Читать книгу: «Удивительная фэнтезя. Стена времени», страница 3

– Это место… оно волшебное? – спросил Майк. – Как такое возможно?

– Подобные поляны пятнами раскиданы по континенту, их питает Древо жизни. Оно – для тех, кто нуждается, – Хорн посмотрел на старика. – Возделывайте почву. Я доставлю вам семена.

– Спасибо, – прошептал Майк ветру, и в ответ услышал крик орла, улетающего вдаль.

Майк и старик вернулись в деревню дождливым утром. Майк присел у костра, где жители грели вчерашний суп из рыбы в котле. Все сидели на брёвнах мокрые и молчаливые. Майк начал доставать из сумки грибы и заговорил о Хорне. Народ оживился.

– Хорн, орёл, который летает над горами, – начал Майк, – показал мне место, где растут грибы и ягоды. Но не это главное. Он говорит, что есть поляна, где можно вырастить еду.

Он достал из мешка алую ягоду, которую дал Хорн, и положил на стол.

– Там, за перевалом, земля плодородная. Хорн принесёт семена, а мы… мы сможем пережить зиму сытыми.

Женщины переглянулись, а мужчины, сжав кулаки, кивнули. Впервые за долгое время в их глазах мелькнула надежда.

На следующее утро группа отправилась за Хорном. Майк, ведя их к склону, вдруг услышал резкий крик. Орёл сел на камень, а под ним лежали связки с бахчевыми и репой – словно золотые кубки.

– Он не просто орёл, – прошептал старик, глядя на дары. – Он знает, что мы не можем жить только на ягодах.

Майк, прижав к груди репу, повернулся к людям:

– Кто со мной на поляну?

Из толпы вышли четверо: мужчина с копьём, парень с лопатой и два юноши. Даже мужчина с поседевшей бородой, который прежде сидел в тишине, встал.

– Я… я помогу, – прошептал он, сжав руки.

К вечеру они вспахали поле, а Хорн, круживший над ними, бросил в землю тыквенные семена.

Дни шли. Репа, посаженная в землю, вырастала быстрее, чем можно было ожидать, а тыквы, словно золотые шары, набухали и теснились на грядках. Люди, впервые за долгое время, смеялись, обсуждая, как сделать из репы закуски, супы и рагу.

– Хорн прав, – сказала женщина, чьи дети теперь носили полные корзины репы. – Мы будем жить.

Но в середине осени, когда первые морозы коснулись лугов, люди начали бледнеть. Сначала один – мужчина с поседевшей бородой, который вдруг перестал выходить из хижины. Потом другая – женщина, что смеялась над супом из репы.

– Сил нет, – говорила она, сжимаясь в комок. – Зачем?

Эпидемия апатии, как гниль, ползла по деревне. Люди замыкались в хижинах, их глаза снова пустели. Даже Том, всегда бодрый, теперь сидел у огня, шепча:

– Майк, почему они перестали работать? Почему не помогают нам?

– Они… они просто устали, – ответил Майк, но внутри кипел гнев. – Нужно дать время.

Он сжимал кулаки, пока не появился старик с мешком трав. Деятельный старик, который всегда молчал, теперь ходил по хижинам с отварами из листьев и расспрашивал людей об их самочувствии. Майк, сжав его плечо, спросил:

– А как тебя зовут? Извини, что не спросил раньше. Я думал, ты немой.

– Жак, – старик улыбнулся, показав жёлтые зубы. – Я был лекарем в Корунте.

Вместе они варили настой из мха и корней, который, по словам Жака, «возвращает силу». Майк, несмотря на злость, носил кувшины с отваром, а Том, как маленький помощник, разносил их по домам.

– Они не бездельники, – говорил Жак, смешивая травы. – Они просто… потеряли веру.

Но Майк не мог смириться. Он злился на тех, кто не вставал, но всё же продолжал о них заботиться.

Неделями они боролись. Первым встал мужчина с бородой – он принёс в деревню грибы, которые собрал в лесу. Потом женщина с двумя детьми вышла на улицу, обнимая детей.

– Мы снова строим! – крикнул Майк, когда четверо мужчин встали у новых брёвен.

Том, улыбаясь, потянул его за рукав:

– Ты видишь?

Майк нахмуренно кивнул.

Спустя несколько дней Майк, как обычно, ждал Хорна на краю древней рощи, где их встречи стали почти ритуалом. Но на этот раз всё было иначе. Вместо плавного скольжения с юга, откуда орёл всегда приносил связки плодов, Хорн появился с севера – стремительный, с взъерошенными перьями и пустыми когтями. Его золотистые глаза, обычно спокойные, пылали тревогой.

– Майк, слушай внимательно, – прошипел Хорн, едва коснувшись земли. – Древо пало… Там, на севере. Тени сдвинулись, и баланс нарушен. У меня нет времени.

Майк хотел спросить о подробностях, но Хорн резко взмахнул крыльями, поднимая вихрь сухих листьев.

– Если хочешь спасти пленных из Корунта – смотри на западный горизонт, в сторону Кодруна. Когда огненная гора изрыгнёт дым до самого неба, иди в замок Зуры, крепость откроет ворота только тогда… Кланы соберутся. Они помогут, но только если ты успеешь.

Прежде чем Майк успел вставить слово, орёл взмыл вверх, исчезая в пелене рассветных туч.

* * *

Ама замер на опушке Ваграсского леса, его мощные лапы словно вросли в землю. Густая шерсть волкопса встала дыбом, а чуткие уши нервно подёргивались, улавливая малейшие звуки. Перед ним простёрлась стена деревьев, чьи кроны сплелись в непроницаемый полог, не пропускающий ни единого луча света.

Сомнения терзали сердце Амы. Все его инстинкты кричали об опасности, каждая клеточка тела умоляла повернуть к уютному поселению. Но своим разумом он был уже далеко впереди – путь Амы лежал туда, сквозь мрачный Ваграс, навстречу неизвестности. Он сделал глубокий вдох, втягивая воздух ноздрями. Запах тёплой сырости, исходящий из чащи, заставил его поморщиться.

Ама попытался успокоить бешено колотящееся сердце, вспоминая наставления Хорна: «Страх – это лишь инструмент, созданный нашим разумом. Найди его причину, и ты станешь непобедимым». С тяжёлым вздохом волкопёс сделал первый шаг. Затем второй. Третий. С каждым шагом тьма сгущалась вокруг него, обволакивая, словно густой туман. Ама чувствовал, как она давит на него, проникает под шкуру, заползая в самую душу.

Под ногами Амы скрипели мелкие ветки, словно ломаясь под тяжестью тишины. Корни, словно змеи, выползали из-под слоя мха и листьев, цепляясь за его лапы, будто лес сам пытался удержать его в своих объятиях. Почва была влажной, местами скользкой от лишайников, и каждый шаг давался с трудом, будто он шёл по густой жиже. Иногда под когтями волкопса скрывались глубокие трещины – следы корней, прорвавшихся к поверхности, чтобы пить влагу, пропитавшую землю.

Деревья вокруг стояли как исполины в чёрных доспехах, их стволы покрыты шероховатой корой, изрезанной трещинами, похожими на древние руны. На ветвях, где кроны сплетались в непроницаемый свод, висели капли воды, отражая слабый свет звёзд сквозь прорехи в листве. На верхушках деревьев копошились тени: то ли птицы, то ли что-то иное, с лёгким шелестом перебирающее ветки, но при приближении волкопса всё исчезало, оставляя лишь влажный след на листве.

Скрип веток напоминал треск костей, а из-под земли, где корни уходили вглубь, доносился глухой стук, будто сердце самого леса билось под ногами. Иногда Ама слышал тихий, приглушённый плач – словно эхо голоса, забытого в прошлом, или шёпот духов, обитающих в темноте.

С каждым шагом тьма вокруг Амы становилась плотнее, будто липкая жидкость, заполняющая его ноздри, глаза, уши. Он чувствовал, как она проникает в шерсть, в кожу, пытаясь подавить его, но вместо этого заставляла острее ощущать каждый звук, каждый запах, каждый шорох. Волкопёс шёл, не сводя глаз с земли, но даже там таились тайны: следы, похожие на отпечатки лап, но слишком узкие; полосы на стволах, словно кто-то пытался обхватить деревья руками; и внезапно – бледный, как призрак, гриб с красной шляпкой, распустившийся прямо у него под когтями, чтобы исчезнуть, как дым, когда Ама нагибался, чтобы рассмотреть его.

Хорн назвал бы происходящее с Амой «сокровищем в сердце страха». И пока тьма обвивала волкопса, как паутина, Ама шёл вперёд, чувствуя, как начинает привыкать к причудливым формам странного растительного мира, как тот гриб, который он не успел рассмотреть.

И вдруг мир погрузился во мрак. Непроглядная темнота окутала Аму. Он моргнул – раз, другой, – но ничего не изменилось. Паника охватила его, сердце заколотилось с удвоенной силой. Волкопёс закрутился на месте, пытаясь хоть что-то разглядеть, но тщетно. «Я ослеп?!» – пронеслась в голове страшная мысль.

Ама замер, парализованный ужасом. Его разум лихорадочно искал объяснение происходящему, но находил лишь новые поводы для страха. Несколько минут волкопёс стоял неподвижно, борясь с желанием развернуться и бежать прочь из этого проклятого леса. Но куда бежать, если не видишь дороги? Отчаяние накрыло Аму с головой, грозя утопить в своих мрачных водах. И тут, словно далёкий луч надежды, в его сознании всплыли слова древней легенды, рассказанной Хорном как-то вечером на поляне: «Только тьма и видит звёзды». Ама глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Он закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Постепенно паника отступала, уступая место концентрации. Ама открывал и закрывал веки – всё было одинаково темно, он ослеп.

Внезапно мир вокруг него ожил. Запахи, которые раньше казались лишь фоном, теперь обрели новую глубину и значение. Ама чувствовал аромат влажной земли, горьковатый запах древесной коры, сладковатый дух гниющих листьев. Каждый запах рассказывал собственную историю, создавая в его воображении карту окружающего мира.

Звуки тоже изменились. Теперь Ама различал шорох каждого листочка, скрип веток, далёкое журчание ручья. Он слышал, как где-то высоко в кронах перепархивают птицы, как под корнями деревьев копошатся мелкие грызуны. Волкопёс снова осторожно шагнул вперёд, затем ещё раз. Его лапы будто сами собою находили безопасный путь, огибая корни и камни.

Ама двигался медленно, но уверенно, полагаясь на обострившийся нюх и слух. С каждым шагом его уверенность росла. Страх не исчез полностью, но превратился в осторожность и бдительность. Ама понял, что его зрение не исчезло – оно просто изменилось, подчинившись новым условиям.

Продвигаясь вглубь Ваграсского леса, Ама осознавал свою силу в этом лесу. Тьма, которая поначалу казалась врагом, стала его союзником, укрывая от возможных опасностей и обостряя чувства. Волкопёс не знал, что ждёт его впереди, какие ещё испытания уготовила ему судьба. Но теперь он был готов встретить их с высоко поднятой головой и открытым сердцем. Ведь истинный путь – это не только движение вперёд, но и путешествие в глубину себя, к своей сущности. И Ама продолжил идти через тёмный лес, ведомый неугасимой надеждой. Вслепую.

Лес вокруг Амы становился всё более диким и непроходимым. Воздух был наполнен влагой и запахами сырой осени. Под лапами волкопса хрустели сухие ветки и шуршали опавшие листья. Время от времени он слышал таинственные шорохи и крики неизвестных существ, эхом разносящиеся по лесу. Лес Ваграс был не просто жуток – он был живым, дышащим организмом, древним и безжалостным. Каждый шаг здесь мог стать последним, каждый вздох – оказаться роковым. И всё же, несмотря на опасности, лес манил к себе, обещая раскрыть тайны, которые каждый представлял себе по-своему.

Деревья-титаны, чьи стволы были толще башен, уходили ввысь, теряясь в зеленоватой мгле. Их корни, похожие на гигантских змей, выступали из земли, образуя лабиринты и пещеры. Кора этих древних существ была покрыта светящимся мхом, который пульсировал в такт неслышному сердцебиению леса – абсолютно беззвучному. Тишина здесь была почти осязаемой. Она давила на уши, прерываясь лишь случайным треском ветки или далёким криком зверя или птицы. Эта тишина казалась живой, словно лес затаил дыхание, ожидая момента, чтобы поглотить неосторожного путника.

Между деревьями росли цветы невиданной красоты – огромные, светящиеся в темноте бутоны, источающие одурманивающий аромат. Но их прекрасный вид лишь маскировал смертельную опасность – многие из этих растений были хищными, готовыми схватить и переварить любое живое существо. Ама доверял своему носу и не приближался к ним – запах цветов был подозрительно сладким.

Мягкую землю покрывал толстый слой мха. Каждый шаг мог оказаться последним, ведь под моховым ковром скрывались глубокие ямы и зыбучий ил. Приходилось ступать по корням, что росли в длину, по земле и камням. Ама часто забредал во мглу. Клочья тумана, похожие на призрачные фигуры, плыли между деревьями. Этот туман, казалось, обладал собственным разумом – он то сгущался, образуя непроницаемую стену, то рассеивался, открывая жуткие картины лесной жизни: запутанная паутина, стекающая по длинным листьям слизь.

Редкие водоёмы, встречающиеся в лесу, напоминали чёрные дыры. В их неподвижной поверхности отражался искажённый мир – перевёрнутые деревья, странные тени и лица, которых не было на берегу. И хотя волкопёс не мог видеть ничего из этого, в сознании его страх всё равно рисовал не самые приятные виды. Напрягая слух, Ама слышал коварные искажения лесных звуков, принесённые из потаённых лесных местечек тёплыми воздушными волнами.

В самых тёмных уголках леса тени, казалось, обретали жизнь. Они шептали на неизвестных языках, манили путников глубже в чащу, обещая раскрыть древние тайны или воссоединить с давно потерянными любимыми. Повсюду чувствовалось чьё-то незримое присутствие. Глаза, светящиеся в темноте, следили за каждым движением. Неизвестные существа скрывались за каждым деревом, готовые напасть или исчезнуть в мгновение ока.

Время в лесу Ваграс текло иначе. Минуты растягивались в часы, а дни могли пролететь как секунды. Путники, осмелившиеся войти сюда, рисковали навсегда остаться здесь. Вдруг Ама почувствовал изменение в атмосфере. Воздух стал тяжелее, наполнился странным, сладковатым запахом. Чуткие уши Амы уловили едва различимое шипение, доносящееся со всех сторон. Не успел он осознать опасность, как оказался окружён плотным туманом.

Этот туман не был обычным – он двигался, извивался, словно живое существо. Волкопёс услышал, как сотни чешуйчатых тел скользят по земле, приближаясь к нему. Первая змея атаковала молниеносно, целясь в лапу Амы. Волкопёс едва успел отпрыгнуть, но тут же ощутил укус в бок. Воздух наполнился яростным шипением, когда сотни змей одновременно бросились на него.

Ама отчаянно отбивался, используя острые клыки и когти. Его мощное тело крутилось и изгибалось, пытаясь избежать ядовитых укусов. Но змеи были повсюду – они обвивались вокруг его лап, пытались достать до горла, жалили в бока и спину. Несмотря на свою силу и ловкость, Ама понимал, что против такого числа змей долго не продержится. Яд уже начинал действовать, замедляя его движения.

Ама решил бежать, карабкаясь вверх по дереву. Длинными прыжками, всё дальше и дальше, ему почти удалось убраться от змеиной напасти – но змей было слишком много и на деревьях. Казалось, спастись невозможно. Ама перепрыгивал с ветки на ветку всё выше, продвигаясь всё глубже в лес. Когда его лапы цеплялись за широкие ветви, замшелая кора деревьев отрывалась, падая на полчища змей.

В какой-то миг волкопёс ощутил проблеск солнечного света, пробившийся сквозь листья. Ама устремился наверх, на макушку дерева. Через пару мгновений он прорвался сквозь густую крону, прорубив окно яркого света, – и это отпугнуло змей, следовавших за ним. Ама почуял свежий воздух – и зрение стало возвращаться к нему. Стоя на самой верхней ветке, он увидел огромное зелёное море, простиравшееся в бескрайние дали. Силы начали стремительно покидать его, и Ама улёгся на ветке, свесив голову вниз. Змеи отступили, расползаясь в разные стороны.

Ама, измученный и израненный, лежал на широкой ветви древнего дерева. Его грудь тяжело вздымалась от напряжения. Змеиный яд медленно распространялся по телу волкопса, вызывая жжение и слабость. Но даже сквозь туман боли и усталости Ама не мог не восхититься открывшимся перед ним видом.

Как безграничный океан, лес Ваграс раскинулся во все стороны, насколько хватало глаз. Кроны деревьев-гигантов колыхались под лёгким ветром, создавая иллюзию изумрудных волн. Солнечный свет, пробивающийся сквозь редкие облака, играл на листве, рождая тысячи оттенков зелёного – от нежно-салатового до глубокого малахитового.

Вдалеке, на юго-востоке, Ама заметил едва различимую дымку, висящую над горизонтом. Это был первый признак цивилизации, который он увидел с начала своего путешествия через лес. Город. Надежда на спасение и возможность найти ответы на свои вопросы зажглась в его середине.

Собрав последние силы, Ама начал продвигаться по верхушкам деревьев. Каждый прыжок давался волкопсу с трудом, но стремление найти Хорна гнало его вперёд. Ветви под его лапами пружинили, иногда угрожающе потрескивали, но выдерживали. Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки золота и пурпура. Тени удлинялись, придавая лесу ещё более таинственный вид.

Ама продолжал свой путь, стараясь не смотреть вниз, где в сумраке леса всё ещё таилась опасность. Внезапно его чуткие уши уловили странный звук, непохожий на привычные шорохи и крики лесных обитателей. Это было что-то незнакомое. Ама замер, прислушиваясь. Да, он не ошибся – откуда-то доносились приглушённые голоса и звуки, напоминающие стук.

Осторожно продвигаясь в направлении шума, Ама вскоре увидел его источник. На огромном дереве, чей ствол был толще, чем десять обычных деревьев вместе взятых, примостилась небольшая хижина. Она словно выросла из самого дерева, органично вписываясь в его могучую крону. Хижина была построена из того же дерева, на котором стояла, её стены, казалось, были продолжением ствола. Крыша, покрытая огромными листьями и мхом, сливалась с окружающей листвой. Небольшое окно, затянутое полупрозрачной плёнкой, мягко светилось изнутри тёплым, янтарным светом.

Ама замер на соседнем дереве, не решаясь приблизиться. Его сердце билось быстро, но уже не от страха, а от волнения и надежды. Впервые за долгое время он встретил в диком лесу признаки разумной жизни. Из хижины доносился приглушённый голос и звон металла, словно кто-то трудился внутри и напевал песню. Запах дыма от очага смешивался с ароматом каких-то трав, создавая удивительный уют даже здесь, высоко над землёй.

Ама колебался. С одной стороны, его инстинкты кричали об осторожности – неизвестно, кто живёт в этой хижине и как отнесётся к незваному гостю. С другой стороны, яд в теле волкопса действовал всё сильнее – без помощи он вряд ли сможет продолжать идти.

В раздумьях подойдя ближе, Ама случайно задел висящий у двери колокольчик. На мгновение все звуки внутри стихли, а затем дверь медленно открылась, выпуская наружу поток тёплого света. В дверном проёме показалась фигура, и Ама затаил дыхание, не зная, чего ожидать от этой встречи в самом сердце опасного леса. Не успев разглядеть, кто это, он упал без сознания.

Ама медленно открыл глаза, чувствуя, как боль пульсирует в теле. Он лежал на подстилке в небольшой деревянной хижине. Свет масляной лампы мягко озарял помещение.

– Наконец-то ты очнулся, – раздался спокойный голос. Волкопёс повернул голову и увидел человека, сидящего рядом. Его лицо было частично скрыто тенью, но Ама смог разглядеть добрые глаза и лёгкую улыбку.

– Кто ты? – прохрипел Ама. В горле пересохло после долгого сна.

– Меня зовут Гвин, – ответил человек, протягивая Аме чашку с водой, – ты был без сознания. Тебя змеи покусали. Я дал тебе подышать целебным отваром.

Ама попил воду и почувствовал, как силы начинают возвращаться к нему.

– Спасибо. Но что ты делаешь в этом опасном лесу? – спросил Ама.

Гвин вздохнул.

– Я искал угольный камень – это лекарство. В городе Адлас есть человек, которому оно очень нужно.

– Адлас? – переспросил Ама. – Кажется, я видел его с верхушки леса. Он далеко отсюда?

– Если знать дорогу и идти быстро, то можно уложиться за день.

Гвин сидел за грубо сколоченным столом, на котором лежали несколько камней, похожих на обычный уголь. Но на самом деле это был угольный камень, редчайшая руда, внутри которой, словно в природном саркофаге, сохранились окаменелые листья древних растений.

Гвин взял в руки один из камней. Его пальцы ощупали поверхность, словно пытаясь прочитать скрытое послание. На столешнице рядом лежал небольшой молоток – инструмент, способный как раскрыть тайну камня, так и уничтожить её навсегда. Гвин знал, что малейшая ошибка – слишком сильный удар – могла привести к тому, что хрупкие окаменелые листья внутри надломятся и драгоценное целебное вещество растворится в воздухе, став недосягаемым.

С глубоким вдохом, словно готовясь к священнодействию, Гвин поднял молоток. Его рука, державшая инструмент, была тверда, но в глазах читалось напряжение. Он принялся осторожно, почти нежно постукивать по камню. Едва различимый звук в тишине хижины казался громом. Удар за ударом Гвин методично обрабатывал камень. Его движения были точными и выверенными. Он работал медленно, прислушиваясь к едва уловимым изменениям в звуке, которые могли подсказать, что камень вот-вот раскроется.

Внезапно раздался тихий треск. Гвин замер затаив дыхание. Его глаза расширились от волнения, когда он увидел, как камень начал раскрываться, словно древний цветок, пробуждающийся после тысячелетнего сна. Внутри, словно драгоценный дар прошлого, лежал окаменелый лист. Его очертания были чёткими, каждая прожилка сохранилась в мельчайших деталях.

Гвин осторожно извлёк его и положил в приготовленную миску с тёплой водой. Вода начала медленно окрашиваться, приобретая лёгкий зеленоватый оттенок. Воздух в хижине наполнился тонким, едва уловимым ароматом, напоминающим запах свежей листвы после дождя. Гвин смотрел на это преображение с благоговением человека, ставшего свидетелем чуда. В его глазах отражалось не только удовлетворение от успешно выполненной работы, но и глубокое уважение к тайнам природы, которые он для себя открывал.

– Ну что ж. Завтра я возвращаюсь в город, – произнёс Гвин, наливая в склянку только что полученную зелёную воду.

Ама задумался. Возможно, этот человек мог помочь ему в поисках Хорна.

– Гвин, я ищу своего друга, орла по имени Хорн. Он исчез, и, возможно, в этом городе, куда ты идёшь, я смогу узнать о нём. Вдруг кто-то видел его. Может быть, ты знаешь что-то?

Гвин внимательно посмотрел на Аму.

– К сожалению, я не видел твоего друга. Адлас хоть и небольшой город, но люди знающие в нём есть. Если ты готов идти завтра, то сможем навестить одно местечко. Правда, дорога будет нелёгкая и надо будет двигаться быстро.

– Спасибо! Да… снова нарваться на змей я совсем не хочу.

– Отлично. Теперь самое время хорошо поспать, кажется, ты уже давно не отдыхал.

Ночь в Ваграсском лесу – это время, когда грань между реальностью и кошмаром становится особенно тонкой. Каждый звук, каждое движение может быть предвестником опасности или чуда. И только самые храбрые или отчаянные осмеливаются бодрствовать в эти часы, когда лес раскрывает свои темнейшие тайны, а к одинокой хижине на дереве присматриваются сотни взглядов из лесной глубины.

Рассвет едва коснулся верхушек деревьев Ваграсского леса, когда Ама и Гвин стремительно покинули убежище. Ночь, проведённая в тревожном ожидании, сменилась бегством от змей. Воздух был наполнен влажной прохладой и запахом опасности, которая неумолимо приближалась с каждым мгновением. Ама бежал вслед за Гвином, мощными лапами отталкиваясь от земли с такой силой, что комья грязи и листья взлетали в воздух. Серебристая шерсть волкопса блестела от росы, а глаза были широко раскрыты. Гвин на ходу вспоминал тропу, его плащ развевался на ветру, а в руке тускло светился голубоватый сгусток огня, отгоняя тени леса.

Позади них, словно живая волна, двигалась армия змей. Их шипение заполняло воздух, создавая жуткую какофонию. Змеи скользили по земле, обвивались вокруг стволов деревьев, падали с ветвей, пытаясь настичь беглецов. Змеиная чешуя блестела в редких лучах солнца, пробивающихся сквозь густую листву.

Но змеи были не единственной угрозой. Огромные, размером с собак, клещи выползали из-под коряг и валежника. Их массивные тела неуклюже, но быстро передвигались, щёлкая жвалами в предвкушении добычи. Глаза клещей, похожие на чёрные бусины, неотрывно следили за движением Амы и Гвина.

– Быстрее, Ама! – крикнул Гвин, перепрыгивая через поваленное дерево. – Мы почти у края леса!

Волкопёс не ответил, сосредоточив все силы на беге. Его сердце колотилось как безумное, а лёгкие горели от напряжения. Яд змей, искусавших его вчера, всё ещё циркулировал в крови, замедляя движения и затуманивая сознание. Думать об этом было некогда – либо вперёд, либо конец.

Внезапно один из клещей прыгнул, целясь прямо в спину Гвина. Ама, заметив опасность, резко развернулся и, оттолкнувшись от ствола дерева, бросился наперерез. Его лапы коснулись тела клеща в воздухе, отбрасывая паразита в сторону.

– Спасибо, дружище! – выдохнул Гвин, не сбавляя темпа.

Лес начал редеть, деревья расступались, пропуская всё больше света. Впереди показался просвет – граница леса и холмистой местности. Ама и Гвин удвоили усилия, чувствуя, что спасение близко.

Выскочив из-под сени последних деревьев, они оказались на открытом пространстве. Перед ними раскинулись зелёные холмы, покрытые высокой травой, колышущейся под лёгким ветром. Вдалеке, на горизонте, виднелись очертания города. Лесные твари прекратили погоню, растворившись в лесной тени, издавая протяжные шипящие звуки тотального неудовлетворения.

Город Адлас раскинулся в живописной долине, зажатой между величественными скалистыми горами и древним, полным тайн лесом. Его каменные стены, возведённые из серого гранита, добытого в близлежащих карьерах, надёжно защищали жителей от внешних угроз и капризов стихии. Река Адлас, давшая имя городу, неспешно несла свои воды вдоль городских укреплений, отражая в своей глади башни и шпили многочисленных зданий.

Улицы Адласа представляли собой лабиринт узких мощёных дорожек, вьющихся между домами из камня и дерева. Архитектура города была уникальным сплавом практичности горняков и лесорубов и изящества магов воздуха. Здания часто украшались резными деревянными элементами, изображающими птиц и облака, а на крышах можно было заметить причудливые флюгеры, постоянно вращающиеся под воздействием городских ветров.

Сердцем города была центральная площадь Адласа. Здесь располагался величественный Храм Ветров – сооружение из белого мрамора, чьи ажурные башни, казалось, парили в воздухе. Вокруг храма кипела жизнь: торговцы предлагали товары, ремесленники демонстрировали мастерство, а маги-ученики практиковались в искусстве управления воздушными потоками.

Город жил в неразрывной связи с окружающей природой. Лесопилки на окраинах города обрабатывали древесину, доставляемую из близлежащего леса. В воздухе смешивались запахи свежераспиленных досок и хвои, создавая неповторимый аромат Адласа. Каменоломни, расположенные в предгорьях, снабжали город строительными материалами и драгоценными камнями, которые местные ювелиры превращали в изысканные украшения.

Но истинным богатством Адласа были его ткани. Шелка нескольких видов, жаккард и бархат – все это в изобилие можно было встретить на базарах по всему Скалингору. А в Саиме в парусной мастерской делали канифас и белоснежную парусину для кораблей, что путешествовали по всем морям и проливам. Над Адласом постоянно кружили стаи воробьёв – священных птиц клана, который так и назывался – Воробушки. Они хранители древних традиций воздушной магии. Их гнёзда можно было увидеть практически на каждом здании, а птичье чириканье создавало неповторимую звуковую атмосферу города.

Возле театра всегда было много народу. Сцена под открытым небом, его вход украшали новенькие высокие деревянные ворота. Потрясающий аромат свежих деревянных декораций расплывался по улице как тёплая смола. Маляр покрывал ставни лаком, дерево приобретало насыщенный рыжеватый оттенок, и каждый узор в виде стеблей и цветков становился глубже и ярче.

– Ой, простите, пожалуйста, – пробормотал маляр, отодвигаясь в сторону, чтобы пропустить прохожих. – Я тут, знаете ли, немного занят.

Он поспешно вытирал руки о штаны, чтобы не оставить лишних следов лака на двери. Адепт школы ветра проходил мимо, но заметил, как маляр останавливается и смотрит на свои руки, явно обеспокоенный.

– Что-то случилось? Вы, кажется, в замешательстве?

– Да вот, ворота театра красил, а теперь лак не сохнет. Много масла замешал, и получилось слишком жидко. А мне нужно ещё кран над сценой красить. Завтра уже здесь будет выступление, а мне с таким темпом работать ещё два дня. Меня хозяйка прибьёт.

– Ну, это не проблема. Я могу помочь. Я из школы ветра. Могу немного дунуть, чтобы ускорить процесс.

– Вы спасли меня, друг! Я тут уже полчаса не знаю что делать, и лак всё не сохнет. А тут ещё странный ветер, и мне кажется, что он лак сдувает, а не сушит.

– Это просто погода сегодня такая. Я помогу вам.

Адепт подошёл к воротам, сделал несколько лёгких движений руками, и в воздухе появилась тонкая струя ветра. Лак начал сохнуть, образуя гладкую, блестящую поверхность.

– Вот это да! Как вы это сделали?

– Магия. Мы можем управлять ветром.

– Спасибо большое! Теперь я точно успею сдать работу сегодня.

– На здоровье!

Магия бури была важной частью жизни Адласа. Маги-буревестники обитали в высокой башне на самой вершине скалы, нависающей над городом. Оттуда они наблюдали за погодой, предсказывали штормы и защищали город от разрушительных ветров. В ясные дни можно было увидеть, как ученики-маги практикуются в создании маленьких смерчей и управлении ветрами на специальных площадках на крышах домов.

На другом берегу реки в половине дня пути, в бухте моря Нормас, раскинулся Саим – город-побратим Адласа. Два города, хоть и разделённые рекой, были тесно связаны. Огромный каменный мост, украшенный статуями легендарных героев клана Воробушков, тянулся из Адласа через горную реку в сторону Саима. Каждый день по мосту сновали торговцы, ремесленники и простые горожане, обмениваясь товарами и новостями.

Саим, в отличие от сурового горного Адласа, был городом моряков и рыбаков. Его причалы были заполнены кораблями всех мастей – от маленьких рыбацких лодок до величественных торговых галеонов. Здесь морской бриз смешивался с запахом соли и рыбы.

Вместе Адлас и Саим образовывали единый организм. Здесь, под присмотром неусыпного ока магов воздуха и бури, продолжала свою жизнь древняя культура Воробьиного дома.

– Вот мы и добрались, Ама, – произнёс Гвин перед воротами в город.

– Вот это башни! Значит, это город колдунов?

– Ну как тебе сказать… Не совсем, колдуют в городе немногие, но ты верно подметил. Жаль только, что подниматься к ним всё равно придётся пешком. Нам в ту башню у скалы, прямо на самый верх, – Гвин указал рукой в сторону башни с огромными каменными крыльями.