– Пока ребёнок спит, мать должна готовить ему еду, гладить мужнину одежду, мыть обувь и вылизывать полы до блеска! – наставительно заявила цыганка, тыча указательным пальцем (с длинным алым ногтем) в потолок.

– Да кто вы такая, чтобы тут командовать?!

Олеся в гневе вскочила. Но опомнившись, бережно убрала карандаши в металлическую коробку. Если раскатятся и упадут, весь грифель в крошку превратится. Пастельные же.

– Я богиня домашнего очага! Мне ли не знать, какой должна быть настоящая жена и мать? Вот что ты делаешь по дому? Да почти ничего!

Творческая мамаша чуть не задохнулась от негодования.

– Я убираю! Я стираю! Я готовлю! Я глажу! Я с ребёнком сижу!

– Убирает за тебя тётка, которая приходит раз в две недели. А ты так, только пылесосишь в охотку. Ну и посуду моешь. Несильно напрягаешься. – Богиня-цыганка принялась загибать наманикюренные пальцы. – Стирает машинка. Закинуть в неё бельё, а потом развесить – тоже не мешки с картошкой ворочать. Готовишь? Ха! Да в твоём репертуаре пять блюд: отбивная, жаркое, щи, котлеты и компот. Готовить ты начала только после свадебного путешествия. А уж сын у тебя худой и мелкий, будто и вообще не кормишь.

– Я кормлю! Он сам не ест ничего!

Вот тут уже незваная критиканка задела за живое. Очень сложно было по советам модных книжек не париться, что ребёнок малоежка. Очень сложно было не сходить с ума, не ставить это себе в вину и не срываться, опять же, на сыне.

– Не ест, потому что невкусно! Гладишь, ты сказала? Хорошо, если раз в сезон.

– Я ношу немнущееся, а муж свою одежду и сам погладить может!

– Вот я и говорю: нерадивая лентяйка и бесполезная захребетница! Как он тебя только терпит?

Что самое обидное, богиня домашнего очага (неужто и правда богиня? Иначе как она сюда явилась, откуда столько знает?) била по самым больным местам. В минуты отчаяния и самобичевания Олеся корила себя по тем же пунктам и почти тем же текстом.

– С ребёнком сидишь? Да ты только и ждёшь, когда же он уснёт, чтобы поскорее сесть за свои каляки-маляки. Для благодарных поклонников рисуешь, для будущих поколений стараешься? Таких марателей бумаги, как ты, сотни и тысячи, притом и уровнем повыше. И они тоже никому не нужны, потому что настоящее искусство творят единицы: гении, новаторы и оригиналы. Ты не из таких. Твои рисунки – жалкие упражнения ученицы художественной школы. Усвой это наконец и займись своими прямыми обязанностями. Домом, ребёнком и мужем.

Цыганка тряхнула серьгами и бесследно исчезла в облачке золотистых искорок.

Олеся опустилась на пол и расплакалась. Потом вытерла слёзы, убрала подальше блокнотики и карандашики, акварель и тушь, уголь и акрил. И дальше была примерной мамашей и образцовой хозяюшкой, а никаким не оборотнем. Разве что выла иногда в подушку.

Через неделю муж спросил: «Ты чего такая пришибленная?» Через месяц Олеся стала сама себе противна. Злая, истеричная, вечно недовольная, зато примерная хозяюшка и образцовая мамаша.

А потом плюнула. И когда сын заснул, благоговейно достала любимые карандашики. Дорисовывала заброшенную хаски и думала: «Потому что жизнь не жизнь, если отказываешь себе в любимом занятии. Потому что готовить щи и мыть полы может любая дурочка, а рисовать могут пусть сотни, пусть тысячи, но никак не все дурочки на свете. Потому что жертвовать частью себя ради ребёнка и мужа – верный путь к тому, чтобы в итоге их возненавидеть: ведь из-за заботы о них ты перекрываешь себе кислород. Потому что нельзя ждать пятнадцать лет, пока чадо станет самостоятельным, чтобы заняться воплощением своих заветных и несбыточных мечт и хотелок. Через пятнадцать лет ты растеряешь все навыки, а хотелки и мечты у тебя будут материальные и приземлённые. Потому что замкнуться на делах домашних значит сделать из себя унылую простушку, от которой любой мужчина сбежит налево. Да и ребёнок вырастет скучным и ограниченным, если его воспитывает скучная и ограниченная мать».

Хасочка вышла просто загляденье. И когда сын проснулся, Олеся позвала его, обняла и предложила:

– Хочешь, покажу тебе картинку? Ты спал, а мама рисовала.

«Ну и пусть это ученические почеркушки. Кто-то ходит на маникюр и в бутики за шмотками. А я хожу в галереи и в магазины за красками. И упрекать себя не позволю. Потому что это часть меня, и своё скромное творчество я не отдам никому».

– Кто тут, на картинке?

Сын солнечно улыбнулся от удивления и узнавания.

– Сябатька.

«Большего признания мне и не нужно», – подумала мама-оборотень и поцеловала взъерошенную русую макушку.

Кружок по интересам

– Принёс!

В облачный особнячок мажористого студента ввалился его сокурсник, художественно растрёпанный, некрасивый, но при этом до крайности смазливый, с густыми чёрными бровями и непомерно широкой улыбкой.

– Отлично! Тащи!

Смазливый плюхнул на стол два туго набитых полиэтиленовых пакета. Присутствующие загалдели, расхватывая угощения. Здесь были двухлитровые баклажки с приторной бурой газировкой, разноцветные пакетики с чипсами и сухариками, брикеты сухой лапши, элегантно называемой бомж-пакетами, попкорн, луковые колечки, кукурузные палочки и прочий сухожуй по вкусу. Из ЛиМ-копий чипсики притащить было невозможно: они разваливались в труху через две минуты. Так что каждый раз воленс-ноленс посылали гонца за хавчиком в Новую галерею, ибо только миру-оригиналу даровано бытие.

– Эх, мне бы стартовый капитал! – мечтательно прохрустел угреватый молодой бог без особых заслуг и талантов, кроме, разве что, безграничного терпения и трудолюбия. – Вот на чём зарабатывать надо! Поставил бы ларёк у галереи, потом магазинчик открыл бы… А то пашешь на дядю!

Угреватый за смешную плату вкалывал в отделе по работе с клиентами фирмы «Отец и сын». Конечно, каждый бог может производить из эмоций облачные единицы, но если не хочешь перебиваться с нектара на воду, работу искать всё же придётся.

– Давайте уже к делу, други! – вытирая пальцы о тогу, предложил взъерошенный одутловатый бог с сизым носом. – Какую сегодня эпоху выберем?

Сегодня у этой компашки намечалась очередная битва со злом. Совсем недавно они приобрели долгожданные «МиниЛиМы» и теперь готовы были сидеть в них, почти не прерываясь на еду и сон. Не считать же едой чипсы и бомж-пакеты!

Четыре шарика размером с небольшое яблоко покоились в специальных подставках. Для входа в мирок требовалось взять шарик в руки и закрыть глаза. Графика была, конечно, похуже, чем в полноценных версиях 1.0 и 2.0, да и эффект присутствия не столь правдоподобный, зато очень дёшево, удобно для командных сеансов, множество готовых сценариев, широкий выбор способностей героя, оружия и амуниции. Ну и боль обозначена лишь условно: снижением подвижности, красной пеленой в глазах и пульсацией шкалы здоровья.

– Я бы Древнюю Русь заново прошёл! – заявил сизоносый.

– Да мы уже знаем, что ты на этих гриднях, рындах и детях боярских двинулся немного, – пробурчал хозяин особнячка. – Я голосую за что-нибудь новенькое. Но сначала надо опоздунов дождаться.

Ещё один бессменный участник их посиделок, бог лени, обещал привести знакомого, эксперта по истории «Лучшего из миров». Но как обычно, задерживался, а сигнала смартфона, похоже, не слышал.

– Давайте без них начнём, потом подтянутся.

Смазливому товарищу уже не терпелось рубить и крошить.

В этот момент дверь распахнулась, вошли двое: рыхлый, белобрысый и губошлёпый бог лени, а с ним великовозрастный оболтус с бородкой и нектарным пузцом.

– Так и знал: без нас все чипсы сожрали! – упрекнул бог лени с порога.

– Ничего подобного, у нас перекусона хватит дня на два, – обиделся смазло-добытчик.

– Ладно, ладно. Прошу любить и жаловать нового члена стаи! Социопсих… логист-социопат… специалист по «Лучшему из миров», короче.

Специалист безошибочно выбрал самые вкусные чипсы, удобно устроился на взбитом ортопедическом облачке.

– Я социолог-любитель. Всем здравствуйте, спасибо, что пригласили, – сказал он с улыбкой дружелюбного увальня. – Я, по правде сказать, соскучился по ЛиМу. Собственных средств хватило только на «МиниЛиМ», но и то хлеб. А вот это, – он покачал пакетиком с чипсами, – это не просто хлеб, а пища богов!

– Если скучаешь, что не эмигрируешь? – участливо спросил студент-мажорик в золотистых сандалиях до колен, откусывая уголок лапшичного брикета и с удовольствием жуя всухомятку.

– По личным обстоятельствам, – вздохнул пузатый оболтус. – Вы бы знали, как там интересно! Изучать общества ЛиМа можно бесконечно! Я видел только верхушку айсберга, так что не могу считать себя экспертом. Но кое-что я понял и этим немногим могу поделиться с желающими.

Он поочерёдно заглянул в глаза каждому из присутствующих, но те сделали вид, что намёка не заметили. Уткнулись в свои шуршащие пакетики, усердно захрустели. Никому не хотелось превращать вечер разнузданных холостяцких развлечений в курс лекций по истории и обществознанию.

– А давайте выберем сценарий, – нарушил тишину смазливый, проводя пятернёй по тщательно всклокоченной шевелюре. – Я бы в пиратов порезался!

Сизоносый одутловатый бог, понятно, настаивал на княжеской Руси. Бог лени предпочитал ковбоев Дикого Запада. Хозяин особнячка колебался между днепровскими казаками и ватагой Робина Гуда. Сотрудник фирмы «Отец и сын» не определился с выбором и готов был поддержать большинство.

– Мнения разошлись. Пусть тогда будет, как скажет наш новичок, – рассудил растрёпанный и бровастый покоритель дам.

– Может, самураи? – неуверенно спросил социолог-любитель.

В самураев они ещё не играли. Предложение было принято при одном (сизоносом) воздержавшемся. Собравшиеся уселись поудобнее. В левую руку, как державу, взяли свои «МиниЛиМы», а правую дружно запустили в сухарики и чипсы.

Закрыли глаза. Игра началась!

– Хорош чавкать! Я конского топота не слышу!

– Ребят, а у всех стрелы с трудом вынимаются? Что-то лагает у меня.

– Перезайди.

– Я мигом! Без меня, чур, никого на суши не крошить!

– Кто знает, как коня поворачивать? Я тяну, а он не реагирует.

– Сперва с автопилота снять надо.

– Благодарствуй, друже.

– Надо говорить «аригато». Вечно ты, балда, вступление пролистываешь!

– Ого, у меня в загашнике базука есть!

– Чо-о-о? Реально? Дай-ка… У меня тоже, слышь!

– Это же вопиющий анахронизм! Базуки, я полагаю, могли появиться только в двадцатом веке…

– Гляди, гляди, как шмальнула! Шика-а-арно!

– Щас вон ту хоромину раскурочу, спорим?

– Ребята, я перезашёл! Тьфу ты, опять без меня самое интересное! Совесть у вас есть?

– Давайте всё же придерживаться исторической действительности, здесь явно недосмотр разработчиков…

– Слышь, пузатый, ты из какого дома? Ты чего лезешь, куда не просят?

– Но-но, давайте не будем забывать, что это всего лишь игра.

– Щас я тебе сэппуку сделаю!

– Сэппуку это ритуальное самоубийство по приговору или в случае, когда затронута честь воина, вы неправильно применяя-а-а-а!..

– Ну и зачем ты это сделал? Нормальный чувачок, что ты его выкинул?

– А он чего?

– Пора тебе завязывать с «МиниЛиМом», дичаешь сильно.

– Давно катаной не получал?

– Други, у нас, вообще-то, миссия есть. Вон тот отряд явно хочет отведать наших клинков! Бонса-а-а-а-а-а-ай!

– Банзай, дубина!

– Не умничай, я в пылу схватки!

– Не, ну классная базука, народ!

Выброшенный из игры социолог-любитель, ничуть не унывая, дожидался конца боя, чтобы вновь присоединиться к отряду. Второй пакет сухого корма открыл.

Жизнь всё-таки прекрасна. Особенно если можешь потихоньку проматывать её в компании виртуальных приятелей, в звоне несуществующих мечей, в обнимку с любимыми чипсами. Можно не думать о своей безвольности и бесполезности. О ретивой мамаше, так и норовящей навязать тебе в жёны унылую сушёную воблу…

Облизав жирные, подсоленные и подкрашенные канцерогенами пальцы, великовозрастный оболтус взял власть над миром в левую руку и смежил веки.

Поехали!

Отшельник

Нежданно-негаданно в Алтайских горах объявился отшельник. Поначалу некому было это заметить. Ну и отшельник был своеобразный. Совсем не обросший бородой старик в рубище и с фанатичными глазами. Жить в утлой землянке, питаясь травой и кореньями, новый поселенец явно не собирался. Из земли, словно гриб, вырос уютный коттеджик – как с картинки. Все удобства внутри, хотя электричество, водопровод и прочие блага цивилизации в эту глушь никто не протягивал.

Каждое утро на терраске с видом на пейзаж, достойный кисти Рериха-старшего, нешаблонный отшельник намазывал свежее маслице на ещё тёплый хлебушек, запивал ароматным кофейком со сливками, угощался домашними перепелиными яичками, кушал тягучий прозрачный медок. Ну и прочие вкуснейшие продукты тоже потреблял с удовольствием. Один турист клялся и божился, что видел толпу белок, которые пришли поклониться своему кумиру и в дар ему принесли целую гору кедровых орешков.

Отшельник много гулял по живописным окрестностям своего жилища. Любовался природой и закатами. Вечером к нему стекались звери: от сусликов до медведей. Отшельник обстоятельно с ними разговаривал, даже самых свирепых и зубастых гладил без страха.

Бывало, исчезал на несколько дней. Возвращался чуть подзагоревший, в диковинной и неподходящей для этих краёв одежде, с надувным кругом-крокодилом или другим сувениром.

Когда отшельник выбирался к ближайшему водопадику, над порогами и каскадами сияли многочисленные радуги. Когда садился на терраске полюбоваться звёздами, над окрестными горами плясали небывалые огни. Один пытливый натуралист с жаром утверждал, что всего за ночь перед коттеджем на месте голого плоскогорья зацвело роскошное маковое поле.

Естественно, как бы ни было мало вокруг людей, весть об отшельнике вскоре покатилась по склонам и долинам. Взбиралась на вершины с альпинистами, сбегала к подножьям с байдарочниками, садилась на плечи и без того гружёным походникам, щекотала языки местным болтунам. Не имея сил терпеть этот зуд, они с готовностью вещали о загадочном человеке в любые свободные уши. Так и путешествовала эта весть, украшаясь всё новыми колоритными деталями и невероятными выдумками. Но даже самые смелые выдумки и близко не могли подступить к правде.

А правда была проста.

В уютном коттеджике среди почти безлюдных Рериховских гор жил не кто иной, как ЛиМавтор.

Конечно, люди этого не знали. Но не совсем же они слепые!

Стали стекаться потихонечку. Посмотреть на ночные огни и радужные галереи. На сборища зверей и прочие чудеса. Люди – они до чудес страсть какие охочие!

Некоторые, не удержавшись, пытались заговорить с молодым нескладным отшельником. Тот сначала игнорировал такие попытки, потом стал раздражаться. Потом коттеджик пропал – и слухи о необычном одиночке стали гулять уже в другом углу горного массива. Рано или поздно, однако, люди сбегались на чудеса, как тараканы на хлебные крошки.

Вскоре стали говорить о бродячем домике. Каждое утро с его терраски открывался новый, захватывающий дух Рериховский пейзаж. Но неугомонные люди будто каким секретным местом чуяли – и всё равно находили любителя уединения.

По Алтаю начали бродить домики-фантомики. Сразу несколько коттеджей вырастало каждое утро на новых местах, и только в одном из них пытался скрыться от назойливых зевак юный гений. Кручу-верчу, запутать хочу.

Количество народу, прочёсывающего укромные вершинки и долинки, всё множилось. Это походило на настоящую облаву. Домики-фантомики стали объявляться уже в Гималаях, в Швейцарских Альпах, в Андах и Кордильерах.

И вот однажды случилось неизбежное: на террасе всё-таки объявился непрошенный гость. Нашёл, собака, добрался! У неуклюжего креатора даже булочка с маслицем из пальцев выпала. Хотя почему «даже»? С создателем «Лучшего из миров» такие казусы случались регулярно.

В защиту криворукого творца следует сказать, что повод для удивления у него был существенный. Уж очень своеобразный посетитель к нему пожаловал. В невыносимо-розовой бурке и столь же яркой папахе.

Выйдя из бурки, как из шкафа, посетитель отпустил папаху на нежные, невзрачные альпийские эдельвейсы. Та весело всхрюкнула и принялась носиться за чешуекрылой живностью.

– Прошу прощения за спонтанный визит, – учтиво извинился Рако Пабан. – Но если бы я предупредил вас о нём, вы наверняка спешно переехали бы в другой благословенный уголок этого мира.

– Что вам нужно? – буркнул отшельник. Предлагать непрошеному и нежеланному гостю стул или участие в завтраке совсем не хотелось. «В конце концов, я на своей земле и в своём праве!» – Как вы меня нашли?

– Очень просто: заглянул в завтрашний день, почитал в сети новости о вашем домике. Думаю, не я один такой сообразительный. Скоро вам, возможно, понадобится высокий забор. Или что понадёжнее. От любопытных богов вам сложно будет укрыться.

Креатор насупленно молчал. И тут покоя нет! В родном творении!

– Не хочу отнимать ваше драгоценное время. Буду очень вам благодарен, если вы подпишете…

Бог моды с трудом извлёк из кармана чёрных латексных бриджей занятное устройство. Шарик, легко умещающийся на ладони. Миниатюрная копия мира, в котором они сейчас находились.

– Это что? – изумился отшельник-неудачник.

– Как что? «МиниЛиМ». Очень удобная штука, – пояснила икона стиля.

ЛиМавтор взял вещицу. Повертел в руках. Скривился.

– Это не моё творение. Оно так же далеко от моего мира, как плюшевый, криво сшитый лев с бантиком на шее далёк от настоящего льва, опасного, вонючего, но живого.

Он вернул «МиниЛиМ» Рако Пабану. Откуда-то из воздуха взял шариковую ручку и дешёвую открытку с изображением Шильонского замка. Здесь он мог творить что угодно – в самом прямом смысле.

– Я вот что вам подпишу.

Молодой гений чиркнул: «Моему чересчур преданному поклоннику». И поставил свой знак.

«Во что они превратили мой шедевр? Верит ли кто-нибудь, что это шедевр, а не средство заработка, не туробъект, не обязательная тема светского разговора? Лучше бы о нём вообще никто не знал…»

– На бумаге! – восхитился основатель клуба «ЛиМан». – Супер, ни у кого такого нет. Буду хранить, как зеницу ока! И, если позволите, дам небольшой совет.

ЛиМотворец устало поднял брови.

– В этой эпохе вас слишком легко найти. Если хотите спрятаться получше, выберите какой-нибудь ранний плейстоцен. Или другое время, когда только бабочки летали и гигантские сколопендры ползали. Там вас найдут только самые упорные.

Чересчур преданный поклонник кликнул своего розового любимца. Существо примчалось, покрытое репьями, встрёпанное и порядком поблёкшее. Так оно смотрелось чуть приятнее.

Одно меховое недоразумение незваный гость водрузил на голову, в другое смело шагнул, как в поставленный на попа гроб. Креатор вздохнул с облегчением: всё это время бурка нависала над ним, будто третий, угрожающий и молчаливый участник разговора.

Рако Пабан исчез с лёгким хлопком. ЛиМавтор посмотрел на обветрившуюся булочку, на остывший кофе. Вздохнул, развеял эту порцию и извлёк из воздуха новую.

Действительно, почему сразу не поселиться там, где не найдут? Не могут же найти прежнего вестника…

«Наверное, как неустроенный подросток, со смаком готовящийся к самоубийству, я только играю. На самом деле я просто хочу внимания, любви и понимания. И в глубине души мне нравится, что ко мне тянутся людишки, что меня ищут фанаты. Хочется чувствовать, что я что-то значу, что я кому-то нужен. Ну что ж, если мне самому хочется, чтобы меня нашли, какой смысл тогда скрываться? Это место и время ничуть не хуже любого другого».

Прикрыв глаза и особым образом направив волю, креатор оградил обширные земли вокруг своего обиталища мощной каменной стеной. В стене были только одни ворота. На тяжёлой деревянной створке висело объявление.

СОЗДАТЕЛЬ ЭТОГО МИРА

ПРИЁМНЫЕ ЧАСЫ ДЛЯ ЛЮДЕЙ

ВТ, ЧТ С 10 ДО 12

ПРИЁМНЫЕ ЧАСЫ ДЛЯ БОГОВ

СР, ПТ С 10 ДО 12

А рядом стоял огромный такой почтовый ящик «Для молитв на всякую потребу». Написать на нём «Для жалоб и предложений» было бы несолидно. Пусть знают своё место и не смеют предъявлять претензий.

В дне почтового ящика было компактное и незаметное отделение утилизации. Этакий крематорий для молитв.

Удовлетворённо кивнув, ЛиМотворец вернулся к прерванному завтраку. Теперь внимания будет с избытком. Последствий своего шага он, конечно, не предвидел. Но кто сказал, что создатель мира обязательно должен быть всеведущим? Разве любое «должен» не ограничивает свободу этого самого создателя?

Трещина

Рано или поздно это должно было произойти. Головокружение от успехов.

Звезду во лбу бога-организатора уже можно было (при должном навыке и старании) разглядеть невооружённым глазом. Версия 2.0 и «МиниЛиМ» произвели фурор в обществе. Доходы компании стали просто астрономические. Глава фирмы нежился в лучах славы и не хотел слушать назойливого ворчания директора по маркетингу. В конце концов, слово за слово – и пролегла между ними трещина. А этого никак, никак не стоило допускать.

Трикстер встал в позу. Уволился по собственному желанию. За ним ушла половина разработчиков, почти поголовно – влюблённый в него отдел по работе с клиентами, пара хороших секретарей, богиня-уборщица и маэстро копиист. К счастью для главы фирмы, процесс был уже настолько отлажен и отшлифован, что после соответствующих посулов ученики почтенного мэтра согласились работать в прежнем режиме – и работали вполне себе на уровне. Вот уборщицы сильно не хватало, а найти новую, и притом хорошую, ох как непросто. «Любезный, вы меня с кем-то путаете. Я богиня, и не моё дело полы драить!»

Естественно, замену рыжему наглецу отыскать было ещё сложнее. Никто так не разбирался в маркетинге как он. Реклама застопорилась по всем направлениям. Продажи пошли на спад. Ничего критичного, но уже тревожный звоночек.

Мгновенно начались какие-то неведомые прежде проверки и инспекции. Бухгалтера в тревоге наливались амброзией каждый вечер, а бог-организатор спешно искал кривую козу, на которой прилично подъехать к самым неподкупным ревизорам.

Прахом пошли незримые и негласные договорённости со многими поставщиками, подрядчиками и инстанциями. Там, где прежде предложения и просьбы от «Отца и сына» встречали с подобострастной улыбочкой, теперь корчили недовольные мины и скептически поджимали губы.

Бог-делец, шикарный атлетичный шатен и возлюбленный богини-искусствоведа, немного воспрянул духом. Конечно, такие знаки ещё не указывали на неминуемую гибель колосса, но с этим уже можно работать. Как-то поднадоело на безрыбье производить скучную пыль веков и прочие товары для вечеринок.

Однажды, сидя в нектарной и размышляя о дальнейших перспективах бизнеса, хваткий предприниматель поймал случайную мысль Карри Линга, тоже зашедшего пропустить бокальчик. Ловить мысли пухлого кудряша было одно удовольствие. А в этот раз удовольствие было даже двойное: от уловленной мысли возникало непреодолимое желание потирать руки! Оказывается, новый вестник заметил на складе «Отца и сына» несанкционированную форму жизни, только никак не мог доискаться правды.

Недолго думая, бог-делец отправился к бывшему директору по маркетингу. Тот, судя по всему, ничуть не страдал после ухода из компании. С энтузиазмом, то и дело свойственным ленивой натуре, ваял нечто под названием «фанфик». Предприниматель осторожно, намёками начал прощупывать почву. Трикстер задорно хохотнул и спросил в лоб:

– Ты про чертей, что ли? У меня давно на них зуб. На одного особенно, номер шесть. Над этим уже работают. Хочешь ускорить процесс – напиши официальную жалобу в Совет от своего имени. К тебе там прислушиваются. Доказательства есть у моего секретаря. Она, кажется, осталась в компании.

Тем временем богиня-активистка усиленно нагнетала ужас насчёт грозящих богам болезней и смерти. Из суеверия или глупости, от нечего делать или из любви к сенсациям, но многие стали присоединяться к лимобоевцам.

Главной своей задачей новые сторонники движения считали распространять невероятные слухи. Что отец и сын едины в одном лице – ну то есть, что бог-организатор лишь надевает на себя личину нескладного юнца креатора в силу каких-то глубинных психологических сдвигов. Многие в это верили, кстати, – несмотря на очевидную нелепость слуха и на множество случаев, когда этих двоих видели бок о бок на официальных мероприятиях.

Согласно другой несуразной сплетне, бог-копиист попал в вечное рабство к главе фирмы и отныне вынужден ляпать один дубликат ЛиМа за другим, в каждом оставляя зашифрованную мольбу о спасении. Такие шифры усматривали в кругах на полях, узоре дольменов и менгиров на зелёно-голубом шарике, даже в азбуке Морзе землетрясений и ураганов. Эту сплетню не поколебал даже уход маэстро из компании. Всегда находилось абсурдное, но на удивление соблазнительное объяснение.

В величайшем фаворе были толки да пересуды о том, что копии на самом деле штампуют существа антибожественные и опасные, незаконные порождения двуликого организатора. Говорилось о рогах и копытах, змеином языке и печати зверя. Приводились туманные свидетельства из третьих уст, нечёткие снимки на смартфон с наложением зловещих фильтров. Даже оттиск копыта у особо рьяных сплетников всегда был с собой – просто чтобы не быть голословным.

Под двойным натиском со стороны общественности и крупного бизнеса (не будем показывать пальцем) Совет по мироустройству охотно отрядил инспекторов. И таки нашли! Пресловутых чертей. С рогами и копытами. С раздвоенными языками. И да, в ручище у одного была печать, которой он оттискивал «Проверено» на запакованных ЛиМ-копиях, готовых к отправке. Вот вам и печать зверя.

Естественно, никаких разрешений на создание теоморфных существ у искробородого не было. Пришлось надавить на последние кнопки, до предела натянуть оставшиеся ниточки и до треска продавить приберегаемые на чёрный день рычаги. Большого скандала не случилось, чертей тихо уничтожили уполномоченные специалисты. Общественных работ и позора богу-организатору удалось избежать, но значительную часть накопленного он потерял. Как, собственно, и фирму. Она незаметно развалилась всего за месяц тяжб и многочисленных невзгод, последовавших за одним необдуманным действием (а может, даже за одной брошенной в запале фразой).

Бог-организатор ушёл в добровольное изгнание в своём шикарном особняке на берегу Хаоса Изначального. Стать парией после умопомрачительного взлёта – сильный удар по самолюбию. По большей части, бывший глава фирмы пялился в бездонную пучину вечно изменчивого Хаоса и клял несправедливую судьбину. И где-то глубоко-глубоко внутри пытался понять, что же он сделал не так.

А энергичный бог-предприниматель с удовольствием прибрал к рукам учеников копииста и поставил на конвейер продукты «Только для влюблённых»© и «Мечта детства»©. Второе название вышло не слишком звучным, но так трудно подобрать приличное, когда всякие там детские миры и детские раи уже давно зарегистрированы! Потребительская аудитория охотно приобретала новый товар.

Оставшиеся не у дел копиисты, не влезшие в штат накачанного дельца, продолжили втихую шлёпать простенькие «МиниЛиМы», а под заказ даже и ЛиМ-2.0. Эти миры продавались из-под полы за немалую цену. Теперь, когда копии «Лучшего из миров» стали дефицитом, интерес к ним только возрос, несмотря на старания лимобоевцев.

Само движение «ЛиМу – бой!» тихо хирело за устранением основных объектов ненависти. Многие его члены самоотверженно ушли в пресловутый корень всех зол, оригинал «Лучшего из миров», чтобы оказать посильную божественную помощь человечкам. Или хотя бы уговорить застрявших там эмигрантов вернуться на родину. Или, в идеале, за шкирку притащить пред очи Совета по мироустройству Разрушителя (ЛиМавтора, конечно, – тем более, что он, судя по всему, перестал скрываться). После сокращения числа возмущённых горланов на бульварах, в скверах и особенно у фонтанов стало значительно приятнее.

Клуб «ЛиМан» упорно держался. Правда, основатель его, Рако Пабан, передал бразды правления своему другу, богу-студенту. Вдоволь намахался эксклюзивным автографом ЛиМотворца аж на бумаге, потом почуял, куда ветер дует, и без сожалений отрёкся от «Лучшего из миров» (отживший брэнд, баян и прошлый век). С головой ушёл в создание новой коллекции модной одежды из окрашенных кожи и меха. Без него клуб превратился в сборище великовозрастных чудаков, упоённо режущихся в красочные и динамичные истории «МиниЛиМа».

Постепенно стали реже вспоминать о пропавшем вестнике. Почти пересох ручеёк посетителей Новой галереи. Почти замерла мельница сплетен. Союз креаторов забыл о прежнем раздражителе и переключился на охаивание банальной и малохудожественной «Мечты детства»© вкупе с заштампованным и насквозь обывательским «Только для влюблённых»©.

Жизнь вошла в прежнее русло. В заболоченную, заилевшую, пованивающую старицу. Карри Линг от нехватки новостей снова впал в уныние.

Но однажды утром у блёклой, не слишком свежей богини с капризной линией губ…

Впрочем, нет, об этом чуть позже.

Бал

Змееволосая красавица вот уже несколько часов занималась исключительно тем, что кручинилась. В последнее время её досуг равномерно распределялся между кручиной, тоской, грусть-печалью и томлением. С девушками такое периодически случается.

Наверное, пришло время хорошенько переосмыслить ситуацию. Предмет её обожания исчез. Может, предчувствовал надвигавшийся крах фирмы, а может, и по другой причине. Понятно, что в ЛиМ, – куда ж ещё ему деться? Влюблённая поклонница могла бы отправиться на поиски, но… Но хватит уже себя обманывать. Этот креатор не видит никого и ничего, кроме своего творчества. Бегать за ним, как сфинксёнок на привязи, ниже её достоинства. И выше её сил. Может, она вообще придумала всю эту любовь? С девушками такое периодически случается. Но почему так щемит сердце? Почему ничто не мило? Почему хочется запереться в алтарной комнате и никуда не выходить? Или наоборот, мчаться к нему на всех парах, наплевать на гордость и условности, открыться и надеяться на чудо?

Нет. Изящная богиня в висюльках вскочила и принялась метаться из угла в угол. Нет. Так я себя уговорю. Надо с этим что-то делать.

Она бросилась спешно, будто вот-вот нагрянут, обыщут и арестуют, собирать брошюрки, фотографии, открытки, автографы и прочие ЛиМ-сувениры в большую кучу. Когда куча угрожающе разрослась и больше нечего было к ней присовокупить, девушка выполнила трюк, который по плечу только богам и лучшим иллюзионистам.

Боги действуют так: берут большую простыню или штору (в данном случае, молочную, кружевную), накрывают объект (кучу сентиментальной дребедени), делают несколько замысловатых пассов и приказывают: «Исчезни!» Иллюзионистам, конечно, требуется куда больше хитрых манипуляций. Однако для стороннего наблюдателя результат один: полотно убирают, объект под ним не обнаруживается. Иллюзионист в этом случае обычно демонстрирует зрителям, что никакого подвоха нет, а обворожительная ассистентка извлекает объект из совсем неожиданного места. Богам такие формальности не нужны. Никто даже особенно не заморачивается, куда деваются неугодные взору вещи. Бытует смутное предположение, что возвращаются в Хаос Изначальный. Но сам Хаос на этот счёт ответа не даёт, а проверять никто не рвётся.