Цитаты из аудиокниги «Консультант по дурацким вопросам», страница 3

Здесь каждый, кто остался жив, носил в себе, как осколок, свежую память о войне. И если человека случайно толкнуть, осколок мог сместиться и сделать очень больно.

Еще вопрос, что страшнее: боевые действия или шок, когда победители оглядываются по сторонам и видят, что все вокруг к чертовой матери переломано - дома, семьи, судьбы...

Майора прямо сейчас можно было фотографировать на плакат «Так должен выглядеть образцовый офицер Росссийской армии». Вычищенный, наглаженный, застегнутый на все пуговки, с сумкой-планшетом через плечо, он подошел к Мише едва не строевым шагом. И процедил сквозь зубы:

— Слышь, иди, там к тебе приехали. Иди и сделай так, чтобы их больше здесь не было!

Глянул злобно — и ушагал.

Так вот ты какой — офицер, вывернутый мехом внутрь, подумал Миша.

Сколько лет здесь живу, а не понимаю, с какого хрена она Дубовая роща — там же одни елки да сосны!

На всяких бибисях это стандартная практика: если журналист едет в Сьерра-Леоне, Либерию или похожую точку, у него есть сопровождающий, как правило из бывших спецназовцев, который просто репортера прикрывает. То есть, когда начинается пальба, он тупо роняет своего клиента мордой вниз, чтобы в морду случайно не прилетело.

Но порядок есть порядок, его надо тупо и методично поддерживать, а то привыкнешь жить в хлеву и не заметишь, как обрастешь шерстью.

В ванной он первым делом привычно ликвидировал утренний бардак, который устроила Лена, убегая на работу. Век живи — век учись: думал, хирурги — люди аккуратные, только не учел того, что у них за барахло отвечают медсестры…

Тот самый сценарист, автор бессмертной фразы «Главный герой, запыхавшись, перевалил гряду водораздела». Так и хотелось добавить: «А потом понюхал розу ветров»…

Бойцы группы «А», она же «Альфа». Иногда их зовут еще «альфонсами», но это очень фамильярно и допустимо только среди «своих». Не называйте их так во избежание телесных повреждений.

К оружию привыкаешь быстро. К тому, что оно в твоих руках несет смерть другим и спасает тебя. Но потом что-то происходит. И это уже просто инструмент. Как молоток, часы на руке, или карандаш, или безопасная бритва. И когда возвращаешься с войны, ты не меняешься. И твое оружие остается прежним. И то, как ты к нему относишься. И как-то легко забываешь, что вокруг — уже совсем другой… мир. Просто — мир.