Читать книгу: «Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1», страница 6

Стоявший позади остальных стряхнул с себя руки двух других, схвативших его с обеих сторон, и начал приближаться ко мне. Каждый его шаг был настолько тяжелым, что казалось, будто он сотрясает землю.

Ну по-другому и быть не может, это же мужчины!

Однако какой смысл поднимать шумиху, преодолев столь долгий путь сюда? Я одобрительно кивнула, как бы говоря, что в этом нет никакой надобности.

– Вы приняли правильное решение. Когда собираетесь отведать что-нибудь вкусненькое, то от порции ругательств только все настроение себе испортите.

– Как ты смеешь мне сейчас…

– Когда вы находитесь там, где продают лакомства, такое слово, как «смеешь», запрещено использовать. Все в мире должны быть равны, когда дело касается еды.

Я сложила вместе ладони, будто посылая молитву Небесам, и указала взглядом на двух маленьких детей, стоявших передо мной:

– Разве вы не видите этих малышей? Даже дети – и те стоят в очереди.

– …

Боже, как же я горжусь этими ребятками. Братик с сестричкой, продолжая глотать слюнки, послушно ждали своей очереди. Мне захотелось выдать им похвальную грамоту.

Я с довольным лицом взирала на малышей и вдруг перевела взгляд на мужчину позади меня. На мгновение передо мной блеснули ярко-красные глаза, которые в ту же секунду исчезли в темноте капюшона.

– Если ты еще хоть раз скажешь…

– Да, мне следует повторить. Итак. Встаньте в очередь! Не лезьте вперед и просто смотрите перед собой, как делают эти дети.

– …

Да что с ними не так? Они же совсем не смахивают на новичков, которые впервые в жизни разыскали местечко с изумительными лакомствами.

Я пожала плечами, проигнорировав дерзкий гонор незнакомца, и отвернулась. Наряду с покалывающей энергией, ощущаемой сзади, я услышала звук, похожий на лязг металла, но, скорее всего, мне просто показалось.

«Кстати, очередь вообще двигается или нет?»

Я вытянула шею, чтобы оценить обстановку. Очередь все еще оставалась слишком длинной. Требовалась уйма времени, чтобы продвинуться на два-три шага вперед, и это заставило меня не на шутку занервничать.

Дети, стоявшие передо мной, тоже нервно потаптывали ногами и с тревогой смотрели вперед.

– Сестра, мы точно сможем сегодня попасть в кондитерскую? Я очень хочу отведать шоколадный тортик.

– Подожди еще немного, Джеймс. Сегодня мы точно его попробуем. Я заранее посчитала количество.

– Но у меня уже болят ноги.

– Хочешь, я посажу тебя к себе на спину? Как бы то ни было, попробовав тортик, ты сразу восполнишь энергию. Сегодня твой день рождения, вот мы и решили потратить все накопленные за долгое время деньги.

– …

И почему вы вновь решили задеть струны моей души… Мое сердце в очередной раз затрепетало, когда я посмотрела на девочку, выглядящую ненамного старше мальчика. Та достала из кармана мешочек со звонкой монетой. Я имела огромную слабость к подобным сентиментальным сценам. Окинув их более внимательным взглядом, я заметила, что их кожа, видневшаяся сквозь дырки на одежде, начала уже синеть от холода.

– Мне очень холодно. Мы никак не можем зайти внутрь побыстрее?

– Другие люди ведь тоже ждут. И здесь, и там, и эта сестрица, и позади нее тоже… ы-а…

– …

Маленькая девочка, которая пыталась утешить своего младшего брата, указала пальчиком назад и вдруг резко вздрогнула всем телом.

Я видела лишь испуганные взгляды детей, смотрящих куда-то мимо меня.

– С-сестра, я боюсь. У дядечек, стоящих позади нас, даже лиц не видно.

– В-все в порядке, Джеймс.

– Д-да. Но люди, которые носят такую одежду…

– Нет, это не те страшные дяденьки.

– …

Я присела на корточки и начала успокаивать перепуганных детей. Конечно, будучи незнакомкой, я не могла утешить их в полной мере, но мне хотелось внушить им спокойствие:

– Не волнуйтесь. Те дяди – не плохие люди.

– П-правда? Но откуда вы, сестрица, это знаете?

– Среди тех, кто любит десертики, нет плохих.

Сзади вновь послышался резкий звон металла, но я уже была всецело поглощена процессом успокаивания детей. Видя, как они расслабились и на их лицах снова заиграли яркие улыбки, у меня вдруг защемило сердце при воспоминании о той, кого я оставила на озере.

«Наверное, было бы лучше снять хотя бы мантию».

Я с сожалением теребила ткань руками. Перед тем как отправиться в путь, я решила, что стоит получше скрыть лицо, но сейчас, при взгляде на малышей, внутри у меня все сжалось от чувства вины.

– …

Уважаемые, разве вы не видите, что пугаете детей? Я оглянулась на мужчин, которые укутались в плащи намного тщательнее меня, но, как и ожидалось, они не сделали ни одного движения. Однако, хотя они и вели себя несколько черство и бездушно, но в ситуации, когда я сама не могла ничего поделать со своим внешним видом, не мне было их отчитывать. Что ж, троим братьям, должно быть, потребовалось немало мужества, чтобы отправиться в подобное место, которое интересует исключительно детей и женщин. Я поджала губы в знак полного понимания и похлопала малышей по плечам:

– Ребята, с минуты на минуту вы зайдете внутрь. Очередь так сократилась, следующими будете вы…

– Сестра, а что это там?

– А? О чем это ты…

Раздался звон, и двое детей, которых я держала за плечи, повернули головы. Я подумала было, что дверь в кондитерскую наконец-то открылась для следующих посетителей, но изнутри вышел торговец и быстро повесил что-то перед магазином:

– Так, можете расходиться. Сегодня все распродано!

– С-сестра.

Это что еще такое?

Sold out⁷.

Почему из всех известных мне иностранных слов у меня перед глазами сейчас именно эта фраза?

Мои губы начали дрожать так же сильно, как еще недавно детские тела пробирала дрожь от холода.

– Да это бред какой-то.

Я же вижу кучу десертов в витрине!

Конечно, моей целью была вовсе не покупка сладостей, но, так или иначе, я не могла спокойно отнестись к сложившейся ситуации. Выйдя из очереди, я подозвала к себе торговца:

– Уважаемый, вы говорите, что все уже распродано?

– А-а, написано же, что распродано, значит, распродано. Приходите завтра.

Мужчина, одетый в белую форму повара, искоса посмотрел на меня, словно давая понять, что ему надоели подобные разговоры. Создавалось впечатление, что он напрочь не видит реакции столпившихся у кондитерской и лишь стремится поскорее всех разогнать.

– Не нужно тут поднимать шумиху, просто завтра вновь…

– А что насчет вон той кучи десертов в витрине? Когда так много товара в наличии, как можно говорить, что все распродано?

– Те десерты…

Проследив взглядом за моим указательным пальцем, кондитер посмотрел на ряды сладостей и хмыкнул. На губах, с которых не слетело ни одного извинения, появилась высокомерная ухмылка:

– Все те десерты заказал один человек. Так что перестаньте уже поднимать шум и уходите.

– Заказал один человек?! Насколько я знаю, в вашей кондитерской нельзя зарезервировать десерты.

– Послушайте, дамочка, ну серьезно. Вы, похоже, человеческую речь совсем не понимаете.

Он без толики стеснения принялся рассматривать меня с ног до головы, пытаясь оценить мой статус и положение. Пусть и выглядела я невзрачно, но все же стоит отметить, что вся одежда в гардеробной герцогини была сшита из тканей высочайшего качества. Однако кондитер полностью проигнорировал этот нюанс.

– Я не вижу вашего лица, поэтому не знаю, из какой вы семьи, но, если вы продолжите вести себя в том же духе, сильно пожалеете.

– Пожалею?

– Да, вас постигнет сожаление, когда вы узнаете, кто именно купил эти десерты.

Эти слова хотела произнести я, и как только мне удалось сдержаться?

Мужчина тем временем начал вразвалочку приближаться. Мои руки мгновенно напряглись.

– Не знаю, кто покупатель тех десертов…

– Герцогская семья Ивендель. Только не говорите, что вы, живя на Севере, никогда о ней не слышали.

– …

В мгновение ока все вокруг притихли.

Пока я пребывала в ступоре, плечи торговца поднялись до небес. Всем своим видом он будто говорил, что знал, что все будет именно так.

– Это специальный заказ леди Ребекки для ее послеобеденного перекуса.

– Если речь идет о леди Ребекке…

– Да-да, я говорю о леди Ивендель. Как смеете вы претендовать на десерты, предназначенные для столь важной особы? Если вы все уяснили, расходитесь по домам. Поживее!

– …

И, бросив в мою сторону взгляд, в котором читалось «Ты все еще здесь?», кондитер, напевая что-то себе под нос, бодренько открыл дверь.

Позади перепуганных детей эхом разнесся резкий металлический звон.

– Б-брат! Прошу…

– Послушайте, мы еще не закончили!

Стук моих шагов по мостовой заглушил лязг металла. Я подошла к торговцу, державшему дверь за ручку, и со всей силы захлопнула ее.

– Называете себя элитным магазином десертов, а манеры хуже, чем у рыночного торгаша.

– Ч-что такое? Снова вы…

Когда мужчина, не понимая, в чем дело, обернулся, выражение его лица было крайне комичным. Но сейчас я была не в настроении смеяться.

– Скажите еще раз.

– Если вы спрашиваете, почему я не могу продать те десерты, то вам уже был дан отве…

– Нет. Не могли бы вы озвучить причину, почему ведете торговлю таким образом?

– …

Отвечай, тебе говорят!

Я выпучила глаза, уставившись на него.

Теперь вокруг нас воцарилась мертвая тишина.

– Р-разве я не сказал, что все эти десерты предназначены для послеобеденного перекуса леди Ребекки? Отпустите дверь. Хотя я не знаю, кто вы, леди…

– Точно, я же не представилась.

– …

– Не думала, что произнесу эти слова…

Издав короткий вздох, я подняла руки и начала развязывать завязки мантии. В последних лучах послеполуденного солнца мои гневно прищуренные фиолетовые глаза были холодны как лед:

– Я – мать Ребекки.

⁂

– В дальнейших объяснениях нет надобности, да?

– …

Я раскрыла свою личность не только из-за обуявшего меня гнева. Это было единственное, что я могла предпринять, чтобы все приложенные мной до сих пор усилия не оказались напрасными.

Не знающий что делать торговец безотрывно взирал на меня, вытянув подбородок.

– Вы впервые видите человеческое лицо?

– Н-нет, дело не в этом… Ох.

Я отчетливо видела свое отражение в его дрожащих зрачках. Именно так смотрели мужчины на сказочных красавиц в кино и дорамах.

«Ладно. Я прекрасно понимаю, что это за чувство».

Это было вовсе не высокомерие, а просто неопровержимый факт. Даже в собственных глазах я казалась себе обладательницей удивительной красоты. Хотя речь шла вовсе не о стройной и хрупкой красавице, как многие привыкли думать, но вторых таких надменных, с кошачьим разрезом глаз на всем белом свете было не сыскать.

Что ж, по-другому и быть не могло. В любом романе большое внимание уделяется описанию главных героев, а про внешность злодеев написана либо пара строк, либо вообще ничего. Но даже при таком раскладе было бы несправедливо утверждать, что злодейка менее красива. На самом деле в большинстве случаев, чтобы переплюнуть стройную, как тростинка, главную героиню, нужно быть еще более великолепной. Однако какой бы красивой ни была принцесса, превзойти харизму Малефисенты ей будет сложновато.

– …

Иссиня-черные локоны, белоснежная кожа, алые губы и фиолетовые глаза. Только на лице каждая черточка выделялась особым контрастом. Вот она, абсолютная красота сильной старшей сестрицы. С первого взгляда было ясно, что перед вами человек, «обладающий огромным богатством, непревзойденной харизмой и уникальными личностными качествами». Вот она, противница, которая не проиграет ни при каких обстоятельствах.

– Что встали? Зовите покупателей в порядке очереди.

– А…

По крайней мере, уж владелец кондитерской с нечистой совестью никак не сможет со мной конкурировать.

– Л-леди, вы действительно… нет, то есть, если вы, мадам, являетесь герцогиней Ивендель, то… прошу прощения, но можете, пожалуйста, предоставить доказательство…

– Доказательство?

Услышав эти слова, я опустила взгляд, но увидела лишь свое черное платье. Поскольку у меня изначально не было намерения раскрывать свою личность, я не взяла с собой ничего, что могло бы подтвердить мой статус.

Я проигнорировала его бегающие из стороны в сторону глаза и, ярко улыбнувшись, произнесла:

– А с какой стати оно мне нужно?

– Ну… Говорят, что герцогиня Ивендель слаба здоровьем, и еще…

– И еще что она безжалостная и жестокая ведьма, да?

Даже не дослушав, я уже поняла, к чему он клонит, и мне не удалось сдержать смешок. Моя догадка была хороша, но, похоже, слухов обо мне ходило гораздо больше, чем я полагала.

– Н-но если вы покажете какое-то подтверждение…

– Зачем? Я и есть главное подтверждение.

Я отряхнула платье и устремила свой взгляд на кондитера. Несмотря на то, что в моих руках не было никаких доказательств, я гордо расправила плечи.

– Разве вы сами не сказали только что? Как вообще можно не знать герцогскую семью Ивендель?

– Ну…

– Или я, по-вашему, похожа на сумасшедшую, которая стала бы притворяться великой герцогиней?

– Нет. Это не так! Просто я…

– Хорошо. Раз выяснение моей личности для вас – дело принципа, то позовите кого-либо из герцогской семьи или же обратитесь с этим вопросом к кому-нибудь из слуг, кто видел прежде мое лицо. Но…

– …

Я не договорила и опустила взгляд на низкорослого кондитера. Его глаза блуждали от потрясения, и было ясно, что он никак не может сообразить, что же ему делать.

– Когда моя личность будет подтверждена, ты встретишь свою смерть.

– …

Тебе же известно, какая у меня репутация, не так ли?

Я легонько приподняла уголки рта, чтобы дружелюбно улыбнуться, но сие действие придало моему облику лишь еще больше свирепости. В любом случае пути назад не было. Теперь, когда я пустила в ход свое лицо, мне уже больше нечего было бояться.

– Чего смотришь? Упаковать все, что там лежит, не собираешься?

– Ч-что? А, да!

Вот теперь указывать пальчиком на десерты в витрине было значительно веселее. Пекарь, который на мгновение перестал дышать, тут же бросился упаковывать их. По нему было видно, что дело вовсе не в слепой вере в мои слова, а в инстинкте самосохранения.

– Мадам, я сию же минуту вам все принесу.

– Вы сделали самый лучший выбор.

Я одарила его изящной улыбкой и отступила на шаг.

Возможно, у кого-то мог бы возникнуть вопрос: а какое мне вообще дело до этих десертов? Но лишь опустошив прилавок, я могла заставить столпившихся у кондитерской разойтись.

– Вот ваш заказ, мадам.

Хозяин дрожащими руками протянул мне коробку. Как только она оказалась у меня, я присела перед застывшими от страха детьми:

– Вот, держи! Это ведь тот самый шоколадный тортик, о котором ты говорил, верно?

– …

– Почему вы не берете тортик?

– С-сестра, эта тетенька правда ведьма… ой! – и дрожащий всем телом малыш прикрыл рот рукой.

Я в замешательстве посмотрела на мальчика, и старшая сестра внезапно упала на колени, закрывая его собой:

– Мадам, пожалуйста, простите моего брата! Прошу вас, не ешьте его! Он еще ничего толком не понимает, поэтому ненароком оскорбил вас…

– Божечки.

Похоже, мой имидж не ограничивался уровнем транжиры и разрушительницы и давно уже перешел в стадию общественной угрозы. Не имея возможности ни рассмеяться, ни заплакать, я прикусила губу: все это лишь увеличило бы количество зевак вокруг.

Тем временем девочка вытянула руки вперед, и ее дрожащие крохотные плечики опустились так низко, что уже почти касались мостовой:

– О-он правда еще ничегошеньки не смыслит! Впредь он никогда не позволит себе чего-то подобного…

– Да. Никогда не следует так делать.

– …

– Как можно в столь холодную погоду выходить на улицу в такой легкой одежде? Да еще и младшего брата заставлять мерзнуть!

Неожиданно на плечи девочки что-то опустилось, и, не понимая, что происходит, она подняла лицо. В ее взгляде читалось: «Почему на мне эта мантия?» Но округлившиеся от удивления глаза, к моему великому облегчению, больше не дрожали от страха.

– М-мадам!..

– У юности тоже есть предел. Если не начнешь заботиться о своем здоровье заблаговременно, то, достигнув моего возраста, будешь страдать от всевозможных хронических болезней!

Конечно, со стороны могло показаться, что давать подобные советы детям несколько неуместно, но в основе этих слов лежал мой личный опыт. В прошлой жизни я, будучи сиротой, пережила множество невзгод, и с тех пор, как мне перевалило за двадцать, стала обладательницей паршивого тела, которое каждую зиму изнывало от боли в суставах.

– Но если вы отдадите мне эту мантию, то сами…

– Мне она не нужна. В любом случае чуть позже я… Эм…

…Буду с головы до ног покрыта бесподобным лебединым пухом, с которым эта мантия даже рядом не стояла. И с довольной и одновременно горькой улыбкой я подняла девочку с колен. Конечно, я не могла понравиться ей лишь потому, что укрыла ее своей мантией, но я решила довольствоваться хотя бы тем, что к ней пришло осознание, что, даже попав в руки северной ведьмы, они не пострадают.

Мальчику же, который продолжал прятаться за сестрой, – должно быть, он все еще меня боялся, – я лично вручила коробку:

– Возьмите тортик и насладитесь его чудесным вкусом. А теперь скорее идите домой, пока не стемнело.

– Б-большое спасибо.

Дети, едва шевеля губами, беззвучно произнесли слова благодарности и скрылись из виду, словно спасаясь бегством. Так-с, и теперь здесь остались только…

– А-а, вы еще не ушли.

– …

Трое в плащах стояли, подобно статуям, на том же самом месте.

Сначала я подумала, что все трое похожи, ведь как-никак они братья. Однако аура того, что стоял посередине, сильно выделялась среди остальных. Когда я пристально посмотрела на него, держащего руку на талии, в глубине капюшона на мгновение вспыхнули красные глаза, и тут же снова скрылись в темноте.

– Послушай.

– Ха-а, возможно, возникло какое-то недопонимание, но я собиралась отдать этот торт вам.

– …

– Мы все так долго стояли в одной очереди, так неужели вы подумали, что я позабочусь только о детях?

Все же мне не чужды такие понятия, как справедливость и моральные принципы.

Стоило мне только поднять коробку, как рука мужчины, покоившаяся на талии, стремительно дернулась вперед. И как только движения могут быть настолько быстрыми? Хотя меня поразила его моментальная реакция, но и мне больше нельзя было терять время впустую. Моей целью было заставить эту группу охотников за лакомствами убраться восвояси, ведь только так я смогла бы попасть в кондитерскую и попытаться выяснить хоть что-нибудь о Лоаме. И я принялась усиленно махать трем братья, включая того, который застыл с коробкой в руках:

– Ну все, вы можете идти.

– А ты?

– Я? У меня еще остались дела… Ой!

И когда только день успел подойти к концу?! От вида облаков, медленно сгущавшихся над головой стоящего передо мной человека, у меня по спине пробежал холодок. Одновременно я почувствовала, как шея, плечи и суставы начинают постепенно деревенеть. Это был сигнал о том, что в ближайшее время я превращусь в черного лебедя.

– Как же быть!

В мгновение ока душа у меня ушла в пятки. Поскольку это была моя первая вылазка в город в человеческом теле, я даже представить себе не могла, что солнце сядет так быстро. В спешке я бросила взгляд на работника кондитерской, что не на шутку перепугало его.

– Уважаемый, подождите!

– П-простите, мадам! – попятился он в страхе. – На мне нет никакой вины! Я выполнил ваш заказ, как было приказано…

– Нет, дело не в этом. Не могли бы вы сказать мне…

Теперь, оставшись без мантии, я почувствовала, как мои плечи начинают дрожать от холода. Не знаю, были ли причиной тому сгущающиеся сумерки, или же дело было в чьей-то энергии, которую мне впервые довелось ощутить, но я вдруг четко осознала, что здесь больше нельзя оставаться.

– Ха-а.

Ну что это за невезение?

Не в состоянии скрыть внезапный упадок сил, я повернула голову назад. Если я последую за хозяином внутрь магазина, то с заходом солнца окажусь в капкане. Поэтому прежде чем это произойдет, мне необходимо поскорее отправиться туда, где мало людей…

– Постой.

Ну а тебе что еще нужно?!

Мое сердце готово было лопнуть от негодования, когда я увидела, как человек в черном плаще демонстративно приближается ко мне. Вы ведь получили все, что хотели, мне больше нечего вам дать! Стоило мне только гневно выпучить глаза, как из глубины капюшона раздался громкий голос:

– Ты действительно…

– Не могли бы вы уйти с дороги? Сейчас я очень спешу.

– …

– Я вообще-то не шучу!

Тут мои плечи начали деревенеть сильнее, и это ощущение, постепенно распространяясь по телу, опустилось уже до локтей. Столкнувшись с хорошо знакомым мне зловещим знаком того, что скоро все мое тело покроется черным пухом, я изо всех сил толкнула незнакомца в грудь.

– Б-брат!

– А…

Вот поэтому-то, когда просят уйти с дороги, нужно освобождать проход.

Края черного капюшона затрепетали, обнажив четко очерченную линию подбородка.

– Отведайте сладенького и перестаньте хмуриться. Любой, кто на вас посмотрит, решит, что вы собрались его поймать и съесть, – бросила я одну-единственную фразу и убежала прочь.

⁂

– Б-брат…

– С дороги.

Они стояли на опустевшей площади. Ласид в очередной раз ударил Теннона по руке, но речь шла не просто о проявлении свирепого нрава.

– Успокойтесь, пожалуйста. Вы можете себя раскрыть.

– Закрой рот.

Тихое дыхание их венценосного старшего брата делало атмосферу еще более напряженной. Когда Ласид во время последней Великой войны поднял из лужи крови голову короля Тенаса, он дышал точно так же.

– Брат!

Позади застывшего в напряжении и не способного произнести ни слова Теннона послышались шаги Пэйтона. Ласид поднял голову:

– Что с той женщиной?

– Я следовал за ней, но она исчезла из виду. Я видел ее спину и почти догнал ее, но она испарилась без следа в камышовых зарослях.

И, словно извиняясь, Пэйтон опустил голову. Отличавшийся крайним хладнокровием и жестокостью Ласид залился хохотом:

– Как такое вообще возможно?

– Брат.

– Говоришь, ей удалось ускользнуть от тебя, капитана паладинов? Хотя она передвигалась обычным женским шагом?

– …

Братья замерли, прикусив языки. Голос Ласида кипел гневом. Были случаи, когда они на шаг отставали от цели, но это был первый… нет, уже второй раз после исчезновения Ханиэль, когда кому-то удалось от них уйти.

– Похоже, слухи о герцогине отличаются от действительности. Она слишком красива для ведьмы. Нет, я имел в виду…

– Следи за тем, что говоришь.

Как можно было озвучить перед его величеством столь легкомысленные суждения! Упрек Пэйтона камнем обрушился на плечи Теннона, который своим неуклюжим бормотанием пытался хотя бы немного разрядить атмосферу. В глубине души он тоже был согласен с тем, что слухи о герцогине, доходившие до его ушей, не соответствуют реальности, но сейчас было не время подвергать это сомнению. В эту секунду самым главным было преодолеть дурное расположение духа императора…

– …

Взгляды двух младших братьев остановились на маленькой розовой коробочке в руке Ласида, и их сердца ушли в пятки. Уж лучше бы он сейчас держал в ней голову врага…

– Ха-а…

И коробка оказалась смята железной хваткой императора. Было ожидаемо, что ей уготована именно такая участь, но сердца тех, кто наблюдал за этим жутким зрелищем, вдруг наполнились спокойствием. Ласид, чьи руки были теперь свободны, медленно отдернул капюшон:

– Как император, я не собираюсь заботиться о семейных делах других людей.

– Б-брат…

– Однако я должен выяснить, живет ли в моей стране ведьма.

Золотистые, подобно солнцу, волосы начали развеваться на холодном северном ветру. А кроваво-красные глаза замерцали таким спокойным блеском, какого прежде никто никогда не видел.

– Сейчас же прикажите зажечь огни в Зимнем дворце.

⁂

– Мадам, вы вернулись? Почему так поздно?!

– Селлена.

Едва я, разбитая и изнеможенная, вошла в озеро, как Селлена тут же подняла клюв в мою сторону. При виде меня и без того измученная тревогой долгого ожидания кряква посинела, словно ее мордочку окунули в краску.

– Вы хоть знаете, как сильно я переживала! Я думала, в городе с вами приключилась беда…

– Ничего не говори.

Если бы со мной действительно что-то стряслось, было бы не так обидно. Потащилась в этом громоздком человеческом теле в такую даль, а вернулась в итоге с пустыми руками. Не то что узнать направление, в котором ушел Лоам, – не смогла даже попробовать кусочек тортика, который был добыт мной после собственноручно поднятой шумихи.

– А-а… ну правда, что за невезение.

К счастью, я перевоплотилась в черного лебедя раньше, чем кто-либо успел заметить сей процесс, но превращение полностью выбило меня из сил. Так мне впервые в жизни довелось сыграть в экстремальные прятки.

– Мадам, что с вами? Хотите сказать, что вы так и не смогли найти старшего брата малышки?

– Сейчас я не в состоянии ответить на… А где она?!

Беспокойно размахивая крыльями, я принялась искать Ханиэль. Но малышки, которая весело играла в воде перед моим уходом, нигде не было видно.

– Селлена, я же сказала тебе присмотреть за малюткой! Почему ты здесь одна?!

– Мне только и оставалось, что смотреть на нее.

– Что это значит?

– Я имею в виду, что была рядом с ней. Но после вашего ухода малышка так приуныла, что намертво закрыла свой клювик. И, спрятавшись вон там, не проронила до сих пор ни слова…

Клюв Селлены указал на камышовые заросли. Наконец заметив белый ватный шарик, который едва можно было разглядеть среди стеблей, я подошла медленно поднесла к нему лапку:

– Х-ханиэль?

– Мама-а-а. Хнык.

Как только я заявила о своем присутствии, малышка подняла головку и залилась горючими слезами.

Неуклюже расставляя лапки, она подбежала ко мне и плюхнулась в мои объятия, и у меня не нашлось сил, чтобы ее оттолкнуть.

– М-мама…

– …

Ее дрожащее тельце напомнило мне плечи детей перед дверьми кондитерской. Чувствуя резь в клюве, я застыла в нерешительности, но в тот же миг Ханиэль, словно с опозданием что-то вспомнив, замотала головой:

– Нет, вы зе не моя мама, да? Госпоза Селный Лебедь!

– Ханиэль.

– Н-не уходите, госпоза Селный Лебедь. Я больше не буду насывать вас мамой.

Говоря это, она отчаянно пыталась зарыться в мои перья. Как же поступить?.. Но сколько бы я ни стискивала зубы, мне не удалось заставить себя даже пошевелиться. А тот факт, что я не в состоянии была сделать ни одного движения, лишь приводил меня в еще большее замешательство.

Когда Ханиэль полностью утонула в моих густых черных перьях, словно ее и не было здесь вовсе, ко мне осторожно приблизилась Селлена:

– Она отказывалась есть, продолжая повсюду вас искать.

– Тем не менее ее следовало покормить. Она же еще ребенок. Как можно было оставить малютку голодной?

– Никто и не оставлял ее голодной. Я даже обратилась за помощью к леди Мэллоу.

– К леди Мэллоу?

Я сделала глубокий вздох и разразилась натянутым смехом. Свой вопрос я задала не потому, что не знала, о ком идет речь. Наоборот, проблема была в том, что мне была слишком хорошо известна эта персона.

– Ты доверила заботу о ребенке постороннему? И почему им оказалась именно леди Мэллоу?

– Н-но…

– Смотрю, ты решила поймать человека, нет, вернее, белого лебеденка в капкан.

Я грозно уставилась на онемевшую от страха Селлену, словно намереваясь ее заклевать. Поскольку я находилась на вершине экосистемы озера, местные обитатели были хорошо мне известны. Так вот, леди Мэллоу, полностью соответствуя своему обращению, до мозга костей была истинной представительницей благородного дворянского рода. Но именно аристократический склад ума и загнал ее в озерные воды. Ее лозунг гласил, что мир состоит только из благопристойности и достоинства. Происходившая из имеющей глубокие корни знатной семьи Севера и за все пятьдесят лет жизни так ни разу и не отправившаяся под венец, она посвятила всю себя преподаванию этикета юным леди. Этот честный и, казалось бы, непоколебимый характер оставался неизменным даже перед лицом власти. Она посоветовала Рании, которая пыталась добиться повторного брака для покойного герцога, который на тот момент был уже полутрупом, «сохранять свое достоинство леди», и вот чем ей это аукнулось.

«Ну, следует отдать ей должное».

Даже став гусыней, леди Меллоу не отказалась от своих взглядов. Твердо убежденная в том, что если человек, обращенный, допустим, в гуся, отринет свой аристократический склада ума, то станет самым настоящим животным, по прошествии времени она умудрилась открыть на озере школу этикета. Обычно ряды учащихся пополняли новоприбывшие его обитатели или же рожденные здесь малыши. Но было большой редкостью, когда хотя бы одному из десяти учеников удавалось выдержать суровую учебную программу.

– Ведь уже были случаи, когда она оказывала пагубное влияние на детей своей строгостью, разве ты не помнишь? Что случилось с утенком, точнее с сыном виконта Артэ, который тоже пошел в ее школу этикета и затем попал под исключение? Ребенок просто любил немного пошалить, а теперь он полностью ушел в себя, отказавшись от человечности. Недавно я видела, как он жевал травку на опушке леса.

– Простите. Для меня в новинку присматривать за детьми. Как бы то ни было, когда я отвела малышку к леди Мэллоу, та сказала, что ее нужно морить голодом, пока она сама не начнет просить еду.

– Что сказала?!

Боже, эта старушенция из ума выжила! Но вместо того, чтобы в ту же секунду броситься на поиски леди Мэллоу, я крепко обняла Ханиэль своими крыльями, чтобы наш разговор не долетел до ее ушей. И как я вообще могу куда-то уйти, оставив ее одну?

В конце концов, не сумев сделать и шагу, я опустилась на землю. И останавливало меня вовсе не то, что мне пришлось бы выслушивать ворчливые замечания леди Мэллоу.

– Мадам, так как прошла ваша вылазка в город? Вы смогли побывать в кондитерской?

– Ха-а. Ну, это…

Я вновь погрузилась в уныние, не зная, как сказать, что все закончилось тем, что я просто простояла весь день в очереди. Нет, конечно, дело не ограничилось одним стоянием перед кондитерской: еще я поделилась тортиком с детьми и отдала лакомства братьям, которые тоже разыскивали эту лавочку…

– Эм.

Но почему у меня вдруг по спине пробежал холодок?.. Несмотря на то, что я уже находилась в зоне своего комфорта на берегу озера, лязг металла, эхом разносившийся по улице средь бела дня, все еще звучал в моих ушах. Одновременно перед глазами возникло расплывчатое воспоминание о точеной линии подбородка незнакомца, которого я оттолкнула.

– Ты действительно…

И с какой стати он разговаривал со мной на «ты»? Раз обладаешь красивой внешностью, то все можно? Хотя он не показал как следует своего лица, мое утверждение не было ошибочным.

Подобно тому, как я могла узнать слона, просто взглянув на его хобот, у меня было особое чутье на красивых мужчин. Мимолетом обнажившиеся черты и сильная грудь, которой коснулась моя рука, ясно давали понять, что передо мной отнюдь не среднестатистический житель этой страны.

«Ну и чего я зациклилась на этом? Мы в любом случае больше никогда не пересечемся».