Читать книгу: «Поезд-призрак»

Пролог

Ленинград. 1953 год.

Холодный мартовский вечер. Станция почти пуста: последние поезда уже разошлись по своим маршрутам, гул людских шагов стих, и в огромных мраморных залах воцарилась тишина, такая гнетущая, что даже капли конденсата, падающие с потолка, звучали как удары по пустому гробу.

Машинист Иван Петрович Громов, мужчина лет сорока пяти, с усталым лицом и натруженными руками, шёл по перрону, проверяя, всё ли в порядке перед закрытием смены. Он любил эти минуты: пустые станции казались ему подземным храмом, где воздух был пропитан таинством. Но сегодня было не так. Сегодня что—то в этом воздухе тревожило.

Он остановился, прислушиваясь.

Ни шагов, ни голосов. Только слабый металлический звон – будто рельсы под землёй дрожали сами по себе.

Иван нахмурился. Движение давно закрыто. По расписанию ни один состав уже не должен был идти.

Он поднял фонарь и направил свет вдоль тоннеля. Мрак проглотил луч на расстоянии десяти метров. Но там, вдалеке, будто за занавесом, что—то колыхалось. Серый туман. Он не мог появиться здесь – под землёй не бывает туманов.

Гул усилился. Лёгкая вибрация прокатилась под ногами.

И тогда он увидел его.

Из мрака вынырнули первые очертания вагонов – старых, ещё довоенной серии, давно списанных. Они двигались бесшумно, будто колёса не касались рельсов. Ни скрежета, ни стука. Только холодный скользящий звук, похожий на вздох.

Фонарь выскользнул из его руки, упал на рельсы и погас. Но Иван уже не смотрел на него. Он смотрел на окна вагонов.

И там – за мутными, будто запотевшими стёклами – стояли люди.

Сначала ему показалось, что это обычные пассажиры: мужчины в пальто, женщины в платках. Но в следующее мгновение он понял – их лица были мёртвы. Кожа серого цвета, пустые глазницы, полуоткрытые рты. И все они смотрели на него.

Один мужчина в военной гимнастёрке поднял руку и коснулся стекла. Движение было медленным, неестественным, как в воде. За ним последовали другие. Ладони мертвецов уткнулись в окна, и десятки безжизненных глаз уставились на Ивана.

Он хотел бежать, но ноги не слушались. Изнутри вагона кто—то зашевелил губами.

Иван услышал – не ушами, а прямо в голове:

– Иди… сюда…

Состав проплыл мимо. Вагонов было больше, чем могло уместиться на линии. Казалось, он никогда не кончится. Сердце Ивана билось так, что отдавалось в висках. Когда последний вагон исчез в темноте, туман рассеялся, а тоннель вновь стал обычным.

Только тишина осталась с ним.

Иван поднял фонарь, руки его тряслись. Он пытался объяснить себе увиденное: усталость, игра воображения, галлюцинация… Но когда он посмотрел на рельсы, сердце его сжалось. Металлические полосы были покрыты инеем, будто по ним пронёсся холодный вихрь.

Через неделю Ивана нашли в депо. Повешенным.

Сослуживцы говорили, что в последние дни он был сам не свой, пил, не спал ночами. Перед смертью он что—то чертил в блокноте, но страницы были вырваны.

В кармане его куртки лежал билет. Старый, пожелтевший. На нём не было ни даты, ни номера маршрута. Лишь одно слово, написанное выцветшими чернилами: «Поезд».

Глава 1. Санкт—Петербург. Наши дни.

Сентябрьский дождь моросил над городом, превращая асфальт в зеркала, в которых расплывались фонари и огни машин. Вечерний Невский тянулся бесконечной лентой: спешащие пешеходы, зонтики, блеск мокрого гранита. Петербург жил своей привычной жизнью – одновременно шумной и глухой, будто под этим городом существовал ещё один, скрытый, настоящий.

Анна Кольцова, двадцативосьмилетняя репортёрка газеты «Северный Вестник», сидела в душной редакции на Лиговском проспекте. Старое здание с высокими потолками и облупившейся штукатуркой давно нуждалось в ремонте, но сотрудники привыкли к скрипучим полам, запаху дешёвого кофе и бесконечному дыму сигарет, несмотря на все запреты.

На её столе громоздились кипы бумаг, блокноты с заметками, диктофон и чашка с недопитым чёрным кофе. В компьютере открыты три вкладки: материалы о дорожных авариях, статистика по безработице и черновик колонки о бытовых кражах. Скука.

Дверь распахнулась, и появился редактор – Виктор Сергеевич, седовласый мужчина с вечной сигаретой в зубах. Он прошёл по коридору, кашляя, и остановился у стола Анны.

– Кольцова, – сказал он, не снимая плаща. – Есть работа для тебя. Завтра юбилей метрополитена, нужно сделать материал. Но не сухую историю строительства, это скучно. Людям нужны байки.

Анна подняла глаза:

– Байки?

– Да. Городские легенды метро, – он затянулся и выпустил кольцо дыма прямо в потолок. – Подземные мифы, привидения, странные слухи. Десять историй. Ты умеешь писать атмосферно, вот и пиши.

Анна скривилась.

– Страшилки для школьников?

Редактор усмехнулся:

– Ты недооцениваешь жажду публики к мистике. Люди обожают пугаться. И… – он прищурился, – говорят, на днях в метро снова пропал человек.

Эти слова зацепили её.

– Что значит «снова»?

Редактор пожал плечами:

– Да так, шёпотом передают. Рабочий после ночной смены не вернулся домой. Его видели, как он заходил на станцию «Проспект Ветеранов» почти под закрытие. Больше – ни следа. Полиция, конечно, молчит. Намекать в статье можешь, но аккуратно.

Он сунул ей в руку папку с заметками и ушёл.

Анна полистала содержимое: ксерокопии старых газет, фотографии, вырезки из форумов. Между ними затесалась странная распечатка с жирным заголовком: «Поезд—призрак: ночные составы, которых нет в расписании».

Она всмотрелась в текст: «По слухам, после полуночи по некоторым линиям Петербургского метро появляется состав старого образца. Вагоны без огней, с мутными окнами. Те, кто заходят внутрь, больше не возвращаются…»

Анна нахмурилась. Внизу страницы кто—то от руки приписал: «Люди исчезают. Проверить архивы за 1953 и 1979 годы».

Она откинулась на спинку стула.

За окном шумел дождь, и Петербург выглядел так, будто сам подсказывал ей: эта история – не просто газетная страшилка.

Позже вечером, в редакционной курилке, Анна разговорилась с фотографом Сашей, худым парнем лет тридцати с вечной камерой на плече.

– Саша, слышал что—нибудь про поезд—призрак? – спросила она, делая вид, что вопрос случайный.

Он усмехнулся, но глаза оставались серьёзными.

– Конечно. В метро все шепчутся. Состав, который не должен ходить. Старые довоенные вагоны. Садишься – и всё, конец.

Анна подняла бровь.

– А ты—то откуда знаешь?

Саша затянулся сигаретой.

– У меня отец работал электриком в метрострое. Он говорил, что видел «лишний поезд» своими глазами. Сначала думал – галлюцинация. А потом узнал, что в ту же ночь исчез один машинист. Его нашли через неделю. Повешенным. В кармане был билет… без даты.

Анна почувствовала, как по коже пробежал холод.

– Без даты?..

Саша кивнул.

– И вот что интересно. За последний месяц уже трое людей пропали после ночных смен. Официально – «ушли в запой, скрылись, семейные проблемы». Но родственники уверяют: они просто не вернулись из метро.

Анна сжала блокнот. В её голове зазвучала мысль:

Это не просто легенда. Это – расследование.

Она записала: «Поезд—призрак. Исчезновения. Проверить списки пропавших. Архив 1953. Машинист. Билет.»

И в тот момент внутри неё щёлкнуло что—то знакомое: то чувство, ради которого она когда—то пошла в журналистику. Чувство, что она стоит на пороге истории, способной перевернуть её жизнь.