– Ты не представляешь! – подкатил глаза свежепоименованный Рако Пабан. – Не пробиться. Но если хочешь, у меня есть контактики, могу для тебя пошустрить.

Гость подмигнул и сделал глоток крепкой амброзии. Его приятель вздохнул, подсчитывая предстоящие затраты.

– Кстати, ты спрашивал, будут ли в нашем клубе симпатичные богини. На днях к нам прибилась очень привлекательная дамочка. Ты её, думаю, видел: висюльки, волосы вечно шевелятся. Я ей тоже помог лицензию приобрести. Аж три штуки заказала!

Студент встрепенулся, в глазах его отразилось нечто мечтательное, шаловливое и очень изобретательное. Из трактата с картинками, придуманного смекалистыми человечками.

Такое стОит у них позаимствовать!

Эстетика против практики

– Вы же понимаете, что этот мир почти не обладает художественной ценностью?

Маститый член Союза креаторов и по совместительству член жюри конкурса безжалостно смотрел на креатора-заику поверх очков.

– Технические решения вполне сносные, но на уровне предпоследнего курса Университета креаторства.

– Я на п-п-последнем к-к-курсе. Это м-м-моя дипломная раб-б-бота, – выдавил бедолага.

Полная пожилая богиня в изящной шляпке сжалилась и решила подбодрить неудачливого конкурсанта.

– Вы хорошо поработали, но, увы, ваше произведение не попало в шорт-лист. Будут и другие конкурсы, где вы сможете проявить себя. Пока что хорошенько потрудитесь над имеющимся миром, чтобы достойно защититься. Мне кажется, большинство огрехов вы допустили просто из-за спешки. Это очень интересный и полезный мир, нужно только довести его до ума.

«Интересный». «Полезный». Как известно, высокое искусство презирает всё, что несёт практическую пользу. И вызывает досужий интерес. Лучше бы обругали, не так обидно было бы.

Заика ушёл, ссутулясь и повесив нос.

***

– Ничем не могу помочь, – отрезал секретарь копииста. – У маэстро каждый час расписан. Создание копий «Лучшего из миров» занимает всё его время.

– Но мне н-н-нужна всего одна к-к-копия, и мир не очень в-в-велик…

– Сожалею. Без вариантов. Обратитесь к подмастерьям.

И здесь от ворот поворот. Впрочем, ничего удивительного.

А к подмастерьям идти совсем не хочется. Кто поручится за качество их работы? Ну что ж, придётся самостоятельно сделать уменьшенную модель с нуля. Долго, трудоёмко, но надо.

***

Бог-делец принимал в своём кабинете. Манера у него была простая, лицо привлекательное и открытое. Взгляд печальный. Он с интересом изучал представленную мини-модель мира. В ожидании вердикта заика хрустел пальцами.

– Оригинал ещё в д-д-доработке. Но будет г-г-отов в ближайшие две нед-д-дели. А через месяц у меня з-з-защита. После неё я с-с-совершенно свободен для с-с-сотрудничества.

Статный красавец шатен тяжело вздохнул. Бросил взгляд на маленький портретик любимой богини в кислотно-зелёной сетчатой шали.

– Буду с вами предельно честен. Я вижу у этого мира хороший коммерческий потенциал. Для него найдётся ниша на рынке, притом достаточно большая. И потребители примут ваш продукт «на ура» – после некоторых усовершенствований, конечно.

Внутри у дипломника всё сжалось. Сейчас будет «НО».

– Но… вы выбрали неудачное время. Сейчас все болеют ЛиМом. Лучшие копиисты брошены на создание его дубликатов. Очередь желающих приобрести этот продукт уже простирается на месяцы вперёд. Когда пройдёт мода – предсказать невозможно. Я и сам вынужден затормозить очень перспективный проект – мир для влюблённых, – потому что попросту нет свободных рук, чтобы поставить его производство на поток. И любой другой предприниматель скажет вам то же самое. А в одиночку раз за разом воспроизводить своё творение – ну, на неделю, на две вас хватит, а дальше что?.. – Он развёл руками. – Приходите, когда спадёт ажиотаж. Может, тогда…

Хуже всего было то, что бог-делец искренне сочувствовал недоучке. И искренне хотел вложиться в его идею, понимая её ценность и – да – практическую пользу. Но при всём желании не мог изменить существующих реалий.

Отсюда тоже пришлось уйти ни с чем.

***

Дипломная комиссия хорошо приняла работу. После исправлений и доделок мир стал просто конфетка. Всё было хорошо продумано, чётко выстроено, технически отточено. Весьма недурной прикладной мирок.

Запинающуюся речь студента преподаватели выслушали вполуха. Сдержанно похлопали. Задали пару несложных вопросов, ответы на которые уже содержались в презентации проекта. Рецензент высказался кратко и доброжелательно. Недолго думая, дипломнику-заике поставили высший балл и отпустили из-под тёплого крылышка альма-матер.

И что дальше?

***

– Мам, п-п-привет, я к тебе.

Давно уже взрослый и самостоятельный сын явился к богине-матери, неся на плече большую термосумку.

Вокруг вымотанной дородной дамы, как планетки вокруг красного гиганта, непрестанно крутилась стайка малышни. Визжащая, прыгающая, ссорящаяся стайка, не дающая родительнице ни минуты роздыху.

– Проходи, сынок, – еле слышно откликнулась женщина, попутно раздав младшим пару ценных указаний и дежурных подзатыльников.

Они вошли в просторную кухню-столовую, где вечно что-то варилось, парилось, бурлило и шкворчало. Некоторые детки тут же затребовали покушать, другие заревели, что «это не хочу, то не буду», третьи принялись методично бить, ломать и разбрасывать всё, что попадалось под руку, четвёртые полезли к колюще-режущему и горячему.

Отточенными движениями мать принялась одновременно готовить, мыть, накладывать и усмирять. Минут через десять воцарилась блаженная тишина: многочисленный выводок набил рты вкуснейшей стряпнёй. Взрослому сыну тоже досталась изрядная порция наваристого, исходящего паром супа. Его дивный аромат мгновенно вызывал обильное слюноотделение и обострение аппетита.

Методично запихивая ложку за ложкой в самого мелкого отпрыска, мать расспрашивала свежедипломированного креатора об учёбе, о планах и о жизни в целом. Тот почти разборчиво отвечал, с энтузиазмом шевеля челюстями. За супом следовали второе и компот с плюшками.

Когда трапеза была окончена, мать отправила одних гулять, других в кровать. Взрослый сын вызвался помыть посуду. Хозяйка тем временем споро прибирала, оттирала и приводила в порядок разгромленную кухню.

Вылизав всё до блеска, она устроилась в гостиной, уложила ноги повыше, на украшенный вышивкой валик, вооружилась нитками, иголкой и принялась чинить, штопать, пришивать и латать. Скорость её работы поражала и даже немного пугала.

– А я к тебе не с п-п-пустыми руками, мам. Я п-п-подарок принёс.

Не отрываясь от своего занятия, матрона вздёрнула брови. Говорить она старалась как можно меньше: и так за весь день голос сорвёшь с этими гавриками.

– Это моя д-д-дипломная работа, м-м-мой собственный мир. Я когда его с-с-создавал, всё время о т-т-тебе думал.

Мать подняла глаза и мягко, светло улыбнулась. Так она улыбалась и неказистым грифончикам из глины, и поделкам из листиков и желудей, и открыткам с цветочками, нарисованными неумелой, но очень старательной рукой…

– Я т-т-тебя сейчас научу, как им польз-з-зоваться.

Он рассказал про пароли и блокировки, а потом пригласил родительницу прогуляться внутри дипломной работы.

– Мирок с-с-совсем небольшой, по территории – с н-н-нашу столицу. Разделён на зоны активных разв-в-влечений, более спокойных развлечений, обучения, сна и к-к-кормления. Из любой зоны можно з-з-за пять минут попасть в любую другую на с-с-скоростных паровозиках.

Это был мир простых форм и ярких, живых красок. Справа трепетал флажками и воздушными шарами огромный луна-парк: качели, карусели, горки, аттракционы, комнаты страха и смеха, игровые автоматы, тарзанки и батуты – и что только душе угодно.

– На другой с-с-стороне мира есть ещё вторая з-з-зона активного отдыха: там зимние з-з-забавы, аквапарк, цирк и кукольный т-т-театр.

Верхушки горок аквапарка и красно-жёлтый колпак шапито виднелись слева над кронами деревьев. Собственно деревья образовывали достаточно большой обычный парк с гладкими асфальтовыми дорожками, детскими площадками, песочницами, питьевыми фонтанчиками, тренажёрами, лазилками, зонами пикника, футбольным полем и теннисным кортом. В центре парка стояла будка, где можно было взять велосипед, ролики, самокат, скейт и другой колёсный транспорт. В другой будке неподалёку тосковали на гвоздиках скакалки, маялись в сетках мячи, ждали своего часа коробки с мелками, формочки и совки, ракетки и воланчики, бутылки с мыльными пузырями и радиоуправляемые машинки, воздушные змеи и сачки.

– В-в-во втором прогулочном парке зоопарк и океанариум, к-к-катание на пони, верблюдах и к-к-квадроциклах, скалодром и т-т-тир, фонтан и открытый б-б-бассейн, пруд с утками и лодочная станция, верёвочный парк, гамаки и домики на дереве, склад с игрушками (вход свободный), н-н-настольные игры и танцплощадка.

Мать шла по тенистым дорожкам в ошеломлённом молчании. Мимо прикорнувшего у остановки паровозика прошли в зону обучения. Там креатора и его родительницу встретили улыбчивые румяные женщины средних лет, с добрыми глазами и умными руками. Все в маленьких аккуратных шляпках и изумрудных форменных платьях в клеточку, все похожи, как сёстры. За спиной у каждой прозрачные – стрекозиные крылышки.

– Это ф-ф-феи. Моя гордость: создавал с нуля. Знают всё о работе с д-д-детьми. Помнят наизусть миллионы сказок и с-с-стишков, умеют оказать первую п-п-помощь, разбираются в психологии и воспитании. Готовят п-п-почти так же вкусно, как ты, мам.

Мать одарила сына нежным взглядом.

– В нашей зоне много книжек и развивающих игрушек, – приятным голосом заговорила фея. – Мольберты и краски, музыкальные инструменты, всевозможные конструкторы и головоломки. Проводятся развивашки для маленьких, занятия по подготовке к школе для тех, кто постарше. Есть хореография, студия актёрского мастерства, живой уголок и множество полезных мастер-классов: кулинария, рукоделие, столярный кружок, выжигание по дереву, оригами и так далее.

– Дальше есть м-м-маленькие звукоизолированные ясли, но там ребёнка можно оставить максимум на три часа. Сразу за яслями зона к-к-кормления, – тоном опытного экскурсовода расписывал недавний студент, заикаясь совсем чуть-чуть. – Питание по расписанию, меню диетическое. Те, кто поел, на п-п-пятнадцать минут допускаются в пряничный домик, т-т-там тысяча разных сладостей на любой вкус. После з-з-зоны кормления идёт зона сна: темно, т-т-тихо, уютно, по желанию включаются сказки, звуки природы или спокойная музыка.

Они прошли и эти зоны, осмотрев их только поверхностно: мать беспокоилась и спешила вернуться к своим проказливым малышам.

– Откуда энергия и средства на содержание всей этой красоты? – поинтересовалась дородная богиня. – Как обеспечить исправную работу мира? Во что обходится еда для персонала и животных?

– Мой мир – з-з-заводная игрушка. Полный завод – двенадцать часов, – ответил дипломированный креатор. – Оттуда и энергия для п-п-персонала, аттракционов и животных. Феи, актёры, клоуны, звери – умные, п-п-почти живые куклы. Им еда не нужна, у них даже п-п-пищеварительной системы нет. То же самое касается спасателей и инструкторов из активных зон и, конечно, техп-п-персонала. Периодически нужно заводить мир на час-два, к-к-когда в нём нет детей, – и тогда техперсонал наведёт чистоту и починит всё, что п-п-пришло в негодность. Единственная крупная и постоянная статья расходов – продукты: их надо з-з-загружать в соответствующем количестве в начале каждой рабочей с-с-смены.

Мать молчала. Заика переминался с ноги на ногу, ожидая вердикта. Пауза затянулась.

– Конечно, это с-с-статичный, замкнутый мир, без всякого развития, – начал невольно оправдываться создатель мира для детей. – У него нет почти никакой эстетической ц-ц-ценности. По-хорошему, надо приглашать сведущего дизайнера, переделывать цветовую схему, гармонизировать зоны. Живые куклы выполнены достаточно п-п-правдоподобно, я сам программы составлял, но до с-с-совершенства им ещё очень далеко. Ну и понятное дело, репертуар цирка и кукольного т-т-театра не очень разнообразен… Много чего надо бы д-д-доработать…

Креатор окинул своё творение критическим взглядом, будто составляя смету расходов на необходимые изменения.

– Но несмотря на все н-н-недочёты, я очень хочу, чтобы ты приняла этот подарок. Надеюсь, мелким п-п-понравится. Я вспомнил все свои детские мечты и воплотил их з-з-здесь. Отправишь детей сюда, и у тебя наконец будет хоть н-н-немного времени на себя…

Родительница наконец улыбнулась. Привстала на цыпочки, крепко обняла такого взрослого сына. Погладила по вихрам совсем как прежде и тихо, с чувством сказала:

– Плевать на статику и эстетику! Плевать на правдоподобие кукол и репертуар цирка! Для меня, моя радость, это лучший из миров!

Все дороги ведут в ЛиМ

Знаменитый Карри Линг то и дело вытирал потные ладони о расшитую золотом тогу лавандового цвета. «Не облажаться! Не облажаться! Заткни свои мысли, вообще ни о чём не думай, тупица!»

Сегодня важное событие: первое ток-шоу нового вестника. Его собственная придумка, его лелеемое детище. Только бы не облажаться!

Специально для такого случая обаятельный кучеряш вырастил три глаза на затылке и отправил их ловить для режиссёра интересные кадры.

Публика почти заполнила небольшой уютный зал. Гости программы ожидали в чайной комнате. Согбенный осветитель установил шаровые молнии для направленного освещения и с дюжину болотных огоньков для создания атмосферы. Все декорации с иголочки, весь персонал на своих местах, всё готово. Можно начинать?

По дёрганому жесту Карри Линга камерный оркестр заиграл музыкальную заставку, болотные огоньки шустро заплясали, бросая на лица зрителей странные отблески. Бог-осветитель довольно кивал в такт движениям огоньков, притопывал худющей ногой и даже слегка дирижировал пальцем.

Пухлый ведущий в лавандовой тоге дождался затухания последней ноты. Велел затылочному глазу сделать наплыв и зафиксировать средний план. Солнечно улыбнувшись в зрачок, помигивающий красным, обратился к аудитории:

– О дивные и сиятельные, о могучие и лучезарные! Я рад приветствовать вас на нашем ток-шоу!

Обернулся к другому записывающему глазу и уже с серьёзной миной продолжил:

– Мы, боги – существа легкомысленные и ветреные. Мы привыкли к тихой и размеренной жизни, привыкли не замечать происходящего вокруг. Совсем недавно я и сам был уверен, что в нашем уютном мире почти ничего не происходит. Но оказалось, что я заблуждался. Внимание на экран!

По мановению жилистой руки осветителя огни погасли, в лучах стерильно-белого сияния осталась лишь расписная ширма, украшенная роскошным павлином. Павлин вытянул шею, будто бы исполняя траурную песнь, затем сложил свой шикарный хвост и чинно удалился за пределы видимости. Возвышенные юные оркестрантки, парившие в ладони над полом, затренькали нечто тревожное – сначала чуть слышно, но постепенно прибавляя громкость. На ширме замелькали изображения.

Карри Линг повёл свою речь потусторонним голосом:

– На этих кадрах вы видите заметную в нашем обществе личность: моего коллегу и предшественника, не так давно пропавшего бога-вестника. Однажды он исчез – без объяснения, без предупреждения, даже без записки. Друзья и родственники искали пропавшего там, где он имел обыкновение бывать, но безрезультатно. Единственным действием со стороны официального руководства – я сейчас не хочу никого укорять, а просто констатирую факты – было назначить на его должность замену.

Карри Линг отрывисто и артистично склонил голову.

– В нашем зале присутствует соратница вестника, известный критик, рецензент и искусствовед. Моя богиня, что вы можете сказать по поводу ситуации?

Худосочная некрасивая дева с бурой помадой на губах и в кислотно-зелёной сетчатой шали чуть поёжилась под взглядом записывающего глаза.

– Мы не слишком тесно общались, так как наши сферы деятельности соприкасаются нечасто. Однако я точно знаю: во всём, что относится к работе, прежний вестник всегда был пунктуален, обязателен и профессионален. Он не мог бросить любимое дело и любимую публику без веских причин.

– Может быть, имело место некое обстоятельство непреодолимой силы? – спросил-подсказал ведущий.

Богиня-искусствовед открыла рот для ответа, но её перебила пожилая активистка на первом ряду:

– Прежнего вестника в последний раз видели во время трансляции интервью с богом-организатором. В день завершения конкурса креаторов и открытия галереи. – Короткие волосы говорившей топорщились непримиримо и угрожающе, на пальце посвёркивало кольцо с каменьями. – Нет никаких сомнений, что его исчезновение напрямую связано с поразительно жестоким и аморальным произведением, которое по непонятной причине получило первое место на конкурсе, титул «Лучший из миров» и даже в определённых кругах – популярность!

– Какая интересная версия! – восторженно откликнулся упитанный бог. – Будем рады вернуться к этой теме чуть позднее. Особенно интересно будет услышать, чем вы готовы подтвердить свою теорию. И ещё лучше было бы поговорить с очевидцами.

Пожилая дама чуть сникла. Карри Линг едва заметно хмыкнул. Он уже был наслышан об этой деятельной богине, о её многочисленных митингах, акциях и агитациях. Конечно, небольшой дебош только поднимет рейтинг ток-шоу, но лучше придержать его до конца программы.

Далее ведущий под нагнетающую музычку рафинированных оркестранток сообщил всё, что было известно о часах, предшествовавших исчезновению. Опросил родных и близких. К сожалению, заплаканной невесты или безутешной матери среди них не было. «А как красиво и трогательно смотрелось бы», – вздохнул про себя преемник пропавшего.

– Пока что в истории нашего мира было известно только одно поистине бесследное исчезновение, а именно исчезновение Первобога. Верно и присловье, что пропавший бог не найдётся, пока сам того не захочет. Однако, уважаемая публика, я не стал бы заострять ваше внимание на этом факте, если бы случай с вестником был единичным. Смотрим.

Снова все взгляды обратились на экран. Под сентиментальный мотив чопорных барышень поплыл портрет весьма невзрачной старой девы посреди моря цветов.

– Десять дней назад ушла из дома и не вернулась пытливая учёная и дерзкий селекционер-экспериментатор – милейшая богиня флоры. У нас в гостях её сестра, несравненная богиня фауны. Поприветствуем, друзья.

Под умеренные аплодисменты из комнаты за ширмой вышла плотная энергичная дама. На плечах её, как небывалый плоёный воротник, шелестели перьями десятки разноцветных мелких птичек. Из-за щебета, клёкота, писка и чириканья разобрать речи их хозяйки было непросто. Мало того, часть птичек, видимо, умела говорить и повторяла слова богини каноном, что давало жутковатый эффект многократно искажённого эха.

Из того, что удалось понять, следовало, что сестра оперённой толстушки в последнее время вела себя нетипично. Бродила задумчивая, бормотала под нос, вздыхала. Вспоминала обиды на Совет по мироустройству. Как бы невзначай скользнула фраза о том, что пропавшая посетила новую галерею почти сразу после открытия, а потом ещё сходила на ряд экскурсий в ЛиМ.

Публика, естественно, такой наживки не пропустила. Заклокотала, заворчала, забурлила, как густой крем-суп на слишком сильном огне. Богиня в щебечущем воротнике разрыдалась от наплыва эмоций. Карри Линг подождал добрых полминуты, прежде чем подал кумушкам и компаньонкам знак увести страдалицу обратно в чайную комнату. Искренние слёзы в прямом эфире очень хорошо воспринимаются зрителями.

Аудитория в студии начала отчётливо выражать недовольство. Посыпались укоры властям и риторические вопросы из серии «Доколе?». В адрес создателей и пропагандистов ЛиМа тоже было высказано немало хлёстких замечаний. Ведущий приосанился, откашлялся. Надо дать этому супцу ещё немного покипеть.

– Список пропавших, однако, не ограничивается названными личностями. Из анонимного источника нам стало известно, что также пропал бог здорового образа жизни, трое пожилых богов исчезли с исправительных работ по производству облачных единиц. Наконец, наш следующий герой, весельчак и душа компании, источник бесшабашных идей и безобидных розыгрышей. Бог безрассудного авантюризма!

Снова вступил оркестр, сумрачно и зловеще. На экране возник портрет дебелого молодчика с губами-варениками. «Жаль, что не исчезла какая-нибудь писаная красавица или мало-мальски знаковая личность, – шёпотом подумал Карри Линг. – Уж тогда было бы куда больше симпатии со стороны публики. А то всё какие-то отщепенцы. Не считая вестника, конечно».

Из чайной комнаты пред очи собравшихся была призвана колоритная группа богов, друзей авантюриста: первый с венком бело-зелёного плюща на голове и с маслеными глазками, второй одутловатый и сизоносый, третий бойкий, нетерпеливый, нервно-подвижный, как чихуа-хуа на снегу. Перебивая друг друга, они начали рассказывать:

– Он ещё с нами на рыбалку идти не хотел!

– Да то не он был, а брат его!

– Тьфу, их разве разберёшь, близнецов-то?

– Говорил, скучно ему здесь. Обрыдло.

– Что не дают развернуться с его-то способностями.

– Ага, он, например, умел вилку в ноздрю засунуть по самое «не балуй». Талант, талант!..

Карри Лингу пришлось прервать разговорчивую компанию, повернуть беседу ближе к делу. Но и после наводящих вопросов мало чего удалось добиться. Да, ходил сам не свой. Да, был немного не в ладах с Советом по мироустройству. ЛиМ? А кто его знает, бывал он там или нет. Но в последнее время часто слонялся без дела, мог и туда завернуть…

Публика тут же подхватила небрежно брошенные фразы и с недюжинным воображением принялась строить на их основе гипотезы:

– Наверняка его туда силой затащили! Или хитростью заманили!

– Их всех похитили агенты из ЛиМа. Мальчишка-креатор создал в этом мире существ могущественнее богов, и им требуются жертвы!

– Совет по мироустройству избавляется от неугодных! А вестник про это прознал, вот его и устранили!

Много оригинальных мыслей было высказано. Боги и богини, прежде степенно восседавшие на откидных стульчиках, теперь вскакивали с мест, потрясали кулаками и пытались ухватить хоть один лихорадочно увёртывающийся записывающий глаз, чтобы обратить на себя внимание Карри Линга и всей аудитории.

– Друзья мои, к порядку! К порядку! – зычно требовал новый вестник, молотя снятой сандалией по невесть откуда взявшемуся початку кукурузы размером с пегаса. Початок грациозно поворачивался в воздухе, без страха и ропота подставляя золотые бока новым ударам. Во все стороны разлетались жёлтые зёрна, лопаясь розетками попкорна и осыпаясь на головы собравшихся.

Эфемерные богини из камерного оркестра носились под потолком и очередями скрежещущих струнных запилов вырубали кого ни попадя. Стриженая богиня в перстне с каменьями истово (или неистово?) размахивала агитплакатом в надежде сбить виолончелистку. Кто-то пытался под шумок засунуть за пазуху сопротивляющийся записывающий глаз. Дружбаны бога авантюризма сидели в уголке и выводили что-то задушевно-застольное. Общий хаос грозил перерасти в полную непристойность, но тут…

На миг полыхнуло обжигающим белым светом. А затем – темнота, будто все разом ослепли. Буяны притихли, а невозмутимый бог-осветитель принялся заново зажигать атмосферные болотные огоньки и направленные шаровые молнии.

– Благодарю, маэстро, – чуть дыша, произнёс Карри Линг. Осветитель кивнул, не глядя на ведущего, будто бы полностью поглощённый текущей задачей.

А вестник размышлял, пригласить ли последнюю гостью. После такой бучи это будет выглядеть скучновато. Но не пригласить значит не дать полной картины. А эфира ещё пара минут осталась, не в гляделки же с собственными затылочными глазами играть.

– Прошу любить и жаловать нашу следующую гостью, богиню плодородия. Послушаем её историю.

Публика жиденько похлопала. Из комнаты за ширмой явилась фигуристая зрелая богиня. Из роскошных смоляных волос на пол студии то и дело падали налитые колоски.

– Я здесь по делу, рассусоливать не буду, – с ходу заявила она. – Пришла из-за сына.

На экране возникло изображение великовозрастного обалдуя с пузцом и бородкой. Карри Линг подумал: «Лучше бы она, конечно, была классическая мать-старушка, лишившаяся надёжи и опоры. Или молодая и безутешная мамаша, потерявшая мальца. Но нельзя получить всё и сразу».

– Мой сын исчез два дня назад, – напористо продолжала черноволосая. – Я не знаю, связано ли это с предыдущими случаями. Но если ты слышишь меня, обормот, охламон, оболтус, чтобы немедленно вернулся или хотя бы отозвался! Ты б хоть об отце подумал! – Дама чуть всхлипнула, вестник оживился. – Он в своём кабинете заперся, не ест, не пьёт, с игрушки вашей бесполезной пылинки обирает по одной… Да он ради тебя… а ты…

Напористая богиня смешалась и быстрым шагом удалилась за ширму, на которой вновь восседал шикарный павлин. Публика настороженно притихла.

– Итак, друзья мои, – тихо подытожил Карри Линг, – на этом всё. Задача вестника – освещать то, что незаслуженно оказалось в тени. Я дал вам факты. Выводы делайте сами.

Он картинно поклонился, приподнял край лавандовой тоги и растворился в воздухе.

Зрители молчали. Эфир был окончен.

Зарядка

Посреди долгой, беспросветной, утомительной зимы так приятно сложить кукиш, сказать всем: «Выкусите, у меня отпуск!» (ну хотя бы мысленно!) – и полететь с любимой в сказочную тропическую страну. И уж там овощить по полной. Обжираться блюдами шведского стола, целыми днями лежать на пляже в позе тюленя и подниматься только ради того, чтобы освежиться в море или в баре. Ну, может быть, ещё съездить на экскурсию разок – для галочки.

Но даже отдых не бывает полностью безоблачным. То ли организм бушует из-за разницы во времени, то ли подспудные тревоги не дают покоя – чёрт его знает. Только вот просыпаешься ты такой в четыре часа ночи. Маешься полчаса, ворочаешься, стараешься заснуть. Никак. А милая рядом уютно сопит в две дырочки.

Вздыхаешь. Идёшь освободить мочевой пузырь. Ложишься. Маешься ещё десять минут. Потом идёшь водички попить. Никакого эффекта. Врубаешь в наушниках музыку или аудиокнигу – нет, не помогает. В итоге как дурак поднимаешься в полшестого утра. Не глядя, натягиваешь плавки и что-нибудь сверху, шлёпанцы обуваешь уже за дверью, чтобы не будить подругу. И идёшь к морю.

Топаешь вдоль пляжа, погружённый в свои мысли. Ступать по плотному влажному песку легко, тёплый бриз ерошит уже начинающие выгорать волосы. Слушаешь прибой, любуешься розоватым небом с нежной пенкой облаков. Проходишь мимо зонтиков одного отеля, другого, третьего, даже не замечая расстояния. За живописными скалами начинается дикий пляж. Хорошо, что взял с собой мобильник, отличные фотки будут.

Огибаешь очередной утёс и видишь…

Видишь… старичка. Сухонький такой. Низенький, сутуловатый. Без бороды, но в остальном – идеальный прототип для доброго гнома. В ушах волОс больше, чем на голове. Плавки до колен, широкие, в крупную клетку. Но всё это замечаешь уже потом.

Дедуля, как видно, пришёл сюда размяться: принимает разные замысловатые позы, плавно перетекая (насколько позволяют суставы) из одной в другую. Похоже на какое-то восточное единоборство. Я, к стыду своему, не слишком разбираюсь в них.

Но вот он вытягивает руки вверх и делает мудрёные жесты над головой. Прямо над ним мгновенно, ниоткуда собирается нехилая такая тучка. Только опускает руки – тучка проливается частым дождём. Окончив водные процедуры, старичок опять выполняет художественные движения, и тучка рассеивается без следа. Только сейчас до меня доходит, что надо включить запись видео.

Благо, чудеса на этом не заканчиваются. Дедуля делает несколько красивых и в меру агрессивных выпадов вперёд, с подобающими восклицаниями мутузя невидимого противника. Вот он по классике складывает ладони на уровне груди, чуть склонив голову, потом медленно, с натугой разводит их в стороны. И я едва не роняю телефон. ВОды морские перед престарелым кунгфуистом расходятся ровно на ширину разведённых ладоней. Несколько секунд дедуля держит их усилием, уж не знаю, чего, а потом устаёт и на выдохе звонко хлопает в ладоши. Море с рёвом смыкается.

Потом он снова приступает к выпадам ногами. При каждом выпаде из-под песка выбивается тонкая, но очень высокая струя воды.

И вот в этот момент кудесник на развороте замечает меня. Чисто из вежливости я подбираю челюсть. Дедуля-Шаолинь выразительно смотрит на мой мобильник, и я поспешно выключаю камеру. Как бы он с такими способностями не отправил телефон в пучину океанскую, а там все фотки отпуска…

Довольно долго молчим. Потом я начинаю блеять что-то нечленораздельное. Наконец беру себя в руки и спрашиваю:

– К-к-кто вы?

Он пожимает плечами и просто, обыденно говорит:

– Я бог.

– Посейдон? – ляпаю я. Идиот! Посейдон этими морями не может распоряжаться чисто географически! Хотя кто его знает? Да и дедушка на вид вполне европеоидный…

– Нет-нет.

Я хмурю лоб. Потом вспоминаю фокус с разошедшимися водами.

– Т-т-т-тот С-с-с-самый, ч-ч-ч-что ли? – мямлю я. А я вообще крещёный? Кажется, да…

– Нет-нет, просто бог. Не Посейдон и не Тот Самый, – мягко отвечает ветхий дедушка.

Я опять напрягаю мозги.

– Бог воды?

Просто бог никак не укладывается в мои представления о боге или богах. Да и вообще богов я как-то не включал в свою картину мира. И тут нА тебе!

– Не бог воды. Не моя специализация. Просто долго живу, всякого понахватался. Для моих суставов упражнения с водой оптимальны.

Я продолжаю непонимающе пялиться.

– Я бог-коллекционер, если вам так проще, – наконец добавляет конкретики старичок.

Проще не становится. Кого это он коллекционирует? Не захочет ли он меня, как бабочку, насадить на булавку и поместить под стекло?

– А что вы тут делаете?

– А вы как думаете? Зарядку, – усмехается собеседник. – Мне нравится ваш мир и его возможности. Люблю приходить сюда размяться.

– И подобрать что-нибудь для коллекции?

Язык мой – враг мой!

– Нет-нет, – лучисто улыбается просто бог. – Я собираю миры целиком, а не по частям.

В голове моей творится нечто невообразимое. Вроде бы, старичок от всего сердца старается мне всё разъяснить, вроде бы, даже не кривит душой, но паззл у меня никак не складывается.

– То есть вы коллекционируете миры? – тупо повторяю я.

Любитель зарядиться с утра пораньше подходит к валуну, на котором лежит белейшее отельное полотенце. Обтирается, накидывает на плечи.

– Ну да, хобби такое. Или призвание. Или специализация, – называйте, как хотите.

В голове наконец-то брезжит мысль, логичная, но почему-то жуткая-жуткая. Меня пробирает озноб.

– И наш мир в вашей коллекции?..

– Нет-нет. Ваш мир – общественное достояние, его даже в галерее выставили. Ну что ж, молодой человек, мне пора идти. Вам, наверное, тоже. Всего хорошего!