Читать книгу: «Эксклюзив», страница 2

– Гретта! Проснись, красавица. Гость с подарком.

Монитор дёрнулся. На экране поплыли абстрактные узоры, похожие на капли масла в грязной луже. Потом они сложились в женское лицо, составленное из старых машинных символов визуального кода и цифрового шума.

«Запах… Анализ… Алкалоиды… Терпены… Сложные эфиры…» – строки бежали по краю экрана. Голос Гретты, когда тот наконец появился, прозвучал не из динамика, а прямо в моей аудиосистеме – тихий множественный, словно шёпот ветра:

– Алекс Крейтон… Лицензированный… Новый статус. Интересно. Кофе… Не оптимальный, но… Настоящий. Редкий. Канал открыт. Говори.

– Люблю твою прямоту, – усмехнулся я, убирая пакетик. – Ищу дверь. Старую. Очень старую. Заброшенный Шлюз. С логотипом Сфинкса. Где-то в седьмом секторе. Знакомо?

Лицо на экране исказилось, как от помех. Фрагменты логотипов поплыли быстрее.

– Шлюз… Шлюз… Данные фрагментированы… Сфинкс… Корпоративные чистки… Глубокое залегание…

Шёпот стал громче, с ноткой… чего-то… Осторожности? Страха?

– Доступ… Опасен. Глюки. Прикинулись продавцами Сфинкса. Активность. Нечеловеческая. Немашинная. Другое…

– Другое? Что другое, Гретта? Крысы размером с собаку? Думающая плесень?

Я пытался шутить, но от одной мысли меня передёрнуло. «Нечеловеческая. Немашинная». В этом городе «другое» редко бывало добрым.

– Плети… – прошелестел ответ. – Стальные плети. Самоорганизующийся псевдоорганизм. Роевой интеллект. Архив Сфинкса. Оборона… Мусорщики… Эволюция… Неизвестно. Избегают света. Любят металл. Реагируют на движение…

На экране мелькнуло схематичное изображение: нечто длинное, змеевидное, составленное из блестящих сегментов с роем мелких острых щупалец на одном конце. Выглядело так, будто кто-то скрестил цепную пилу с сороконожкой из подшипников. Некрасиво.

– Очаровательно, – пробормотал я. – А как миновать эти плети? И где сам шлюз?

Координаты всплыли на экране: схема тоннеля, помеченная крестиком. Неподалеку. Гретта добавила тепловую карту – холодное пятно там, где должен быть Шлюз, и несколько быстро движущихся тёплых точек поменьше. Плети рядом.

– Путь… Через старый дренажный коллектор. Вход завален. Но проходим. Свет… Минимум. Шум… Ноль. Удачи, детектив, – лицо стало распадаться на пиксели. – Кофе… Был… Приятен. Оплата… Принята. Данные о тебе… Интересны. Глюки… Приучи и договорись. Они смешные. Берегись Сфинкса, он ждёт. Он великий обманщик… Не… не превращайся в отбросы, Алекс Крейтон.

Экран погас. Шёпот смолк. Всё. До следующего раза, до следующего нового кофе. Разговор на сегодня окончен. Остался только гул систем охлаждения и звук откуда-то капающей воды. И координаты в памяти «Окулуса» вместе с предупреждением о «Стальных плетях». Чёрт знает, что это такое. А ещё чип в кармане вдруг показался тяжелее свинца.

«Не превращайся в отбросы, Алекс Крейтон», – спасибо, Гретта. Ободрила.

Путь через дренажный коллектор оказался адом.

Темнота почти абсолютная. «Окулус» переключился на усиление скудного света от моих же инструментов, рисуя мир в призрачных сине-зелёных тонах. Воздух густой влажный, со вкусом ржавчины и чего-то гнилостного. Под ногами хлюпало нечто, во что лучше не всматриваться. Приходилось пробираться между завалами обвалившихся труб и остовов древней техники, покрытых толстым слоем скользкой слизи. Каждый шаг отдавался эхом в сырой тишине.

«Шум… Ноль».

Помнил я и про тёплые точки на карте Гретты. Они где-то рядом. Двигались. Не спеша. Выискивая.

«Глюки. Приучи и договорись. Они смешные».

Наконец тоннель расширился. Впереди в зеленоватом сумраке завиднелась стена, не бетонная – металлическая. Огромная, покрытая слоем окалины и странными, словно прожилками, наростами ржавчины. Посредине – Шлюз: круглая, массивная дверь, похожая на крышку гигантского сейфа. На ней – рельефное полустёртое изображение: всё тот же стилизованный профиль зверя с человеческим лицом. Проект «Сфинкс». Я нашёл его, нашёл Заброшенный Шлюз.

Но радости не осталось. Потому что у подножия двери в луже ржавой воды лежало то самое – стальная плеть. Футов пять в длину, как на схеме Гретты. Сегментированное тело из тусклого металла; десятки мелких, острых, как бритва, щупалец, собранных в «голове». Оно не двигалось, казалось безжизненным. Но моя «Окулус» показывала слабое тепло в «туловище». Спящий режим? Притворство?!

Тут я увидел, как щупальца чуть шевельнулись, улавливая вибрации. Мои вибрации. От моего дыхания. От стука моего сердца, которое вдруг забилось громче.

«Свет… Минимум. Шум… Ноль. Удачи, детектив».

Я замер. Дверь была в двадцати шагах. И ключ к ней – тот самый чип, что лежал у меня в кармане. Но между мной и дверью оказалась стальная плеть. А где одна, там и другие. Тёплые точки на карте не исчезли.

«Берегись Сфинкса – он ждёт».

Что ещё мне хотела сказать старушка Гретта? Глюки смешные? Кажется, у неё уже развился цифровой маразм. А жаль.

Лицензия частного детектива в кармане не стреляла. Не отпугивала киберкрыс из кошмаров. Она была бесполезной картиночкой в этом царстве ржавчины и тлена.

«Добро пожаловать в настоящую игру, Крейтон», – подумал я, и медленно, со скрипом вынул из ножен на поясе не электрошокер и не бластер «Бульдог», а старую добрую монтировку с изношенной резиновой рукояткой.

«Ставки сделаны, Крейтон: твоя задница против неизвестности. Ход за тобой».

Плеть у двери шевельнулась, и щупальца развернулись в мою сторону. Гигантская стальная многоножка с зубастой пастью. В чью больную голову пришла идея сотворить такого робота? В темноте за спиной послышался лёгкий металлический скрежет. Не один – несколько.

Глава 3. Металлический скрежет

Металлический скрежет за спиной нарастал. Не один… Три? Четыре? Тепловизор «Окулуса» засекал размытые оранжевые пятна, ползущие по стенам и потолку коллектора, сливающиеся с тенями. Стальные плети. Роевой интеллект. Любят движение. Любят металл. А я был полной корзиной для пикника – движущийся, дышащий с кучей железа на себе и в себе.

Та, что лежала у Шлюза, приподняла «голову». Щупальца-лезвия замерли, направившись точно на меня. Сенсоры. Они чувствовали. Не глазами, а чем? Вибрацией? Звуком? Теплом? Магнитным полем моих имплантов? Хрен его знает. Знать надо только одно: следующий шаг – и ужин подан.

«Шум… Ноль».

Гретта не шутила. Она вообще редко так поступала.

Я замер. Совсем. Даже дыхание замедлил насколько позволяли лёгкие, наполненные спёртым ржавым воздухом. Рука с монтировкой онемела от напряжения. Думай, Крейтон. Думай быстро. Лицензия не стреляет, цинизм не режет металл.

Мой взгляд остановился на двери Шлюза. Массивная старая стальная плита. На ней – барельеф сфинкса. И рядом с ним кнопочная антивандальная панель. Не сенсорная, не голографическая. Доисторическая. Крошечный, мутный экранчик и слот для физического ключа. Как раз под размер чёрного чипа, который жёг карман. Ключ. Вир Тау тогда прошептал: «Это ключ». Не метафорический, буквальный. Физический ключ от двери, которую охраняют кибернетические монстры из ночных кошмаров.

Плети сзади приближались. Скребущий звук их движения по металлическим балкам заглушал стук сердца в ушах. Та, что у двери, слегка приподнялась на сегментированном теле. Готовилась к прыжку?.. К атаке?.. Щупальца вибрировали.

Риск. Больше риска, чем тогда, когда я влезал в корпоративный дата-центр без страховки. Но альтернатива – стать фаршем для самоорганизующихся цепных пил.

Медленно. Очень медленно. Не дыша. Я опустил монтировку, стараясь не задеть что-нибудь. Левой рукой плавно, как стекающее масло, полез во внутренний карман плаща. Пальцы нащупали шероховатый прямоугольник чипа. Вытащил. Плети замерли. Все. И та, что у двери, и те, что ползли сзади. Их сенсоры, если это были они, сфокусировались на чипе. Или на моём движении? Чёрт знает, но пауза была.

Я сделал шаг к двери. Чип в вытянутой руке, направленный к слоту панели. Ещё шаг. Плети не двигались. Только щупальца слегка покачивались, словно пробуя воздух на вкус. Шесть футов до панели… Один. Сзади послышалось резкое цоканье. Как удар сталью о сталь. Предупреждение? Нетерпение?

Я вонзил чип в слот. До упора. Произошло несколько вещей одновременно: слот принял чип с тихим «чш-шик». Крошечный экранчик на панели вспыхнул тусклым жёлтым светом. Появились строки:

«Ключ доступа: Проверен

Пользователь: Гость».

Стальные плети взвыли. Вибрация пронизывала кости, как ультразвук. Та, что у двери, метнулась вперёд – не на меня, а на саму дверь. Её щупальца ударили по металлу вокруг панели, высекая снопы искр. Плети сзади рванули ко мне.

Массивный Шлюз содрогнулся. Раздался скрежет годами не двигавшихся механизмов. Послышалось шипение. Посередине круглой двери появилась тёмная щель. Она расширялась – очень медленно.

Кровь ударила в виски, пока плети неслись на меня со скоростью разъярённой цепной пилы.

«Беги!» – кричал инстинкт. «Стой!» – орал разум. За дверью – неизвестность. Но зато не Плети, а здесь – гарантированный фарш.

Монтировка бесполезна против этого роя. Осталось только одно: скорость и надежда, что дверь достаточно тяжёлая, чтобы раздавить первую плеть, если та попробует пролезть следом.

Щель стала уже больше фута. Я изо всех сил рванул внутрь в растущую щель и втиснулся боком. Ощутил холодный, не пахнущий плесенью, а стерильно-металлический воздух изнутри. Оглянулся. Первая плеть, та, что была у входа, уже оказалась в дюйме от моей ноги. Щупальца схватились за край двери, пытаясь замедлить её движение или протащиться внутрь. Другие плети тащились следом, царапая металл.

Плащ зацепился за край двери. Рывок – с противным звуком ткань разодралась. Кубарем я съехал по какому-то короткому скату, ударился спиной о твёрдый пол и откатился в сторону.

Снаружи раздал оглушительный «гры-ых» и визг металла. Дверь Шлюза со скрежетом закрылась и зажала первую плеть. Тело монстра содрогнулось, брызнув тёмной жидкостью на внутреннюю сторону двери. Другие плети яростно бились снаружи о массивный металл, их визгливый ультразвук отдавался в замкнутом пространстве. Но дверь сдерживала натиск. Старая, тяжёлая, неумолимая.

Я лежал на спине и задыхался. Сердце колотилось с силой молота. В ушах звенело от дикого воя. Света не было. Только тусклое зелёное сияние «Окулуса», выхватывающее из мрака низкий металлический потолок и стены, покрытые толстым слоем пыли. Воздух был сухим холодным и каким-то мёртвым. Ни паутины ни других следов жизни или времени. Не было даже пыли.

Потом медленно и лениво стали зажигаться огоньки. Неяркие. Маленькие, тусклые светодиоды, вмонтированные в потолок и стены на равном расстоянии. Они протянулись вдаль, освещая длинный, абсолютно прямой коридор. Чистый. Стерильный. Как на заброшенной станции. Ни граффити, ни мусора, ни ржавчины. Только этот безжизненный, искусственный свет.

Я поднялся, поправил плащ. Теперь он ещё и порван. Бесполезная монтировка валялась рядом. Поднял. Оружие против кого? Против пустоты?

Вдалеке в конце коридора светился ещё один терминал. Экран побольше, но похож на тот, что снаружи у Шлюза.

Я прошёл вперед. Шаги гулко отдавались в гробовой тишине. «Окулус» сканировала:

«Температура +5°C. Влажность 10%. Качество воздуха: Непригоден для долгого дыхания без дополнительного кислорода. Состав: азот – 84%, кислород – 15%, аргон – 0,9%, углекислый газ – 0,1%, следовые количества других инертных газов. Консервация».

Когда я приблизился к экрану, он вспыхнул тем же тусклым жёлтым светом, показав другую надпись:

«Добро пожаловать в архив „Сфинкс“

Пользователь: Гость. Временный доступ

Введите запрос: _»

Ни клавиатуры. Ни сенсора. Только экран и строка для ввода, мигающая курсором.

Запрос? Ввести? А как? Вир Тау шептал о «Тени Архитектора». Гретта говорила про что-то другое. Борс тоже о чём-то предупреждал.

Я поднёс руку к экрану. Не знаю почему. Интуиция? Отчаяние? Пальцы дрожали. «Окулус» фиксировала каждую пылинку в воздухе.

Может здесь голосовой ввод?

– Архитектор… Где ты? – сам не зная почему выговорил я. Хриплый голос чужим эхом разнёсся по коридору.

Курсор на экране дёрнулся. Символы стали появляться сами собой, как будто их печатал невидимый палец:

«Запрос принят

Пользователь запросил локацию Архитектора

Ответ: Архитектор всегда здесь

Подтвердите личность для получения полного доступа».

Экран погас на секунду. Потом зажёгся снова, но теперь на нём была не строка ввода, а… сканирующая сетка. Зелёная. Она медленно двигалась по экрану, как глаз:

«Сканирование биометрики…»

Сетка остановилась. Замерла на моём отражении в тёмном стекле. Шрам над бровью. Усталое лицо Алекса Крейтона, частного детектива. Моё лицо.

«…Обработка…

Ошибка. Биометрические данные не соответствуют зарегистрированным шаблонам

Обнаружена аномалия: кибернетический имплант несанкционированной

модификации

Доступ ограничен

Активирован протокол опознания…»

По коридору эхом раздался мягкий механический щелчок. Из щелей в стенах и потолке, прямо передо мной и позади, выдвинулись тонкие, как иглы, стволы. Не пушки. Скорее – инжекторы. Сканеры? Непонятно. Но все они были направлены на меня.

«…Подтвердите личность

Предоставьте образец ДНК или покиньте рабочую зону».

Холодный пот выступил на лбу. Образец ДНК? Эти штуки выглядели так, будто собирались взять его принудительно. И пинком в спину не выгонишь – дверь Шлюза снаружи охраняли те самые плети.

Я взглянул на свои потёртые перчатки. На шрам на руке и монтировку.

«Ну что ж, Крейтон, – подумал я, медленно снимая левую перчатку. – Лицензия тебя не спасёт. Кофе кончился. А „настоящее“ в этом городе, как оказалось, включает и твою ДНК в базе данных древнего, параноидального искусственного интеллекта. Добро пожаловать в „Сфинкс“, кем бы он не был. Туда, где ставки уже не выше крыш небоскребов. Ставки – твоя сущность. И ход снова за тобой».

Пришлось протянуть руку к тонким, блестящим иглам. Отдельные пылинки, слетевшие с моего плаща, мерцали в тусклом свете светодиодов, как звёзды в ночном небе. Где-то там, наверху, Город шумел и жил обычной жизнью. А здесь, внизу, в гробнице старой эпохи, начиналась совсем другая игра. И первой фишкой в ней должна была стать моя кровь.

Холодный блестящий металл игл. И каждое остриё направлено на меня. Тонкие и смертоносные? Или просто любопытные? Система требовала ДНК. Образец. Плату за вход куда-то. В архив? К Архитектору, который «всегда здесь». Где-то в этой замороженной пустоте.

«Предоставьте образец ДНК. Или покиньте рабочую зону…» – надпись всё ещё светилась на экране.

Это шутка? Покинуть? Через дверь, за которой визжали стальные плети, мечтая превратить меня в фарш? Или через эти иглы, которые могли высосать не только каплю крови, но и душу, если верить городским страшилкам о древних системах? Выбор, как между синт-бургером и резиновым кофе – никакой.

Я посмотрел на свою голую ладонь. Шрамы. Порезы от работы с «диким» железом. Линии жизни, смерти и прочего дерьма. Всего того, что Город нарисовал на моей коже. Ну что ж. Хочешь меня узнать? Узнавай. Только потом не жалуйся.

– Ладно, железяка, – прохрипел я. Голос гулко раздался в мёртвом воздухе. – Чёрт с тобой – жри. Но только образец. Целиком я тебе не нужен.

Медленно, чтобы не спровоцировать эти хреновины, я поднёс ладонь к центральному инжектору. Он был чуть толще других с крошечным тёмным отверстием на кончике иглы. «Окулус» увеличила картинку – внутри что-то блестело. Очень острое.

Прикосновение оказалось холодным. Игла коснулась кожи у основания большого пальца – места, где капилляры близко. Чёткий резкий укол. Быстро. Профессионально. Почти безболезненно. Хуже было ощущение вытягивания. Не крови – чего-то глубже. Крошечного кусочка ткани. Система втянула каплю как вакуумный насос.

Я отдёрнул руку. На коже осталась микроскопическая точка, чуть темнее окружающей кожи. Ни крови, ни боли. Только холод и ощущение нарушения. Как будто часть кода моей сущности скопировали без спроса.

Иглы мгновенно втянулись обратно в стены и потолок. Бесшумно. Экран снова засветился жёлтым:

«Образец ДНК получен

Анализ…

Сопоставление с базами данных „Сфинкс“…»

Надпись зависла. Мигающий курсор. Тишина и дыхание в противогазном фильтре «Окулуса» казались оглушительными. Городская пыль с моего плаща медленно оседала на пол. Я ждал. Чего? Очередной «ошибки»? Луча, что испарит меня на фиг? Приглашения на чай с Архитектором?

«…Обнаружена частичная корреляция

Профиль: #null-7beta

Статус: неактивен/заархивирован

Связь с актуальными пользователями: Отсутствует

Аномалия: Присутствие кибернетических модификаций. Несистемных

Доступ: Ограниченный уровень 0-guest+

Активирована персонализированная карта архива».

Что за бред?

Экран погас. На смену ему, прямо в воздухе передо мной, вспыхнула голограмма. Полупрозрачная мерцающая, но чёткая. Схема. Не тоннеля – целого уровня. Лабиринт коридоров, помеченных номерами и странными кодами: «Сектор хроники», «Узел генетических шаблонов», «Камера активного хранения», «Зал Архитектора (ограниченный доступ)».

В центре схемы – точка с надписью «Вы здесь». И тонкая пунктирная линия, ведущая не к Залу Архитектора – куда-то в сторону. К помещению с меткой: «Хранилище персоналий. Подсектор: #Null».

#Null-7beta. Мой новый позывной? Звучало как модель списанного пылесоса. Но «частичная корреляция»? С чем? С кем? И что это за «архивированный» профиль?

– Эй, Архив! – позвал я, чувствуя себя идиотом, разговаривающим со стенами. – Что значит #null-7beta? И кто такой Архитектор? Где он?

Голограмма слегка дрогнула. В углу схемы появился маленький текстовый блок:

«Запрос на получение определения „Архитектор“…

Сущность. Создатель. Движущий принцип системы. Нефизический. Нелокальный

Запрос на получение данных по профилю #null-7beta…

Доступ ограничен. Данные хранятся в „Хранилище персоналий“

Рекомендуемый маршрут доставлен. Следуйте по карте».

Архитектор – не человек. И не искусственный интеллект в привычном смысле. Сущность. Движущий принцип. Звучало как описание бога для компьютеров. Или проклятия. А мой «профиль», моя ДНК, связанная с этим местом, лежала в каком-то «Хранилище персоналий». Заманчиво. Как ловушка с сыром для крыс.

Я посмотрел на пунктирную линию на карте. Она вела в боковой коридор, отмеченный как «Сектор технического обеспечения». Не к центру тайны. К её обломку. К моему обломку?

Шаг. Ещё шаг. Пыль взвивалась клубами под сапогами. Голограмма плыла передо мной, освещая путь. Одинаковые коридоры: бесконечные, прямые, освещенные тусклыми светодиодами, запертые в вечной стерильной тишине. Ни дверей. Ни окон. Только стены, потолок, пол и пыль. Пыль веков. Пыль тайны.

Я шёл минут десять. Карта показывала приближение к цели. И вот, в стене слева, наконец-то появилось нечто: не дверь, а ниша. Глубокая. В ней стоял терминал. Еще один. Древний, блочный, с выпуклым экраном, как у старых ламповых телевизоров, и ручной клавиатурой с пожелтевшими от старости клавишами. Над ним – надпись, выгравированная прямо на металле стены:

«Хранилище персоналий. Подсектор: #Null».

И клавиатура и экран оказались чистыми. Никакой пыли. Экран быд тёмным.

Как только я приблизился, голограмма карты исчезла. В нише запахло озоном и статикой. Старым железом, которое вот-вот оживёт. Или сдохнет окончательно.

– #Null-7beta, – сказал я тихо, нажимая на большую, потрескавшуюся клавишу «ВКЛ» на терминале.

Экран моргнул. Засветился тусклым, зеленоватым светом. Символы поплыли, как в древних текстовых редакторах:

«Добро пожаловать в подсектор: #Null

Пользователь опознан: #null-7beta. Статус: архивирован

Загрузка персонального файла…

Ошибка чтения сектора. Файл повреждён…

Восстановление данных… 5%… 12%…»

Сердце забилось чаще. Файл повреждён? Какого чёрта! Что там могло быть? Дата рождения? Любимый цвет? Или… что-то важное? То, что связывало мою ДНК с этим проклятым местом?

Экран снова дёрнулся. Зелёные символы поплыли хаотично, потом сложились в нечто, но не в текст. Изображение. Нечто чёрно-белое, зернистое, как очень старая фотография. На нём – ребенок. Мальчик лет семи. Сидит на фоне чего-то белого, стерильного. Лицо… Моё детское лицо. Без шрама, без усталости, без имплантов. Глаза широко открыты. Не от страха. От… пустоты? В руках мальчика – не игрушка. Какой-то сложный, блестящий конструктор из стержней и шариков. Рядом с ним – человек в белом халате. Лица не видно, только рука на плече ребёнка. Холодная, механическая рука? Или просто тень?..

Изображение держалось лишь секунду. Потом экран захлестнули волны помех. Появилась надпись:

«…Восстановление 43%

Обнаружен контрольный суммарный сигнатурный тег

Тег: #омега-черновик

Ошибка доступа

Доступ к дальнейшим данным заблокирован

Активирован протокол завершения сеанса».

Экран погас. Окончательно. Терминал издал тихий шипящий звук и смолк. В нише опять воцарилась тишина – нарушали её только моё дыхание и громкий стук сердца. Слишком громкий.

Черновик?.. «Омега»? Что за чушь? Этот ребёнок на фото – я?! А человек с холодной рукой?! Кто он? Архитектор? Его слуга?..

Вопросов стало больше. В сто раз больше. Но один ответ я получил: тот мальчик – это я. Я знал. Не по лицу. По ощущению. По холодному уколу воспоминания из глубины памяти, куда даже «Окулус» не смогла бы заглянуть. Я был в «Сфинксе» – много лет назад. До улиц. До пыли. До плаща и лицензии. До кофе. До Города.

А мой файл был кем-то заблокирован. Или чем-то. С меткой «Омега-черновик». Звучало, как приговор или название оружия.

Я отступил от терминала. Пыль осела на экран, скрывая последние следы изображения. В коридоре было так же тихо, так же мертво, но теперь тишина звенела по- другому. Она была наполнена эхом моего собственного забытого прошлого.

– Ладно, Архитектор, – прошептал я, глядя в тусклую даль коридора, где должна была быть его «Сущность». – Ты выиграл первый раунд. Ты показал мне кошмар из детства. Но игра не окончена. Ты хочешь знать, кто я? Я тоже хочу знать. И я докопаюсь. До самой сути. Даже если мне придётся разобрать по винтикам этот твой проклятый архив.

Я отвернулся от ниши с моим запертым прошлым. Карта-голограмма снова всплыла передо мной, пунктирная линия теперь вела обратно к разветвлению. Но одна метка горела ярче других:

«Зал Архитектора. Ограниченный доступ».

Ограниченный? После того, что я уже увидел? После капли крови и детского фото?

«Попробуй останови меня, – подумал я, направляясь по коридору, оставляя за спиной пыль и призрак мальчика с пустыми глазами. – Я Алекс Крейтон. Частный детектив. И моё новое дело – я сам. Приехали. Этот клиент, чёрт возьми, самый сложный из всех».

Наконец, кое-как, другим путем, который мне всё-таки напоследок показала система, я вернулся в свой офис. Принял все необходимые меры. Обработал царапины и задумался. Куда я опять лезу? А главное – зачем? Для чего мне это? Денег не принесёт, скорее всего. Неприятности обеспечены. Так зачем? А потом меня надолго отвлекли…

От невесёлых дум отвлёк вызов моей дочери Лиз. Правда, она всегда и везде требовала, чтобы её называли по никнейму – Чип. Только вот я так и не перестроился. Для меня она осталась Лиз. Я открыл связь, и перед глазами возникло её голографическое изображение.

– Привет, пап! Можешь сейчас говорить?

– Могу, Чип. Привет! Что-то случилось?

Дело в том, что Лиз обращалась ко мне редко и только в действительно серьёзных случаях. Я всегда дёргался, когда это происходило.

– У тебя усталый вид. И какой-то пожамканный.

– Немного переработал сегодня, отдыхаю вот.

– У меня вопрос, пап. Контрабанда биоимплантов через доки. Третья пристань. Ловко – замаскировали под партию замороженных кальмаров. Идиоты.

– Так в чём вопрос?

– Виновных можно отдать в руки полиции?

– Никто бы не поверил, Чип. Мы с тобой уже говорили. Отдай протокол мне. Не лезь в это дело.

– Почему? Я почти всё раскрутила. Смотри: они использовали старые вентиляционные шахты докового модуля «С», там до сих пор не починили систему слежения после прошлогодних беспорядков. Очевидно же.

– Очевидно для тебя. Для того, кто просидел три недели в наблюдении за этими шахтами и чуть не подхватил легочную гниль. Это не та головоломка, которую можно собирать перед сном. Это грязь, опасность и куча бумажной волокиты. В моё время…

– Ты говоришь, как настоящий старый коп. «В моё время…» В твоё время не было нейроинтерфейсов, которые позволяют просеять данные в десять раз быстрее. Я могу помочь.

– Помочь? Я видел, как ты «помогаешь». Взлом городской камеры наблюдения на Уэст-Сайд, чтобы отследить уличные гонки? Это не помощь, Чип. Это хулиганство.

– А ещё я нашла того вора, который обчистил лавку старины Эдди. Ты его искал сколько? Две недели? Твои методы устарели, пап. Мир изменился.

– Мир не меняется. Меняются вывески. Всё та же грязь под ногами, те же преступления. Просто у людей теперь больше возможностей творить дичь. И я не хочу, чтобы ты лезла в эту грязь.

– Ну, пап, ты же сам научил меня всему этому. Как находить слабые места. Как видеть ложь. Как быть детективом.

– Я учил тебя оставаться живой.

– Чтобы не стать как мама?

– Чтобы ты могла защитить себя в этом проклятом городе. А не чтобы ты бежала на передовую. Это работа для…

– Для кого, пап? Для таких, как ты? Уставших, избитых жизнью, с устаревшими имплантами, которые корпорация отказывается менять по страховке? Они тебя сожгут и выбросят, пап. Как и всех. А я… я могу быть быстрее. Умнее. Я не хочу сидеть в какой-нибудь конторе и сертифицировать рекламу для синт-бекона. Это не жизнь. Это существование. Ты боролся за правду. И я хочу бороться.

– Я боролся, чтобы у тебя был выбор. Чтобы ты могла избрать что-то светлое.

– Здесь нет ничего светлого, пап. Я не выбирала этот мир. Но я выбираю, как в нём жить. И мой выбор – это пытаться его починить, а не прятаться. Я уже подала заявку в Академию. Прошла первый отбор.

Так вот главная причина обращения ко мне. Никакие не кальмары, она просто хотела предупредить меня о своём поступлении в Академию общей защиты.

– Мама знает?

– Ты же понимаешь, что мама знает всё.

– Я могу тебя остановить. У меня есть связи.

– Но ты не сделаешь этого. Потому что ты другому меня учил.

Я посмотрел на свои руки, на шрамы от старых ранений, на потёртую рукоять «Бульдога». Потом снова поднял взгляд на дочь. Оглядел её стрижку, которую ненавидел. Вспомнил все её усиления, которые меня пугали, и её глаза точь-в-точь как у матери. Такие же бесстрашные.

– Ладно, Чип. Но правило первое и единственное на сегодня.

– Какое? – Она наклонила голову и едва улыбнусь.

– Допивай свой кофе пока он горячий. А завтра… Завтра вместе разберёмся с этими твоими кальмарами.

– Договорились, пап.

Только вот нашим планам не суждено было сбыться. Их порушила комиссия.

Глава 4. Комиссия

Комиссия по проверке работы одного из производственных комплексов мегакорпорации «Омникорп» внезапно затребовала меня в состав. Неожиданно. Без всякого повода. С чего бы? Что за комиссия? Поступил приказ шефа вместе с запиской, что дело важное и срочное. Будто у нас иные бывают. Ну, раз надо, то буду. В той же записке шеф велел зайти к нему на инструктаж в указанное время. В нужную минуту я уже сидел в его кабинете. Кроме него самого и меня, там присутствовало ещё трое. Два моих бывших напарника: детективы Тим Григ и Пит Дэт. Оба когда-то работали вместе со мной, оба молодые, наглые и напористые. Тем не менее, они резко отличались друг от друга. Пит Дэт после тяжелейшего ранения лица долго восстанавливался. Пластические хирурги вылепили ему другую физиономию взамен утраченной, и парень стал настоящим красавчиком. Тем не менее, у него всё-таки болели глаза, поэтому он носил старомодные тёмные очки. Девушки от него так и млели. Пит, к слову сказать, не зевал и постоянно менял привязанности. За то время, что я его знал, он сменил пятерых. В результате купил себе человекоподобную девушку-робота, и с тех пор был с нею абсолютно счастлив. Ну, не знаю. Мне Пита не понять. Впрочем, это его дело.

Тим Григ, напротив, отличался завидным постоянством. Его девушка, лейтенант полиции, обладала всеми подходящими качествами. Тим с ней время от времени ругался, даже расставался, но потом неизменно возвращался. В отличие от Пита, все почему-то считали Тима моим учеником.

Ещё одного присутствующего я не знал. Шеф коротко представил его как сотрудника городской Администрации. Тот молча кивнул. Кивок был сухим, формальным. Его глаза, неестественно ясные с едва заметным синеватым отливом кибернетических имплантов, скользнули по мне без всякого интереса, будто сканируя и присваивая номер в базе данных.

Шеф откашлялся, привлекая внимание:

– Итак, команда собрана. Задача не из приятных, – он упёрся руками в стол так тяжело, что столешница с сенсорной поверхностью слегка прогнулась. – На периферии, в старом промкомплексе «Омникорпа» номер семь, произошёл инцидент техногенного характера. Комиссия от корпорации должна провести расследование на месте. Ваша задача – обеспечить их объективность и оказать реальное содействие. Формально вы сопровождающие и технические эксперты. Фактически – смотрите в оба.

Пит ехидно усмехнулся своим идеальным ртом:

– Охрана для бумагомарак? Скучища. У них же там свои службы безопасности, зачем мы?

– Их служба безопасности, – холодно парировал шеф, – и является частью проблемы. Состав комиссии внешний, запрошен по настоянию городского совета. Отсюда и присутствие представителя Администрации, – он кивком указал на молчаливого незнакомца. – Инцидент классифицирован как «содержащий потенциальный риск для репутации корпорации». Вы поняли меня?

Тишина в кабинете стала густой как смог над промзоной. «Поняли» – означало, что кто-то уже облажался, и теперь нам предстояло расхлебывать, следя за тем, чтобы брызги дерьма не попали на безупречный фасад «Омникорп Индастриз».

Тим Григ, мой «ученик», первым нарушил молчание. Его лицо выглядело серьёзным.

– Какой именно инцидент, сэр? Утечка с конвейера? Криминал? Пьяный дебош?

Шеф отвёл взгляд, разглядывая голограмму логотипа компании, медленно вращавшуюся над его столом.

– Детали узнаете на месте. Комплекс номер семь занимается переработкой биологических отходов и утилизацией просроченной продукции. Их внутренняя сеть выбросила в общий городской канал сигнал бедствия. После чего связь оборвалась. Попытки выйти на охрану комплекса ни к чему не привели. Удалённая диагностика показывает, что жизнеобеспечение и основные системы функционируют в штатном режиме. Но люди не отвечают.

Мурашки пробежали по моему позвоночнику. Сигнал бедствия – это не просто «что-то пошло не так». Это – «всё очень плохо, спасайтесь, кто может, потом разберёмся». А тишина после такого сигнала – хуже любого взрыва.