Читать книгу: «Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1», страница 2

У герцога, прикованного к постели из-за тяжелого ранения, полученного во время последнего завоевания континента, не было жены, но было две дочери. Старшая дочь, леди Рания, благодаря своим выдающимся способностям несколько лет правила Севером вместо отца. Но как только выяснилось, что герцог вот-вот испустит дух, у нее начались проблемы. Согласно имперскому закону титул и имущество, которыми она до сих пор распоряжалась по своему усмотрению, должны были перейти по наследству сыну… Иными словами, ее многолетние труды могли пропасть даром. Было понятно, что в подобной ситуации столь умная леди не станет сидеть сложа руки. Прежде чем кто-то другой вытянет этот счастливый билет, она умудрилась найти лазейку в системе. И хотя это была лишь временная мера, но если после смерти герцога оставалась вдова, то вопрос о наследовании откладывался на год. Поэтому леди Рании нужно было в срочном порядке заполнить пустующее место мачехи. Первоначально этот год был номинальным периодом, в течение которого могло стать известно, что вдова носит под сердцем ребенка, зачатого накануне смерти мужа. Леди Рании нужно было выиграть время: если она найдет себе подходящего кандидата в мужья и сыграет свадьбу, то дело будет сделано. Таким образом ей удастся сохранить и титул, и имущество за собой. Конечно, это не так просто, и все права должны быть официально переданы мачехой, то есть на ее место нельзя просто посадить кого попало. Моя же семья была настолько ничтожной, что даже говорить об этом не стоит. К тому же они были не только бедны, но и полностью меня отвергли. И, напоследок, тем человеком, кто был до такой степени глуп и лишен всяких амбиций, что безропотно уступил все свои позиции…

– Была я.

Да что за чертовщина!

Покачивая головой, я горько засмеялась. Нет, вернее сказать, я бы горько засмеялась, если бы только не мой клюв.

– Ай, вот же ж тварь.

Хотя наша умная и хитрая леди и выбирала кандидатку на роль мачехи с особой тщательностью, все же из-за своей мнительности она не смогла удержаться от того, чтобы не наложить на меня проклятие. Вдруг я сбегу и начну выкидывать всякие глупости? Или же, что еще хуже, закручу роман на стороне и тайком обзаведусь ребенком? Вот такие домыслы привели к тому, что сразу после кончины герцога в первую брачную ночь меня запихнули сюда и превратили в получеловека-полуптицу.

– Как вы знаете, герцогиня Ивендель, точнее моя мачеха, была так шокирована смертью мужа, что слегла в постель и теперь не состоянии выходить из дома. Поэтому в отсутствие герцога и герцогини мне ничего другого не остается, кроме как взять управление делами Севера в свои руки.

Насколько я знаю, она сделала примерно такого рода заявление. И хотя звучало оно сомнительно, никто не смел ей возразить. Леди Рания уже несколько лет была абсолютным правителем Севера, поэтому ее слова являлись неоспоримой истиной и законом. Кроме того, ходили слухи о том, что я что-то сотворила с герцогом, и чем больше они плодились, тем более выгодным становилось положение леди Рании. Злая мачеха, за один день выпившая все соки из своего мужа, и мудрая дочь герцога от его первого брака – нет даже смысла спрашивать, кто из этих двоих покорит сердца людей! К тому же, учитывая тот факт, что именно благодаря леди Рании я теперь выглядела подобным образом, можно было смело утверждать, что она еще и черной магией владеет. Вот уж поистине всесторонне одаренная женщина! А та горничная, которая жутко перепугалась, увидев меня в мой первый день в качестве попаданки, должно быть, как раз верит в нелепые слухи, распускаемые Ранией.

– О-ох.

Ну что это, черт подери, за судьба такая?! Я щелкнула ярко-красным клювом и затопала по земле лапками. Бог или автор – если бы кто-то из них сейчас предстал передо мной, их бы ждал очень серьезный разговор. Да разве найдется в мире настолько великодушная попаданка, как я?! Внезапное перемещение на страницы книги? Я не против. Ведь это именно то, чего я и хотела. Неожиданный брак? Немного выбивает из колеи, но уж как-то можно справиться. Но мало того, что мой муж умер в первую брачную ночь, так я еще и проклятие от падчерицы схлопотала!.. Это выходит за рамки торговой морали.

– …

С восходом солнца я могла жить как прекрасная Кэтрин, но каждую ночь мне приходилось превращаться в черного лебедя. Однако после проведенных мной в течение какого-то времени наблюдений я пришла к выводу, что даже если на дворе ночь, это вовсе не означает, что я непременно обращусь в лебедя. Было только одно условие: прямой контакт с лунным светом. А это означало лишь одно… Мне следует отбросить любые мысли о том, чтобы выйти куда-либо из дома на свое усмотрение. А попытавшись сбежать в облике черного лебедя, я сразу окажусь в опасности. Привлеку к себе слишком много внимания. Только посмотрите на это оперение! Даже если обойти все окрестности вдоль да поперек, вы не найдете ни одной птицы с такими блестящими черными перьями.

– Ах…

Конечно, выстраивать рейтинг животных, оценивая их по внешнему виду, – затея глупая, но разве слоны и жирафы из моего старого зоопарка не достойны ли того, чтобы находиться со мной на одной планке? Думаю, в качестве объяснения достаточно будет сказать, что представители пернатых обладают схожей степенью толстокожести. Все мое тело буквально излучает благородное достоинство, так что, думаю, в зоопарке на меня бы приходили посмотреть толпы людей. Однако сказанное выше вовсе не означает, что я горю желанием стать чем-то вроде экспоната в музее, на который будут беспрерывно глазеть.

Так неужели и эта моя жизнь пойдет под откос? Нет! К сожалению, распрекрасная герцогская дочь все-таки в чем-то да просчиталась. Должно быть, она надеялась, что мачеха, каждую ночь превращающаяся в черного лебедя, будет корчиться от отчаяния и ронять слезы, но…

– Вы пришли, госпожа Черный Лебедь.

– Да. Сегодня вы тоже потрудились на славу.

Когда я горделиво кивнула стае уток, неторопливо проплывавших мимо, они почтительно разошлись в стороны. Даже спрятавшиеся позади них кряквы и рыбы опустили головы, не смея приблизиться.

– Хм-м…

Что ж, так и должно быть, ведь я – королева этого озера. И мне это безумно нравилось! Я чувствовала, как освежающая прохлада водного потока касается моих лапок, ощущала капли воды между перьями, – вот она, та неторопливая и безмятежная жизнь, которую я так жаждала в Корее. Честно говоря, если отбросить некоторые нюансы, то более комфортное существование сложно было представить. А так как теперь я была лебедем, то для меня стало вполне естественно понимать язык животных. Оказалось, что около половины обитателей озера на самом деле являлись людьми, проклятыми леди Ранией. Дурная привычка у нее, что ли, такая? Следуя по стопам своего отца, она превратила всех людей, которые выказывали хоть малейшее неповиновение ее воле, в животных, и оставила их здесь. По-хорошему это озеро можно было назвать известным местом для репрессий.

– Мадам, вы уже возвращаетесь?

– Да. Скоро взойдет солнце.

Селлена, кряква, являющаяся здесь моим главным информатором, отплыла в сторону, освобождая мне дорогу. Изначально она работала на кухне в герцогской резиденции. Именно Селлена подробно рассказала мне, что вообще тут происходит и в какой именно ситуации я оказалась. Поскольку она помогла мне адаптироваться к жизни на озере, у нас с ней возникла по-особому глубокая связь.

– Кстати, ты навела справки?

– А… Я спрашивала и там, и сям, но никому не известны люди, о которых вы упомянули.

– Ясно.

– Но я слышала, что новоприбывшие лягушки являются посланниками с другого континента. Если попробовать поинтересоваться у них, то, возможно, они знают тех людей, о которых вы говорите. Насчет имени…

– Нет, не нужно.

И я, давая понять, что в этом нет никакой необходимости, махнула клювом Селлене, которая в ответ склонила голову в знак извинений.

– Ну попробуем мы что-нибудь выяснить, и какой теперь от этого толк?

– Тем не менее, раз вы так отчаянно ищете тех людей, то, видимо, они способны снять ваше проклятие…

– Это не так. Они даже не знают о моем существовании.

– А…

У меня возникло желание извиниться перед Селленой, которая от переполнившего ее разочарования повернула голову на сто восемьдесят градусов, но мне не хотелось давать ей ложных надежд. Честно признаться, даже не являясь главной героиней повествования, я не могла не задаваться вопросом, в каком именно романе находится этот мир. Я озвучила Селлене имена всех известных мне главных героев, но так и не нашла ни одной подсказки. Поначалу мной овладело разочарование, но, привыкнув к своей новой жизни, я вдруг подумала: а какое все это имеет значение? Ну узнаю я, кто главные герои данного повествования, и что мне делать с этой информацией? В любом случае они живут своей жизнью, а я – своей, жизнью черного лебедя. Меня не то что второстепенным персонажем, даже статистом назвать было нельзя. И если даже предположить, что главные герои осведомлены о моей ситуации, я, по сути, с ними никак не связана, поэтому они вряд ли бросятся меня спасать. Тем более что даже Рания, несмотря на все ее скверные деяния, не является злодейкой. Она могла сразить наповал большинство топовых злодеев, но я никогда не видела упоминания о ней ни в одном из прочитанных мной романов. А если даже она, с ее огромным потенциалом, не числилась в списке злодеев, то что вообще можно говорить о ком-то вроде меня?

– Теперь меня это больше не волнует. В любом случае я уже полностью адаптировалась, так что лучше просто тихо и спокойно жить тут.

– Но… А-а, мадам! Там!

– Эм… Я вижу.

Едва в тусклом свете появилась чья-то фигура, Селлена, охваченная страхом, опустила голову в воду. Не только она так отреагировала: другие местные обитатели тоже бросились врассыпную, пытаясь спрятаться в кустах. А мне даже не нужно было смотреть в ту сторону, чтобы понять, кто заставляет дрожать от страха всех обитателей озера.

– Ого, да ты и сегодня само спокойствие.

– Ты это верно подметила.

Стоило мне выйти из воды, как мои ноги тут же вытянулись, и я приняла человеческий облик. Несмотря на то, что мне уже много раз доводилось проходить эту трансформацию, я так и не смогла к ней привыкнуть. В качестве последнего штриха я отряхнула подол своего черного платья и равнодушно взглянула на незваную гостью.

– Похоже, ты находишь эту жизнь приятной? Интересно, что бы ты делала, если бы не смогла к ней приспособиться?

– Если тебя это так волнует, то, может, пойдешь и попросишь свою старшую сестру об одолжении?

– Ы-ых!

Лицо Ребекки перекосилось. Судя по семейной книге, она приходилась мне второй падчерицей.

– Не слишком ли ты дерзкая для про́клятого ничтожества? Если будешь со мной так себя вести, тебе это выйдет боком!

– Неужели может быть что-то хуже моего нынешнего положения?

– Если продолжишь в таком духе, вообще останешься животным до самой смерти…

– Но разве тогда ты сама не окажешься в затруднительной ситуации? – я натянула ехидную улыбку и поправила подол платья.

Неужели не ясно, что к чему? Из всех про́клятых обитателей озера я единственная была способна принимать человеческий облик, и вовсе не из-за чувства вины передо мной у Рании, и не вследствие проявления ее доброй воли.

– Похоже, твоей старшей сестрице время от времени нужна герцогиня Ивендель. Вот не так давно на семейном собрании герцогского дома именно я поставила свою подпись в документах, а не она.

– Эй!

– Ты должна сказать: «Да, матушка».

– …

Ну в самом деле, у нее нет никаких манер. Я холодно отвернулась и направилась в сторону флигеля. В такие моменты жизнь черного лебедя казалась мне комфортнее. Но частью моей участи было с первыми лучами солнца превращаться в человека, и с этим я ничего не могла поделать.

– Что такое? Моя младшая дочь еще не все мне сказала?

– Что?! Ха-а, ладно, посмотрим, сколько тебе осталось наслаждаться этой жизнью! Ты у меня еще попляшешь!

– В самом деле?

Идиотина, думаешь, есть что-то более ужасное, чем быть проклятой и проживать жизнь наполовину человеком, наполовину птицей? Но сколько бы желчи Ребекка ни изливала, она даже до пят своей старшей сестры не дотягивала. Если Рания была психопаткой, которую не заботила боль других, то Ребекка была социопаткой, которая по крайней мере осознавала, что несчастье другого – это несчастье. Не знаю, можно ли это считать комплиментом, но, наверное, следует сказать, что она была просто-напросто подлым и завистливым человеком. Видимо, потому что Ребекку с самого раннего возраста сравнивали со старшей сестрой, ее мировоззрение исказилось, и теперь она часто наведывалась к озеру, чтобы навести переполох… В каком-то смысле она тоже являлась своего рода жертвой, но вовсе не проклятия.

Наблюдая за Ребеккой, которая, потерпев поражение в словесной перепалке, удалялась от флигеля, громко стуча каблуками, я поднялась по лестнице.

– Ну… Хотя не мне говорить, кто тут жертва…

⁂

Распорядок моего дня не отличался разнообразием. Как уже было сказано, днем я была герцогиней Кэтрин, а ночи проводила в облике Черного Лебедя, королевы озера, вот почему траектория моих передвижений была крайне ограниченной. Мне поведали, что если преодолеть небольшое расстояние, то можно выйти к одному оживленному северному городку, но я даже представить себе не могла, в какой беде окажусь, когда в лучах лунного света вдруг превращусь в черного лебедя.

– Ну серьезно, я же не какая-то там Золушка.

Золушка убегала от принца, я же должна была удирать от пытающихся меня сцапать охотников. Я была очень красивой птицей. Речь шла о редком виде, который стоил огромных денег, поэтому если бы я привлекла чье-либо внимание, меня бы уже не оставили в покое. Поначалу я горела желанием во что бы то ни стало сбежать и встретиться с магом, но отказалась от этого плана, услышав от Селлены одну историю.

– Даже не знаю… В прошлом две уточки пытались сбежать, и им даже удалось добраться до двери дома мага.

– Правда? И что же с ними стало?

– Спрашиваете, как сложилась их судьба? Вон там… посмотрите сами.

И с горечью во взгляде Селлена указала клювом на двух улиток, цеплявшихся за камень. Что ж, похоже, все северные земли находятся под полным контролем Рании. Куда бы я ни бежала, мне все равно придется вернуться на озеро: сбежать из северных земель за один день невозможно.

– …

И, честно говоря, я уже начала наслаждаться своей новой жизнью здесь.

Недостаточно слов, чтобы описать, какое блаженство дарит безмятежное ночное купание под лунным светом! Когда я работала в зоопарке, мне всегда было интересно, о чем думают водоплавающие птицы, мерно скользя по воде… Теперь мое любопытство оказалось полностью удовлетворено.

Ты ведь тоже сейчас мне завидуешь, да? Уверена, у тебя в душе появились такие эмоции.

Я не могла демонстрировать свою радость в открытую, так как боялась потревожить душевный покой Рании, но в облике черного лебедя изо дня в день испытывала неимоверное счастье. Напротив, время, проведенное в облике Кэтрин, было наполнено пустотой и одиночеством. Я все еще не привыкла жить в уединенном флигеле, где не было никого из слуг. Когда возникала острая необходимость в присутствии герцогини, Рания вызывала меня из флигеля, но я всегда закрывала лицо черной траурной вуалью, поэтому мне было неизвестно, с кем я встречаюсь. И хотя я понятия не имела, что ждет меня по прошествии оставшихся девяти месяцев… Я решила подумать об этом позже.

– Да. Мне этого вполне достаточно.

И дело вовсе не в том, что моя жизнь была мне безразлична. Просто ко мне пришло осознание того, что чем больше я узнаю́, тем в более глубокую пропасть проваливаюсь. Лучше уж было оставаться в неведении.

Наверное, стоит привести пример. Допустим, я нашла подходящий домик и внесла залог, который несколько лет копила, упорно работая, но тут выяснилось, что предыдущий арендатор повесился, а когда я пошла разбираться, риэлторская компания оказалась закрыта из-за подписания договоров с разным содержанием для одного и того же объекта, а владелец недвижимости попросту скрылся в неизвестном направлении. Или у меня есть кто-то, за кого я собираюсь выйти замуж, но тут выясняется, что он уже женат, или что встречается с еще одной девушкой, с которой собирается связать себя узами брака. Что ж, вот я нахожусь примерно в таком же положении. А после того, как мне пришлось столкнуться с подобного рода ситуациями несколько раз, мои ценности изменились. Даже если начать злиться и топать ногами заблаговременно, несчастья, которое ждет за углом, все равно не избежать. Оно произойдет в любом случае, поэтому отсутствие плана – лучший план. Я имею в виду, что если начать приводить дела в порядок, когда придет время, то удастся урвать хотя бы один счастливый денек.

– Э-эм.

Определенно, так и должно быть!

– Ох.

Но почему-то сегодня я только и делаю, что целый день напролет вздыхаю. Я легла, но сколько ни ворочалась, меня не покидало ощущение прилипшего к моей спине чего-то мерзкого. Однако правильнее было бы сказать, что дискомфорт испытывала моя душа, а вовсе не тело.

– …

В итоге я встала и, выглянув в окно, поняла, что до ночи еще далеко. Мне никак не удавалось избавиться от охватившего меня беспокойства. В мыслях было лишь одно желание – поскорее обратиться в черного лебедя. Поэтому, недолго думая, я отправилась к озеру и, присев на холмике, уперлась подбородком в колени.

– Вы сегодня рано, герцогиня.

– Да, верно.

Гуси, скользящие по воде, приблизились, чтобы приветствовать меня, но я махнула им рукой, как бы говоря, что в этом нет необходимости. Сейчас я была не в настроении слушать чьи-либо приветственные речи. Я уже начала было думать, что, наверное, зря вообще пришла на озеро, но, с другой стороны, идти мне больше было некуда.

– Мадам, вы действительно пришли. Когда гуси сказали, что вы здесь, я сначала не поверила.

– Селлена.

Что это за озеро такое, где ничего нельзя сохранить в тайне? Возможно, среди водоплавающих животных новости разносятся быстрее? Селлена приблизилась и села рядом. Я разбросала сухую траву, чтобы подготовить ей удобное местечко.

– Мадам, вы, кажется, сегодня не в духе.

– Эм, я?

– После той встречи с госпожой Ребеккой на вашем лице поселилась печаль.

До чего же у нее острый глаз. Я всеми силами пыталась принять самый равнодушный вид, но в итоге сдалась и просто закатила глаза. По правде сказать, причина, по которой Селлена была проклята, как раз в ее сообразительности и заключалась. Она первой поняла, что красивый молодой человек, часто посещавший герцогскую резиденцию, на самом деле колдун, и затем оказалась не в силах скрыть факт своей осведомленности, как бы сильно ни старалась.

– Отриньте ваши тяжкие думы. Ведь госпожа Ребекка не впервые повела себя подобным образом. Ну что вы, правда…

– Так-то оно так.

Но взгляд на ситуацию меняется, если речь идет о твоей дочери, не так ли?

– О-о-ох.

Вздох, который я всеми силами пыталась сдержать, вырвался из груди.

Причина, по которой я пребывала в столь подавленном настроении, крылась именно в Рании и Ребекке. Хотя в любом романе есть пара-тройка злодеек, мелькающих на заднем плане, и они как раз принадлежали к их числу, но, черт подери, номинально они являлись моими дочерями. Как бы я ни старалась приспособиться ко всему, что меня окружало, с этим фактом мне так и не удалось смириться. Поверить не могу, что у меня две падчерицы примерно одного со мной возраста! Можно, конечно, задаваться вопросом, почему вдова, которую продали и прокляли, раздувает из этого такую проблему, но у каждого есть свои приоритеты. В прошлой жизни у меня не было ни родителей, ни братьев, ни сестер, поэтому я всегда мечтала о семье. Любящий и внимательный муж, являющийся надежной опорой сын – это, без сомнения, прекрасная картина. Но у матери должна быть и очаровательная дочурка! Мягкие пухлые щечки, невинные сияющие глазки и милые губки бантиком…

– О да!

При одной мысли об этом мое сердце начинало трепетать. Именно поэтому в прочитанных мной романах я больше всего любила не сцены с главной героиней и главным героем, а побочные истории, в которых появлялись их дети. Когда я читала о малышках главных героинь, как две капли воды похожих на своих матерей, то каждый раз ахала от наслаждения, словно речь шла о моей собственной дочери.

«Верно, я заплатила за роман, так что по сути это я кормлю ее сухой смесью и меняю ей подгузники! Поэтому она не может не быть моей дочерью!»

Меня переполняла гордость, когда я видела, как дети из романа живут счастливой жизнью и растут, держа за руки маму с папой. Говорить, что эта картина – точная копия моего детства… было бы слишком бессовестно и нагло. Просто эти сцены доставляли мне неописуемое удовольствие. Если у меня когда-нибудь появится дочурка, я тоже хочу окружить ее любовью и заботой и сделать так, чтобы она абсолютно ни в чем не нуждалась.

– Что ж, у меня действительно были такие мечты.

Но где это видано, чтобы одна дочь оказалась психопаткой, а другая – злобной завистницей!.. Словно резко пробудившись ото сна, я вернулась в реальность. Готова отказаться от всего остального, но дочка была заветной мечтой всей моей жизни. В чем, черт подери, я согрешила, что со мной обошлись подобным образом! Никогда не просила о богатстве или принце на белом коне, как другие. Не было у меня подобных желаний! Я просто хотела прожить самую обычную жизнь, родить хорошенькую дочурку и наслаждаться своим маленьким счастьем. Почему, как гром среди ясного неба, на мою голову свалилось подобное?!

– Знай я, что все обернется таким образом, загадывала бы желание более обдуманно.

– Что? Какое еще желание?

– Нет, никакое, – я щелкнула пальцами по наклонившемуся в сторону клюву Селлены и встала.

Но если бы я знала, что мое последнее желание, озвученное в зоопарке перед самой смертью, сбудется так быстро, то непременно добавила бы и этот пунктик тоже. «Прошу, даруйте мне одну-единственную, красивую и милую дочурку!» – почему я не произнесла этих слов?..

Охваченная тщетными сожалениями, я привела в порядок свой траурный наряд. Хотя в скором времени мне в любом случае придется обратиться в черного лебедя, я все же решила вернуться во флигель и немного поспать.

– Я пойду первой. А ты поймай парочку карпов. Я слышала, сейчас как раз их сезон.

– Я поймала одного, но оказалось, что это был человек! А я все гадала, как рыбина может быть такой большой!..

– Не думаю, что это та история, которую можно рассказывать, смеясь… Секунду!

Тихо.

– Тс-с…

Перестав отчитывать Селлену, я приложила палец к губам. Та принялась удивленно смотреть по сторонам: не наведались ли на озеро Рания или Ребекка?

Нет, честно говоря, я не ощущала чьего-то присутствия.

– Мадам, что такое?

– Ты ничего не слышала только что?

– О чем это вы…

– Слышишь. Опять точно такой же шорох!

– Ш-ш-ш.

Услышав тихий звук, я снова наклонилась. Вне всякого сомнения: в камышовых зарослях кто-то скрывался. Я оттолкнула обескураженную Селлену и осторожно сделала шаг в сторону стеблей камыша, потом второй…

– Кто здесь?

Никакой реакции не последовало. Да, я использовала человеческий язык. Но тот факт, что мне, находящейся на самой вершине экосистемы озера, не соизволили ответить, означал одно из двух: либо существо, прячущееся в камышах, только-только прокляли, либо оно было животным изначально.

– Как смеешь ты молчать, когда герцогиня зовет тебя? Мадам, отойдите. Я сама осмотрю заросли!

– Нет-нет, все в порядке.

И почему-то у меня возникло предчувствие, что верен второй вариант. Остановив взволнованную Селлену, я осторожно раздвинула камыш.

– Все в порядке, ты можешь вый… Ой! – выпустив стебли, я прикрыла рукой, разинутый от удивления рот. Передо мной было существо, которого я никогда прежде не видела на этом озере. Очаровательный маленький птенчик, покрытый пушистым белым пухом, моргнул и посмотрел на меня своими алыми глазками.

– А, это же белый лебеденок!

Боже мой… От взгляда на это крохотное существо у меня перехватило дыхание. Лебеденок прятался в камышовых зарослях… Ну конечно, он еще слишком мал, поэтому у него не было иного выбора, кроме как спрятаться. Облик этого чуда, когда оно присело на лапки и наклонило головку, был таким милым, что мне на миг показалось, словно передо мной куколка.

– Ты только глянь, это же птенец лебедя. Вне всякого сомнения, перед нами белый лебеденок!

– И в самом деле. Кажется, эта кроха совсем недавно вылупилась из яйца… Нет ли поблизости ее мамы? Или, может, малышка потерялась?

– Тс-с. Кажется, она напугана.

Я осторожно опустилась на колени перед малышкой, которая под нескончаемым потоком слов Селлены сжалась в комочек. К счастью, ее испуг был не очень сильным, птенец лишь моргал глазками, но не убегал.

– Какими судьбами здесь оказался лебеденок? Если речь идет о белом лебеде с озера, то это могут быть только сэр Ремингтон и его жена! Но неужели они успели обзавестись ребенком?

– Не думаю. Недавно они не на шутку разругались, споря о том, по чьей именно милости оказались прокляты. И они уже в летах, поэтому вряд ли у них…

– Да, думаю, тут ты права.

Считать, что раз озеро проклято, то жизнь на нем будет протекать флегматично и вяло, – самый что ни на есть глупый предрассудок. Думаю, правильнее будет сказать, что, наоборот, именно потому, что люди оказались превращены в животных, их эмоциональные порывы стали еще более дикими. Здесь не было ни ограничений, ни посторонних взглядов. Кроме того, они пребывали в отчаянии, не зная, смогут ли вновь стать людьми, поэтому творили все, что только взбредет в голову, будь то интрижки или измены, раздоры или что-либо еще. Я находилась здесь всего три месяца, но уже успела насчитать более трех разведенных пар.

– Но, может, на всякий случай стоит спросить у сэра Ремингтона об этой малышке?

– Нет. Если окажется, что он тут ни при чем, то что прикажешь делать? Разве ты не видишь, что она и так до смерти напугана? Мне, конечно, не очень нравится сплетничать, но не могу не отметить, что у сэра Ремингтона слишком крутой нрав. Что ты будешь делать, если малышка расплачется?

– Это действительно так, но все же…

– Сначала нужно успокоить ее. Если мы будем вмешиваться без причины, то у нее может возникнуть травма, и какое тогда ее ждет будущее? Нельзя вести себя слишком возбужденно. Мы должны показать пример. Понимаешь?

– Мадам, мне кажется, что вы здесь возбуждены больше всех.

От слов Селлены у меня по спине пробежал холодок, и я демонстративно отвернулась, сделав вид, что не слушаю. Она была чересчур сообразительна! Мои щеки и затылок начали гореть, а кончики пальцев закололо.

– А…

И откуда только свалилось к нам это чудное создание? Все ее тело, на котором еще не выросли настоящие перья, было покрыто мягким белым пушком. Это первый ребенок, которого я увидела с тех пор, как появилась тут. Озеро Фердиум было местом ссылки про́клятых взрослых людей, и молодые особи встречались здесь крайне редко. Большинство людей оказались обращены в животных до того, как обзавелись детьми… Но так или иначе, сейчас передо мной был ребенок.

Дитя! Ребенок, о котором я все это время так мечтала!

– Раз эта малышка до сих пор не заговорила, значит, она не человек. Скорее всего, это просто едва вылупившийся белый лебеденок.

 – И то верно. Будь она про́клятым человеком, то говорила бы. И какой бы жестокой ни была госпожа Рания, уж ребенка она бы не стала проклинать.

– Ты тоже так думаешь?

– Мадам, чему вы так радуетесь?

– Радуюсь? С чего ты взяла?

Прижав к щеке ладонь, я запоздало попыталась вернуть себе самообладание. Про́клятые люди внешне совершенно ничем не выделялись среди других обитателей озера. Пока кто-то из них не начинал говорить, невозможно было определить, животное перед тобой или человек. Были даже случаи, когда про́клятые люди не разговаривали по несколько лет – возможно, из-за шока от превращения. Не помню точно, когда, но, кажется, это произошло в прошлом месяце? В воде плавал один карп. Уверенная в том, что передо мной просто большая рыба, я цапнула его клювом, а это оказался про́клятый рыцарь, который закричал что есть мочи: «Мне больно, отпустите меня!» После того инцидента я не прикоснулась клювом ни к одному живому существу.

– Кстати говоря, вы сейчас ведете себя не так, как обычно. Вас ведь все, что связано с обитателями озера, никогда не интересовало.

– Это вовсе не так…

Хотя я и сказала Селлене не молоть чепуху, но мой взгляд уже был всецело прикован к крохотному белому лебеденку. Продолжать так себя вести было нельзя, но странное дело: у меня никак не получалось сдвинуться с места, словно мои ноги прибили к земле.

– Скоро сядет солнце. Вы ведь собирались до появления луны вернуться во флигель и немного отдохнуть, не так ли? Я присмотрю за этой малышкой в ваше отсутствие. А если отвести ее на луг на том конце озера, то, возможно, там она найдет тех, кого знает.

– Отвести на луг?

– Да-а. В последнее время сюда частенько наведываются бродячие собаки, поэтому если не отвести ее туда, то она вряд ли переживет ночь.

– Молчать!

Дитя, закрой ушки!

Сама того не осознавая, я робко протянула руки к малышке и заключила ее в свои объятия. Та была так поражена, что не могла пошевелиться, и я, чувствуя, что она затаила дыхание, понизила голос:

– В этом нет никакой необходимости, Селлена. Ты можешь идти. Разве ты не обещала сегодня вечером помочь с наведением порядка в камышовых зарослях? Обещание есть обещание. Не пренебрегай общественной жизнью озера.

– Но как же тогда быть с лебеденком?

Пожав плечами, я легонько вздохнула:

– Ничего не поделаешь, мне придется взять ее с собой.

И, раздраженно покачав головой, бросила растерянно округлившей глаза Селлене:

– Мне так хотелось сегодня немного вздремнуть до наступления ночи, но у меня нет ни одной секунды на отдых.

⁂

Здесь ведь точно никого нет, да? Войдя во флигель, я внимательно посмотрела по сторонам и тут же опустила лебеденка на стол. Что касается сна, то я уже успела поспать сегодня днем. Я спала и вчера, и позавчера и завтра тоже смогу отоспаться, так какой смысл ложиться сейчас?

– Эм.

Верно-верно. Я кивнула, наблюдая за маленьким белым лебеденком. Пушистый мех малышки был мягким, как снежинка, которая вот-вот растает. Увидев, что она все еще дрожит от страха, я быстренько перенесла ее на кровать:

– Прости. Просто я давно не держала в руках таких крох.

Должно быть, кровать была жестковата для малышки. Я начала торопливо скручивать одеяло, чтобы свить для нее гнездышко. Мне нужно было что-то сделать, но я понятия не имела, с чего начать, и моя тревога продолжала усиливаться.

– Ну вот, готово. Как ты себя чувствуешь? Тебе удобно?