Читать книгу: «Посиделки на Дмитровке. Выпуск десятый», страница 3

И только время спустя, год или два, догадалась, что этот рассказ и есть моя вера, моё древнее желание: чтобы так всё и было на Земле: «Прислушаться, свериться, укорениться пора!»

Недаром мой старший сын, Серёжа, истинный мой друг и наследник, создал своё «Превратиться в дерево» и даже не изменил названия стиха…

Сергей Золотусский

Превратиться в дерево

 
Да, в этом году, посмотри! – уродится рябина,
Как ветки легки все от нежной и кремовой пены!
Да, в хмурые майские дни, вопреки непогоде…
Какая такая причина?
 

 
Три года она не цвела, как же тут разобраться
в природе,
В нетленной, мгновенно мои наполняющей вены?
Ах, все предсказанья, наверное, дело пустое…
Всё дело в настрое особом,
особом настое,
Что копится в почве,
что в воздухе бродит, струится…
Свершилось! – Раскрылись цветочные чистые лица!
Под жёсткой корою, почувствуй! – пульсирует камбий,
А корни прислушались к адовой топке ядра,
А листья сверяются с звёздами…
Так бы и нам бы:
Прислушаться, свериться, укорениться пора!
 

 
И ты мне поверишь, как тягостно было бесплодье!
Тепло принесла только третья по счёту гроза…
Но я не могу, не могу разобраться в природе!
Цветочная пыль (аллергия!) слезит мне глаза…
 

май 1987 г.

© Татьяна Поликарпова, 2019

politatiana@yandex.ru

Sine me, liber, ibis in urbem (лат.)
«Без меня, книга, пойдешь ты в город»

Напутствие Овидия, находящегося в ссылке – его книге, отправляемой в Рим

Памяти Жанны Гречихи

30 ноября 1940 – 23 июня 2019

Не так давно Жанна Гречуха попросила меня записать это древнее изречение. И вот оно пригодилось. Ее новая книга «Альбом Московской барышни» увидела свет без нее. Жанна успела частично опубликовать свои интереснейшие записные книжки. Это строфы рождающихся стихов, пришедшиеся по душе цитаты, заметки наблюдательной души. Предлагаем фрагменты этой удивительной книги.

Наталья Коноплева

Полностью книгу можно прочесть здесь: https://clck.ru/Gscfb

Из Альбома Московской барышни

Жанна ГРЕЧУХА

18 марта 2013 г.

Притча о человеке, без которого нельзя начинать праздник

«Вождь! Почему мы не начинаем праздник? Уже пришли музыканты, и факельщики, и гости с корзинами фруктов, а мы всё не начинаем?»

«Ещё не пора» – ответил Вождь.

Но вот, наконец, появился один человек. У него не было ни барабана, ни бутыли пальмового вина, но зато лицо у него было абсолютно праздничное.

«Что же, праздник начинается!» – сказал Вождь.

Воспоминания

У памяти хороший вкус.

Французская пословица

Даже молитва такая есть: «Избави меня, Боже, от воспоминаний!»

Как советовала птица Додо Алисе: «А прежде, чем куда-нибудь пойти, хорошо бы заранее знать, а как ты оттуда выйдешь».

Но я никогда не думала о последствиях. Вот и получался плохой конец у моих сказок. А на самом деле – «уровень отношений» был слишком высоким. В общем, режиссёр из меня, увы, не получился. Актёров для своих постановок я выбирала неудачных. Вот почему они не могут забыть, как я их сначала любила, а потом, не объясняя – уходила.

«Нужно уметь переворачивать страницы»

(Мэтр)

«Не пилите опилки. Не склеивайте разбитую чашку».

Любимые пословицы

«А с весёлого и беда, как с гуся вода»

«Свою любовь нужно прятать так же хорошо, как ворованную лошадь».

«Своего Будду в своём храме сторожи сам».

«Человек без тайны беднее, чем без имущества».

«С горем – одну ночь».

«В любви нет завтра».

«Вслух мечтать – чёрта тешить».

«Богу молись и чёрту не груби».

«Ходи, пока ходится, и люби, пока любится».

Шестая позиция

Первая позиция – Я.

Вторая – Я и моя семья.

Третья – Я и мой род, район округ.

Четвёртая – моя страна.

Пятая – белая раса, католики, православные.

Шестая позиция – Я и человечество.

Например, Гриша Перельман – живёт в шестой позиции. И каждый, кто посвящает себя творчеству, служит всему человечеству.

Вот почему: «Стихи всехние». И Моцарт – всехний! А Пушкин – только наш, ибо непереводим!

Трудней всего

Простить себя.

Я этого не знала.

Когда, вдруг,

В толчее вокзала

Смотрела, молча,

На тебя.

Простить себя

За то безумье.

Простить?!

22 марта 2013 г.

– Почему я никак не могу навести порядок? Психолог Аннетта спокойно ответила:

– И не получится. Уйдёт воображение.

Но я наивно верила, что в один прекрасный день я сумею все рукописи и воспоминания разложить «по полочкам».

Зачем? Чтобы попрощаться.

27 марта 2013 г.

Какая-то наивная

Глупая тайна

Лишала меня

Покоя.

Настойчиво

Уверяла,

Что отныне

Нас только двое.

И она имеет право

Диктовать мне,

Как жить

И что делать.

23 августа 2013 г.

«Сны Акиро Куросавы».

На чёрном фоне надпись: «Я видел такой сон». Фильм человека в 75 лет.

Сколько фантазии, блеска, игры! Какой молодой фильм!

«Когда ты утром, наедине с белым листом, «вслед за кистью», начинаешь рисовать – это такое счастье.

Ничем это не заменишь».

(Александр Архутик, Интервью)

24 августа 2013 г.

«Будучи сами закрепощенными людьми, мы стараемся закрепостить других».

(Лёша Ризин)

Вручая аттестат, директор школы Ольга Савельевна сказала:

– Ты проживёшь счастливую жизнь. Никогда не будешь знать, где ты переплачиваешь, где недоплачиваешь. Ты ведь считаешь в пределах десяти.

И добавила:

– Революция сыграла с тобой злую шутку. Она лишила тебя твоих мужчин.

Через много-много лет я вспомнила её слова, когда встретила «адресатов лирики» в Тифлисе. Мужчин, которые встают на колени, целуют руки, дарят розы, обращаются к тебе на «Вы».

25 августа 2013 г.

Обожание, которое ничего не просит.

«Почему Вы не хотите продолжить наше знакомство?»

Не могла же я сказать: «Потому что Вы – Двойник. Я хочу забыть всё, что связано с Грузией, а Вы меня

возвращаете в Тифлис, в солнечное лето, в Театр, в мою любовь».

Он посмотрел на меня очень строго. И повторил свой вопрос.

«Что же, давайте продолжим НАШЕ знакомство.

Запишите мой телефон».

26 августа 2013 г.

Антресоли.

Это городской чердак. Старые журналы, книги, письма. Всё складывают туда «до лучших времён».

У меня никогда не было желания (и времени) разобрать рукописи. И потом я не умела «заставлять себя» – наводить порядок.

Когда я прилетела весной 1983 года в Тифлис, я уже заранее знала, что моя прежняя жизнь – разрушится. И придётся всё (!) начинать сначала.

Строить новый дом. Прощаться с друзьями. И с профессией.

«The summing up». Подводить итоги. Зачем?

Я превратилась в другого человека. Как это объяснить своему окружению?

Спросить совета у своего поэта.

27 августа 2013 г.

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Знаешь, что это?

– Нет.

– Так мы в детстве запоминали цвета радуги.

– О, Я догадался! Красный. Оранжевый. Жёлтый. Зелёный. Голубой. Синий. Фиолетовый.

Но я ещё никогда не видел радугу. Только в книжке. А Вы видели?

– Однажды даже двойную. Язычники верили, что Боги спускаются на Землю по этому мосту.

«Кто нищ три дня, тот нищ всегда». (English proverb).

«По одёжке протягивай ножки».

«Мой стакан мал, но я пью из моего стакана». (Французская пословица)

28 августа 2013 г.

Чердак или подвал?

Разумеется, чердак. Видны звёзды. Можно назвать: «мансарда». Зажечь свечу, взять в руки перо или кисть и придумывать свой «таинственный мир».

Гия Певчий Дрозд.

Нанёс визит с нежно-розовыми розами.

– А Вы с какого года? Под каким созвездием?

Он посмотрел строго, удлиняя дистанцию.

– Я пришёл к моей Королеве. И мне совершенно всё равно, сколько у неё детей, и как они воспитаны.

– Вы ему нравитесь, – сказала Лали.

– Не думаю. Просто – знакомство.

Я показывала ему «мою грузинскую среду», потому что Он – был двойником «адресата лирики», напомнил

его: ростом, жестами, голосом.

Я была не в силах прервать это «знакомство».

Оно – прервалось само.

Но тот дождь, когда мы шли от метро, и я могла бы взять такси, но не хотела его обижать.

– Как Париж? – спросил Он.

«О, Париж!». Его не расскажешь.

Гобелен.

Во всю стену.

Вытканы все мои сверкающие Герои и Друзья. И силуэты любимых городов.

Неисчезающие тени. Спасибо, что вы были в моей жизни.

Боже! Как же мне нравилось раньше: дерзить, «ставить человека на место», наживать себе врагов. А теперь я не могу НИКОГО обидеть.

«Мне всех жалко», – сказала Медея. «Я не могу поставить сатиру».

Олег Попцов неслучайно не хотел посылать меня в Грузию.

Кто же это сказал: «Может, Вы и ушли от Грузии, но она из Вас не ушла».

Знание этикета освобождает тебя от ненужных общений, случайных людей; ты замечаешь детали и избегаешь сетей «диавольских».

Этикет служит твоим Ангелом-Хранителем.

«Всесильный Бог деталей».

Почему меня так поразила пословица: «В нужде с кем не поведёшься».

Коля Томашевский небрежно обронил: «Брать деньги за знания? Защищать диссертацию? Да я лучше переведу какой-нибудь роман с итальянского».

Застолья у Тани Корольковой в эпоху цветного телевидения (1969—1971).

Светская жизнь.

Слишком поздно я поняла, что не хочу «платить за светскость» своим временем и душой.

Книга по хиромантии.

«По линиям руки, дружба только „на равных“, а в любви Вас должны любить больше».

– Главное, чтобы тюрьмы не было.

– И азарта.

Мы с Хмелем рассмеялись.

Разговоры

– Но почему Вы уходите?

– У нас с Вами разные представления о слове «дружба».

– Но я исправлюсь!

– Нет! «Характер не лечится». Вам нравится быть несчастной.

Житейские истории

Мой папа не мог больше приходить в свой дом. Потому что вся его радость принадлежала моей маме. Когда я выходила замуж, он мне сказал:

«Следи, чтобы тебя очень любили, женщине это необходимо. Не снижай уровня своих требований». Он и представить себе не мог, что мой муж на вопрос: «Когда у меня будет операция», – ответил:

«Понятия не имею».

Папа всю ночь не мог уснуть.

Другое воспитание. Другой состав крови.

(Таня Королькова, 1970)

Мне бы хотелось всех моих друзей перезнакомить и исчезнуть! Манана, мама Луки, пригласила на его

сольный концерт, 4.IX в среду, в 19 ч, малый зал Консерватории. Лука в сентябре уезжает в London.

Учитель

Привычка всё контролировать, советовать, жить по расписанию.

– Нужно взять учителя по вокалу. Улыбнулся.

– Родительский долг. Будет петь авторские песни, но профессионально.

– Не нужно меня исправлять и переделывать!

– Но я же не камикадзе!

– Надеюсь!

(Неужели я стала «захваченным астероидом»? )

Есть друзья, которых ты прячешь.

Лера Маркова, Ольга Крестовская, Ната Колузганова. Только для меня! Ибо остальные «знакомые» попытаются «рецензировать».

Не разрешаю!

Это – мои «сокровенные острова».

Вообще – красота нормы. Здоровье, счастье. Мои декорации.

Запомнилось:

«Екатерина II сообщает итальянской примадонне, что «она платит ей за концерт столько же, как своим

маршалам». «Так заставьте их петь».

Ответ свободного человека. Примадонна отказалась петь.

«Во время концерта Её Величество позволила себе беседовать со своим фаворитом».

Конь Состав. Его выводили на сцену Большого театра. То ли в «Князе Игоре», то ли в «Иване Сусанине».

«Мои родители благодаря ему поженились. А я пошёл учиться в Тимирязевскую академию. На факультет Коневодства. Мой преподаватель мне сообщила, что это она выводила Состава на сцену Большого театра.

Познакомилась со своим мужем, перестала петь и занялась коневодством».

(Сообщено Н. Григорьевой)

«Да не оскудеет рука дающего».

– Кто это сказал?

Это выражение из Библии. Или из Евангелия.

– Мне нужно прочесть эти книги?

– Всенепременно. Человечество две тыщи лет изучает священные книги.

– …И сказал Сатана: я разложу перед человеком все мёды мира, и он будет мой!

– Нет, – сказал Христос, – ибо не хлебом единым жив человек.

– Это притча?

– Да!

Беседы с Даниилом Первым.

Из французского языка ты должен заполнить два глагола: «etre et paretre». «Быть и казаться».

Где бы ни был, не нужно «казаться» более успешным и более богатым, чем ты есть. Будь со всеми на равных, но помни: «твой прадедушка и твоя прабабушка защитили кандидатские диссертации в Страсбурге». Это тебя будет лишать снобизма.

Моя дочь:

«Неужели Вы могли бы ударить женщину?»

– Мама! Почему ты молчишь?

– Вспомни Марлона Брандо в фильме «Трамвай „Желание“». («Жертва на 50% сама виновата в преступлении»).

«Отдарить, чтобы не благодарить. Я под этим небом одна.

Отойдите и благодарите!»

(Марина Цветаева)

Ах! Умение уйти вовремя – свойственно аристократам и англичанам.

Вот придёт Жанна…

Наталья КОНОПЛЕВА

Вот придет Жанна… – однажды стали поговаривать в нашей компании. – Вот придет Жанна, и вы все удивитесь!

И она пришла, села среди нас и обласкала всех веселыми яркими глазами. Мы приготовились слушать.

– Вообще-то я ведьма, – непринужденно заявила Жанна, – вот у меня и глаз косой, и ямочка на щеке.

Глаз у нее не был косой, а просто по-особому задорный и независимый, но мы поверили. И наперебой стали

расспрашивать про приметы, характеры и судьбы. Она охотно отвечала, и все ее определения удивительно

сходились с тем, что мы чувствовали сами. Жанна знает огромное количество народных примет, заговоров,

поверий. Как филолог. Ее здоровая интуиция подсказывает ей сторониться всего плохого и даже упоминаний о нем: болезней, несчастий, неудач. Черный с белым не берите, «Да» и «Нет» не говорите… Такие строгие правила

игры.

Своими «ведьминскими» талантами Жанна не злоупотребляет, но порой случались удивительные сюжеты с ее участием. Так, избранная партийной властью Галина Семенова, главный редактор журнала «Крестьянка», вдруг взяла и грубо, без объяснения причин сняла верстку с уже набранными стихами Жанны. Захотела показать независимой и гордой коллеге, кто здесь главный.

– Слабые мстят, сильные прощают, а очень сильные карают, – сказала ей Жанна. – Тебя здесь скоро не будет.

– Ты угадала, я как раз ухожу. В Политбюро КПСС!

– Ну что же, – ответила Жанна. – Придется убрать всю компашку!

Через две недели Политбюро навсегда ушло из нашей жизни, как дурной сон. Окружающие с суеверным трепетом поглядывали на Жанну и радостно говорили ей:

– Ну, ты заодно с Семеновой все Политбюро свалила!

Наверное, так на самом деле и было.

А вообще-то она – Божией милостью журналист, поэт и писатель. В годы, когда записные журналисты

хором славили КПСС – ее очерки, ее рассказы и стихи были, как глоток ключевой воды. Она писала о художниках,

режиссерах, поэтах, отнюдь не обласканных тогдашней властью. А ее стихи просились, чтобы их пели, так они

сокровенны и звучны.

Она очень тонко чувствует и понимает любовь и пишет о ней чисто и светло.

Жанну надо завоевывать каждый день и дружить с ней, «приподнявшись на цыпочки».

Она ведет мастер-класс для школьников, мечтающих стать журналистами. Они все ее обожают. Жанна ощущает, как широко раскрытые восторженные глаза ее учеников впитывают ее энергию. Но, переборов прямо-таки физическое изнеможение после такой энергоотдачи, она снова и снова приходит в свой мастер-класс.

Ведь что такое талант? Это выброс энергии. И всё чудо в том, что чем большим ты делишься, тем больше

имеешь.

Вот придет Жанна… И мир вокруг сразу станет праздничным и многоцветным, польются прекрасные незнакомые стихи, зазвучит филигранная проза, и работа осенит вас счастьем творчества…

15 февраля 2004 года

© Наталья Коноплева

nakon2004@mail.ru

Олег ЛАРИН

Многоликий и неуловимый

Эта книга³ появилась на свет благодаря доступу к архивам КГБ, ФБР, ЦРУ и свидетельствам участников событий. Впервые стало возможным заглянуть в «тайну за семью печатями», о которой раньше только догадываться, а заодно приоткрыть кулисы подлинных деяний ОГПУ-НКВД-КГБ на международной арене.

Эта книга – плод коллективного сотрудничества офицера ФСБ/КГБ, журналиста Олега Царева и английского историка Джона Костелло… «За полтора года, которые ушли на написание этой книги, – свидетельствует последний, – мы затратили сотни часов на телефонные переговоры и переслали в Соединенные Штаты и Россию многие килограммы бумаги. Наша совместная работа протекала на удивление гладко благодаря терпеливой работе Олега с архивистами, которые проявили горячее стремление помочь делу. Когда понадобились материалы об Орлове из архивов ФБР и ЦРУ, мне удалось получить только половину хранящихся там дел: остальное по-прежнему не выдают…» /Что же касается британской разведки, то она безапелляционно заявила, что ее «документы должны остаться закрытыми навечно»/.

Обоих авторов – и западного, и российского – интересовал агент, который в течение почти полувека считался в КГБ предателем. Выдающийся сталинский шпион, один из самых ценных «бриллиантов из сокровищницы» советской разведки, секретный резидент в Англии, Франции, Германии, Испании, таинственно исчезнувший из Барселоны летом 1938 года и объявившийся в США в 1953 году с разоблачительной книгой о преступлениях «вождя народов», носил имя Александра Михайловича Орлова.

«Коммунист» с чернильным пятном на обложке

14 ноября 1969 года перед дверью квартиры в доме №400 по Мейнард-стрит, где проживали преподаватели Мичиганского университета, остановился плотный незнакомец в темно-сером пальто. Позвонив в дверь, он попытался восстановить в памяти словесный портрет субъекта, в поисках которого объехал почти всю Америку, и с которым сейчас ему предстояло познакомиться. «Выше среднего роста, атлетического сложения; нос слегка перебитый; лысеющая голова. Носит короткие усы; очень решительные черты лица; отрывистая, резкая речь, серые пристальные глаза…»

Незнакомец слышал, как поочередно лязгали замки в квартире №703. Сдерживаемая крепкой цепочкой, дверь слегка приоткрылась, и на него глянули серые подозрительные глаза совершенно лысого человека, без усов, с дряблой, склеротической кожей и отнюдь не атлетической фигурой. Тем не менее, чутье разведчика ему подсказало: это – Орлов.

– Что вам угодно? – спросил жилец по-английски.

– Я – Феоктистов, сотрудник Организации Объединенных Наций, – быстро сказал посетитель. – Можно к вам, Александр Михайлович? У меня письмо от вашего старинного друга.

За дверью чуть помедлили, наконец, звякнула цепочка, и Феоктистов шагнул через порог.

– От кого письмо? – бесстрастно спросил Орлов, отступая вглубь квартиры и продолжая буравить взглядом незваного гостя.

– От Николая Архиповича Прокопюка⁴, вашего подчиненного в Испании…

Феоктистов вынул конверт из кармана и передал его хозяину. Но тот пожал плечами и заявил, что впервые слышит это имя и что «уважаемый сотрудник ООН», по-видимому, ошибся адресом. Он уже готов был вернуть письмо посетителю, как в гостиную ворвалась разгневанная женщина.

– Саша, это агент Лубянки! – закричала она по-русски и выхватила пистолет. – Он явился, чтобы убить нас!

Вытолкнув мужа из комнаты, она приказала Феоктистову встать лицом к стене с поднятыми руками и вполне профессионально обыскала его, не забыв осмотреть даже ручные часы и внутреннюю часть обуви.

– Успокойтесь, Мария Владиславовна! – сказал Феоктистов, подчиняясь ее приказам. – Я пришел сюда, чтобы специально заверить вас: на Лубянке Орлова больше не считают предателем. Поверьте, ни я, ни КГБ не собираются покушаться на ваши жизни, – он протянул ей зеленый дипломатический паспорт, удостоверяющий, что его владелец действительно является членом советской делегации ООН в Нью-Йорке, и в завершении добавил, что мог бы связаться с ее сестрами, которые в данное время живут в Москве и что у них все благополучно.

Похожая на худую, нервную птицу, жена-телохранительница метала на «агента» громы и молнии и, размахивая пистолетом, на грани истерики, не уставала повторять, что если он и не является убийцей, то уж провокатором – несомненно, и что она намерена сообщить об этом в местную службу ФБР.

Перед тем как покинуть квартиру, Феоктистов случайно обратил внимание на относительно свежий номер газеты «Правда» и журнал «Коммунист» с чернильным пятном на обложке и со штампом местной библиотеки. Это его удивило, и он отметил про себя, что Орловы, несмотря на тридцатилетнюю разлуку с родиной, по-прежнему проявляют живейший интерес к Советскому Союзу, и у него появилась надежда, что он еще сможет завоевать доверие супругов. Особенно обнадежила его реплика экс-резидента: «Я хочу поговорить с вами. Позвоните мне сразу же из телефонной будки на другой стороне Мейнард-стрит».

Феоктистов так и сделал. В отличие от жены в голосе Александра Михайловича не было никакой враждебности.

– Скажите, вы – мой коллега? – нетерпеливо спросил он. На что Феоктистов, тщательно обдумывая слова, сказал, что ему поручено передать привет от «старых друзей», которые считают его преданным товарищем и «истинным патриотом» и не верят в его «предательство». На вопрос, нельзя ли им встретиться в более спокойной обстановке, Орлов ответил уклончиво: «Лучше поговорим по телефону». Секретные сведения, которыми он когда-то располагал, конечно же, во многом утратили свою свежесть, но, тем не менее, он не исключил возможности физической расправы над ним с целью сведения счетов. И все же этот разговор притягивал его. За тридцать один год американского «подполья» Феоктистов был единственным человеком «оттуда», кто заговорил с ним.

Летом 1938 года Орлов находился на вершине свой карьеры и пользовался личным доверием Сталина. Даже сам псевдоним Орлов, по некоторым сведениям, был предложен самим Сталиным! Он имел звание майора госбезопасности и был награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Бежав из Испании в Америку, он стал, таким образом, самым высокопоставленным из советских «агентов внедрения», которые когда-либо бежали за рубеж. Переправляясь через Атлантику, Орлов вез с собой множество секретных данных и более шестидесяти имен нелегальных сотрудников НКВД, которые работали в Англии, Германии, Франции, Испании, не говоря уже о том, что он был в курсе многих тайн «лубянского двора» в эпоху Ягоды и Ежова. Поэтому-то Феоктистов так стремился вызнать, не сообщил ли Орлов каких-нибудь «секретов» во время допросов в ФБР и ЦРУ после 1953 года, когда вышла его сенсационная книга «Тайная история преступлений Сталина».

Но в телефонной беседе бывший резидент НКВД предпочел говорить на отвлеченные темы.

– Как поживаю? В добром здравии!.. Но жизнь здесь скучная. Людям, вроде нас, они не доверяют.

Свою книгу назвал «криком души», попыткой раскрыть причины «восхождения тирана к власти», сообщив при этом, что многие факты из биографии «вождя» он почерпнул из рассказов Павла Аллилуева, брата жены Сталина, с которым везде работал в Германии в конце 20-х годов. Из его объяснений, порой сбивчивых и туманных, Феоктистов сделал вывод, что Орлов через него пытается достучаться до КГБ и заверить его руководство, что он никого не предавал и не выдал никаких секретов.

Феоктистов пообещал, что в скором времени снова приедет в Мичиган. Но когда в феврале 1970 года он позвонил в квартиру №703, то оказалось, что вскоре после его визита Орловы уехали.

Бывший гранд разведки и его жена вновь ушли в подполье.

Лицо под маской

Игорь Константинович Берг – это имя чаще всего использовал Орлов, чтобы скрыть подлинное свое лицо. Лев Лазаревич Никольский – таким знали его коллеги по следственной работе в Архангельске, когда сообща вылавливали иностранных агентов, оставшихся на Севере после оккупации его союзническими войсками Антанты. Псевдоним Льва Николаева Орлов получил летом 1926 года, когда отправлялся на первое свое задание за рубеж в качестве сотрудника торгпредства в Париже. Торговым советником и коммерсантом Львом Фельделем он стал в Германии зимой 1928 года, хотя настоящей его миссией была отнюдь не коммерция, а шпионаж, но об этом никто не догадывался в его респектабельном офисе, размещавшемся в самом центре Берлина. Наконец в архиве КГБ хранится подлинный американский паспорт в красной корочке за №56642 с печатью госдепартамента, который был выдан 23 ноября 1932 года на имя Уильяма Голдина. Уверенное, словно отлитое в бронзе лицо Орлова на паспортной фотографии выражает властную решимость разделаться с врагами революции раз и навсегда. Его самоуверенный взгляд выражает нечто такое, чего не должны знать другие.

Для человека, который за 20-летнюю карьеру неразоблаченного шпиона сменил бесчисленное множество псевдонимов, надевать чужую личину было так же привычно, как мыть руки перед едой. «Одно лишь его лицо из архивов ФБР показывает, – замечает историк Джон Костелло, – что в период пребывания в убежище в Соединенных штатах он использовал не менее восьми разных имен». Его соавтор Олег Царев добавляет: «Если числом вымышленных фамилий измерять многоликость шпиона, то еще десяток псевдонимов, которые обнаруживаются в архивах КГБ, показывают, насколько сложной была маскировка Орлова».

Кстати говоря, последняя фамилия Орлова, под которой он известен теперь всему миру, тоже является вымышленной. На самом деле он Фельдбин, Лейба Лазаревич Фельдбин, который родился в Бобруйске в 1895 году. Его отец происходил из многодетной семьи евреев-ашкенази, которые переселились из Австрии в лесную белорусскую глубинку незадолго до вторжения Наполеона в Россию. Его родственники, еще до революции эмигрировавшие в Америку, вспоминали, что в детстве ребята любили играть с Лейбой, потому что он был «предприимчивым, смекалистым и вообще прирожденным лидером».

Оставив Бобруйск, юноша сначала учился в Институте восточных языков⁵, потом поступил в Школу правоведения при Московском университете. Служил на двух войнах – Первой империалистической и Гражданской. Особенно отличился в польскую кампанию, когда возглавил летучие операции на занятой противником территории – взрывал мосты, железнодорожные пути, электростанции, выводил из строя телефонные и телеграфные линии. Прославился тем, что пленил полковника Сеньковского, который командовал польскими диверсионными отрядами. Сведения, полученные от шляхтича, как сообщал штаб 12-й армии, позволили «повернуть на 180 градусов безвыходную военную ситуацию». Его участие в самых рискованных операциях вдохновляло бойцов, которыми он командовал. Одним из них был Макс Безанов, который впоследствии стал личным шофером Сталина, снабжая Орлова надежной информацией.

История восхождения наверх будущего супершпиона весьма характерна для всей плеяды «пламенных сынов революции». Он служил под непосредственным руководством Артузова, Крыленко, Вышинского. Именно ему в 1923 году Дзержинский поручил расследование «экономического преступления» в связи с коррупцией в промышленности. Орлов представил свои выводы Политбюро, на заседании которого председательствовал Сталин. Он участвовал в составлении первого Уголовного кодекса. В качестве бригадного командира, получив под свое начало шесть полков пограничных войск, обеспечивал охрану рубежей с Персией и Турцией. Тесно сотрудничал с начальником регионального ОГПУ Лаврентием Берия, который потом стал наркомом НКВД.

Одно перечисление занимаемых им в 20-е годы должностей могло бы стать темой для отдельного развернутого исследования, но нас в данном случае интересуют его тайные шпионские деяния…

«Три мушкетера» из Кембриджа

Весенним днем 1934 года Орлов шел по одной из людных парижских улиц, не подозревая, что над ним нависла угроза разоблачения. Давно канули времена, когда он в качестве резидента пользовался легальным статусом сотрудника советского торгпредства, который обеспечивал ему надежное дипломатическое прикрытие. Но провалы следовали за провалами, и отныне, чтобы слыть удачливым игроком в тайной войне умов, нужно было стать «нелегалом». 30-е годы – золотое время так называемых «великих нелегалов» благодаря новаторским методам Орлова и его коллег, которые создавали по всей Европе сеть подпольных агентур. Он овладел всеми азами подпольного ремесла, включая умение оторваться от слежки. А чтобы встретиться с агентом, свидания приходилось назначать в библиотеках, погруженных в полутьму кинотеатрах или в кабинетах «доверенных дантистов». Однако чтобы отличить провокатора от настоящего осведомителя, требовалось обладать еще обостренным чутьем, которому не выучиться ни в одной разведшколе мира.

– Лева! – услышал он сзади дружеский окрик. Очень хотелось обернуться назад и увидеть того, кто знал его как Льва Николаева⁶, но Орлов подавил в себе это желание. Он теперь Уильям Голдин, гражданин США, бизнесмен.

– Лева, да что ты не узнаешь старых друзей?

Перед ним стоял некто Верник, его бывший коллега по «торгпредству», который остался во Франции и был осужден Центром на Лубянке как невозвращенец. Неряшливая одежда, небритое, преждевременно состарившееся лицо. Орлов понял, что жизнь не баловала беглеца Верника, вдобавок ко всему он умолял помочь ему вернуться на родину и устроиться там на работу.

«Голдин» почувствовал, что его репутации нелегального резидента во Франции нанесен смертельный удар. К тому же через несколько дней он узнал, что невозвращенец стал разыскивать его через торговое представительство в Париже, вовлекая в свои поиски других советских перебежчиков. Москва решила, что Орлову пора менять страну проникновения. Он получил приказ переехать в Лондон и принять руководство группой «нелегалов».

Дело, за которое взялся бизнесмен Уильям Голдин⁷, стало одной из самых важных разведывательных операций за всю историю ОГПУ-НКВД-КГБ.

Разумеется, Орлов-Голдин-Швед никогда не был тем бизнесменом, за кого себя выдавал. Но он настолько вжился в этот образ, так глубоко разработал биографическую легенду уроженца Австрии, эмигрировавшего в США, что даже говорил по-английски с легким немецким акцентом. Для большей убедительности он основал небольшую экспортно-импортную компанию под названием «Америкэн рефриджерейтор компани, лтд», которая занималась законным бизнесом, импортируя лучшие модели холодильников американского производства. Офис Орлова располагался в комфортабельном здании над лондонским отделением Голливудского бюро по найму киноактеров, штаб-квартирой «Энциклопедии Британики» и школой современных танцев.

Первоочередной задачей «Шведа» стала организация внедрения в британскую разведывательную сеть. [А для этого надо было менять привычные методы вербовки агентов. По словам Орлова, нужно было «реорганизовать свои разведывательные операции на чужой территории таким образом, чтобы в случае провала какого-нибудь агента следы не приводили в посольство СССР и чтобы советское правительство имело возможность отрицать любую с ним связь». ]⁸ Прежде всего, требовалось отказаться от услуг местных коммунистов и сочувствующих им радикалов, которые могли «засветиться» и подвести резидентуру, и переключить внимание на сыновей политических деятелей, правительственных чиновников и влиятельных членов парламента, для которых продвижение по службе происходит как бы автоматически. Соответствуя имиджу британского консерватора, они должны были, по мысли резидента, подыскивать себе работу на дипломатическом поприще или в разведке, чтобы приносить максимальную пользу Стране Советов. Так были завербованы «три мушкетера» из Кембриджа, тайным крестным отцом которых стал Александр Орлов.