Стоит ему скрыться за утёсом, я включаю отснятое видео. Оказывается, снял я только свою ошарашенную рожу на фронтальную камеру. Хотя совершенно чётко помню, что включал основную. Останавливаю видео. Щупаю макушку. Не могло же напечь, ведь совсем недавно рассвело.

А был ли старик? Снова врубаю видео. Сквозь шум прибоя едва-едва, но всё же слышны характерные хэканья, с которыми он выполнял упражнения. И следы на песке остались. Я подхожу туда, где он делал зарядку. Там, где не слизало море и не затоптал сам дедуля-Шаолинь, виднеются очертания круга с неровными краями – сюда пролилась вода из тучки.

На всякий случай фотографирую косвенные улики и на автомате возвращаюсь к любимой. Падаю в постель и сплю до десяти.

Вечером ставлю будильник на «ни свет, ни заря». И, проснувшись, опять прусь на дикий пляж, почти уверенный, что никого там не встречу.

Но нет, старичок в плавках-семейниках выполняет всё тот же комплекс упражнений для «просто богов». Я снова пытаюсь заснять его, но как ни бьюсь, каждый раз включается только фронтальная камера.

Дедушка приветливо улыбается.

– Вы что-то хотели, молодой человек?

Я мотаю головой. Потом киваю. Потом брякаю:

– Как мне теперь с этим жить?

– С чем? – будто бы не понимает бог-коллекционер.

– Вот с этим.

Я неуклюже пародирую его движения для заклинания воды.

– Ах, с этим. – Он пожимает худыми плечами. – Ну живёте же вы как-то с тем, что Земля круглая. Вы знаете это как факт, вы это вряд ли забудете, но на принятие вами решений в повседневной жизни это вряд ли влияет.

– Здесь другое, – только и выдавливаю я.

Дедуля качает головой и принимается вытираться.

– Подождите! А кто нас создал? Зачем мы живём? Можем ли мы изменить свою судьбу молитвами или ещё как-то? Куда мы попадаем после смерти?

– Вашим создателем у нас считается один молодой и очень талантливый креатор, – по-вашему, художник. Однако сомневаюсь, что вы сможете с ним встретиться и обо всём его расспросить. Всего хорошего!

– Как мне теперь с этим жить? – чуть слышно шепчу я.

Но бог уже уходит. И я знаю, что больше его не увижу. А если и увижу, то отвечать говорить со мной он не станет.

На обратном пути я кручу слова старичка в голове то так, то этак. Пытаюсь поместить в свою схему мира бога или даже богов. Пытаюсь понять, как это влияет на мою жизнь и на то, что будет (если будет) после. Нужно ли мне ходить в церковь и каяться? Или же наш создатель предпочитает слушать молитвы из мечетей? Синагог? Буддистских храмов?

Укладываясь спать, я вдруг вспоминаю, что у нас впереди ещё целых пять (пять!) дней шикарного, солнечного, расслабленного отпуска, пять дней невозбранной обжираловки и блаженного овощения в этой волшебной стране.

И я твёрдо решаю, что отныне Земля для меня будет плоской.

Рекламная кампания

Рыжий взял манеру входить в кабинет босса без стука. Ещё и очочки узенькие такие нацепил на свой конопатый нос. Чтобы важнее казаться или пижонистее.

– Надо согласовать расходы по рекламной кампании, – заявил он с порога.

У главы фирмы «Отец и сын» как раз начал складываться пасьянс. Вздохнув, бородач ради приличия накрыл карты скрижалями Устава.

– Вот смета по сувенирке. Кстати, образцы я тоже принёс, зацените.

Поверх Устава легли футболочки, пакеты, значки, кепки и прочая дребедень. На некоторых был просто знак ЛиМавтора, на других надписи из серии «Я побывал в ЛиМе и выжил» или, например, «Прошёл ЛиМ до конца. Спойлер: человечки вымрут!».

– Не понимаю, зачем нам тратиться на это барахло, – нахмурился бог-организатор.

– Мелко мыслите, – самоуверенно хмыкнул стажёр. – Барахло разойдётся по всем уголкам нашего мира. Увидишь у соседа пакет с нашим логотипом, и вот звоночек: ЛиМ. У приятеля кружка, у знакомой кепка. И сколько таких звоночков за день? В конце концов заинтересуешься и захочешь сам попробовать, что это за ЛиМ такой. Барахло стоит всего ничего, зато эффект несомненный. Барахло можно продавать по дешёвке, можно дарить каждому пятому покупателю, можно разыгрывать. Кстати. – Молодой нахал записал что-то в своём смартфоне и почти потребовал: – Вам нужно будет уломать нашу звезду на одну акцию. Я договорился с несколькими лавками и магазинами. Каждому покупателю выдаётся купон для участия в розыгрыше. Среди призов – вот это «барахло», как вы называете, скрижали с автографом ЛиМмастера, экскурсия в ЛиМ и главный приз – бесплатный ужин в ресторане «На седьмом небе» с вашим сыном. Дело за малым – уговорить нашего креатора. А насчёт освещения этой лотереи я уже пообщался с Карри Лингом. Вот, подпишите.

Взглянув на сумму вознаграждения нового вестника, бог-организатор слегка побледнел, потом побурел. Кучерявая борода его опасно заискрила.

– Ты в своём уме?! – заревел он, сбивая искры с сувенирной продукции. – Какими средствами ты разбрасываешься! И это после ток-шоу, где нас фактически выставили виновными в куче исчезновений!

На лице рыжего не шевельнулся ни один мускул. Бледные глаза его таили нечто вроде презрения. Специалист по маркетингу снял очочки, неторопливо их протёр и, будто отсталому ребёнку, принялся мягко и предельно доступно разжёвывать:

– Ток-шоу посмотрело около трёх четвертей взрослого населения. Антиреклама сыграла нам на руку: продажи выросли на тринадцать процентов, посещаемость лицензированных экскурсий – на треть. Мы должны благодарить Карри Линга за то, что он подогрел интерес к нашему товару. А сумма эта, которую вы считаете завышенной, включает не только освещение розыгрыша призов, но ещё и продакт-плейсмент. В трёх программах на столе Карри Линга будет «неприметно» стоять кружка с нашим логотипом. Плюс на протяжении двух недель ЛиМ и наша фирма будут упоминаться в новостных выпусках – ненавязчиво, но всегда по делу. Поверьте, я свою работу знаю.

Бог-организатор тяжело вздохнул и утвердил плату Карри Лингу.

– Это не единственная моя задумка, связанная со СМИ, – похвалился ловкач. – Пытаюсь сейчас договориться с богиней-искусствоведом насчёт пары рекламных статей, но она принципиальная до тошноты. И даже на моё личное обаяние не ведётся почему-то.

Видимо, отсутствие интереса со стороны представительниц прекрасного пола (даже если сами они не слишком-то прекрасны) не на шутку задевало рыжего проныру. Глава фирмы спрятал ухмылку в своей знаменитой бороде.

– И про антирекламу мыслишки тоже есть. Думаю, не попробовать ли подобраться к стриженой активистке, которая постоянно митинги устраивает и требует ЛиМ уничтожить? Хотя с антирекламой эта энергичная дама наверняка и без наших подсказок отлично справится.

– Значит, оставь её в покое. Одной тратой меньше, – буркнул рачительный директор.

– В планах ещё наружка: баннеры и стенды хотя бы на центральных улицах столицы. Для тех, кто пока не решился купить полную версию, набросана гибкая схема аренды ЛиМ-копий, а также схема предоставления пробных версий. Кроме того, в разработке несколько перспективных акций. Можно, например, сделать бесплатный тур по ЛиМу для первокурсников Университета креаторства, а для остальных студентов, преподавателей и членов Союза креаторов ввести небольшие скидки на посещение. Можно организовать различные мероприятия для молодёжи.

Директор накручивал на палец витую прядь из бороды. А как бы я подошёл к этому вопросу? Надо сказать, все традиционные способы продвижения парниша использовал к месту и весьма творчески, да плюсом придумал (или откуда-то слизал) много новых. И результаты его деятельности заметны даже профану. «И всё же не нравится он мне. Подозрительный фрукт», – подумал глава фирмы. Вздохнул. Опытным глазом стал просматривать один папирус за другим, а потом один за другим, скрепя сердце, подмахивать.

– И ещё есть один проект: недавно образовался клуб поклонников «Лучшего из миров», называется «ЛиМан». Пока что в нём состоит не так много богов, но мы можем поспособствовать их развитию, а они – нашим продажам. А уж если сделаем членам клуба скидку хотя бы пять процентов на покупку ЛиМа в розницу и, скажем, десять на оптовые заказы, это будет замечательно.

– Без ножа меня режешь, – пожаловался бог-организатор в пространство. – Чем я буду копиисту и подмастерьям платить?

– Им хватит. Я всегда реально смотрю на наши финансовые возможности с учётом всех затрат и обязательств, – гордо ответствовал рыжий. – Возможно, я вступлю в клуб «ЛиМан», это даст мне непосредственную и неформальную связь с нашими потребителями. И расширит каналы распространения, конечно.

«А ещё в этом клубе с недавнего времени состоит одна удивительная богиня…» – подумал трикстер про себя, тихо-тихо.

Под скрежет зубовный папирусы были подписаны, а масштабные планы последовательно претворены в жизнь. Уже через месяц улицы пестрели баннерами, плакатами и точками продаж ЛиМа и сопутствующей продукции. «Если хочешь продавать “Лучший из миров”, смотри, как это делается в “Лучшем из миров”», – то и дело повторял веснушчатый ловкач (теперь уже директор по маркетингу), поглаживая мочку уха. Разговоры о скандальном мире не стихали, а спрос на него чуточку превышал предложение.

При желании рыжий мог работать очень эффективно. Пока его личная выгода совпадала с выгодой нанимателя…

По следу

В заплёванном, едва освещаемом и, прямо скажем, довольно стрёмном тупичке ни с того, ни с сего объявилась пышная зрелая женщина. Взяла и объявилась – миг назад не было её, а теперь вдруг вот она. Волосы нечеловечески густые, антрацитовые, блестящие. То и дело из них падают на землю желтоватые капельки… или нет, зёрнышки! Мощные золотые браслеты на запястьях, массивное золотое же ожерелье так и тянет заглянуть глубже… в глаза, конечно. Тонкая складчатая туника чуть ниже колен, изящные кожаные сандалии, несмотря на осеннюю промозглость и слякоть. Внезапную даму погодные капризы, похоже, не волновали. Как и возможность встретиться с грабителем или насильником. С виду эта фигуристая красавица была очень самоуверенна и напориста. И, видимо, могла за себя постоять.

Понятное дело, это была богиня плодородия, по совместительству жена бога погоды и мать социолога-любителя, великовозрастного обормота, охламона и оболтуса с бородкой и нектарным пузцом. И совершенно ясно, что явилась она сюда неспроста. Явилась она сюда, чтобы вернуть своё, кровное. Точнее, свою кровиночку.

Брезгливо поджав пальцы ног, дивная и сиятельная втянула ароматы стрёмного тупичка. Почему она решила искать в ЛиМе? Если бы спросили её саму, она бы ответила: «А где же ещё?» Но почему именно в этом гадком, неприветливом месте? Почему именно в это время года, в это время суток, в этот период развития человечков? Тут богиня пожала бы плечами. Её метод поиска не основывался ни на дедукции, ни на индукции, ни на сборе улик, ни на опросе очевидцев. Её метод можно было бы описать в трёх словах: «чует сердце материнское». К сожалению, доступен он далеко не всем богиням, а уж о человечках что и говорить. Но у этой конкретной дамы метод срабатывал безотказно.

Она бестрепетно зашагала по отбросам и бурому месиву (грязь не смела липнуть к тонким подошвам сандалий и молочно-белым ножкам) туда, куда звала её безграничная любовь к дитятку. Через пару поворотов взору прекрасной и решительной открылась группка оборванных, дурно пахнущих людей. Некоторые копошились в мусорных баках, стоящих поблизости. Другие грелись возле костра. Третьи изучали книги. Кто-то добренький припёр сюда пять стеллажей, вплотную забитых новыми (откроешь – хрустят!) томами. Судя по увлечённой дискуссии, литература была серьёзная и дающая обильную пищу для размышлений.

Заметив даму в золоте и лёгкой тунике, бездомные ценители изящной словесности оборвали беседу и замерли с раскрытыми ртами. Мгновения хватило богине плодородия, чтобы прочитать в глазах бродяг всю историю их общения с её непутёвым детищем. Наморщив нос, целеустремленная и бесстрашная исчезла так же неожиданно, как и появилась. Остались лишь нотки цветочного запаха и звенящий отголосок мысли: «Лучше бы полевой душ им подарил!»

***

К следующему пункту тура по местам, где сынуля изучал человеческие общества, её одеяние подходило куда лучше. Жарища, дребезжание москитов (не дерзающих посягнуть на идеально гладкую кожу и бесценный ихор под ней), пыль, колючая сухая трава и навоз на каждом шагу. Невдалеке виднеются примитивные хижины. Женщины с голой обвисшей грудью поглощены бытовыми заботами. Рядом с деревней кучкуются худющие чернокожие детишки в чём мать родила. В руках у одного штучка вроде сматрфона – только крупнее, серая, с маленьким экранчиком и жёлтыми пупырышками. Звучит противная пищащая музыка, а на экране, видимо, происходит нечто захватывающее. Малыш, ценою множества синяков и ссадин завладевший чудесным артефактом, старательно давит на пупырышки. Вокруг пострела заворожённые зрители ожидают своей очереди. Но вот его время вышло, борьба за игрушку возобновилась. Чтобы найти следующее звено в цепи, достаточно было посмотреть в глаза оттеснённому маленькому дикарю. Что тут, спрашивается, можно изучать? Чёрных женщин с голыми сиськами? Ох, получишь у меня, ох, получишь!

***

На этот раз богиня оказалась в кольце каменных стен. Они огораживали нечто вроде небольшого поселения только для мужчин. Мужчины эти носили одинаковые коричневые одеяния из грубой ткани, с длинными широкими рукавами и с капюшонами. Как ни странно, появлению цветущей и аппетитной женщины они не обрадовались. Некоторые начали размахивать правой рукой в рваном повторяющемся жесте, другие в ужасе таращились, третьи потянулись за острыми и тяжёлыми орудиями труда, что были под рукой. Но, естественно, упорная и дотошная не стала тут задерживаться. Посмотрела в выпученные глаза, поняла, куда двигаться дальше, и растворилась в воздухе.

***

Большой заполненный людьми зал. В основном, мужчины, все в серых или чёрных костюмах, светлых рубашках и с бесполезными длинными полосками ткани, свисающими от ворота до пупа. Все со смартфонами. Пялятся на голубые экраны с непонятными значками, галдят, чуть ли не подпрыгивают от возбуждения. Из-за чего сыр-бор? Долго не могла найти, кому бы заглянуть в глаза. Пришлось одного особо крикливого схватить за тряпицу-удавку и притянуть нос к носу.

***

Нечто вроде школы для женщин. Весьма специфических женщин. Одеты в яркие расписные халаты, на голове сложный смоляной парик. Лицо густо намазано белым, узкие глаза подведены чёрным, на губах ярко-красная помада. По указанию строгой морщинистой преподавательницы женщины тренькают на нелепых инструментах и мяукают нечто заунывное. Ну и местечки подбирает этот обормот! Неужели его привлекают эти размалёванные? Это у него отклонение в психике или мы с отцом где-то не досмотрели?

***

Закопчённая пещера, снаружи воет ветер, метёт без остановки. Внутри костёр, шкуры, черепки и обточенные камни. Волосатые люди со скошенными лбами и почти без подбородка глодают кости. Растрёпанные грязные женщины сшивают вместе куски столь же растрёпанных и грязных шкур. Сидящий на возвышении могучий длиннорукий мужик играет с блестящей безделкой. Отбросит её чуть вперёд, а она закрутится и вроде бы упадёт, но потом сама по верёвочке поднимется. Вот эти бровастые крепыши быстро среагировали на чужачку на своей территории, но всё же не настолько быстро, чтобы успеть её удержать или хотя бы коснуться. Ну, сынуля, ты как дитя малое: лишь бы залезть туда, где погрязнее! То бродяги вонючие, то эти неряхи шерстистые!

***

Обшарпанный коридор, множество дверей. Справа неритмично бренчит что-то струнное и ненастроенное, слева гневные крики и звон бьющейся посуды. По всему коридору – запах пригоревшей пищи, мимо то и дело пробегает хихикающая молодёжь, обменивающаяся бижутерией, либо насупленная молодежь, погружённая в чтение, либо весёлая молодёжь под действием горячительного. Никто не обращает особого внимания на незваную гостью. Приходится насильно ловить взгляд какого-то прыщавого очкарика, клянчащего еду в соседних комнатах. Где тебя всё-таки носит, бессовестный?

***

Унылое замкнутое помещение. Обстановка безысходности и брошенности. Много бритых мужчин с голодными, алчными глазами. Почти на каждом печать порока, почти у каждого взгляд загнанного зверя. У одного, особенно мерзкого, под мышкой новая, но явно уже затисканная кукла-женщина в полный рост.

Эта стая сразу заметила пышную богиню. Кто-то мимоходом оценивает золотишко, но все без исключения одобряют обхват груди и бёдер. Таким даже на секунду в глаза противно посмотреть. Тут-то ты что забыл, обалдуй? Благотворителем решил побыть, куклу им подарил для разрядки?

***

Разнузданная вечеринка. Мигают огни, играет нестерпимо громкая музыка, подпитые парочки зажимаются по углам без разбора.

Богиня плодородия была уже на грани истерики. Сын попал в дурную компанию. Одна компания дурнее другой. Насладится сполна одним запретным удовольствием – и с головой кидается в следующее! А всегда был такой примерный, послушный мальчик! Нет, срочно найти его, привести в чувство и обязательно женить! Ничего нет лучше для такого охламона, чем строгая жена из порядочной семьи!

***

Длинная череда кошмаров. Низкопробная распивочная с бабами, непристойно подкидывающими ноги в многослойных юбках. Деревянный корабль, полный немытых грубых мужиков. Белое, навевающее тоску здание, в каждой комнате стонут больные и увечные. Толпа юношей в зелёно-пятнистой одежде нелепо шагает квадратом под крики спесивого недомерка. Общественная купальня, толстопузые голые дядьки заигрывают с голыми же тётками (судя по всему, тоже общественными). Малюсенькая комнатка, где вонючий дым не рассеивается, а на полу вповалку то ли спят, то ли валяются без сознания длинноволосые парни и девушки. Страшно, страшно! Где ты, засеря ты этакий, под каким кустом тебя искать? С кем ты напиваешься, с кем ты обжимаешься?..

***

Маленький огороженный скверик перед приземистым унылым домом-коробкой. Песочницы, горки, качельки. Толпа детей, двое-трое взрослых. Ну хоть здесь наконец отдохнёт сердце материнское от виденных непотребств! Бессильно опустилась на бортик песочницы, приняла нежданное подношение от юркой девчушки: букетик пыльных одуванчиков и несколько вялых листочков в придачу. Долго, долго с рассеянным умилением смотрела на резвящихся детишек. Сына заметила почти случайно. Мастерит что-то для окружившей его малышни. Закипела, стремительно подошла и схватила за ухо.

– Ты что себе позволяешь, а? – взревела богиня не хуже пожарной сирены. Перепуганные ребята благоразумно разбежались. – Мать все больницы оббегала, все притоны! Уже неделю глаз сомкнуть не могу по его милости! А он тут прохлаждается!

– Ну ма-а-ам! – заныл обалдуй, пытаясь высвободиться.

– Да если б отец не был лысый, он облысел бы за эту неделю! Нет, сначала поседел бы! Ты бессердечный, неблагодарный, ты позор на мою голову! У меня из-за тебя морщина появилась! Вот тут, видишь?! Смотри, смотри, до чего мать довёл!

– Мам, пусти! – взмолился сынуля.

– Пусти-и-и-и?! Хоть бы спросился! Хоть бы записку оставил! Сбежал от родителей и пустился во все тяжкие! Видела я, в какие места заносила тебя нелёгкая!!! Кхе-кхе-кхххх!

– Ма-а-ам, я взрослый уже! И я с целью социологических исследований!

Сорвав голос и выдохшись, дивная и сиятельная (хотя в этот момент, скорее, грозная и неприступная) прохрипела:

– Живо домой.

– Но мам, я же ещё собрал недостаточно материала! – заканючило непослушное чадо. – Ну ещё месяц! Ну хоть недельку!

– Домой, я сказала. Папин подарок будешь изучать. Под моим присмотром и строго два часа в сутки! Я тебе покажу социологические исследования!

– Но мам, там же стерильные условия, там же дешёвая копия, а настоящая-то жизнь, настоящая наука – вот она где!..

Разъярённая и неотразимая не стала слушать его стенаний. Всё так же за ухо она выдернула блудного сына из опасного гадюшника. Не забыв при этом смачно плюнуть в брошенное кем-то ведёрко.

Вокруг ЛиМа

– К вам посетители.

– Добрый день, о могучий и лучезарный! – бодро поприветствовал новый вестник главу «Отца и сына». Согбенный осветитель кивнул искробородому, а богиня-гримёр сверкнула дежурной улыбкой.

– Милости прошу! Мы всегда рады вас видеть, – ответил радушный хозяин.

– Взаимно. В последнее время вы и ваш продукт стабильно снабжаете меня инфоповодами.

Съёмочная группа рассматривала просторный и светлый кабинет директора.

– Тут подойдёт? Либо можем в конференц-зале… – предложил организатор.

– Не стоит. Как раз то, что нужно. Приятный колорит, ваш рабочий интерьер. Это очень ценно для публики.

Осветитель принялся устраивать на подставках точечные мини-молнии. Гримёр раскрыла чемоданчик, набитый косметикой. Карри Линг уютно устроил свою пухлую тушку в кресле напротив собеседника. С неприятным чмоканьем извлёк из затылочных глазниц (благо, почти всегда скрытых под чёрными кудрями) записывающие глаза и отправил их неспешно летать по помещению.

– Может, по бокальчику нектара? – предложил бог-организатор.

– Безалкогольного! – уточнил Карри Линг и подстрекнул затылочный глаз тишком заглянуть в документы на столе руководителя. – Расслабиться можно потом, когда закончим.

Глава компании направил мысленное поручение богине-секретарю. Нет, его мысли не разносились по всему обитаемому миру, как у Карри Линга (и очень хорошо, иначе как бы он мог вести бизнес?). Почти неуправляемые телепатические трансляции нового вестника были явлением уникальным. Мысли прочих богов были слышны окружающим только в минуты мощных эмоциональных всплесков. Зато у некоторых небожителей была прилично развита способность улавливать чужие настроения и желания – бесценное подспорье в определённых профессиях.

Богиня-секретарь появилась на пороге кабинета, как всегда строгая, официальная и отстранённо-прекрасная. В руках её был поднос: пара бокалов, изящная запотевшая бутылка и фруктовая нарезка на большом серебряном блюде.

– Прекрасный штрих для нашей передачи! – похвалил вестник и велел глазу снять крупный план натюрморта.

– Вы уже придумали ей название? – поинтересовался директор компании, подставляя искристую бороду умелым рукам гримёра.

– Пока колеблюсь между «Вокруг ЛиМа» и «ЛиМ: как это делается».

– Неплохо, неплохо.

Богиня-гримёр споро напудрила и нарумянила гостя программы, чуть заметно подвела ему глаза. Карри Линга привела в порядок в один миг: без естественного макияжа он «на дело» не ходил, так что здесь потребовалось всего несколько корректирующих штрихов. Закончив с вестником, богиня сложила коробочки, тюбики и карандашики в свой волшебный чемодан и вместе с осветителем (который управился ещё быстрее) выскользнула за дверь.

– Ну что ж, теперь можно и начинать, – улыбнулся Карри Линг.

Записывающие глаза заняли наиболее выгодные для съёмки позиции. Симпатичный пухляш сделал несколько упражнений на артикуляцию, записал вступительные фразы для зрителей. Потом уже обратился к гостю программы:

– Ни для кого не секрет, что «ЛиМ» пользуется беспрецедентной популярностью. Как вы поняли, что перед вами шедевр и одновременно золотая жила?

Бог-организатор задумался (или сделал вид, что задумался).

– Вы знаете, когда воспитываешь творческого ребёнка, всегда сложно найти верный баланс. Нужно хвалить, чтобы вселить в него уверенность, но при этом и не перехвалить, чтобы не внушить ложных надежд.

Он побарабанил пальцами по стопке скрижалей, украшенных отменными образчиками каллиграфии. В последнее время бизнес процветал без особого вмешательства главы компании, и оставалось довольно времени на хобби.

– Я всегда старался подходить к работам сына объективно, предлагать конструктивную критику (я ведь и сам когда-то увлекался креаторством, кое-что в этом деле смыслю). Но однажды я зашёл к нему в мастерскую и понял: вот нечто совершенно новое. Непохожее. Это обязательно надо показать обществу. Интуиция, если хотите.

Обаятельный пухляш покивал, наводя съёмочный глаз на скрижали и руки респондента.

– С вашим сыном я тоже обсуждал этот знаменательный день. Мне показалось, он не был настроен продемонстрировать свою работу всему миру.

– Многим творцам свойственна робость. Они живут в коконе, закрывшись от окружающих, отгородившись от рабочих будней и бытовых забот. Конечно, страшно явить труд многих дней и ночей публике. Она часто отвечает непониманием, равнодушием или жестокостью. Но я видел потенциал произведения и готов был стать буфером между сыном и потребителями… ну… то есть ценителями… э-э-э… искусства.

Карри Линг понимающе улыбнулся и отхлебнул нектара.

– Как вы решились построить на ЛиМе бизнес? Вы ведь организатор, а не предприниматель.

– О, на самом деле, от одного до другого только шаг – по крайней мере, на мой взгляд. Между креатором и организатором разрыв куда больше. Я ведь уже менял специализацию.

– Много шуму наделали в своё время. – Вестник шутливо погрозил пальцем. – После истории с сувенирным миром-матрёшкой, правильно я понимаю?

– О да, – нахмурился директор. – Не люблю о нём говорить. Полагаю, никто не любит вспоминать о своих провалах, а для меня это было просто фиаско. Я был молод и неопытен. Создал занятный мирок и попробовал заработать, не зная его истинной ценности. Чем и воспользовался один проходимец. Я продал права на собственное произведение, – как потом выяснилось, за смешную сумму. Я не хочу, чтобы какой-нибудь новый проходимец взял в оборот моего сына и нажился на его труде. С этой мыслью я организовал фирму. Организовал, заметьте, – а кто организует дело лучше бога-организатора? – чуть кокетливо завернул глава компании.

– Что верно, то верно. Вы поставили бизнес на широкую ногу: продажа копий, аренда ЛиМа под мероприятия, экскурсии, сопутствующая продукция. Но такой мощной компании постоянно нужно расширяться и двигаться дальше, иначе она рассыплется. ПодЕлитесь с нами своими задумками?

– Мы работаем над усовершенствованием копий ЛиМа, которые продаются в розницу для личного пользования. Нам поступает множество отзывов и критических замечаний. Сейчас мы своей задачей считаем сбор и анализ этих разрозненных мнений. Мы стремимся понять, чего хочет от нашего продукта потребитель.

Бог-организатор говорил с чувством, увлечённо:

–Уже на данном этапе ясно, что потребителю нравится иметь больше контроля над условиями и законами приобретённого мира, а следовательно, над жизненными обстоятельствами выбранных им персонажей. Мы усиленно прорабатываем этот вопрос. В обозримом будущем собираемся выпустить на рынок версию ЛиМ-2.0. Кроме того, готовится пробная партия упрощённых переносных моделей «МиниЛиМ», недорогой молодёжный вариант. Немало внимания уделяется чисто техническим нововведениям: синхронизации удалённых копий, переносу данных, сохранению достижений пользователя вот в таких симпатичных облачках, – директор вынул из ящика стола и продемонстрировал курчавое молочно-белое облачко, – Это всё на случай, если копия потеряется или выйдет из строя. Облачные технологии – самая свежая разработка нашего технического отдела. Но естественно, нововведения коснутся только копий. Оригинал, выставленный в галерее, останется неизменным.

Карри Линг отключил съёмочные глаза.

– Думаю, здесь у нас всё. Хронометраж программы всего полчаса. С вашего позволения пройдём по производственным помещениям, расскажете мне о процессе создания ЛиМа. И хотелось бы взять небольшие интервью у мастера-копииста и вашего директора по маркетингу. Задать по паре вопросов другим сотрудникам. Главное – набрать побольше визуального материала.

***

В производственных помещениях было божественно тихо. Играла приятная медитативная музыка, летали прозрачные золотистые бабочки. Под ногами мягкая трава, где-то в углу журчание ручейка. Стены так правдоподобно расписаны живым и чуть заметно меняющимся пейзажем, что дверь найти сложно. Восемь подмастерьев за работой, перед каждым на изящной подставке – копия ЛиМа разной степени готовности. На небольшом возвышении, под цветущей яблонькой, место учителя: мастер-копиист наносил завершающие штрихи и следил за работой подчинённых.

За стеной – образцовый склад расходных материалов. Краем одного из глаз Карри Линг заметил весьма странное существо, раскладывавшее по полкам разнообразные коробочки. Существо было выше самого высокого бога головы на полторы, раза в два шире в плечах. Мощное и волосатое, в длинной серой робе. Заметив на себе любопытный взгляд, существо проворно скрылось. Вестник хмыкнул и пообещал себе позже выведать всё об этом товарище.

За складом материалов располагался склад готовой продукции. Там каждый мир проходил проверку качества. Контролёром была ветхая, въедливая старушенция с фиолетовыми волосами – одна из покровительниц искусства. Покровительниц было так много, что искусства на всех не хватало. Вот и приходилось вертеться. Но уж свою работу и этот мир она знала досконально.

Далее технический отдел, где четверо небритых богов работали с тонкими материями, облачными конструктами и программными инновациями. Они перекидывали с ладони на ладонь суть вещей, словно горячую картошечку, мяли и формовали её по своему усмотрению и непостижимо быстро оперировали отвлечёнными понятиями. Неподготовленному богу смотреть на их работу было почти больно.

Следом шёл отдел маркетинга, состоявший всего лишь из директора по маркетингу и его секретаря, но работавший за десятерых.

Затем ряд общих помещений: комната отдыха, столовая, большой и малый конференц-залы. За ними – бухгалтерия, отдел персонала, отдел по работе с клиентами (у самого парадного входа) и служба доставки. Сопутствующая и рекламная продукция производилась подрядными организациями. Карри Линг дотошно изучал все помещения, присматривал сотрудников, которым можно задать пару вопросов. По пути бубнил в кадуцей наблюдения и идеи, чтобы ничего не упустить. Наконец остался доволен количеством визуального материала и попросил богиню-гримёра и вечно сурового осветителя подготовить всё для беседы с мастером-копиистом.

***

– Насколько я знаю, маэстро, раньше вы не участвовали в подобных коммерческих проектах. Что сподвигло вас на этот шаг?

Иссушённый старик поджал губы.

– Я радею за статус своей профессии и за качество создаваемых копий. Масштабы производства требовали наивысшего мастерства, идеальной отточенности навыков, глубокого знания дела. Мои ученики не смогли бы предоставить всего этого, но при этом не погнушались бы броситься в авантюру с головой, надеясь на сопутствующую новичкам удачу. Я не мог допустить такой халатности, небрежности, можно даже сказать, кощунства с их стороны. Пришлось, не мешкая, брать их под контроль и налаживать сложнейший технологический процесс.