешают работать. К тебе лично отношусь совершенно ровно.

В тиши опустевшего парка стало слышно, как он ухмыльнулся:

– Не верю. Я такие вещи сразу чувствую. Считай, у меня встроенный детектор: сразу знаю, если кто-то мной недоволен.

Она посмотрела на него, впервые по-настоящему вглядевшись в лицо. Довольно приятное, хотя и простоватое. Темные волосы упругими завитками касались белого острого воротника сорочки, который упирался в мягкую щеку с короткой щетиной. Аврелию шел костюм этой эпохи, вид у него был лощеный, как у аристократа.

– Зовешь меня лгуньей? Хорошее начало рабочих отношений.

Он пропустил пальцы сквозь завитки волос и задумчиво произнес:

– Коллеги все, как один, вздыхали с того, какая ты классная. Юджин кипятком писал от радости, что пристроил меня к тебе. Но я пока только и слышу, как ты ворчишь, хотя не успел сделать ничего плохого, чтобы…

Его солнечное сплетение встретилось с ее твердой рукой, она вынудила его остановиться и посмотреть ей в глаза.

– Послушай, Веспасиан, я привыкла работать одна, и стажеры мне не нужны. У начальства могут быть свои планы, но я тебя не хотела.

Потерев ребра, Аврелий ответил:

– Я тебя тоже пока не хотел, но давай дадим друг другу немного времени.

Она несколько мгновений мрачно глядела на него, затем просто продолжила путь, он поспешил следом.

– Ну, я, если честно, очень рад, что мне достался такой профи, – заметил Аврелий вскоре. – Кроме шуток, на обучении нам о тебе рассказывали. О тебе и об Артуре Кинге.

Она фыркнула:

– И почему ты к Кингу не пошел?

– Юджин сказал, что он больше не берет стажеров, – беспечно отозвался Аврелий, а затем, будто спохватившись, добавил: – ну, и мне без разницы было, к тебе или к нему, вы оба крутые.

Лесть. Подлый, но действенный инструмент. Констанция позволила удовольствию от его слов захватить душу. Ненадолго.

Несколько минут они шли в тишине, нарушаемой лишь шумом машин на широком – по Питерским меркам – Московском проспекте.

– Тебе не нужно беспокоиться на мой счет, – заявил вдруг Аврелий, когда они уже подходили к воротам.

Кажется, он, в отличие от Констанции, не мог хранить молчание слишком долго.

– Беспокоиться? – усмехнувшись, повторила она, удивляясь выбору слова.

Уже пару лет ничто не заставляло ее беспокоиться. Ты беспокоишься, когда что-то настолько важно, что боишься это потерять или испортить. Но когда у тебя ничего нет, все, что остается – заполнять пустоту работой, делами, какими-то очевидными, близкими целями и задачами.

Все считали Констанцию первоклассной книжницей. Они не знали, что единственной причиной потрясающей эффективности было отсутствие эмоционально значимых вещей в жизни. Последние три года ее разум, чтобы занять себя, брал новые и новые дела и щелкал их, как орешки. Душа при этом находилась в спячке. Никаких тревог. Никаких переживаний. Только глубоко запрятанная тоска.

Возвращение в Петербург, правда, поставило все с ног на голову: Констанция будто вернула себе не только родной город, но и частичку прежней себя. Мама после одного из телефонных разговоров заметила “напряжение и нерв”. Пришлось объяснить это нездоровой питерской атмосферой.

– Единственное, что меня беспокоит, это то, что ты слишком много разговариваешь, – сообщила Констанция стажеру, не глядя в его сторону.

Он вздохнул и далее не проронил ни слова, пока они не оказались у выхода из парка.

– Ну что, едем к Свете? – уточнил Аврелий, пока Констанция разбиралась с приложением на телефоне.

– Да, я уже вызвала такси, – бросила она.

Он хмыкнул.

– Что ж… тогда встретимся там.

И многозначительно прокрутил брелок от автомобиля между пальцами.

Констанция опустила руку с телефоном. Он обаятельно улыбнулся. Позер.

– У тебя глаза такие… – проговорил вдруг изумленно Аврелий, чуть склоняясь к ее лицу, словно увидел впервые.

Только этого не хватало! Она уже приготовилась прочитать отповедь, чтобы этот пижон и думать забыл о заигрываниях на рабочем месте. Но Аврелий продолжил:

– …как будто хочешь уничтожить все живое. Это наследственное или верхнее веко опустилось со временем и стало мимической привычкой?

Она не отрывала взгляда, и Аврелий неловко прочистил горло. Констанция подняла руку и, не глядя на экран телефона, нажала кнопку:

– Я отменила такси. Едем на твоей машине.

Аврелий почтительно склонил голову и приглашающе протянул руку в сторону пешеходного перехода. Черный спортивный седан ждал хозяина на парковке библиотеки и смотрелся весьма эффектно в свете оранжевых фонарей.

Галантно открыв Констанции дверь, Аврелий затем ловко запрыгнул на водительское сидение и завел машину. По панели управления побежали голубые огоньки.

– Кто тебе ее подарил? – спросила Констанция, пока за окнами мелькали аккуратные сталинки.

– Почему ты решила, что это подарок? – уточнил Аврелий, играючи поворачивая руль одной рукой.

В голосе его не было ни оскорбленных ноток, ни возмущения – только любопытство.

– Я видела бренд, – пояснила Констанция, коснувшись ворота отданной ей толстовки там, где располагалась бирка. – Это массмаркет, как и кроссовки. Телефон хороший, но не последней модели. Сама машина, судя по состоянию салона, тоже не новая, хотя ты и пытаешься поддерживать ее в хорошем состоянии. Значит, не можешь позволить себе просто поменять. Могла бы быть история с неподъемным кредитом, но понтоваться машиной, не беспокоясь о других атрибутах роскоши – нетипично. Сам автомобиль выглядит довольно просто, без наворотов, значит концепцию “персонаж из Форсажа, помешанный на тачках”, тоже отметаем. Суммируя: живешь по средствам, авто не вписывается. Кем ты работаешь?

Аврелий хмыкнул, свет фонарей на его лице то высвечивал желтым приятные, располагающие к себе черты, то погружал в чернильно-синюю тьму.

– Машину купили родители, когда я учился в университете. Они меня вообще жутко баловали: лучшие игрушки, брендовые шмотки, в отпуск бизнес-классом. Часто жаловались, что уже не знают, что мне дарить на праздники. На выпускной в универе придумали классный варик: я получил новость о том, что они больше не будут меня содержать. Кроссовки с тех золотых времен поизносились, а вот машина еще жива, – он любовно постучал по рулю. – А работаю я теперь книжником.

– Стажером, – поправила Констанция.

– Я так понял, что книжники – это все, кто работает в Библиотеке, – ничуть не оскорбившись, отозвался Аврелий. – А уже в разных отделах – разные специальности. Охотники, библиотекари, архивариусы… – последнее слово далось ему не без труда из-за двойной порции “р”.

Констанция кивнула.

– А стажер – это вообще не профессия, а статус, – продолжил размышления он. – Следовательно, могу называть себя книжником.

– С той только разницей, что, если меня не устроит, как ты работаешь, по окончанию стажировки я напишу такую характеристику, что тебя даже пыль стирать с книжных полок не возьмут.

Она повернулась к нему:

– Пока ты не полноценный книжник. И станешь ли им, зависит от меня.

Аврелий покосился на нее:

– Любишь доминировать? Я так сразу и подумал.

И настолько многозначительно улыбнулся, что Констанция ощутила легкий румянец на щеках. Никто не заставлял ее краснеть уже долгое время. Давно позабытое и не слишком приятное ощущение.

– Мы приехали, – жестко проговорила она. – Паркуйся.

– А мы сможем поймать перса при Светлане? – уточнил он, ища место для парковки. – Одна свидетельница – не так страшно…

– Нет. Такое допустимо, только если потенциальный вред от действий персонажа превышает вред от свидетеля.

Таковы были правила, хотя некоторые считали себя выше всего этого и легко ими пренебрегали. Констанция узнала о Библиотеке имени Книжникова благодаря Кингу: она оживила персонажа, а Артур, как ни в чем не бывало, поймал его прямо у нее на глазах. Разумеется, она в какой-то степени была благодарна, но все равно считала немыслимой такую беспечность. Однажды, правда, Кинг признался, что поступил так намеренно: в Библиотеке остро ощущалась нехватка кадров, и он таким образом вербовал тех, кто выглядел адекватно. “Или навязчиво, как вы”, – пояснил тогда он.

Констанция поверила бы в это, если бы регулярно не сталкивалась с его безалаберностью. Принято считать, что англичане чопорные и правильные. Однако – по крайней мере, если судить по Артуру Кингу – их высокомерие и уверенность, что они все знают лучше других, затмевают консерватизм и добропорядочность. Правила нарушать нельзя, но если нужно или очень хочется – то можно.

– Но ведь Читатели, когда впускают в мир персонажей, видят их, – справедливо отметил Аврелий.

– Многие списывают появление персонажа на слишком бурную фантазию. Разрыв происходит в момент чтения, и большинство в буквальном смысле не верит своим глазам. В сложных ситуациях подключают Брэдбери.

– С-самого?.. – чуть растерянно произнес стажер, очевидно, готовый и к явлению мертвого писателя.

Кончики губ Констанции дернулись в чем-то, похожем на тень улыбки.

– Так мы называем отряд по уничтожению следов книжных персонажей в нашем мире. Официальное название подразделения – «Отдел по работе с Читателями», в Москве их зовут “очи”, а в Питере – «Брэдбери».

– А-а, про него нам рассказывали, точно. Но почему “Брэдбери”?

– Лет двадцать назад у них было дело, оживили жену Гая Монтага из “451 градуса по Фаренгейту”. Прежде, чем ее поймали, она наделала шума. Прилюдно жгла книги, пыталась убедить целую пожарную часть, что им нужно устроить поджог библиотеки. Все это попало в новости, ее арестовали. Был большой резонанс, Отдел по работе с Читателями работал в поте лица три месяца, и потом они еще долго улаживали всякие детали. Какое-то время про них говорили что-то вроде “как там ребята с Брэдбери”, а потом слово прилипло, стали звать так отдел.