Читать книгу: «Анна Александер: королева огня», страница 3

Глава 5.
Странная обитель

– Что за невообразимое творится вокруг?! Кого они так страшатся, перед кем пресмыкаются в немом ужасе? И почему дом Лионов, всеми забытый и заброшенный, внушает им столь животный страх? – мысли вихрем носились на моём языке, словно осенние листья, гонимые безжалостным ветром.

Шелест шагов угас, и воцарилась зловещая тишина. Ни единого звука, ни робкого щебета птиц, ни сварливого перешёптывания старушек, ни звонкого детского смеха, лишь давящая, всепоглощающая тишина, словно саван, наброшенный на мир.

Возможность спуститься на первый этаж и узнать, сделали ли родители хоть шаг навстречу примирению или продолжают хранить угрюмое молчание, дуясь друг на друга, так и не представилась.

Время тянулось мучительно медленно, словно пружина, а звать меня так никто не спешил. Мысль о том, что я теряю рассудок, пугала до дрожи, но нежный образ бельчонка, ютившегося в уютном дупле старого дерева, возможно, вспоминающего также меня, на миг возвращал утраченное душевное равновесие.

«Чей это голос? Кому он принадлежит? Что здесь происходит? И почему все вокруг словно одержимы злобой и подозрительностью?» – терзалась я, словно птица, попавшая в сети.

В самой глубине души, словно ядовитый цветок, расцветало отчаянное стремление к немедленным ответам, иначе безумие представлялось единственным избавлением. Ведь влачить существование в одиночестве, терзаясь неопределенностью, стало невыносимой пыткой.

Весна вступила в свои права, разливая тепло, словно золотой нектар, над миром. Незримая стая птиц кружила в небе, а лёгкий ветерок, словно шёлковый платок, ласкал щёки. Дышать становилось легче, и я ощущала некое единство с природой, пробуждающейся от зимней дрёмы с неукротимой силой.

Но события последних дней отравляли всё вокруг, не даря ни капли покоя. Сама жизнь требовала перемен, словно это было крайне необходимо. От малейшего чужого звука по коже пробегали мурашки, а навязчивое желание пройти мимо дома Лионов въелось в моё сознание, словно Прометей, навечно прикованный к скале мучительных воспоминаний. Лишь осознание скорой возможности исполнения этого желания приносило мне слабое утешение.

Пройти мимо дома можно бесчисленное количество раз, но проникнуть внутрь – задача, казавшаяся почти невыполнимой.

Тот день выдался мучительно тоскливым. Солнце, словно безжалостный палач, палило нещадно, а от воскресной суеты веяло невыносимым безразличием. В голове билась неутолимая жажда прикоснуться к событиям, способным подарить глоток свежего воздуха.

Неуверенно ступив на первую ступеньку, я присела рядом с небольшим муравейником, где крошечные труженики, словно отважные войны, сражались за крохи хлеба. Дыхание сбивалось, мысли, словно острые осколки стекла, терзали и кололи изнутри, оставляя кровоточащие раны. Сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться наружу. В этот момент из дома вышла мама и пригласила к столу. Я вскочила так резко, отчего на её лице промелькнула тень изумления.

– За всё новое приходится платить утратой! – твердила Сания, словно пророчество.

Казалось, расплата коснётся самого дорогого – родных. Предчувствие висело в воздухе тяжёлым свинцом, и неотвратимость надвигалась, словно грозовая туча.

Мы вошли в дом, окутанный плотным облаком сандала и запахом солнечных апельсинов. Каждый занял своё место в негласном ритуале: отец – лицом к восходящему солнцу, мама – справа, словно его отражение, я – слева, тенью. Тишина за столом давила своей непривычной густотой. Обед, казалось, застыл во времени. Такого безмолвия наши стены ещё не знали. Обычно отцовские истории рассыпались искрами смеха, мама подхватывала их, и обед превращался в маленький праздник. Сейчас же – ни звука, ни вопроса, лишь оглушающее молчание.

– Анна, подай соль, – голос матери прозвучал неожиданно, словно далекое эхо.

Каждое слово отдавалось гулкой пустотой. Время утекало сквозь пальцы, как зыбучий песок.

«Почему они молчат? Почему только двенадцать часов?» – лихорадочно билось в голове.

Ровно в полдень старые часы пробили свой усталый перезвон. Я подняла глаза, и смутное предчувствие оформилось в леденящее душу понимание: мой разум, словно сорвавшийся с цепи зверь, снова бежит впереди событий, позволяя видеть будущее в мимолетных осколках. Лёгкий весенний ветер бесцеремонно ворвался в распахнутое окно. Зашумел старый потолочный вентилятор, давно требовавший ремонта, занавеска, коснувшись щёки холодным шёлком, снова прошептала моё имя. Я встретилась взглядом с родителями. В их умиротворенных лицах, жующих в задумчивом молчании, читалась отрешенность. Голос в моей голове становился все громче и настойчивей.

«Если я не попаду в этот дом, я сойду с ума…» Эта мысль билась в голове настойчиво, как лихорадочный пульс.

– Анна, ты вообще меня слышишь?! – голос матери прорезал тишину, полный раздражения и… чего-то ещё, неуловимого и пугающего.

Я подняла глаза, и мой аппетит тут же улетучился, словно его и не было и я нехотя протянула ей солонку.

Голос… Этот голос манил, он был важнее всего на свете, словно зов далёкой звезды. Неодолимо влекло уйти прочь из дома, где воздух с каждым днём становился всё тяжелее и давящим.

Проглотив наспех обед, я быстрыми движениями прибралась и, выпросив у отца разрешение отлучиться под предлогом школьных занятий (хотя сейчас все мои мысли были далеко от учёбы в выходной день), принялась собираться.

Руки мелькали с немыслимой скоростью, словно их стало вдвое больше, с каждой стороны по паре. В мгновение ока всё было готово. Кажется, эти дополнительные руки – лишь плод моего разгоряченного воображения, но нет, они действительно были, только родители их почему-то не видели. Я чувствовала себя рождённой с этими невидимыми помощниками, и они нисколько не тяготили меня. Сейчас, в предвкушении скорой встречи с домом, мне не только хотелось обладать множеством рук, но и исполнить своё самое заветное желание.

– Анна, как ты так быстро управилась? – вдруг спросила мама. – Неужели тебе кто-то помогал, а ты молчишь?

От неожиданности и волнения я удивлённо посмотрела на неё, и она, казалось, позабавившись моей реакцией, звонко рассмеялась.

– Нет, мама, мне никто не помогал! Я всё сделала сама! – ответила я, мечтая как можно скорее выскользнуть за порог. Но тут снова услышала своё имя.

– У меня такое ощущение, словно у тебя появилась вторая пара рук! – неожиданно заявила Сания.

Я замерла, не зная, что ответить на её слова, и отчего именно сейчас, в самый неподходящий момент, меня снова окликнули.

– Нет, мама, тебе это кажется! Никаких дополнительных рук у меня нет, это всё твои фантазии! – убеждала я.

Она снова рассмеялась, но в этот раз её смех прозвучал жутко, неестественно. Я никогда прежде не слышала от неё подобного смеха. На мгновение меня охватила дрожь: может, это какая-то проверка или мои страхи обрели голос? Зачем всё смешалось в одной точке?

– Смотри мне, больше не появляйся возле того дома, иначе… ну, ты знаешь! – прозвучало её предостережение, когда я уже стояла на пороге.

Я сделала вид, что поняла намёк, но в глубине души знала: именно туда лежит моя единственная дорога.

Мысль о том, что я снова иду к этому дому, пронзила меня потом. Лёгкий озноб пробежал по коже, а внутри разлилось необъяснимое, почти безумное тепло. Выскользнув из дома после утвердительного кивка отца, возившегося с чем-то в углу, – он всегда поддерживал мою тягу к знаниям, – я отправилась на улицу и опомнилась лишь у дома Лионов. Непостижимо, но ноги сами привели меня сюда. Подняв глаза, я замерла, узнав знакомые очертания дома и оплетённый плющом фасад.

«Как я здесь оказалась? Неужели этот дом обладает какой-то магией, притягивающей меня без видимой причины? Может, я в чём-то провинилась перед хозяевами, или, напротив, меня ждёт необычайный сюрприз?» – эта мысль вызвала у меня тихий смешок.

Остановившись, я перевела дух и закрыла глаза, пытаясь предвкусить новые ощущения, которые меня ждут за этими стенами, и слегка покачнулась. Прислонившись к шершавой стене, я вдруг почувствовала, как что-то движется по мне. Распахнув глаза, я изумлённо застыла.

Каким-то непостижимым образом я оказалась во дворе. Причудливые тени, словно вуаль, окутывали меня с головы до ног. Словно нежный цветок, я присела на край фонтана, чьи струи, играя в солнечных лучах, переливались несметным количеством мягких, не слепящих глаза оттенков. Заглянув вглубь, я заметила изысканную, бледно-голубую марокканскую роспись на его стенах. Дно было усыпано крупными кристаллами, свет которых искрился и танцевал в солнечных зайчиках, проникающих сквозь толщу воды.

Я зачерпнула полную горсть прохладной воды. Казалось, я могла бы сидеть так вечно, если бы на меня не упала чья-то тень. Испугавшись, что в этом старинном доме есть кто-то ещё, я медленно повернулась.

Плющ тянул ко мне свои нити из сочной зелени, усыпанные бесчисленным количеством крошечных бутонов. Раньше я никогда не видела цветущий плющ. Бледно-розовые цветы источали божественный аромат, затмевающий собой даже запах роз. Но больше всего поразило то, что плющ казался живым, и сквозь его листву чувствовалось чьё-то дыхание. Дыхание близкого, почти родного человека.

Поднялась я неторопливо, словно сейчас грянет оркестр и мне предстоит кружить в балетной феерии. Плющ, словно живой, притянул меня в свои зелёные объятия, и вот я уже утопаю в мягкости травы и благоухании цветов. Мы закружились в немом, волшебном танце, и ни одна мысль о доме, не омрачала мой разум.

Опьянённая ароматами, нежностью шелестящей листвы и таинственной аурой этого места, я забыла обо всём на свете. Неодолимое желание остаться здесь, в этом прекрасном, но для кого-то проклятом уголке, заставляло лишь украдкой бросать мысли в сторону родительской обители…

Мы всё ещё покачивались в такт импровизированной мелодии. Минуту я парила в этом дивном танце, как вдруг музыка резко остановилась, словно оборвалась нить. Я потеряла равновесие, едва коснувшись коленями мраморного пола фонтана, настолько прекрасного, что взгляд невольно скользнул в его глубину. В нём, словно проснувшийся вулкан, забурлила вода. Ужас сковал меня, когда передо мной развернулась эта странная картина.

В ту же секунду со дна начали вздыматься огромные пузыри размером почти с сам фонтан. Миг – и водяная струя, до этого бьющая ввысь, исчезла. Пузыри, достигнув края, образовали прозрачный купол. Заворожённая, я наклонилась, чтобы разглядеть, что же скрывается на дне, каков предел этого водяного чуда? И вдруг, неожиданно для себя, коснулась многослойной, упругой плёнки воды.

Небо заволокло тучами, а у главного входа в дом появился силуэт. Вдали виднелась фигура человека среднего роста, опирающегося на трость. Выпрямившись, незнакомец так же стремительно, как и я, оказался рядом, протянул руку и посмотрел на меня с искренней добротой. Словно зачарованная, я приняла его помощь. В ту же секунду первые капли дождя коснулись земли, и мужчина с напускной учтивостью жестом пригласил меня в дом, но не через парадную дверь, как полагалось бы гостю, а через дополнительную, словно тайком. Я лишь молча кивнула, и натянутая улыбка невольно тронула мои губы, предавая смятение.

– Возможно, вы испугались, госпожа Анна? – спросил незнакомец.

Я опустила взгляд. Под ногами, будто непослушный ручей, игриво журчала чистейшая вода, устремляясь куда-то вспять. В этом доме, казалось, даже законы природы решили перевернуться с ног на голову.

– Ничуть! – ответила я, стараясь, чтобы голос не выдал дрожь, охватившую всё тело.

Ослепительная улыбка мужчины расчертила его лицо, когда он предложил встать на край фонтана. Словно тень, он мгновенно оказался рядом, обхватил мои пальцы крепкой хваткой и прошептал, приглашая прыгнуть вслед за течением.

«Это какая-то нелепая, пугающая шутка, – мелькнуло в сознании. – И, возможно, очень скоро мне будет нечем дышать…»

Смирившись с неминуемым объятием ледяной воды, я вдруг увидела, как незнакомец, озарённый неземной улыбкой, приветствует меня в огромном, залитом светом зале.

Сердце бешено заколотилось, и волна непередаваемых чувств захлестнула меня. Глаза распахнулись в изумлении, и я, ущипнув себя за руку, отчаянно пыталась понять: явь это или причудливый сон? Когда буря эмоций утихла, я с изумлением обнаружила, что на мне нет ни единой капли! Удивительно, но это невероятное путешествие с незнакомцем не вызвало ни капли сожаления. Казалось совершенно естественным безумно прыгнуть в фонтан и остаться абсолютно сухой!

Набрав полную грудь воздуха, я двинулась сквозь сумрак зала к силуэту, что маячил, казалось, в пределах досягаемости. Но с каждым шагом, отзывавшимся гулким эхом в тишине, он ускользал, словно мираж, сотканный из теней.

Язык словно примёрз к нёбу, скованный ледяным безмолвием.

– Это всего лишь иллюзия, порождённая падением! Скоро всё рассеется, не бойтесь, – прозвучал вкрадчивый мужской голос.

Я не видела, как шевелятся его губы, но каждое слово звучало отчётливо, словно хрустальный колокольчик в тишине.

В тот же миг взорвался каскад ослепительных огней, заставив глаза замереть в изумлении.

Тысячи искр усыпали собой потолок огромного зала, который, вопреки всему, показался до боли родным. Мраморный пол цвета марсала и белого камня являл собой полотно гениального художника – такой красоты не встретишь и на самых изысканных картинах! В его зеркальной глади играл искусственный свет, вобравший в себя всю палитру красок и создававший причудливые, восхитительные узоры.

Лишь позже я осознала, что это не лампы, а мириады свечей, изящно покоящихся в хрустальных объятиях подсвечников, устремлённых ввысь. Их тёплое сияние окутало меня, рождая смутное предчувствие пробуждения. Но пробуждения не наступало. Ведь нельзя проснуться от того, что уже давно стало частью тебя.

В самом сердце зала на полу расцветал золотой лотос, словно сотканный из солнечного света. Заворожённая, я медленно приблизилась, чтобы рассмотреть это неземное великолепие. Молочно-белые колонны из гранита, словно стражи вечности, выстроились по периметру, увенчанные позолоченными канделябрами, в которых мерцали живые огоньки свечей. Под высоким потолком, словно небесный свод, раскинулась античная мозаика, где ангелы с арфами изливали свою божественную музыку. Их нежные переливы, казалось, наполняли зал волшебством и умиротворением. Взгляд терялся в лабиринте арок, украшенных тончайшей позолотой, играющей в лучах восходящего солнца, словно драгоценные самоцветы.

Впереди, подобно порталу в другой мир, возвышалось огромное витражное окно в форме полуарки, окутанное тяжёлым изумрудно-зелёным бархатом, расшитым серебряными нитями, словно морозным узором.

«Я словно попала в сказочный замок, где непременно должен жить прекрасный принц!» – пронеслось у меня в голове.

Несколько кованых стульев с сиденьями из алого шёлка, мягко утопающих в пуховой неге (именно пуховой, так как я невольно чихнула), расположились возле чёрного рояля. Казалось, инструмент должен быть покрыт толстым слоем пыли забвения, но, к моему изумлению, его лакированная поверхность сияла чистотой, словно его только что коснулись руки человека, соблюдавшего чистоту дома.

Глава 6.
Назад в прошлое

Парадные двери неприступно молчали за замком. Неведомая сила влекла меня к ним, заставляя протянуть руку. Касание было почти свершившимся, когда за спиной раздался звук – тихий, старческий кашель. Обернувшись, я замерла. Передо мной стоял старик лет шестидесяти пяти, высокий, крепкий, с благородным профилем, отмеченным горбинкой носа и чуть впалыми скулами. Но более всего поражали его глаза – небесно-голубые, в глубине которых мерцало такое тепло, что отвести взгляд было невозможно. Он был облачён в чёрный вельветовый сюртук, под которым белела накрахмаленная рубашка с высоким воротничком, коричневый жилет, из кармана которого выглядывала золотая цепочка, маленькие часы на руке и строгие брюки, заканчивающиеся штиблетами. Он стоял, изучающе и мягко глядя на меня.

Казалось, прошёл лишь миг, прежде чем он нарушил тишину. В его голосе слышалось давнее, почти истлевшее желание поделиться словами с кем-то, кто находился вне дома.

– Здравствуй, милое дитя! Как ты сюда попала? – его вопрос прозвучал эхом, словно вихрь пронёсся по залу.

И я, словно потерявшийся ребёнок, начала свой короткий, но важный рассказ: о бреши в стене, оплетённой зачарованным плющом, о шепчущем фонтане, о той непреодолимой силе, что тянула меня сюда в последние дни. Он слушал, не перебивая, и когда я умолкла, его лицо озарила улыбка, ставшая прекрасным завершением этого завораживающего облика. Он приблизился и попросил протянуть ему руку. Я послушно вложила свою ладонь в его руку. То чувство – нежность, благоговение и какая-то тихая покорность, отразившаяся в его глазах – надолго поселилось в моём сердце.

Невозможно передать словами смятение чувств, охватившее меня. Казалось, мой мир перевернулся. В голове роились тысячи вопросов, адресованных этому странному старику, который неумолимо удалялся. И когда я вновь попыталась приблизиться, он лишь жестом остановил меня, словно запрещая разговор. На мой безмолвный вопрос ответила… тишина.

В мгновение ока старик исчез, словно растворился в воздухе, а на его месте возник Арни, человек, с которым я попала в этот дом. Он объяснил, что Ивану тяжело видеть детей, ведь когда-то он потерял своих.

– Когда-то дом звенел родниками детского смеха, а затем содрогался от криков и безутешного плача Анастасии Орловой после таинственного исчезновения детей. Хозяин дома навеки погрузился в молчание, словно склеп, – эхом отозвался Арни.

И тут он словно поведал мне страшную правду: ни одного из детей Ивана Лиона так и не нашли!

– Они играли недалеко от дома, у пруда на полянке, где так любили ловить бабочек! – с горечью добавил Арни.

Он поведал, что его хозяин прекрасно осведомлен о слухах и небылицах, которыми обросла история дома и его несчастной семьи. Сердце моё сжалось от жалости. Я представила всю ту боль, которую ему пришлось пережить, невыносимые страдания, холод одиночества и неумолимое приближение старости.

И действительно, на первый взгляд и не скажешь, что этот статный мужчина – старик. В его глазах горел огонь, словно неугасимая искра надежды.

Это странное стечение обстоятельств, эта невероятная история навсегда запечатлелись в моём сердце из уст моего нового друга. Всё казалось страшной выдуманной историей. Ведь разумный человек всегда отличает правду от вымысла, реальность от фантазии.

Может быть, в нём таилась некая мистическая сила, притягивающая его обратно, как мотылька к пламени? Или, излечив глубокие душевные раны, он решил вновь окунуться в омут смешанных чувств, где радость когда-то танцевала рука об руку со скорбью?

Счёт времени потерялся мной, блуждая в лабиринтах мыслей и теней. Час? Два? Казалось, прошла целая жизнь. Но одно я знала наверняка: если я не выберусь отсюда в ближайшее время, тревога родителей перерастёт в безумный страх, способный затмить даже эту трагическую обитель.

Я позвала Арни, который стоял неподалеку, но он не ответил. Спустя мгновение, словно отвечая на мой невысказанный вопрос, он произнёс:

– Вам пора возвращаться, госпожа Анна! Позвольте мне помочь вам?

Я покраснела до кончиков пальцев. Никто и никогда не обращался ко мне так почтительно.

– Какая ещё госпожа?! – выпалила я так быстро, что Арни попросил повторить.

– Не гневайтесь, госпожа. В этом доме мы всех гостей именуем господами, а вы – наша гостья! – монотонно произнёс он.

Меня поразила его нарочитая медлительность в речи, каждое слово будто выковывалось с усилием, но твёрдо. Впрочем, у меня не было ни времени, ни желания разгадывать эту странность, и я настояла, чтобы он поскорее отправился домой.

– А сейчас позвольте проводить вас, ведь уже вечереет, и у вас могут возникнуть неприятности! – словно читая мои мысли, продолжал Арни.

К моему удивлению, Арни был крайне немногословен. Его глаза щурились после каждого моего слова, словно он записывал всё в своей голове. Он казался мне собеседником, чей ум искрился, как роса на солнце, ровно, как и хозяин этого дома, пропитанного молчанием. Но странность заключалась в том, что ни один из них не питал страсти к разговорам, хотя…

– Вы ещё многого не знаете, госпожа! – и улыбка тронула его губы.

Я слегка улыбнулась в ответ, но промолчала. Вопросов к Арни у меня больше не было.

Мысли вновь вернулись к Лиону, я надеялась получить ответы от него. Но Арни, словно предугадывая мои намерения, быстрым шагом отошёл от меня, а затем и вовсе исчез. Прошло несколько минут, и его силуэт вновь показался вдалеке. С живой энергичностью молодого человека он подошёл ко мне, пристально посмотрел в глаза и взял с меня слово, что я никогда не попытаюсь открыть ту запертую дверь.

Я моргнула, и единственное, что я ещё запомнила, – это щелчок пальцев. И вот я уже за забором дома. И, как оказалось, время там пролетело незаметно, словно в волшебном сне.

Солнце клонилось к закату, и надвигалась гроза. Таких чёрных туч я не видела с тех пор, как затопило наш подвал. Я огляделась и увидела странно одетых людей, словно провела в заточении несколько десятков лет, и время повернулось вспять. Вокруг меня все было иначе: другой покрой одежды, странная речь, будто я попала в эпоху крепостных, незнакомые растения, деревья…

Всё это не было похоже на то, что я оставила, войдя в дом за забором. Я не понимала, где нахожусь. Место, которое я покинула, не соответствовало тому, где оказалась сейчас.

Казалось, щелчок пальцев Арни перенёс меня в прошлое.

– Почему именно сюда, почему в это время и к этому дому, где нет никого, кого бы я знала?! – вслух спросила я себя.

Осознание того, было ли это каким-то образом связано со мной, с тем домом и с событиями, которые произошли здесь когда-то, не давало покоя. Я совсем забыла о голоде. Волна предчувствий, терпкая от новизны, захлестнула меня, в этом месте, где грёзы становятся явью. Обернувшись на дом, я узнала в его фасаде эхо той обители, что видела ранее.

Тёплые стены, та же крыша – здание осталось в том же состоянии. Правда, забор стал ниже, не такой высокий, но плющ всё также закрывал фасад здания, хоть и не густой растительностью. Забор представлял собой красивую ковку с острыми пиками на концах прутьев. Во дворе царила негласная тишина, и, чтобы добраться до дома, приходилось брести по аллее, где карликовые деревья, словно в вечном поклоне, склонялись до самой земли под натиском свирепого ветра. Сквозь сплетение ветвей, словно стражи сумрака, выстроились столбы фонарей, излучая призрачный свет.

Мне некуда было идти, и я присела отдохнуть возле дома. Земля была тёплая после солнца, и я позволила себе немного подумать. Жажда и голод стали преследовать меня. Мысль о ночлеге висела в голове нерешённой задачей, и, уже собираясь подняться, я заметила, как ко мне приближается женщина средних лет, невысокая, с копной огненно-рыжих волос, словно языков пламени, и блаженной улыбкой, озарявшей её лицо. Казалось, она совершенно не замечала сгущающихся над головой туч и с неприкрытой, почти детской радостью заговорила со мной.

– Вы служанка? Вы пришли работать у нас? – прозвучал вопрос.

Мне никогда не приходилось работать, но я знала, что любой труд полезен, даже в моём возрасте, и, к своему удивлению, утвердительно кивнула.

Я поспешно встала. Женщина выглядела доброй и ухоженной. В её внешности не было ничего отталкивающего, но и притягивающего тоже. Она была сама собой, и меня к ней потянуло, словно к давней знакомой.

Дорога была ровная, с мелкой галькой под ногами. Моя рыжая спутница что-то бормотала себе под нос, иногда оглядываясь на меня, словно боялась потерять.

– Не отставайте, пожалуйста! У нас скоро важные для семьи события, и нам необходимы свежие силы! – говорила она словно про себя.

Женщина провела меня через парадный вход в просторную гостиную с множеством окон. К моему удивлению, в гостиной всё было расставлено с большим вкусом: массивный стол, шесть резных стульев, два кресла в тон интерьеру стояли по обеим сторонам коричневого дивана. Посредине стоял небольшой стеклянный столик, на котором мерцала лампа, наполняя комнату ароматом хвойного леса. Над камином, словно трофей из застывшей вечности, нависал олень с потухшим взором, а у его подножья, подобно покорному стражу, раскинулась шкура неведомого зверя.

Огромных размеров люстра с разноцветными лампами, открытый черный рояль, несколько больших картин, среди которых выделялось величественное полотно «Тайная вечеря», и ещё много интересных вещей.

«Почему здесь всё отличается от того, где я побывала пару мгновений назад?» – спросила я себя.

Достигнув двери кабинета, моя спутница замерла, и я, повинуясь негласному сигналу, остановилась следом. Она обернулась, бросив мимолетный взгляд, и попросила подождать, пока хозяин не будет готов принять меня. Что ж, оставалось лишь покориться. Смирив нетерпение мыслями о живительной влаге и, возможно, скромном угощении, я опустилась на неприметную скамеечку у стены, словно тень, ожидающая своего часа.

Я просидела, наверное, целую вечность, жадно впитывая взглядом каждый уголок данного помещения. Неизъяснимое чувство, словно я вернулась в родные места, не покидало меня. Голод, напряжение и калейдоскоп пережитых впечатлений неумолимо клонили моё тело в сон.

Томительное ожидание у двери кабинета тянулось мучительно долго. Голод терзал внутренности, и я просила лишь об одном: чтобы наконец-то прояснилась моя дальнейшая судьба в этом доме. И словно в ответ на мои мысли, дверь бесшумно отворилась, являя мне мужчину.

В тот момент меня пронзило ледяное касание небывалого ужаса – словно в сумраке явился призрак из древней легенды. Но это было не видение, а тот самый старик, шестидесятипятилетний… только юный, словно время обратилось вспять. Остолбенев, я застыла, как статуя, не в силах вымолвить ни слова. Кровь отлила от кончиков пальцев, превращая их в лёд и когда он шагнул навстречу, приветствуя меня сияющей улыбкой, страх полностью овладел мною, оборвав нить сознания, и я упала в бездонную пропасть забвения.

В одно мгновение около меня образовалось небольшое кольцо встревоженных слуг, а сам Лион, чуть поодаль, не сводил с меня глаз, сидя в кресле. Когда сознание начало возвращаться, в толпе возникло смятение, он стремительно поднялся и направился ко мне.

То время стало для меня бесценным откровением о трагедии семьи, которую я, казалось, знала всю жизнь, но и представить себе не могла, что стану частью её истории.

Неизвестны пути судьбы, и моя судьба не стала исключением.

Густой туман голосов, словно саван, окутывал меня. Едва различимые голоса, робкие и тихие, словно боялись спугнуть мой сон, торопливые шаги прислуги и шелест накрахмаленных юбок звучали подобно безмолвному танцу опадающих листьев. Всё это сплеталось в призрачную картину безмятежной гавани, тусклое предчувствие надвигающегося счастья. Далёкое пение петухов, робкое перешептывание птиц за огромным окном, глухой лай дворовых собак и чьё-то нежное, завораживающее песнопение, наполняющее сердце светлой, щемящей грустью, – всё дышало такой простой, такой хрупкой, пронзительной душевностью.

Всё это доносилось до меня словно издалека, сквозь зыбкую пелену дрёмы. Когда я окончательно вышла из забытья, надо мной склонилось лицо женщины, и голос её был столь нежен, что, не будь вокруг ослепительных лучей, пробивающихся сквозь расступившуюся толпу, я бы приняла её за ангела, спустившегося с небес.

Приподнявшись на локтях, я попыталась разглядеть черты дивной незнакомки. Её красота была неземной, словно сотканной из лунного света и утренней росы.

– Может быть, ты расскажешь нам, откуда ты родом и как тебя зовут? – прозвучал вдруг её голос.

Волнение сковало меня, пальцы нервно застучали по ноге. Никогда прежде я не испытывала подобной робости в обществе людей, но здесь всё было иначе.

– Меня зовут Анна, я издалека… – не успела я договорить, как Лион перебил меня, словно предостерегая от лишних слов.

– Девушке нужен отдых! Всем вернуться к своим обязанностям, а ей – покой! – властно скомандовал он, и словно по мановению волшебной палочки свита растворилась, поглощённая водоворотом повседневных дел.

Мои глаза, должно быть, стали огромными от изумления, что не ускользнуло от её проницательного взгляда. Она приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, но слова так и застыли на языке. Лион, наблюдавший за этой сценой, опустился на корточки рядом с супругой и первым прервал тишину:

– Что же так поразило тебя, дитя? – спросил он с ласковой улыбкой.

– Мне просто нехорошо, – прошептала я, и голос предательски дрогнул.

– Мы можем позвать лекаря, если пожелаешь. Пусть взглянет, что омрачило сияние столь прекрасного создания и так напугало его, – он одарил меня теплой, ободряющей улыбкой.

– О нет, благодарю, – еле слышно выдохнула я, чувствуя, как силы покидают меня.

Женщина, стоявшая рядом, и была Анастасия Орлова. Мне казалось, будто я сплю, настолько нереальной казалась её красота. Тонкая талия, нежные руки, обвившие меня, когда она помогала подняться с дивана, были такими мягкими, что пух казался грубым куском железа в сравнении с ними. Сердце бешено колотилось, трепеща перед воплощением грации и женственности, перед самой мыслью об этой женщине.

– Ты пришла работать в наш дом, и мы принимаем тебя! Нам не хватает такого чистого и открытого человека. Не могу сказать, что мои слуги не соответствуют требованиям, но нам нужен глоток свежего воздуха! – произнёс он почти на одном дыхании.

«Необыкновенный голос!» – прозвенело в моём сознании.

Он стоял в двух шагах, и в уголках его губ играла загадочная улыбка. Затем мужчина утвердительно кивнул супруге. Анастасия одарила его сияющей улыбкой, словно лучик солнца, и, обратившись к слугам, повелела обучить меня премудростям домашнего хозяйства. Сама же, легко поднявшись с колен, упорхнула к детской, где дети, подобно вихрям, носились по комнате, наполняя дом звонкими криками и неуёмной энергией. Лион же, стремительно пересекая пространство, скрылся в своём кабинете, расположенном за стеной, словно за неприступной крепостью.

Время текло сквозь пальцы, как песок. И вот, часы пробили шесть часов, но это были не восемнадцать, а именно шесть часов утра!

Заметив неподалеку юную девушку, я с надеждой обратилась к ней:

– Неужели рассвет?!

– Именно так, сударыня, – отвечала она с учтивостью, столь редкой в этих краях, что казалось, передо мной не крестьянская дочь, а юная графиня, случайно затерявшаяся среди лабиринтов домов.