Читать книгу: «Любовь и головы. Пособие для начинающих», страница 11
Нам всем одиноко с тех пор, как его не стало. Говорят, что время должно лечить все, но почему же это с нами не работает? Мы только становимся дальше друг от друга, спорим о каких-то ерундовых мелочах и бежим изо всех сил, но в разные стороны. В эталонные семьи в глянцевых журналах мы бы явно не стали сниматься. Да и кому нужен этот лубок. Не тот проект, все по своим норкам. Да и нужен ли нам другой дом, кроме своих собственных? Тут только шум Байкала, его капризный климат да суета по коммуналке.
Туристы думают, что это самый счастливый дом в поселке, но что там считает граф Толстой, да что там все твое собрание сочинений, папа? Если тебя нет, кто будет все это читать и кто будет писать важные вещи в твоем кабинете с видом на озеро? Разве что сдавать его внаем самоуверенным романтикам, но стоит ли оно того.
Хмык взрослой женщины или хнык маленькой девочки. Мысленный обзор других комнат, которые, как кажется, застыли и ждут своего праздника. В мифологической серии Льюиса такое было – когда все замерли и заснули в ожидании Аслана, с которым придет весна и все станет на свои места. Только здесь ожидание явно затянулось, и Царь Зверей никогда не придет.
Папа, я обещаю тебе, мы научимся быть счастливыми и научимся быть семьей. Я знаю, мы все немного далеки от того, какими бы ты хотел нас видеть. Каждый наделал своих ошибок, и не на всякой из них мы чему-то научились. Наша жизнь не каждый день праздник – просто она так устроена, сам знаешь.
Веришь, я до сих пор слышу тебя в каждом уголке этого дома. Как будто снова услышу твои тяжелые шаги – и все встанет на место. И мама не будет больше грустить, и все наполнится светом. Будет много света. И мы пойдем смотреть звезды. И будем все вместе пить чай с настоящим шоколадом. И сирень распустится так живо, так ярко.
…Отвлеклась. Отвела взгляд от парусника на картине и поглубже нырнула в одеяло. Этот диван спасает от всех невзгод и дурацких проблем…
Отец, знаешь, скоро зацветет сирень. И будет весна. Ветер с Байкала будет теплым. И мы снова научимся жить. Ты знаешь, я храню все твои вещи, мне кажется – смешно, конечно, – они до сих пор пахнут тобой. Это как якорь. Это как наша с тобой личная тайна на двоих. Я слышу запах пороха и немного – тебя. Пап, ты прости мне всю эту суету и мороку, я еще не знаю, как именно, но все устроится. Здесь будет любовь – и много, и вся семья, и свет. Я еще не научилась быть тобой, но стану. И каждый мой рассвет здесь – он твой.
По лестнице идут шаги. Проснулась гостья. Пап, она все про тебя напишет, она знает.
О любви к людям
Не все люди одинаково хорошие, и даже близкие друзья могут не всегда желать тебе добра. Это ужасное откровение и, наверное, самое сложное, с которым мне приходилось сталкиваться. Люди бывают злыми, плохими и завистливыми и способными на ужасные вещи. Раньше мне казалось, что откровение философии буддизма, да и пары прочих религий, состоит в том, чтобы возлюбить своего ближнего, как самого себя. Но как быть, если «друг оказался вдруг…», а ближний – с душком? Самая большая опасность: чрезмерно очаровываться людьми – тем больнее разочарование. И в то же время отсутствие ожиданий от человека приносит свои сюрпризы, иногда они могут быть даже приятными.
Папа говорил, что когда я была маленькая, безусловно любила весь мир. Но потом по каким-то невероятным причинам мир решил дать мне сдачи. Меня учили – «вторую щеку», но вполне достаточно и первой. Драка и конфронтация, как и социология, – не выход для человека, который решил выбрать себе публичную работу. В принципе, не стоит делить людей на хороших или плохих – каждый всего лишь такой, как есть, и свободен поступать так, как того требуют от него обстоятельства. Вот это стоит брать в расчет и принимать во внимание: наличие в любом твоем плане других людей. Немало граблей нужно встретить лбом – а в иных случаях их никогда не бывает достаточно, чтобы усвоить некоторые особенности поведения других людей. Здоровый цинизм, принятие и ирония – тоже категории любви. Пусть и своеобразные, но прекрасные в своей честности.
Любовь вообще включает в себя гораздо больше, чем вздохи на скамейке, поцелуи при луне и желание всей своей кожей трогать другого человека. Любовь – это еще принятие, прощение и осознание того, что ты не вправе, да и не в силах изменить другого человека. Ты пускаешь его в сердце целиком таким, какой он есть. Вот и вся простота такой арифметики. Только проецировать все это нужно не только в отношении мужчины или партнера, но и в отношении всего мира.
И если исходить из того, что мир – проекция того, каким мы его видим, то во многих ситуациях вполне будет достаточно кантовского категорического императива: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человеку как к цели и никогда бы не относился к нему как к средству». Только стоит помнить о том, что другие люди вполне могут так не считать. Они вообще представляют чужую жизнь за пределами своей квартиры совершенно иначе. Но если ты все делаешь честно и искренне и не можешь предъявить строгие моральные или другого рода претензии к себе, то и бояться нечего: все вокруг будет как-то образовываться само собой.
«Непонятно, кто из нас больше человек, – лошадь или я»
Книга о любви не может обойтись без главы о животных. Может, потому, что в детях я совсем не разбираюсь, а вот звери учат нас любить по-настоящему, то есть без лишних слов, клятв и прочего выноса мозга. И сами тому пример, какими бескорыстными и глубокими могут быть эти чувства. Не принято считать, что животные наделены каким-то особым разумом. Но что у них есть сердце и душа, мы точно можем утверждать.
Как и наши друзья, и романтические партнеры, они учат нас многому. А может, мне просто попадались такие звери. Но в контакте с ними ты иногда понимаешь про отношения гораздо больше, чем во время вращения в свете или похода на очередную, лишенную глубокого смысла, вечеринку.
Душа с подковами: история одного жеребца
Я толком и не помню, как здесь появился. Воспоминания детства походят на тени в памяти: мать, с которой мы вместе учились ходить и бегали по полям; отец, которого я никогда не знал; стойло, в котором поздней ноябрьской ночью я впервые вдохнул воздух этой земли; первый всадник, который объяснил мне мое место в мире и на конюшне – все это было, но так давно, что я толком и не вспомню, как начиналось мое детство.
Первые четыре года своей жизни я провел на ипподроме, как и положено урожденному рысаку. Меня тренировали как лошадь для скачек и бегов, и – скажу вам – это так себе удовольствие. Хотя для нас движение – вся жизнь. Признаюсь: с бегами у меня не сложилось, но иногда, когда закрываешь одну дверь, распахивается форточка. И моим делом жизни стал конкур. Хотя все равно больше всего я люблю мчаться по полю, когда ветер в ноздри и в уши, когда впереди – простор и свобода.
Все, в чем я наверняка уверен и о чем помню каждый день, – меня зовут Тибет, и я – спортивный рысак, который живет в конноспортивном клубе «Пивоваровском» в Иркутской области. Мне одиннадцать лет, и семь из них я провел именно здесь, где научился всему, что умею, и где живут мои друзья и знакомые, где живут мои спортсмены и куда приходят все те люди, которые остерегаются лошадей, но все равно во что бы то ни стало мечтают засунуть им в рот кусочек моркови или яблока.
Что уж там, люблю, когда меня кормят, особенно когда кормят вкусно. Наш старший тренер Татьяна всегда шутит в ответ на вопросы новичков: «А лошади любят прыгать?», «А они любят гулять?», «А они любят друг друга?» – «Больше всего, – говорит она – они любят поесть». И это чистая правда. Ну вот вы отказались бы просто так от добротных двух ковшей овса с отрубями, мюсли и морковкой на завтрак, скажем? Впрочем, вероятно, вы, как и все люди, предпочитаете овсянке стейк или что-то более кровожадное. Мы, лошади, убежденные вегетарианцы, но не думайте, что это делает нас самыми уравновешенными существами на планете.
Когда мы едем на соревнования, мне на хвост вяжут красную ленточку – это не элемент декора, я, как мужчина, вообще не очень люблю украшательство. Это стоп-сигнал для дураков и всех тех, кто пренебрегает техникой безопасности. Грубо говоря, он сообщает всем о том, что я могу крепко поддать вам задними копытами, когда не в настроении.
Казалось бы, имя Тибет обязывает к тому, чтобы пребывать в состоянии дзен и спокойно воспринимать окружающий мир. Так обычно и есть, конечно. Не вижу причин переживать по мелочам. Это вот наши буденновцы умеют: утром у них душа свернулась, вечером развернулась – типичные капризные звезды, но чемпионы СФО, каких у нас двое – Панич и Заструг, могут себе такое позволить. И когда на тренировке они «дают козла», наша Татьяна Нешумова улыбается: «Подлец, – говорит. – Но какой талантище!».
Впрочем, я про настроение… Не бывало ли у вас дней, когда вы встали «не с той ноги» или встретили несимпатичного вам персонажа? И все – настроение насмарку. Я вот сразу надвигаю брови на лоб и начинаю злиться. Лошадиная мимика – не самая выразительная (зато и морщин у нас не бывает), зато вот жестикуляция у нас что надо. Кто хоть раз тесно сталкивался с копытами, вам это подтвердит.
Итак, я живу в «Пивоваровском» клубе, и за семь лет повидал тут всякого. Для начала: клуб несколько раз менял название в зависимости от ситуации, менялась и суть, и люди, и даже денники. Но рассказывать о мире я все же привык из текущей позиции, мне мало есть дела до маркетинговых ходов двуногих.
Жизнь в Иркутске – это жизнь, привязанная к сезону и температуре на улице. Кому-то повезло родиться на просторных полях Германии или в теплых Эмиратах, я же живу в Сибири. И никогда не видел Тибета, в честь которого меня назвали. У нас есть озеро Байкал, такая бездонная поилка, которой гордятся все местные жители. Я его никогда не видел, но понимаю, что его все любят. Хотя бы потому, что мои всадники постоянно то уезжают на Байкал, то возвращаются оттуда – летом загоревшие и облезлые от солнца, зимой – промерзшие и сопливые, но всегда очень довольные.
Моя география путешествий – это соседние поля и лес. У нас неподалеку есть лес с мемориалом в память о жертвах сталинских репрессий. Людей расстреливали и закапывали в братскую могилу, теперь там стоит памятник. Вы ведь любите не только стейки прожарки «медиум» или кровяную колбасу, но и склонны убивать себе подобных, что для меня, конечно, страшная дикость. Тут бы я поспорил, кто из нас более человечен, но об этом уже все сказал писатель Пришвин.
Вы только не думайте, что я такой начитанный эрудит, книг я отродясь не видал, но люди около меня постоянно о чем-то болтают, иногда мне кажется, что так они пытаются заполнить пустоту вокруг себя. Нам это все не нужно, хотя иной раз мы, конечно, можем друг на друга шикнуть или категорично выразить свое мнение. Но, право слово, не всякая тема стоит долгих обсуждений: взгляд, поворот головы, движение ушей – вполне достаточный инструмент сообщить миру то, что ты хочешь.
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе