Читать книгу: «В тени», страница 5

Глава 14

Прошлое

– Останься дома. – попросила Карина мужа, мило улыбаясь. – Мне тебя так не хватает!

Виктор виновато посмотрел на жену и продолжил одеваться.

– Знаю, милая. Обещаю, я добьюсь того, чтобы меня не ставили на ночные дежурства. Потерпи, пожалуйста. – засуетился и стал одеваться быстрее, поняв, что опаздывает. – Чуть не забыл! – воскликнул, вспомнив, и отыскал что-то в кармане брюк. – Это тебе.

– Что это? – улыбнулась Карина.

– Небольшой подарок. – смущённо ответил Виктор.

Карина улыбнулась ещё шире и с умилением. Собственный муж не переставал её удивлять. Иногда он становился похожим на стеснительного мальчишку, с трепетом и страхом впервые признающегося в любви, а иногда мог проявлять такой напор и решительность, граничащий с бесцеремонностью, что она и не могла представить его робким.

– Не знал, понравится ли тебе… но вот. – пробубнил Виктор и протянул ей цепочку с кулоном.

– Спасибо. – Карина взяла подарок в руки. – Очень красивый.

«Украшения принято дарить в коробке.», – пришло ей в голову, но она смолчала. Они с Виктором были людьми из двух разных миров – в её мире дарили украшения, ходили в театры и слушали классическую музыку, а там, где рос он, некогда было учиться правилам приличия.

– Наденешь на меня? – спросила она.

– Ах да! Конечно! – Виктор засуетился и начал возиться с цепочкой.

Карина засмеялась:

– Не будешь отрывать бирку?

– Точно! – ещё сильнее смутился Виктор и нервно трясущимися руками порвал нитку, на которую крепилась этикетка. – Готово. – сказал, едва справившись с застёжкой.

Карина взглянула в зеркало. Кулон действительно был красивый: аккуратное симметричное сердце с небольшим вкраплённым камнем.

– Спасибо, дорогой, очень приятно.

Получив от жены благодарственный поцелуй, Виктор поспешил к двери. Выходя о что-то споткнулся.

– Чёрт! – ругнулся, зашипев.

Оказалось, споткнулся он о мусорный мешок, который ещё днём поставил у двери, чтобы вынести к мусоропроводу. От столкновения с его ногой пакет опрокинулся, и половина его содержимого вывалилась на пол.

Встав на четвереньки, Виктор принялся торопливо собирать с пола фантики и бутылки и запихивать их в мусорный мешок.

– Чёрт! Как же я забыл-то?! – ругался еле слышно.

Днём он обещал Карине, что обязательно выкинет мусор. Как же он мог об этом забыть?!.. Снова.

Внезапно его рация зашипела, а в следующую секунду с громким скрежетом заговорила:

– База, это Смирнов. Нахожусь на посту, вижу подозрительные лица. Пойду на проверку. Возможно, понадобится подкрепление.

Рация противно зажужжала, вещая об окончании связи. Виктор продолжил запихивать мусор в пакет, думая о том, что ему бы надо поторопиться. Именно он должен был заменить Смирнова на посту.

– Вас понял! Докладывайте об обстановке. – рация снова резко зажужжала, и Виктор, резко одёрнув руку, порвал мусорный пакет. Теперь на полу оказалось всё его содержимое.

– Твою же!.. – закричал Виктор беспокойно.

Он встал и хотел побежать за другим пакетом, но тут Карина его остановила.

– Дорогой, иди на работу. Я сама всё сделаю.

Виктор почувствовал себя виноватым.

Надо же было так проколоться в обыденной мелочи!

Мне следовало ещё днём выбросить чёртов мусор, а не оставлять его на потом. – подумал он.

Карина ведь предупреждала, что потом он об этом забудет. И теперь у неё будет повод обвинить его в безответственности. Пусть не сейчас, когда ему нужно бежать на работу, а как-нибудь позже. Но она обязательно ещё напомнит о том, что она его предупреждала, а он самонадеянно ответил, что с памятью у него всё в порядке, и ни о чём он не забудет.

– Прости. – сказал он, посмотрев на жену. – Обещаю, начну выбрасывать мусор сразу, а не оставлять у двери!

– Я эти твои слова запомню! – предупредила Карина, а потом подошла, чтобы поцеловать его перед уходом. Прочитала в глазах Виктора бегущую строку[1]со словом «Прости» и успокоила его. – С тех пор, как к тебе переехала, мечтала убраться на кухне. Вот и повод появился. Так что иди спокойно на работу, а мусор я сама соберу и выброшу.

– Спасибо! – прошептал Виктор. Застегнул куртку и побежал на выход.

О том, что случилось дальше, он помнил смутно.

Он приехал на пост. Заменил Смирнова. Тот сообщил о швыряющихся в округе подозрительных людях и посоветовал каждые полчаса докладывать об обстановке по рации в участок.

– Так они будут наготове, чтобы в случае чего отправить подмогу. – сказал более опытный коллега.

– Понял. – кивнул Виктор, лишь годом ранее приступивший к службе в правоохранительных органах.

Смирнов покинул пост, оставив его одного. Дальше Виктор ничего не помнил – память вышибло напрочь. Он очнулся через четыре часа со здоровенной гематомой на затылке. Все его вещи, включая рацию и сотовый телефон, были при нём.

В истории звонков Виктор обнаружил один входящий от Карины и несколько исходящих на её номер. Странно! – подумал он, не помня, как совершал звонки. Должно быть, его сильно контузило от удара по черепу. Затылок гудел до сих пор.

Он поднёс рацию поближе ко рту.

– База, это Крупнов! Как слышно?

– Крупнов! – сразу же ответила рация.

Ответ был нестандартный – чересчур эмоциональный и не шаблонный. По рации так говорить не принято. Виктор почувствовал неладное, и тут рация продолжила говорить:

– Что у вас там случилось?! Мы уже минут десять пытаемся с вами связаться. Подкрепление выехало четыре минут назад, скоро будет на месте.

Виктор огляделся по сторонам и снова потёр шишку на затылке. Та заныла острой болью.

– У меня всё в порядке… вроде. – ответил он, сам пытаясь разобраться, что случилось и почему он проснулся посреди тротуара. – Только вот ничего не помню и на затылке гематома. Кажется, меня вырубили.

– Вас понял! Оставайтесь на месте! Подкрепление уже подъезжает. – с этими словами рация отключилась.

Ждать Виктору долго не пришлось. Подкрепление в составе шести хорошо вооружённых сотрудников ОМОН[2]прибыло спустя половину минуты после того, как рация замолкла.

Что-то тут неладно! – думал Виктор, смотря, как они по одному высыпаются из автомобилей и, прячась за готовым к выстрелу оружием, проводят осмотр местности.

– Что тут происходит? – спросил Виктор с подозрением. – Я даже не просил о подкреплении. С чего бы им посылать целых шесть до зубов вооружённых Омоновцев?

Старший из них подошёл к Виктору, посмотрел в глаза строгим взглядом, одновременно и оценивая его состояние, и давая понять, что вопросы тут задают они.

– Рядовой Крупнов, как долго вы были без сознания? – спросил, убедившись, что Виктор в своём уме и способен отвечать на вопросы.

– Не знаю. – Виктор мотнул головой.

– Хорошо. Расскажите порядок действий, по которому следовали по прибытию на пост.

– Приехал, принял пост. Немного прошёлся…

– Немного – это сколько в минутах? – спросил суровый голос.

– Не знаю, может, пять минут. Может, на пару минут дольше.

– Хорошо. Дальше.

– Зашёл в машину, чтобы согреться. Просидел минуты три, не дольше. Услышал шум и вышел из машины. Пошёл на звуки. Дальше ничего не помню. Видимо, тогда меня и вырубили.

– Конкретнее, в какую сторону вы пошли, когда вышли из машины?

– Туда. – Виктор указал к развилке на тротуаре в метрах ста от того места, где он стоял сейчас.

– А очнулись вы где?

– Тут. – Теперь Виктор указал на чёткую вмятину человеческого туловища на снегу в трёх метрах от себя.

Омоновец осмотрел местность.

– Никаких следов того, чтобы вас тащили. Снег ровный. А значит, до этого места дошли вы сами.

– Наверно. Честно, не помню. – проговорил Виктор разбитым голосом. Только сейчас он осознал, что из его памяти выпал кусочек времени, когда он был ещё в сознании – кусок времени между тем, как его ударили в затылок, и тем, как он упал, потеряв сознание.

– Такое бывает. – ответил омоновец. – Вы продолжаете совершать какие-то действия уже после отключки. Но в этом случае тело действует на автомате, им движет болевой шок и инстинкт самосохранения. Можно сравнить с лунатизмом: вы двигаетесь, можете даже разговаривать, но свои действия не контролируете. Вот вы и не запомнили, как дошли до сюда… Повезло ещё, что выжили.

Виктор закивал, пытаясь переварить услышанную информацию.

– И всё же. – сказал он, осмотрев шестерых омоновцев. – Что вы пытаетесь тут выяснить?

Его собеседник стал выглядеть мрачно даже для сотрудника ОМОН. После пары секунд тяжёлого молчания он наконец ответил:

– Рядовой Крупнов… – начал сухим тоном, каким и принято говорить человеку его профессии. Запнулся. Сделался не то тоскливым, не то угрюмым. Продолжил говорить уже мягким голосом. – Виктор Львович, в паре сотен метров от этого самого места, где мы сейчас стоим, совершено убийство. – мужчина сглотнул ком, чтобы продолжить говорить. – Личность убитой установили меньше часа назад… Карина Андреевна Крупнова.

Виктор не сразу уловил слова омоновца и не сразу связал имя жертвы со своей женой. Но в какой-то момент осознание произошедшего накрыло его лавиной, а в голову тяжёлым комом ударило каждое отдельное слово её имени.

Карина. Андреевна. Крупнова.

Убита совсем недалеко от места, где он стоит сейчас.

Ноги подкосились. Мир вокруг начал плыть кругами в глазах. Тело резко таяло от внезапной слабости. Виктор свалился на землю, но вместо боли от удара об асфальт ощутил дрожь, а в ушах звоном отдало: Личность убитой установили… Карина Андреевна Крупнова.

– Врача! Звоните в скорую! – закричал кто-то, когда он упал.

Все вокруг забегали, но Виктор лежал недвижно, не подавая ни малейших признаков того, что он видит и слышит мир вокруг.

– Рядовой Крупнов! Вы меня слышите?! Рядовой Крупнов! – кто-то начал трясти Виктора за плечи, но он думал только об одном:

Что Карина тут делала? Почему она вообще вышла из дома? Неужели это она? Это просто совпадение имён! Пусть это будет другая Карина!

Виктор внезапно вспомнил о звонках Карине, обнаруженных в истории звонков своего телефона. Он не помнил, как набирал её номер. Это сделал другой человек уже после того, как Виктор потерял сознание.

Другой человек… Убийца!

Он выманил Карину из дома, позвонив ей с телефона Виктора?

– Рядовой Крупнов! – кричал омоновец, продолжая трясти его за плечи.

Виктор перевёл на него опустевший взгляд и в следующую же секунду заплакал.

Убийца был так близко к нему! Карина была так близка к нему и нуждалась в помощи, в защите! И, если Виктор после удара по затылку какое-то время продолжал пребывать в полудрёме, он мог видеть его лицо.

Но в памяти провал. Он не помнил ничего. Он не защитил и не спас свою жену, хотя та умирала всего в нескольких сотах метров от него.

[1] Бегущая строка – анимированный текст, который плавно перемещается по горизонтали экрана.

[2] ОМОН – Отдел Милиции Особого Назначения. Бойцы ОМОН обладали боевыми навыками, не уступавшими спецназовским, и им выдавалось оружие, не предназначенное для обычных полицейских.

12.06.2011 ОМОН были переименованы в Отряды особого назначения.

Глава 15

Настоящее

Юрий стоял под мокрым снегом во дворе полицейского участка, когда Камиль сломя голову нёсся от ворот ко входу в здание. Увидев друга, на которого всё ещё держал обиду за случай в баре, он замедлил шаг, словно раздумывая, стоит ли здороваться. Дошёл до двери и всё-таки заговорил:

– Ты чего не идёшь? Собрание начнётся через минуту.

– Есть дела поважнее, чем это собрание. – ответил Юра мрачно.

– Какие ещё дела? – удивился Камиль, не понимая, что может быть важнее собрания по поводу главного серийника страны, которое, к тому же, проводит сам сотрудник Комитета внутренних расследований. – Никита Геннадьевич написал всем быть к одиннадцати. Кажется, он там что-то нарыл.

– Вот пускай твой Геннадьевич роет дальше, а мне надо срочно покурить. – Буркнул Юрий. Вытащил из кармана пачку, взял одну сигарету и зажал меж зубов.

Камиль только махнул рукой и побежал дальше. Нечего терять время, пытаясь вразумить Юрия. Если он от своей злости к Никите совсем тронулся крышей, то Камиль твёрдо зарубил себе не лезть в это. Юрий может рыть могилу для своей карьеры сколько его душе угодно, но он больше не позволит беспечности коллеги отразиться на собственных карьерных планах.

Юрий остался на улице один. Он прокрутил сигарету в стороны, толкая её языком меж зубов. Табак неприятно горчил и раздражал вкусовые рецепторы, но Юрий не обращал на это внимания. Не замечал он и то, что сильно сжимая зумами сигаретный фильтр, чуть не прокусил его пополам.

Он нашёл в кармане зажигалку, поднёс к сигарете и заметил, что тот от мокрого снега совсем обмяк. Стоять под зимним дождём с сигаретой в зубах было плохим решением.

Юрий решил попробовать закурить – вдруг получится. Он чиркнул зажигалкой и прикурил сигарету. Мокрый табак долго отказывался тлеть, но в конце концов сдался. Юрий глубоко затянул дым в лёгкие, скорее терпя, чем наслаждаясь тем, что горячий пар прожигает дыхательные пути. Секунды три подержал дым в лёгких и выдохнул густым клубком. Снова поднёс сигарету к губам, затянулся, но дыма в горле не ощутил. Сигарета потухла – мокрый снег победил.

Раздражённый, Юрий выбросил сигарету, с которой ему посчастливилось вытянуть всего один затяг, и прошагал внутрь здания.

Скоротать время, пуская клубы дыма с едким запахом, не удалось. Кажется, сама погода подталкивала его посетить собрание.

Юрий развернулся к зданию и от неожиданности подпрыгнул. За ним стоял охранник.

– Господи! Анатолий Тимофеич, напугали! – вскрикнул Юрий. – Как тихо ходите. Даже не заметил, как вы вышли.

– Вы бы заметили, если бы чаще пребывали в реальности, Юрий Иванович. Но вы всегда либо в прошлом, либо в будущем. – мягко улыбнулся охранник, после чего протянул Юрий открытую пачку сигарет. – Покурите? Вам, кажется, не удалось.

Юрий махнул рукой.

– Да и чёрт с ним. Не так-то хотелось.

Анатолий Тимофеевич закрыл пачку и убрал в карман.

– Понимаю. Хотели оттянуть время, чтобы не идти на собрание. Не легко вам даётся работать над делом Люцифера.

– Да пропади он пропадом, этот Люцифер! – прошипел Юрий, но после недолгого молчания всё же признался. – Да. Нелегко. Ещё и этого засранца-сопляка к нам приставили…

– Вы о Никите Геннадьевиче? По-моему, славный малый. Правда, чудной… Но кто ж из нас без странностей. У всех в головах танцуют свои демоны. – охранник замолчал, а Юрий говорить не собирался – видно было, что переживает, и тогда охранник продолжил говорить. – Не забивайте вы себе голову лишним, Юрий Иванович. Кто его знает, может, на этот раз полиции и удастся поймать Люцифера. Слышал, у Никиты Геннадьевича есть зацепка.

– Да, похоже на то… – Юрий снова замолчал и чуть погодя, доверившись пристальному, безобидному взгляду охранника, раскрылся. – А что, если нет? Что, если он уйдёт и на этот раз? Этот гад так хорошо заметает следы, как будто знаком со всем порядком расследования и знает, как надо действовать, чтобы не быть пойманным.

– Что ж, – охранник пожал плечами, – и такое может быть. Как известно, лучше всех библию знает дьявол.

– И преступники знают закон лучше многих полицейских. – продолжил Юрий мысль. – Ладно, пойду я, всё же послушаю, что там нарыл этот Геннадьевич.

Нахмурившись, Юрий тяжёлыми шагами зашагал по коридору. Меньше всего на свете он сейчас хотел бы сидеть на заднем ряду на собрании, который проводит какой-то сопляк, пытающийся отнять дело, ради которого он и вступил в ряды полиции. Если зацепка Никиты окажется ложной, Юрий, возможно, даже обрадуется. Но если у него действительно есть что-то стоящее, это значит, что Юрий проиграл – у него навсегда отняли возможность первым добраться до Люцифера.

Об этом Юрий и думал, шагая в кабинет для проведения собраний.

О том, что от него постепенно ускользает возможность убить Люцифера собственными руками.

Возможность смотреть ублюдку в глаза, когда из них будет уходить жизнь.

Этим поступком, о котором он грезил всю свою жизнь, Юрий сломал бы себе жизнь: его бы посадили в тюрьму за убийство, и даже после выхода он не имел бы права работать в органах. Выходит, конец. Всё, на что он будет годен как отсидевший – на чёрную работу.

Юрий был на это готов.

Он не боялся сломать себе жизнь.

Если он и боялся в этой жизни чего-то, так это не сдержать своего обещания.

Глава 16

Прошлое

За окном стояла темень. Юрий был дома с сестрой.

Скука!

Больше всего на свете Юрий не любил те вечера, когда мама, работающая в суточном графике, оставляла их дома одних. А так как работала она сутки через двое, проводить с сестрой Юрию приходилось много вечеров.

С Юлией ему никогда не бывало весело, а все его просьбы вместе поиграть встречали только один ответ:

– Мелкий, отстань! Я уже не маленькая, чтобы играть с тобой в игрушки.

И чем только мать думала, оставляя их дома вдвоём? Пусть они и брат с сестрой, но им совсем нечем вместе заняться.

Придётся родителям признать: их задумка, состоящая в том, чтобы научить дочь ответственности через заботу о младшем брате, провалилась с громким треском. Наступал девятый час вечера, а Юрий ещё даже не ужинал. Не самое ответственное отношение к заботе о ребёнке – морить его голодом.

Собирая конструктор, в котором ещё при покупке не хватало одной детали, Юрий про себя клялся, что расскажет обо всём отцу, как только тот вернётся с вахты[1]. Уж он-то объяснит Юлии, что нельзя забирать себе последний пакет сухарей – единственную еду в доме, которую можно было съесть, не готовя, – а для братика не сварить даже пару яиц.

Наконец Юрий стал не в состоянии игнорировать голод. Он в очередной раз вышел на кухню и принялся один за другим открывать и закрывать полки.

Под раковиной лежал пакет картошки, на полке была упаковка макарон, а в холодильнике нашлась только давно размороженная курица. Перед уходом на работу мать обещала, что сестра запечёт её в духовке, но надежды Юрия на этот счёт давно пропали. Пора было признать: кушать нечего, а сестра и не думает о том, чтобы его покормить.

Юрий закрыл дверь холодильника, стоящего у стены с окном, и горько вздохнул. Пустой желудок крутился и сжимался как сушилка для белья, и это вызывало тошноту.

Заставить ненадолго позабыть о голоде был способен только страх. Именно его Юрий и испытал. Ни с того, ни с сего он почувствовал на себе чей-то пронзающий недобрый взгляд. По детской коже пробежали мурашки. Юрий огляделся по сторонам. В квартире было пусто. Только Юлия, закрывшись в комнате, болтала с кем-то по телефону. Ощущение, что кто-то сверлит взглядом как дрелью, никак не покидало, и теперь Юрий посмотрел в окно.

На улице стояла чёрная Тень. Стояла неподвижно и смотрела прямо на мальчика. Из-за того, что квартира находилась на первом этаже, Тень казалась совсем близкой. Казалось, она легко сможет проскользнуть через стену и оказаться на кухне.

Юрий отпрянул от окна.

Отдышался и снова потянулся, чтобы взглянуть в окно. Тень пропала, но страх остался.

Юрию было необходимо зарыться в чьи-то объятия. «Ты остаёшься за мужчину в доме!», – сказал отец перед тем, как уехать на вахту. Сейчас он ощущал себя всего лишь пугливым ребёнком, которому нужно было за кем-то спрятаться.

Юрий подошёл к двери, за которой сестра трещала по телефону, и набрался смелости постучать.

– Чего тебе, мелкий?! – разозлилась Юлия.

– Т-т-ам… там…

Юрий хотел сказать, что за окном он увидел Тень. Язык не повернулся. Сестра будет над ним смеяться, если он скажет такую глупость.

– Ну? Что там?! – раздражилась Юлия.

– Я хочу есть. – выдавил Юрий, решив смолчать о том, что видел. Что, если он вовсе ничего не видел, и ему это померещилось от голода? Пустой желудок способен свести с ума!

Юлия закатила глаза и проворчала в трубку.

– Я потом позвоню, лан? Мне мелкого надо покормить. Достало готовить для него! Когда мама там уже допрёт бичпакеты[2]ему оставлять?! – нажала на отбой и посмотрела на братика. – Тебе норм, если макароны сварю?

– Мама говорила, что ты запечёшь курицу в духовке. – молитвенным голосом проговорил Юрий.

Юлия снова закатила глаза.

– Ну тогда жди!

Она почистила пару картофелин и вместе с курицей сунула в духовой шкаф. Снова закрылась в зале, который оккупировала под собственную комнату. На этот раз она не стала звонить подруге, но лишь набрала короткий СМС:

«Пошло оно всё к чёрту! Я щас тоже приеду!»

«А как же Юра?», – написала подруга.

«Не мои проблемы. Не я его рожала!».

За полчаса Юлия накрутила волосы, нанесла толстый слой теней, надела рваные джинсы со своей лучшей маечкой и пошла к выходу.

– Слышь, мелкий! Через десять минут выключи духовку, а потом можешь достать курицу и поесть. Лан? – крикнула Юрию.

– А ты куда?

– А не твоё дело. – влезла в обувь и строго посмотрела на братика. – Через десять минут! Чтобы выключить духовку, прокрути самую левую ручку против часовой до щелчка. Понял?

– Понял. Но не хо… – кивнул Юрий.

– Что понял? – спросила Юлия раздражённо, перебив брата на полуслове.

– Выключить духовку. – повторил Юрий.

Юлия сжала ладони в кулаках и раздражённо прошипела:

– Как? Выключить! – произнесла отрывисто.

Юрий пожал плечам. Юлия чуть не закричала от отчаяния. Бормоча себе под нос, что мелкий засранец не может даже запомнить, как выключить духовку, она протопала прямо в обуви на кухню, раньше времени выключила духовку и пошла обратно к двери.

– Всё! Я пошла! Поешь там сам. И ещё! – пригрозила брату указательным пальцем. – Если мама или папа позвонят, скажи, что я сплю. Ясно тебе?!

– Не ходи туда. – взмолился Юрий, набравшись смелости.

– Сама знаю, что мне делать. – фыркнула Юлия.

Глаза Юрия от страха налились слезами. Он взглянул в окно.

– Но там Тень.

– В смысле темно? – Юлия посмотрела на брата как на глупого ребёнка.

У Юрия снова не хватило смелости, чтобы сказать, что он имел в виду именно то, что он сказал. Он не смог сказать, что видел за окном Тень и кивнул:

– Да. Темно.

Юлия храбро рассмеялась.

– Боишься монстров, мелкий? У-у-у! – изобразила приведение, зловеще нависнув над младшим братом.

Юрий от страха зарыдал и забился в угол. Юлия громко рассмеялась, а потом резко стала суровой и приказала:

– Ну всё, не хнычь!

– Но т-т-там оп-п-пасн-но. – проговорил Юрий, заикаясь.

Его охватило ранее незнакомое чувство тревоги. Это был не страх монстров, которые якобы вылезают из своих укрытий с наступлением темноты. Он явно чувствовал: там за окном есть нечто опасное. Та тень, которая ему привиделась.

Действительно ли она только привиделась?

Может, всё же рассказать об этом сестре?

Нет! Засмеёт! Юлия не из тех сестёр, что в минуты страха гладят по голове, заключив в объятия. Она из тех сестёр, что громко смеются, поговаривая «Мелкий, да не будь ты таким ссыклом!».

И на этот раз она тоже засмеялась.

– Опасно? – спросила Юлия через хохот и махнула рукой. – Да я пятьсот раз выходила на улицу в это время. Ничего там опасного нет. Про то, что на улице ночью опасно, придумали взрослые, чтоб дети дома сидели.

Юлия захлопнула за собой дверь, оставив братика дома одного. Юрия постепенно догнала паника.

Один дома он оставался лишь однажды. Тогда Юлия ушла в магазин за макаронами и обещала вернуться через полчаса. Но то было днём, а сейчас вечер. И тогда Юрий знал – через полчаса сестра будет дома, а сейчас он не имел ни малейшего понятия о том, сколько ему придётся просидеть в одиночестве. Что, если всю ночь?!

И что за тень была там за окном? Это не выходило у него из головы.

Он побежал к окну, выходящему в сторону подъезда. Страх вглядеться в темноту остановил ноги, и он замер в трёх шагах от стены. Выдохнул страх вместе с воздухом из лёгких и подошёл к окну так осторожно будто ходил по краю обрыва.

Юлия быстрыми шагами отдалялась от дома.

– Юля-а-а! Сестра! – закричал Юрий.

Несмотря на то, что находился он на первом этаже, через стекло Юлия его не услышала… или упёрто не хотела слышать.

Юрий побежал за табуреткой, чтобы влезть с помощью неё на подоконник и дотянуться до форточки на старой оконной раме. Когда он дотянулся до засова форточки, Юлия почти скрылась за поворотом. Юрий набрал воздуха в лёгкие, чтобы закричать ещё раз, но застыл.

На его сестру кто-то напал. Тот человек обхватил её вокруг шеи, заткнул рукой рот и начал куда-то её тащить. Юлия сопротивлялась, брыкая ногами.

От страха Юрий свалился из подоконника, а когда он снова туда взобрался, ни Юлии, ни того человека уже там не было.

Он побежал к двери и дёрнул за ручку. Закрыто. Юлия ушла, заперев дверь снаружи на ключ, а запасного у Юрия нет.

Он один дома. Заперт. А снаружи… Ему было страшно даже думать о том, что происходит снаружи.

[1] Вахтовый метод (просторечно – вахта) – особая форма трудового процесса вне места постоянного проживания работников, когда не может быть обеспечено ежедневное их возвращение к этому месту.

[2] Лапша быстрого приготовления в разговорном языке.