Дар

...отними у трудоголика работу, и он не будет знать, ради чего живет.

По моему же мнению, было в принципе невозможно вызвать у читающей публики чувства, которых сам пишущий не испытывает.

Каждая минута здесь была бесценна, словно она представляла собой концентрат из нескольких лет дальнейшей жизни. Уже по одному этому можно было судить, насколько ниже себестоимости продается время нам, в нашей мельнице повседневности. Или мы сами расточительно разбрасываемся им и даже не осознаем этого. Да, я и сам был таким транжирой, а то и показательным его образцом.

Моя участь обычно была для меня слишком высокой планкой. Ладно бы она оставалась там, наверху, ну хоть когда-нибудь. Но ведь нет же, рано или поздно каждый из судьбоносных моментов моей жизни сваливался на меня и говорил: "А вот и я".

В редакции «Дня за днем» я еще никогда ни к кому не обращался с просьбой, если не считать просьбы о том, чтобы меня по возможности оставили в покое.

Мир жесток, и эту жестокость не позволят пресечь внезаконными актами человечности, иначе такая жестокость становится слишком заметной и порождает недовольство, а этого политика допустить не может.

У меня внезапно возникло чувство, что судьба сейчас очень хорошо ко мне расположена. Если у судьбы вообще есть по отношению ко мне собственное мнение.

- ... Нам нужна твоя биография, совсем крошечная. Ты можешь выдать мне в пяти фразах, кто ты есть, что ты делаешь и чего хочешь?

- Кто я есть и чего я хочу?

Я вздохнул. Как я должен был в пяти фразах выразить то, что мне не удалось разузнать за сорок три года?