– Ни для кого не секрет, что множество молодых, перспективных богов-креаторов вынуждено работать «в небытие». Их произведения видят только родные и ближайшие друзья, – размеренно начал организатор. – Мы решили исправить эту ситуацию и предложили им поучаствовать в конкурсе «Лучший из миров». Условия мира – совершенно произвольные, ведь «лучший» – понятие относительное и зависит от точки зрения. Сегодня мы наконец увидели готовые работы и смогли оценить полёт фантазии креаторов.

– Все желающие боги могут моими глазами посмотреть на представленные работы, – вставил вестник, прищуриваясь. – Расскажите о них поподробнее.

– С удовольствием. – Бог-организатор откашлялся. – Участников было множество, и обо всех говорить нет смысла. Остановлюсь только на лучших произведениях. – Он проследовал к первому миру, окружённому густыми туманами. – Вот очень занятная работа, здесь нет твёрдой поверхности. Все формы жизни, населяющие это произведение, вынуждены летать, парить, наездничать или прыгать, отталкиваясь от других существ. Приглядитесь для наших зрителей, очень интересная задумка и недурное исполнение.

Бог-вестник придвинулся ближе, аккуратно подул на туманную зыбь и хорошенько рассмотрел любопытный биоценоз. Потом мягко соединил края облаков пальцами.

– Очень оригинально.

– Вы находите? А вот тоже замечательная вещь. Здесь разумные существа рождаются утром и умирают вечером, за ночь их плоть истлевает, но с зарёй они вновь восстают из праха. Что самое интересное, они сохраняют память обо всех стадиях своих метаморфоз. Какая глубина переживаний, какие философские концепции, какое самобытное искусство у жителей этого мира! Крайне интересно вселиться в одного из них и провести в его оболочке хотя бы сутки, а лучше двое. В данный момент боги-строители возводят облачную галерею, и когда этот мир будет выставлен, любой желающий сможет прочувствовать всё сам.

– О, галерею я с удовольствием посмотрю.

– Ждать не больше часа, мой друг, строительство началось этим утром.

– Чудесно! А что расскажете об этом произведении? – бог-вестник указал на конструкцию, напоминающую песочные часы.

– Два мира-близнеца. Один диаметрально противоположен другому почти во всех законах, физических и социальных. Умирая, житель мира А попадает в мир-отражение Б и начинает приспосабливаться к новым условиям, постепенно теряя память о предыдущем существовании. Целую жизнь следует новым канонам, умирает, снова попадает в мир А, совершенно ничего не зная о его правилах. Он помнит лишь те нормы поведения, которым научился в мире Б и которые теперь только мешают ассимилироваться. Опять же, преодолевает все трудности, впитывает новые для себя законы, забывает мир Б, умирает… и так до бесконечности. Очень смелое решение! Тоже стОит прожить.

– Вижу, среди креаторов популярны интерактивные миры.

– В их среде это в моде. Чем интерактивнее мир, тем интереснее его творить.

– Скажите, пожалуйста, – спросил бог-вестник, – какая награда ждёт победителя?

– Должен сделать здесь оговорку. Изначально мы планировали, что победитель будет один, и именно его мир обретёт бытие. Но потом высокое жюри (замечу, члены Союза креаторов), откровенно говоря, растерялось. Столько достойных работ, и все, кроме одной, должны стать лишь неодушевленными экспонатами. Было решено, что лучший мир будет признан главным, а самые оригинальные миры-финалисты станут для него параллельными. Естественно, бытие будет даровано всем мирам, выставленным в галерее.

– Конечно же, креаторы, удивившие судей, получат известность и, возможно, благодаря этой трансляции смогут найти новых заказчиков, – зазывающим тоном проговорил вестник.

– Несомненно. Но мне уже не терпится показать вам жемчужину нашего собрания. Остальные работы при желании можете подробно осмотреть позже, я с удовольствием отвечу на все вопросы.

– Да-да, скорее к «Лучшему из миров»!

Бог-организатор направил собеседника к скромному голубо-зелёному шарику и его столь же скромному юному создателю.

– Через минутку возьму у вас интервью? – заговорщицки шепнул вестник потупившему взор креатору.

– Это наш безусловный лидер. Мир, сложный настолько, что можно веками, эрами проживать его за всех разумных персонажей. Каждый со своими способностями, сложностями, травмами. Но и это не всё. Можно начать с самого начала, с первых зачатков жизни, проследить эволюцию шаг за шагом, опять же, в шкуре оригинальнейших существ, борющихся за жизнь. Можно перескочить к концовке истории доминирующего вида, концовке изящной и логичной. Признаюсь, я плакал. – Бог-организатор буквально подталкивал вестника взглянуть поближе. – В этом мире нет ничего лишнего, вычурного, сверхъестественного. Только блеснёт изредка лёгкий намёк на существование чего-то запредельного, божественного. И несчастные создания мечутся в поисках абсолюта. Такая трогательная поэзия, такая разыгранная по нотам безысходность! Я не в силах в полной мере описать мир-победитель. Его надо прожить. Каждый найдёт в нём что-то своё.

– Браво, маэстро, браво! – похвалил бог-вестник, вглядываясь в пыльные континенты свежего шедевра. – Думаю, это творение произведёт фурор. Множество богов захочет примерить на себя оболочки обитателей вашего мира…

Вестник говорил всё тише и тише. Он забыл об организаторе, о креаторе, о зрителях, просто заворожённо смотрел в калейдоскопическое смешение судеб.

– А можно оставить мой мир, как есть? В небытии? – тихо спросил победитель.

– Что ты такое говоришь? – возмутился бог-организатор. – Он должен стать достоянием общества, чтобы все его увидели, прочувствовали, прожили, чтобы все о нём говорили, все восхищались! В статике он будет бездушной фальшивкой. Только по-настоящему ожив, этот мир в полной мере раскроется и выполнит своё предназначение.

– Это будет слишком больно, – почти прошептал креатор.

– Что ж, такова плата за великое искусство. И потом, кому будет больно? Выдуманным тобой персонажам? Не убивайся так по ним. Других создашь, ещё лучше. Я уже задумал новый конкурс. Рабочее название «Смертность не порок». Как тебе?

– Ничего, – бесцветным голосом ответил молодой бог.

– Ну вот и хорошо. Как победитель, можешь выставить свою работу вне конкурса.

– Как скажешь, отец, – согласился креатор и с тоской оглянулся на мир, в котором одурманенный вестник проживал тысячи жизней одну за другой.

Заложница обстоятельств

Всё бывает в первый раз. Иногда дебюту радуешься, иногда досадуешь, а порой мечтаешь, чтобы подобного в твоей жизни не было.

Вот Риту, например, в первый раз взяли в заложницы. И право пережить этот волнующий и редкий опыт она с удовольствием уступила бы кому-нибудь задаром.

Естественно, собираясь в банк с претензией, девушка закладывала как минимум два часа на очереди, всяческую бумажную волокиту и прочие задержки. С работы отпросилась до обеда, чтоб уж наверняка. Но такого выверта никак не могла предугадать.

Грабить банк явились трое. Маски из чёрных колготок, чёрные спортивные костюмы, чёрные спортивные сумки, чёрные пистолеты (вряд ли спортивные). Юные смешные голоса, шаблонные угрозы. Сценарий ограбления – как в плохом кино. Выстрелы в потолок, запуганные посетители, пухлые дамы в окошках касс, с непривычной расторопностью выгребающие деньги для лихих молодчиков.

Все сидят тихонько, как мышки, скрючившись по углам. Один из бандитов пустился по кругу с мусорным пакетом, привычно и естественно, будто ещё вчера обходил со шляпой толпу зевак, обступивших уличных музыкантов. В пакет летят телефоны, кошельки, ювелирка. Товарищи-грабители матерком подгоняют и парня с пакетом, и кассирш.

– Прошу прощения, это какое-то представление? – интеллигентным шёпотом осведомился привлекательный мужчина, подползший поближе к Рите.

– Тише, пристрелят! – прошипела девушка.

Мужчина покивал. Лицо у него было совершенно безмятежное, будто ему сделали замечание в библиотеке. Ухоженный, гладко выбритый, с импозантной сединой на висках. На вид рассудительный, без всякой сумасшедшинки в глазах. Только одет очень странно: точно со съёмочной площадки фильма о Древнем Риме сбежал. Непохоже, чтобы под кайфом, хотя Рите ли, примерной девочке, о таком судить?

– Э, чмо в балахоне! Всё ценное в мешок! – ломающимся голосом потребовал юнец, дойдя до Ритиного уголка.

Девушка вжалась в стену. Похоже, оригинал в тоге сейчас что-нибудь отмочит. А нет ничего хуже для заложницы, чем оказаться рядом с сумасбродом, готовым что-нибудь отмочить. Подростки, прячущие лица в колготках, вряд ли метко стреляют…

– Прошу прощения, – всё так же интеллигентно отозвался мужчина, – что вы считаете ценным?

Рита начала вспоминать «Отче Наш», чего не делала лет с семи, когда детские молитвы не спасли очень набожную, очень добрую, но очень больную бабушку.

– Харэ ваньку валять! – занервничал грабитель, наставляя на блаженного дрожащий пистолет. – Телефон, часы, золото, деньги!

– Эх, юноша… – безмятежный дядя покачал головой, словно хотел вразумить непутёвого сына. – Эти ценности иллюзорны. Вам они не принесут ни счастья, ни здоровья, ни любви окружающих. Только минутное удовольствие. Но раз уж вы так настаиваете…

Он сунул руку в складки тоги и, как заправский фокусник, вынул ворох зелёных заокеанских и радужных забугорских бумажек. У агрессивного юнца отвисла челюсть, и рука с пистолетом опустилась градусов на двадцать. Рита смотрела во все глаза. А фокусы продолжались.

Как Царевна-лягушка, мечущая лебедей из рукава, этот кудесник доставал из своей тоги всё новые сокровища. С десяток телефонов несправедливо завышенной цены посыпалось в мусорный мешок подростка. Потом несколько штук наручных часов, обвисших в мощном кулаке трюкача, как букет полевых васильков, который долго несли до вазочки по солнцепёку, да так и не донесли. Два других бандита застыли, наблюдая за появляющимися ниоткуда богатствами. Даже полные денег сумки не застегнули.

Рита опомнилась и начала по миллиметру отползать подальше от массовика-затейника. А тот пошёл на коронку. Достал из тоги изобилия две щедрые горсти бриллиантовых украшений и золотых монет, заманчиво блистающих в стерильном банковском освещении. Да вот досада: застёжка одного ожерелья зацепилась за плотную ткань, престидижитатор неловко потянул, и драгоценности задорно раскатились по всему полу. Позабыв обо всём, начинающие грабители бросились поднимать сокровища, да так и застыли, едва коснувшись вожделенного металла.

Заложники и кассирши замерли, ожидая подвоха. Прошло с полминуты, но алчные подростки в чёрном так и не распрямились. Посетители банка недоумённо переглядывались, а ряженый чудодей, как ни в чём не бывало, прошёлся по залу, подбирая пистолеты, играючи загибая вверх их чёрные стволы и брезгливо отбрасывая. Окинул взглядом зал и присутствующих, покачал головой и вышел в стеклянные двери.

Видя, что злоумышленники обезврежены, люди стали несмело подгребать упавшие поблизости от них брюлики и монетки. Кто-то, хихикнув, ткнул пальцем одного из грабителей, согнувшихся в позе дачника, и живая статуя рассыпалась в пыль. Остались лишь колготки да комплект спортивной одежды.

Посетители заорали, накинулись на добро. Завопили сотрудницы, заревела пожарная сирена. Бабули ползали по полу на карачках. Двое приличных мужчин в костюмах вырывали друг у друга мусорный пакет с телефонами и кошельками. Четверо или пятеро дрались за спортивные сумки. Рита бочком-бочком пробралась к двери, выскользнула наружу, отыскала взглядом приметного мужчину в тоге. Тот беззаботно насвистывал, переходя на красный кишащую транспортом дорогу.

– Эй! Подождите! – отчаянно закричала Рита.

Естественно, тот не обернулся. Девушка сломя голову кинулась следом. Удивительно, но беззаботного дядю не расплющил маршрутчик-лихач, не задела чикуля с купленными правами и шикарной машиной известного происхождения. Ещё удивительнее, что Рита тоже благополучно перебежала на другую сторону.

– Стойте, – запыхавшись, выдавила она и ухватила ряженого за руку.

Будто током прошибло. Нет, будто давняя безответная любовь в первый раз ласково взглянула. Нет, будто падаешь с огромной высоты в ледяную воду… Не то, опять не то. Позже, вспоминая это ощущение, бывшая заложница никак не могла подобрать верные слова, близкую аналогию. Просто решила называть это «ох».

– Да? – Фокусник вежливо улыбнулся, оборачиваясь.

– Как у вас… это получилось? – спросила девушка, чуть оправившись от «ох».

– Не люблю, когда мне грубят. Я не местный, и точного значения слова не понял, но интонацию уловил.

Не знать слова «чмо»? Ну допустим.

– А откуда у вас золото? Как вы его достали? Как вы их обездвижили и как согнули пистолеты голыми руками? И вообще, вы что, актёр или циркач? Почему на вас тога?

Рита тараторила, не переставая. Её била крупная дрожь, руки были трупно-холодные, живот крутило. Запоздалая реакция изнеженной жительницы современного города.

– Милая, да на вас лица нет. Ничего удивительного: для вас, наверное, сильное потрясение. – Интеллигентный чудак покачал головой. – Не каждый день видите бога в действии. Клянусь, я не хотел вас напугать. Я не стал бы проявлять себя, если бы этот молодчик не принялся дерзить. Как положено ценителю прекрасного, я позволил бы логике шедевра нести меня, как несёт река. Но стерпеть оскорбление было выше моих сил. Ещё раз извините.

– Да ничего… – проблеяла Рита. Ноги её подкосились, и привлекательный бог иллюзий (бог!) поймал девушку за локоть. – Вы мне жизнь, можно сказать, спасли… То есть всем…

– Ах, ну так это меняет дело! – просиял симпатичный собеседник. – В таком случае, вы не откажете мне в услуге. Я впервые заглянул в «Лучший из миров», и пробыть здесь смогу недолго. Дела, дела. Может, покажете мне что-нибудь интересное?

Интересное… Что может быть интересно богу? Ладно, по ходу разберёмся.

– Сейчас, только с работы отпрошусь, – решила Рита, набирая номер начальницы.

С богом она встречалась в первый раз в жизни.

И этот опыт не уступила бы никому.

Финальная распродажа

Откуда берутся боги? По-разному. Всё больше рождаются, сотворяются, отпочковываются и другими способами отделяются от уже существующих богов. Зафиксированы случаи появления новых небожителей из бедра, из головы родителя, из предметов, использованных родителем. Однажды боги-близнецы вылущились из ягодиц отца, и, как многие близнецы, оказались совершенно непохожими. Один стал богом лени, другой – богом безрассудного авантюризма. В наши дни всё реже появляются самородки. Эти берутся прямиком из Хаоса Изначального, обманчиво-спокойно лижущего края пористой оладушки – обжитого мира.

Побарахтается бог-самородок среди Хаоса, прибьётся к уютному бережку. Встречайте: вот он я, новенький, голенький! Уж потеснитесь. Население ворчит, скрипит, но теснится. Заходи уж, если воплотился. Места более чем хватает. Набросай облаков на край берега, притопчи – вот и расширишь обитаемые просторы. А то позови команду богов-специалистов: архитектора, ландшафтного дизайнера, дизайнера интерьера и пяток богов-строителей. Они тебе песочку натворят, пальмочек, особнячок приятного цвета. Это, конечно, если есть, чем расплатиться.

Некоторые новички притаскивают из Хаоса Изначального занятные сувениры. Хаос плодит диковины безостановочно, но далеко не все они оказываются ценными, полезными или хотя бы безопасными. Еженощно команды богов-деконтаминаторов обходят берега вечно изменчивого. Выбрасывают бесполезное, уничтожают опасное. Потенциально ценное свозят в особые склады. Так как в большинстве своём боги ленивы и бесшабашны, эти склады за целую вечность разобрали всего раза два.

И вот однажды прибился к бережку бог. Новенький, голенький. Бледный, с голубыми венками. Тонкий, гибкий. Рыжеволосый.

Было прохладное розовое утро. Нежно золотились очертания склада, с которого, отряхиваясь от пыли и перебрасываясь цеховыми шуточками, выходили уставшие деконтаминаторы. Рыжий понаблюдал за ними издали. Прислушался к речи. Присмотрелся к движениям. Пожал плечами и отправился исследовать склад.

Хотя голенький бог только появился в этом мире, кое-что он уже знал. Например, что работать не любит. И ещё знал, что сверхъестественных способностей ему не дано. Физическая сила и бессмертие богами воспринимаются как данность, а куцее ясновидение и умение произвольно изменять свой облик не особенно котируются. А значит, придётся выкручиваться за счёт смекалки.

Склад был тихий, затхлый, скучный. Одиноко бродила задняя половина коровы. В глубине здания что-то противно жужжало и бренькало. Два бездонных сосуда прыгали в воздухе, переливая медовые сгустки из пустого в порожнее. Нечто вроде дырявого ботинка с шипастым хвостом ползало по пылевым барханчикам. Рыжий громко чихнул и принялся разбираться.

Уже к вечеру он обошёл весь склад (даже для бога утомительная задача). Примерно запомнил, что где лежит, течёт, обитает. Среди свалки разнообразного тряпья нашёл что-то почти приличного вида, чтобы наготу прикрыть. Весело жуя лапку гигантского кузнечика, мысленно составил план работ. Дёрнул себя за ухо, принял облик одного из виденных давеча богов и отправился изучать окрестности и общество, в котором предстояло вращаться.

Придя на склад под утро с новой порцией сюрпризов, деконтаминаторы обнаружили там невысокого, но очень мощного смуглого бога. Он суетливо выстукивал что-то на хитром приспособлении с шайбочками на стерженьках, ругался сквозь зубы, хватал то одну диковину, то другую. Завидев команду, он всплеснул руками, уронил прибор с шайбочками, споткнулся и рухнул в пыльную дюну. Деконтаминаторы поулыбались в усы, пока низкорослый бог отплёвывался и выкарабкивался на твёрдую поверхность. Потом им стало не до смеха.

– И какого фавна мы опаздываем? – разъярённо проревел коротыш. – Вы должны были явиться сюда ещё на закате!

– Постой, о могучий и лучезарный, – вежливо начал бригадир, здоровенный детина с косичками в бороде, – кто ты такой и по какому праву…?

– Кто я такой? – чуть не захлебнулся собеседник. – Вам что, не отправляли директиву?

– Какую ещё директиву?

– Вопросы, вопросы, у меня нет времени на вопросы! Не читали директиву – можете поискать её вот в той куче скрижалей!

Низкорослый буян махнул рукой в сторону огромной горы из каменных плит. Вершина её, похоже, подпирала крышу склада.

– Я и так всю ночь сортировал этот хлам в одиночку! А они приходят все в серебряной росе и с невинными глазками вопросы задают!

– Не кипятись, о могучий и лучезарный, – вклинился другой деконтаминатор, с добродушной миной и неохватным животом. – Здесь какое-то недоразумение. Давай сядем и обсудим всё, как взрослые боги.

– Да некогда садиться, – неожиданно спокойно отозвался коротыш. – На закате инспекция прибудет. А у нас тут пегас не валялся. Дай-ка.

Он внаглую отобрал у одного из членов команды штатный всасыватель – инструмент для сбора мелких порождений Хаоса. Отстегнул мешок, вытряхнул содержимое. Содержимое начало медленно расползаться. Суетливый бог приложил мешок ко рту, натянул ткань, с силой подул, чтобы проверить герметичность.

– Сойдёт. Так, смотрите. Тут вдоль стены я выставил все наличные контейнеры. Собирайте пыль, высыпайте сюда. Если ёмкостей не хватит, будем думать.

Деконтаминаторы оглядели разнокалиберные кадки, бадьи, корыта, надувные бассейны и прочую тару.

– Вообще-то мы смену отработали, – недовольно сказал кто-то. – И домой собирались. К жёнам и детям.

– В нектарную вы собирались, – продемонстрировал своё ясновидение крепыш. – К холодненькой амброзии. Я тоже двое суток не спал, – и что, это кого-то волнует, кроме меня? Значит так, у кого нет всасывателей?

Четверо деконтаминаторов неуверенно подняли руки.

– Пока эти пыль собирают, вы за мной. Будете помогать сортировать. И сегодняшний улов прихватите.

Он увёл было группу в глубь склада, но тут бригадир снова подал голос:

– Уважаемый, ты нарываешься. Мы тебя не знаем, никаких директив не получали, смену отработали. С какой стати мы должны тебе подчиняться?

Коротыш упёр сильные руки в бока и заговорил тихо и предельно убедительно:

– А с такой. Незнание директивы не освобождает от ответственности. Кто хочет с директивой ознакомиться, повторяю: где-то в той куче. Объясняю первый и последний раз, – он стал загибать пальцы для доступности. – Позавчера было распоряжение о реструктуризации склада. Вчера за час до заката вы должны были вместо обычного обхода явиться сюда и начать уборку и сортировку всего добра, что здесь скопилось. Целую ночь я вкалываю тут один, как проклятый, а вы шляетесь неизвестно где. За сегодня нужно навести здесь красоту, иначе будет огромный втык и мне, как ответственному, и вам, как нерадивым исполнителям. Инспекция прибудет на закате. Если не забракуют, всем три дня отгула. Хватит лясы точить, за работу!

Неучтивый бог потащил четверых деконтаминаторов в тёмное чрево склада. Оставшиеся члены бригады поворчали, побурчали, но в итоге взяли всасыватели и принялись за генеральную уборку. Слишком уж уверенный и напористый этот карандух. Видимо, и правда от начальства.

По всему огромному помещению разносились указания.

– Так, ты! Всё живое вот по этим клеткам рассовать. Когда клеток не хватит, импровизировать на ходу. Вот эти рамы должны быть прочные. Соединишь их как-нибудь.

– А если среди этих тварей есть хищники, и они друга жрать начнут?

– На здоровье, место освободят! Лишь бы из клеток не выбрались. Всё, что неживое, но шевелится, тикает, вибрирует, вот на эти полки. Чтобы сразу от входа было видно и зверей, и эти механизмы. Остальное, неживое, распределить логично и компактно.

– Как это – логично? – не понял добродушный пузатый бог.

– А так. Если с виду вещь целая и готовая к работе – поближе. Если материал целый и готов к использованию – следом. Дальше сломанные вещи и испорченные материалы. В самом конце неопознанные предметы. Выполняйте, я пока проверю, как там ваши коллеги.

Весь день коротыш сновал туда-сюда между деконтаминаторами. Руководил, пояснял, поправлял. Охрип, запыхался. Зато уже к полудню вся пыль была в контейнерах, а склад стал постепенно приобретать вид организованного хранилища.

Работа спорилась, оставалась самая малость. Бригада вошла в трудовой ритм. Кто-то пел, кто-то истово ухал, кто-то молча потел. Ближе к времени «Ч» коротыш от души поблагодарил всю команду за проявленный энтузиазм и почти отпросился поспать хоть чуть-чуть до прибытия инспекции.

– Иди, что уж, – разрешил бригадир бородой в косичках. – Я же вижу, еле на ногах держишься. Мы разбудим. Ребята, давайте последний лоск наведём и закругляемся.

Инспекция не заставила себя долго ждать. Высокий остроносый бог в тоге с серебряным отливом явился незадолго до заката. Осмотрел наскоро прибранный склад. Сделал несколько мелких замечаний, но, в целом, остался доволен.

– А где ответственный?

– Он… эээ… пошёл обновлённый план склада составлять, – соврал бригадир. – Вот-вот будет.

Коренастого бога потихоньку искали с самого прибытия инспектора, но так и не нашли. Заснул где-то среди гор, кип, штабелей и рядов разнообразных порождений Хаоса Изначального.

– Ну что ж, мне недосуг его дожидаться, – неодобрительно прогнусавил инспектор. – Передайте, что работу я принял. Как и было обещано, всем, кто был задействован в реструктуризации, полагается трёхдневный отгул.

– А что будет через три дня? Куда нам новые находки относить? – спросил пузатый деконтаминатор.

– Сюда же. Значительную часть объектов хранения спишут и утилизируют. Либо пристроят куда-нибудь. Так что места будет достаточно.

Обрадованные перспективой отдыха боги отправились наконец в нектарную. Инспектор подождал, пока они скроются из виду, вошёл в склад и запер за собой дверь. Дёрнул мочку уха и превратился в тонкого, бледного, рыжего бога-юнца. Теперь можно и выспаться. А завтра наступит фаза 2.

На следующее утро над входом в склад красовалось огромное объявление:

ТОЛЬКО ТРИ ДНЯ

ФИНАЛЬНАЯ РАСПРОДАЖА!

СКИДКИ ДО 70 %!

ТОВАРЫ ДЛЯ ДОМА, САДА И ХОББИ

На каждой вещице внутри склада была любовно приклеенная бирочка с перечёркнутой несусветной цифрой и выделенной пожирнее цифрой чуть менее несусветной.

Первые посетители явились довольно скоро. Это были чернокудрый, полноватый и очень обаятельный бог и некрасивая молодая богиня с бурой помадой на губах и кислотно-зелёной вязаной шалью-сеткой на плечах.

– Ну я и говорю, мол, я же никогда подобным не занимался. Я статьи пишу, а не веду передачи. А они мне, мол, из наличных богов у тебя ближе всего специализация. Так что заменишь пропавшего вестника.

– А его так и не отыскали? – без особого интереса спросила богиня. Судя по деланно-ровному тону, это была коллега чернокудрого, притом весьма им очарованная.

– Да похоже, что особо и не пытались. Разве найдёшь бога, если он не хочет, чтобы его нашли? Сам вернётся. А я постараюсь заменить его. По мере сил. Глядишь, публика меня и полюбит.

– Не сомневаюсь, – чуть насмешливо сказала бурогубая и покрутила в руках бугристую керамическую фиговину непонятного назначения. – А где продавец?

К ней уже спешил тщедушный бог с горбатым носом и печальными глазами.

– Пгошу пгощения, клеил ценники. Чем могу помочь, о дивная и сиятельная?

Некрасивая дева криво улыбнулась в ответ на напыщенную формулу приветствия.

– Я ищу подарок для матери. Что-нибудь эпатажное.

Худосочный продавец задумался.

– Не желаете ли товагы для декога? Сейчас самый писк – это пыльные вечегинки. У нас есть совегшенно особенная пыль веков. Набиваете ею облако поплотнее и пускаете по помещению. Пгидаёт любому дому таинственный и винтажный вид. Тагу можно потом использовать в интегьеге.

– А чем плоха обычная пыль?

– О, она жёсткая, колкая, непгиятна на коже. Наша уникальная пыль веков имеет мягкую стгуктугу и неповтогимые потгебительские свойства. Пгосто пощупайте, и вы больше не захотите пользоваться дгугой пылью. Да и где вы набегёте достаточно обычной пыли, если вечегинка уже чегез несколько часов?

Посетительница задумалась. Мать любила всякие странные сборища, и компашка у неё продвинутая, все авангардисты. Они наверняка оценят пыль веков.

– Давайте посмотрим, что у вас ещё есть, я потом выберу.

– Это зеркало неправильно отражает, – заметил пухлый коллега.

Он смотрел на своего двойника за бронзовой гладью. Двойник не отличался хорошими манерами: гримасничал, показывал неприличную пантомиму и, похоже, выкрикивал ругательства.

– Ну что вы, оно отгажает пгавильно, но в своём стиле, – пояснил продавец. – Это зегкальце-ковегкальце, идеальный вагиант для бога, желающего пгеодолеть стгах пегед публикой. – Тощий продавец нежно погладил вычурные завитки, обрамляющие бронзовый овал. – Тгенигуйтесь пегед ним ежедневно, и вскоге самая недобгожелательная аудитогия будет вам нипочём. Кстати, это я ещё звук пгиглушил. А так – полная достовегность. Зеркало опговеггает ваши доводы, смеётся над умозаключениями, улюлюкает и оскогбляет. Если вы сумеете укготить своё отгажение, вам будет по зубам самый аггессивный оппонент.

Исполняющий обязанности вестника задумался. Его спутница нетерпеливо притопнула ножкой в безвкусных кружевных сапогах с открытым мыском.

– Да, подагок. У вашей матеги есть хобби? Могу пгедложить набог «Собеги себе ггифона». Это целая сегия. В ассогтименте химега, сфинкс, минотавг, кгылатый кабан.

– Теперь понятно, для чего половина коровы.

– Естественно. Могу также посоветовать готовых ггифонов и пгочих мифических существ. Пгодаются попагно – мальчик и девочка.

Измождённые грифоны тоскливо смотрели вникуда.

– Они уродливые и худющие.

– Ге-галь-ди-чес-ки-е, – с расстановкой поправил продавец. – Они такие и должны быть. Можно использовать для охганы дома, можно натгавить дгуг на дгуга и обгатить в камень. Будет геалистическая статуя «Богющиеся ггифоны», идеально для укгашения пагков и фонтанов.

– Дом моей матери не от кого охранять, – задумчиво протянула посетительница, поводя острыми плечами.

– Охганяют не от, а для, – наставительно заявил горбоносый бог. – Для статуса. Кстати, статусы у меня тоже есть!

Он подвёл покупателей к огромной горе скрижалей. На ближайших виднелись довольно странные надписи: «Не убий», «Погладь кота, сцуко», «Утро добрым не бывает», «Узбагойзя», «Бог погоды уже не тот», «Давай, до свиданья!».

– В ассогтименте!

– Я не понял, – признался упитанный обаяшка.

– Всё пгосто. Хотите, чтобы окгужающие знали, какие вас посещают мысли, в каком вы настгоении?

– Мне для этого достаточно просто подумать, – хмуро буркнул новый вестник.

– Думать может каждый, – хмыкнул иссушённый торговец, – а хогоший статус есть не у всех. Одну из этих замечательных скгижалей можно пгикгепить на лужайке пегед домом, на колеснице, в пгиёмной. Есть облегчённые вагианты для ношения на шее. Очень модно в этом сезоне. Сыну (ваш говесник пгимегно) целый комплект подагил. Так он в востогге был!

Молодой бог поколебался, потом принялся изучать подпирающую потолок кучу статусов, откладывая в сторонку наиболее близкие по духу.

– Возьмёте десять – одиннадцатый бесплатно! – пропел торговец и снова вернулся к вопросу эпатажного подарка.

– Вот здесь у нас есть весьма интегесные пгедставители фауны. В качестве домашнего питомца очень необычны. Появиться с таким в обществе – пгивлечь к себе все взгляды. Как пгойтись по улице с мугавьедом на поводке.

– С кем, простите?

– Любимый звегь эксцентгичных твогцов. Сейчас нет в наличии, к сожалению.

Богиня с сомнением покосилась на «интересных представителей фауны». Это как же надо мать не любить, чтобы такой подарочек подсюропить…

Взгляд её остановился на двух бездонных сосудах, которые прыгали в воздухе, переливая медовые сгустки из пустого в порожнее.

– А вот это интересная вещица.

Она обошла кругом живую инсталляцию.

– У вас тонкий вкус! Эта пгелестная пара сосудов демонстгигует общую тщету и бессмысленность какой-либо деятельности…

– Спасибо, я искусствовед, в тщете и бессмысленности разбираюсь, – прервала его некрасивая богиня. – Хочу на днях посетить галерею, чтобы разгромить какое-нибудь из произведений. И посмотреть на «Лучший из миров», конечно же.

Она задумчиво потёрла подбородок, любуясь сосудами. И впрямь, демонстрируют тщету и бессмысленность. Но смотрятся как-то одиноко.