Читать книгу: «Не особо принципиальный отдел», страница 16

Стоило двери захлопнуться, как Крис быстро прижал ее к себе. Лара рассудила, что это подчеркивает его нежелание совершать какой-либо насильственный акт над ней.

– Я так скучал по тебе… – прошептал он.

Лара ничего не сказала, потому что вообще о нем не думала. Какой кошмар, неужели Кира был прав и здесь? Неужели она заставила его влюбиться, а потом так подло подставила? Какой кошмар.

– Я думал, что никогда тебя больше не увижу…

– Да… – протянула Лара, делая шаг назад, – как ты меня нашел?

– Я узнал от дяди, что тебя упрятали проклятые полицейские, потом мы с Ройсом придумали, как вокруг тебя сделать ажиотаж и пригласить сюда…

– Ройс замешан? – Лара вскинула голову.

Вводные становились все хуже. Выходит, ее зачем-то хотели вывезти из Союза, выбрав такой странный способ. Лара бы не удивилась, если бы вся шумиха с тем, что ее роман прочли особо предвзятые эксперты, часть этого хитроумного плана. Ларе показалось, что она демонизирует Ройса.

– Конечно! Я просил его передать тебе ожерелье, – он застыл, заметив, что Лара в нем.

Он дотронулся до мелких жемчужин. Ларе не понравилось чувствовать чьи-то пальцы на своей шее. Ей не понравилось слышать, что Ройс имеет какое-то отношение к ее прибытию в Париж.

– Ты же понимаешь, что если бы Ройс не украл у меня рукопись, меня бы здесь не было? – Лара скрестила руки на груди.

– Лара, если бы ты не украла те чертежи, я бы уже давно вывез тебя из Москвы, из этого красного ада.

Лара невольно потупилась. Он прекрасно знает о том, что в подлоге документов виновата именно она. А ведь где-то в глубине души она надеялась, что он не догадался.

– Нет, – очевидно прочитал ее взгляд Мид. – Я понимаю, что у тебя не было выхода… Красная машина…

Лару стало тошнить от такого частого упоминания красного цвета.

– Хочешь сказать, что совершенно на меня не зол? – не поверила Лара.

– Ты создала много проблем… Но, Лара, я из свободной страны, – на этих его словах Лара невольно хмыкнула, прекрасно понимая, какая в его стране свобода в 70-х, да и вообще. – Все понимают, что у тебя не было выбора. – продолжал Мид. – Я рад, что с тобой все хорошо… А дальше… Лара, я сделал тебе документы!

Он быстро метнулся к столу, схватил папку:

– Лара, здесь все: паспорт, документы об окончании колледжа, права…

Девушка недоверчиво взяла документы, стала перебирать бумажки.

– Лора Кроун? – прочла она.

– Да, ты можешь начать все с самого начала!

Крис был так счастлив видеть ее. Все это время навязчивой мыслью в его голове жужжали слова Дэвида: «Как жаль, что она не американка». И что теперь? Вот документы! Она американка!

– Лара, мы поедем в Нью-Йорк, будем жить в Верхнем Ист-Сайде. Все будет так, как ты хочешь…

Лора Кроун – жительница верхнего Ист-сайда, жена профессора Колумбийского университета. Если так подумать, когда она только вышла из своего времени, она действительно мечтала об этом. Но кто такая Лора Кроун? Кто эта женщина? Это не Лара! Кто угодно, но не она! Это кто-то совсем другой… Но документы. Он прав, если ей суждено остаться в 70-х, с новыми документами это сделать куда проще.

– Тебе не нужно бояться, – неправильно распознал ее сомнения Мид. – Мы сможем тебя защитить! Лара, все будет хорошо!

Голова кружилась от этого неизменного: «все будет хорошо»! Как в том меме из «Смешариков»: «Все будет хорошо! Нет! Да! Нет! Да! Кроооооош!». Да, это наиболее простой путь, но это предательство себя. Это не ее жизнь.

– Крис, – Лара дотронулась до его щеки, – ты не представляешь, как сильно я тебе благодарна, но это не моя жизнь. Я так не могу.

– Что? – Мид был так уверен в том, что спасает ее, что даже подумать не мог о ее отказе.

– Крис, пойми, меня не заставляли красть те документы, это было моей работой. С тех пор, как мы расстались, я не мечтала о нашей новой встрече. Я была правда рада провести с тобой время в Союзе, но не больше. Я не хочу за тебя замуж, я не хочу менять имя. Я хочу сделать все, чтобы остаться собой.

Крис хотел возразить, но Лара его остановила:

– Если сейчас я соглашусь, неужели ни разу ты мне не припомнишь этого? В порыве гнева, например. К тому же, я – женщина вольная, я люблю независимость. Ты отличный человек, но доверия между нами не будет. Я помню, как ты меня ревновал к Муслиму.

– Лара, ты так говоришь, потому что хочешь защитить! – он постарался снова ее обнять, но Лара вырвалась.

– Я уже никого не хочу защитить, – покачала она головой, – У всех вас проблемы от того, что вы меня недооцениваете, идеализируете. Я – Лара, не Лора. Не кто бы то ни был вами придуманный. Я человек со своими недостатками. Я допускаю ошибки, я проявляю слабости, совершаю аморальные поступки, но я это я. Я не дама в беде. Спасибо, что пытаетесь меня вытащить, но я сама могу за себя постоять.

Мертвая тишина. Крис снова хотел ей возразить, но уже без той его восторженной искренности. Лара перебила:

– Побойтесь свадьбы, мистер Мид.

***

Лара вернулась в отель поздно и пешком. Ноги гудели, но такова цена отказа от идеальной жизни и хождения без сумочки. Больше она так не ошибется.

– Я думал, тебя похитили, – Касторский непринужденно свернул газету, словно внимательно читал, словно не корил себя за то, что не проследил за ней.

– Меня украли, но я вырвалась! – усмехнулась Лара, сбрасывая туфли. – Вы были правы, на меня действительно вышел Ройс.

Вспоминала Лара вчерашний разговор.

– Тебя хотели завербовать? – насторожился Касторский.

– Хуже, на мне хотели жениться…

– Почему тебя все зовут замуж? – поморщился Дмитрий Викторович.

– Мне скорее интересно, почему я все время отказываю…

– Так Ройс был в тебя влюблен?

– Нет! Ройс помог Миду вывезти меня из Союза!

– Невероятно… Но зачем?

– Чтобы Мид на мне женился… Выходит Ройс работал на Мида? – начала вслух размышлять Лара.

– Но зачем тогда была эта история со снимками? Ведь следить за тобой Ройс начал еще в Ленинграде, – подключился Касторский, у которого с появлением Лары служба стала похожа на роман про Бонда.

– Мне кажется, – задумчиво протянула Лара, – Мид был просто частью плана Ройса…

– Что за папка? – Касторский обратил внимание на Ларины руки.

– Мид справил мне американское гражданство.

– И ты приняла? – удивился Касторский.

– Конечно! Дмитрий Викторович, простите, но начинать новую жизнь удобнее с новым именем… С дурацким именем.

– Он отдал тебе документы, несмотря на то, что ты отказала?

– Конечно нет! – отмахнулась Лара, падая на кровать, – Я очень драматично ушла, прихватив их с собой.

– Если он тебя найдет, что ты будешь делать, Лариса? – Касторский не понимал подобной ее беспечности.

– Для начала я буду думать о том, как завтра дам интервью в прямом эфире, а потом надеяться, что убегу раньше, чем американец поймет, что стряслось.

Глава 28. Интервью

Лара сидела в студии. Невероятно, сколького можно достичь, просто не убрав свой дневник, написанный на французском. Об интервью договаривались долго. Удивительное требование молодой писательницы: «говорить только в прямом эфире и никак иначе». На недоуменные вопросы она лишь пожимала плечами, не хочу, чтобы фразы вырывались из контекста. И вот советскую красавицу завели в студию, усадили перед микрофоном и выдали самого въедливого журналиста – Антуана Ламарка.

– Сегодня у нас в гостях скандально известная писательница красного режима – мадмуазель Лариса Ворон! – заявил журналист. – Мадмуазель Ворон, могу ли я называть вас Лариса?

Ларе не понравился мужчина первой же его фразой. Он здесь не чтобы ее понять как писателя, он здесь ради сенсации. Лара не любила желтушников. И все же решила подыграть:

– Мне больше по душе «скандальная писательница красного режима», – усмехнулась гостья и добавила: – обращайтесь ко мне Лара, Антуан.

– Уважаемые радиослушатели, как много вы теряете, не имея возможности видеть нашу очаровательную гостью…

– Если очень хотите меня увидеть, предлагаю приобрести завтрашний выпуск «Пари пресс», мне обещали портрет на первой полосе, – непринужденно сообщила девушка.

– О, Лара, пытаетесь дать рекламу на нашей волне? – подхватил Антуан.

– Конечно, мечтаю, чтобы в мои портреты завтра заворачивали сэндвичи!

Главное не показывать своей тревоги. Не демонстрировать слабости. Нужно все сделать, чтобы сохранить видимость равного боя.

– Но если без шуток, Лара, вы не выглядите типичной гражданкой Советского Союза.

– Вы видели много гражданок? – уточнила Лара.

– Например, визит мадам Хрущевой в США, – он сообщил заготовленный ответ, который должен был смутить гражданку Советского государства.

– Простите, а почему вы берете столь далекий от нас пример? – сориентировалась Лара, – Неужели не можете припомнить визит самого красивого оружия Кремля, Регину Збарскую?

– Находите сравнение с женой вашего лидера унизительным? – не растерялся журналист.

– Отчего же? Нас с Ниной Петровной объединяет любовь к языкам и интеллект, однако ее визит был более десяти лет назад, да и разница в возрасте у нас достаточно большая. Я подбираю для вас более релевантные примеры.

– Не могу не согласиться, интеллектом вы не обделены, – без удовольствия согласился журналист.

– Как любая советская девушка, я получила прекрасное образование, – кивнула Лара.

– И, как любая советская девушка, успели стать политической заключенной?

– Отчего же политической?

– Вас осудили за критику государственного строя и…

– Как грубо, – прервала его Лара, – я была под подозрением в этом деле. Но я живу в разумной стране, которая весьма справедливо рассудила, что вины моей в этом нет.

– Неужели? – хмыкнул журналист.

– Представьте себе! В конце концов, именно я оказалась жертвой. И если здесь стоит кого-либо осуждать, так это вас, Антуан, – она соединила пальцы в замок и с вызовом посмотрела на собеседника.

– Меня? – опешил мужчина.

– У вас имеется экземпляр моей книги?

Мужчина кивнул с таким видом, будто бы не иметь такого экземпляра было бы совсем уж странно, если не сказать преступно.

– Разумеется.

– Так вот, спешу сообщить, что «Слезай с баррикад» опубликовали без моего ведома и отчисления за продажу я не получаю. Выходит, кто-то из вас, представители прогрессивной Европы, тратит деньги, принадлежащие мне.

Лара почувствовала себя Бредбери – он тоже любил предъявлять СССР за то, что ему не платили отчисления. На минуту Антуан смутился, пытаясь придумать, как бы вернуться на путь критики СССР со скользкой дорожки недовольства великой Францией.

– Вы, Антуан, – снисходительно пришла на помощь Лара, – полагаю, пытаетесь выдумать, как бы вернуть меня к тому, что роман у меня антисоветский?

Он промолчал. Ему не нравилась Лариса Ворон.

– Так вот, я и сама хотела обсудить этот щекотливый вопросик. Дело в том, что я критиковала разве что событие, имевшее место в 1825 году. Да, я действительно не согласна с позицией императора Александра, я действительно считаю, что выход декабристов на Сенатскую площадь – глупость. Но ответьте, где здесь критика СССР?

– Вы выступаете против идей революции!

– Я выступаю против идей бессмысленных смертей, – поправила Лара.

– Но как же Октябрьская революция?

– Насколько мне известно, она проходила не в один день с восстанием декабристов, которое я описала? Так как мы можем сравнивать? Давайте тогда приведем в общий ряд революцию и французскую?

Лара помолчала и решила пояснить.

– Поймите, мы живем в мире, все еще оправляющемся от событий последней мировой войны, неужели, живя в таком мире, вы не согласитесь, что бессмысленные смерти ужасны?

– Но ведь вы открыто…

– Простите, я снова перебью, но почему-то вы все относитесь к моей работе, как к какой-то исторической документации! Вы знаете серию книг «Анжелика»?

Антуан буркнул что-то невразумительное, но выражающее согласие.

– Вы воспринимаете эти книги, как документальные романы?

Припоминая сюжет модной дамской беллетристики, Антуан хмыкнул.

– Я свой роман тоже писала, как отражение девичьих грез о любви… Да что греха таить! Я безумна рада, что сейчас мою книгу все читают, но не заблуждайтесь, писала я это на французском и английском, лишь для тренировки языков. А вышло то, что вышло…

– Согласитесь, – внезапно Антуан нашел слова, способные вывести ее из равновесия, – ситуация становится от этого еще нелепее. Вы, Лара, чуть не сели, а ваш брат был убит КГБ.

Девушка побелела. Она ожидала чего угодно, но не упоминаний Кирилла. Нет. Это казалось совершенной глупостью. Верхом жестокости.

– Смерть моего брата – несчастный случай.

Касторский ворвался в кабинет директора радиостанции:

– Как понимать то, что сейчас происходит в студии?! – заорал Дмитрий Викторович.

– А что происходит? – француз отложил сигарету и улыбнулся так, словно не слушал эфир.

– Я попрошу один раз, – взял себя в руки Касторский, – после этого эфира увольте Антуана Ламарка.

– Свобода слова так сильно вас задевает? – усмехнулся директор.

– Послушайте, даже если его убили, зачем говорить об этом девушке, которая похоронила единственного своего родственника пару дней назад? Вы ведь католик…

– При чем здесь моя вера? Это поможет рейтингу.

– А что поможет вам на последнем суде?

Касторский покинул кабинет, не дожидаясь ответа. Нет, никаких извинений не будет. Страшная несправедливость. Все это. Лара не заслужила ничего из того, что сейчас переживала.

***

Условленное место встречи, на случай, если Касторскому придется отлучиться. Угрюмая Лара сидела у студии, жалея, что не курит. Каждый раз, когда ей казалось, что все позади, что время излечит ее душу, врывался кто-то столь бестактный, столь противный…

– Лариса, вы закончили? – из здания вышел ее начальник.

– Мне очень жаль, что все так закончилось, – она опустила взгляд.

– Что? Лариса, тебе не за что извиняться, я слышал эфир.

– Если вы на меня не злитесь, значит ушли раньше, чем все кончилось…

– Что ты сделала?

– Ну, – Лара замешкалась, – Хорошо, что у меня есть документы с американским гражданством… Короче, он все говорил и говорил о том, что товарищи из КГБ убили Киру… Я все слушала, пыталась возразить… В какой-то момент, я не выдержала, воскликнула: «уважаемые радиослушатели, жаль, что вы этого не видите», и со всей силы приложила его мордой об стол…

Лара упала на колени, не желая видеть разочарования на лице начальника. Внезапно, Касторский расхохотался. Лара неуверенно высунулась из коленей:

– Дмитрий Викторович, вас хватил удар?

– Мне самому мужества не хватило поднять руку на европейского мудака, а ты! Лариса, я не знаю, что нас ждет впереди, но я счастлив, что мне довелось с тобой работать!

Лара улыбнулась и выпрямилась.

– Кстати, про будущее, – она протянула ему смятую бумажку, – мне на студии передали…

– Ройс назначает встречу? – Касторский быстро пробежался глазами по посланию.

– Ага, признаться, нет у меня желания идти, – она подумала и добавила, – но очень интересно.

– Не знаю, – покачал головой Дмитрий Викторович, – Если ты хотела исчезнуть, возможно, было бы разумнее не вступать в новые контакты.

– Разумнее… – Лара поправила съехавший шарф, – Но ведь тогда мы не узнаем про фотографии, не узнаем, на кого Ройс работает…

– Я не хочу больше рисковать тобой, – признался Касторский.

Лара удивленно хлопнула ресницами. Какой невероятный сентиментальный порыв! Она посерьезнела:

– Дмитрий Викторович, я вам так скажу, я не верю, что вы или кто-то из ваших ночью лазил под капотом нашей машины и портил тормозную систему, но вот от человека, который меня исподтишка голой снимал ожидать можно чего угодно… Я хочу узнать все, что могу узнать.

***

В условленное время Лара уселась напротив «Свободы» в Лувре. Девушке становилось дурно от того, как отвратительно прекрасно знает ее Ройс. Глядя на свою любимую картину, она думала о том, что не удивилась бы, скажи Дэвид, что осведомлен о ее таланте путешествовать по времени.

– Вы невероятно серьезны, мисс Ворон, раздумываете о том, что из-за моей опрометчивой выходки вас изгнали из страны?

Ройс умел появляться незамеченным. Впрочем, Ларе показалось, что напугать ее хоть чем-то уже невозможно, как, собственно, и удивить. Лара оценила ироничность выбранного им места, но не сообщила об этом.

– Отнюдь, Дэвид, представляю, как было бы славно обзавестись Диснейлендом в пригороде Парижа.

– Любите принцесс? – Ройс спокойно опустился возле нее.

– Скорее принцев, – пожала она плечами, – Так зачем вы меня позвали?

– О, ну как же? Хотел вас пожурить! Зачем, вы уже дважды разбили сердце нашему знакомому историку?

– Неужели только из-за этого? – девушка внимательно посмотрела на журналиста.

– Отчего же? Но, на мой скромный взгляд, замужним женщинам в наше время живется куда проще…

– Не жалуюсь на свою жизнь без второй половинки, – пожала она плечами.

– Возможно… – протянул мужчина, – однако, по моим наблюдениям, вы не чураетесь помощи сильного пола…

– Я вообще сильного пола не чураюсь, вы ведь видели фотографии? – хмыкнула она.

– Мне кажется, вы мне не рады, – поделился журналист.

– Вам не кажется, – усмехнулась Лара, – Я понятия не имею, кто вы такой. Очевидно, что не театральный журналист!

– Вы так говорите, будто нельзя одновременно быть парторгом и сотрудницей КГБ или писательницей и любовницей Сагалаева!

– Плохо следите, – оборвала Лара, – С Муслимом у нас исключительно платонические отношения.

– Простите, если обидел. Но и вы не унижайте достоинств моего журналистского образования! А так, – мужчина неопределенно взмахнул рукой, – Мое имя Дэниел Бодкин, почетный сотрудник разведывательной службы США.

– И скрытый вуайерист? – усмехнулась Лара, словно подобное заявление ее совершенно не удивило.

– Я давно наблюдаю за вами и впечатлен вашими талантами, – Ларе очень хотелось добавить «и формами», но она удержалась, – хочу сказать, что лишь ваша ироничность может быть отнесена к недостаткам, – Ройс почувствовал, что Лара снова хотела сказать какую-то непотребность.

– Приятно, что мои таланты были оценены тайной организацией, но чего вы хотите от меня?

– Я хочу не от вас, а для вас, прекрасная Лара! Для всех нас не секрет, что страна предпочла от вас избавиться, идти вам особенно некуда, ведь замуж вы решили не выходить… Поэтому, я бы хотел предложить вам работу в нашей организации.

Лара подумала, что больше, чем звать ее замуж, мужчины любили принимать ее в тайные общества.

– С чего вы взяли, что я соглашусь? – не поспешила отказаться она.

– Как же? Я же еще не сказал самого главного! Поработайте на нас пару лет и мы придумаем, как вернуть вас в СССР. Правда, едва ли я понимаю, зачем вы туда так хотите…

– Я не думаю, что вам подойду, – сообщила Лара.

– Не знаю, – покачал головой сотрудник тайной службы. – Мое задание, связанное с мистером Найтом, вы выполнили практически безупречно! Еще бы та балеринка согласилась остаться в Европе.

Лара невольно улыбнулась: она так и знала, что Ройс был сильно в этом замешан.

– Дэвид… Простите, Дэниел, я не хочу показаться вам занудой, но вы так сильно меня подставили, что едва ли я могу вам доверять.

– Лара, – с легким разочарованием покачал головой Ройс, – Мне же нужно было достать вас из Союза. Неровен час, вы бы пустили там корни, выйдя за Сагалаева. А ныне, вас ничто не держит.

– Ничто не держит? – неожиданно зло девушка вскинула голову: – Кирилла тоже вы устранили, чтобы не тянул меня к земле.?

– Смерть Кирилла – большая потеря и для нас. Я искренне приношу вам свои соболезнования… Я ведь не убийца… В этом случае я не убийца.

Почему-то Лара захотела ему поверить. Она не хотела жить в мире, где могут убить просто так, для достижения цели.

– Зачем же вы меня сватали Миду? Так бы я пустила корни в Нью-Йорке, недалеко от Колумбийского.

– Сомневаюсь, – быстро отозвался Ройс, – вы бы заскучали, ведь ни одна кафедра Колумбийского вас бы не приняла.

Лара нахмурилась. В голове крутился однозначный логичный ответ на это заманчивое предложение.

***

Лара скинула туфли и упала на кровать рядом с Касторским.

– Чего хотел Ройс?

– Вербовал меня в ЦРУ, как особо талантливого сотрудника КГБ.

– Ройс из ЦРУ? – поразился Касторский, складывая газету, – И почему ты отказалась?

– С чего вы взяли, что я отказалась? – пробурчала в подушку Лара.

– Брось, Ворон, ты бы не вернулась сюда, если бы стала сотрудницей разведки штатов, – заметил Касторский.

– Он обещал меня на Родину вернуть…

– А ты не этого хотела? – удивился начальник.

– Дмитрий Викторович, какой вы странный! – подскочила Лара. – Как я смогу на Родину вернуться, если предам ее?