Наталья Тимошенко

Ордынского: молодой еще человек, жаждущий перемен, верящий в светлое будущее, но затем вынужденный под покровом ночи бежать в другую страну. Надежды разбиты, мечты превратились в прах. В настоящем остались лишь аресты, ссылки, расстрелы. И страх, всеобъемлющий страх. А потом и одиночество.

Иногда жизнь подкидывает такие сюрпризы, что, если бы прочитал об этом в книге, подумал бы, что у автора слишком буйная фантазия.

Сначала массажист-дилетант, теперь это! Я вас на весь город ославлю! Бармен тут же засуетился, принялся искать

Искусство остается тем, кому не  нужно думать, как оплатить коммуналку

Теперь это казалось таким странным, далеким, как будто происходило даже не в прошлой жизни, а в книге, которую она читала в прошлой жизни. К хорошему не просто быстро привыкаешь. Хорошее так глубоко проникает в твою жизнь, что меняет ее полностью, как вирус меняет структуру ДНК. Как будто хорошее – это и есть вирус.

В войне никогда не бывает выигравших. Победа есть, а вот выигрыша – нет. Равновесие – лучшее решение.

Сколько прошло времени, он не знал, но все ощущения вернулись разом. Войтех сделал глубокий вдох, открыл глаза и увидел Сашино лицо, склонившееся над ним. Она была перепугана насмерть, но в то же время в ее глазах он увидел ту самую уверенность в необходимости действовать. Как будто это были ее ощущения во время видения. Но, когда она увидела, что он пришел в себя, по ее щекам внезапно покатились слезы. Она что было сил ударила его по плечу раскрытой ладонью и вскочила на ноги. – Только попробуй еще раз так сделать!  – прошипела она, и в ее голосе Войтеху почудилась паника, прячущаяся за злостью. Она стремительно вылетела из комнаты, хорошо хоть дверью не хлопнула. Войтех медленно сел, только сейчас понимая, что все это время лежал на полу спальни, и огляделся. Рядом с ним на корточках сидел Максим, а вокруг в беспорядке валялись выпотрошенные из аптечки лекарства. – Что случилось? – спросил Войтех. Максим положил на пол ампулу, которую держал в руках, и с легкой насмешкой, за которой тоже скрывалось беспокойство, сказал: – Ты не дышал минуты три. Саша страшно перепугалась. Этим ты ее держишь возле себя?