Грушевая поляна

Книга настоящая, не лицемерная, душевная, автор талантливая. Надеюсь получит Букера. Думаю нечто подобное происходило и происходит во всех интернатах и детдомах. Трудно высказать и не высказать... Читайте. Рекомендую.

Восемнадцатилетняя Лела всю свою жизнь провела в "школе для дебилов", как все вокруг называют тбилисскую школу-интернат для детей с отставанием в развитии. Но кто на самом деле отстаёт в развитии — дети или жестокий мир вокруг них? Дети, или родители, которые их бросили? Дети, или взрослые, которые с лёгкостью пользуются их беззащитностью?

Лела хочет убить одного из преподавателей. И у неё есть для этого причины. Ни единого раза автор не дала твёрдо понять, что директриса и другие преподаватели знают: один из них педофил. Но могут ли они в самом деле не знать?

Это страшная история, хотя на самом деле на эту тему можно было бы (но не нужно!) написать и страшнее — у автора есть чувство меры, и она не нагнетает, собирая все возможные ужасы сразу.

Нарочито безэмоциональная, документальная манера, в которой написана повесть, кажется, не ослабляет, а лишь усугубляет психологическое давление, усиливая ощущение "настоящести" всего происходящего.

Вероятно, этой же цели должно было служить и настоящее время, в котором ведётся рассказ, хотя лично мне это в некоторой степени мешало. Ну да ладно. Тут уж не до стилистических красот и вообще не до красот. Тут всё тяжело и страшно своей обыденностью, страшно тем, что вроде бы неплохие, в большинстве своём, люди не могут или не хотят ничего изменить.

Кажется, что эта беспросветная жизнь похожа на какой-то вечный двигатель, который почти невозможно остановить — она воспроизводит себя и поддерживает, она, как кукла-неваляшка, устойчива в своей привычности. И даже тогда, когда вроде бы происходит что-то хорошее, каждую секунду здесь ждёшь подвоха и срыва. Срыва в привычную безнадежность и беспросветность. И почти всегда — не зря ждёшь.

Когда в жизни одного из воспитанников появляется возможность всё изменить, появляются усыновители, которые готовы его забрать, кажется, вполне хорошие добрые люди, мальчик в последний момент срывается и отказывается улететь с ними в их благополучную американскую жизнь, где его ждало внимание и любовь. Да, здесь многое, наверное, сыграло роль: он не успел пережить предательство родной матери, не выдержал психологического давления, был не готов к резким переменам, хотя до этого собирался ехать. Но есть в этом что-то... почти мистическое.

Как трудно, как почти невозможно разорвать этот замкнутый круг. Он словно обладает собственной силой — упругой, душащей и тяжкой силой инерции. Думаю, что-то в этом роде и хотела показать автор.

Книга сильная и тяжёлая. Людям впечатлительным стоит подумать дважды, прежде чем браться за чтение.

Вот примерно так ощущается безнадега — пропахшее бог знает чем здание, из которого мало кто может выйти (а если и выйдет, велик шанс, что получит что-то еще и похуже), всех приключений в жизни — добежать до ларька, купить сигарет, взрослые вокруг — по большей части экплуататоры без стыда и совести. И самое ужасное, что выглядит это все до боли правдиво.

В этом сером и жестоком мире грушевая поляна могла бы стать символом красоты и надежды. Но не стала. Потому что и под плодоносящими деревьями процветают боль и насилие — и никого это особенно не беспокоит.

Лела не знает, кем были ее родители, и не очень-то хочет знать. Она выросла в тбилисском интернате, как говорят местные — «школе для дебилов». Несмотря на то, что интернат для умственно отсталых, дети сюда попадают разные, и большинство, как кажется, при должном старании могли бы вести вполне себе обычную жизнь. Только кто будет стараться? Кому нужны эти дети?

Руководитель интерната — далеко не диктатор, но от этого становится едва ли не печальнее и страшнее. Внешне мягкая, с проникновенным видом протягивающая Леле руку помощи, она в то же время тайком забирает платье, ставшее причиной ужасной трагедии, без зазрения совести кладет в карман помощь, которая, по идее, должна пойти сиротам, закрывает глаза на насилие, и при этом растрогано улыбается, когда одному из воспитанников выпадает счастливый билет. Насквозь фальшивая атмосфера любви и заботы, в которую Цицо, очевидно, сама пытается верить, считая себя в общем-то неплохим человеком. Ну, а что такого?

Еще один замечательный кадр — мама маленького Ираклия. Воистину, нет предательства более серьезного и травмирующего, чем предательство родителя. Сдать ребенка в интернат и отправиться строить свою жизнь, потчуя сына сказками о том, что я, мол, приеду в следующие выходные — это какой-то верх цинизма и самообмана. Чувствуется — женщина так поступает не со зла и пытается верить в собственные слова, но ведь сказать мальчику правду — ты мне не нужен, мое собственное счастье важнее, я больше никогда не приеду — это значит признать, что ты та еще эгоистичная мразь, а этого эго сделать не позволяет. Когда представляешь чувства Ираклия, разрывается сердце: поначалу мальчик искренне верит, что мама приедет его повидать. Просто повидать! Так мало ему нужно — но и этого он не получает.

А Вано, которого хочет убить Лела... Ну, опять же, кого беспокоит то, что учитель педофил? Это же дебилы. Они там, вон, сами постоянно друг друга насилуют. Стоит ли обращать внимание на такие вещи.

И среди всего это ада — какая-никакая, а жизнь, со своими дружескими и любовными привязанностями, с крупинками доброты и заботы. Да вот печаль — вырваться в мир, где они не редкость, где существует уважение, не то что непросто, а почти невозможно. На это способны только герои. Впрочем, бывали в стенах интерната и такие... Но печальная реальность такова, что не каждый может быть героем.

Книга острая, выворачивающая наизнанку и, судя по новостям, актуальная для российских реалий. В столицах сейчас положение получше, но бросьте взгляд на такой интернат где-нибудь в регионах и задайтесь вопросом, что может происходить там, за его стенами. Скорее всего, ничего хорошего. Потому что, как и в «Грушевой поляне», советское время прошло, а система осталась...

То, что автор книги - режиссёр, а в аннотации сказано, что действие происходит "в кинематографичных постсоветских декорациях", сразу настраивает на визуальное восприятие книги. Но, знаете, этакое получается кино не для всех. Размытые фоны, долгие крупные планы, наезд камеры на деталь, которая была абсолютно незначительной, пока камера не наехала... Действия, как такового, почти нет.

И не в этом ли правдивость и ощущение хрупкости этой книги? Какие уж такие "действия" могут производить брошенные дети, никому не нужные - ни своим родителям, ни государству, ни просто окружающим людям? Они могут только пытаться выжить...

Когда Лела была маленькой и пряталась за спинами старших, она и представить себе не могла, что придет время, и она никого не будет бояться. Из-за этого все как будто потеряло и вкус, и цвет, время теперь текло вяло и лениво.

Лела - уже взрослая девушка, ей 18 лет, но уходить из интерната она пока не собирается. Во-первых, некуда. Во-вторых, так уж получилось, что она опекает девятилетнего Ираклия, который не сирота - у него есть мама, и мальчик изо всех сил верит, что мама его заберёт, а эта, простите, шалава и думать о нём забыла, и Лела просто не можеть тоже его бросить. И в-третьих, ей надо убить Вано - одного из учителей. Каждая девочка (напомню, попадают они в интернат в возрасте начальных классов) прошла через его "уроки"...

Отнюдь не все учителя такие. Директриса Цицо, возможно, нечиста на руку, но только благодаря ей интернат всё-таки ещё существует; воспитательница и нянечка Дали - сама по уровню интеллекта недалеко ушла от воспитанников, но она их любит, другие появляются только мельком, но вроде неплохие люди. А вот Вано...Понятия о чистоте и любви у детей в интернате после общения с ним - ниже уровня городской канализации. Сама Лела, когда ей нужны деньги, приторговывает телом, не считая это чем-то из ряда вон.

— Ну, что скажешь? — усмехается Коба. — Увезу, привезу, денег дам. Просто так не воспользуюсь, у меня с этим проблем нет. — А с чем у тебя проблемы?

С желания Лелы убить Вано начинается книга, и, как будто замыкается круг, заканчивается известием, что он выпал из окна на пятом этаже. Но как раз в это момент Лела и Ираклий только-только подходят к интернату, возвращаясь из аэропорта после несостоявшегося отъезда мальчика в Америку...

Та самая грушевая полянка, именем которой названа книга, которая постоянно снится Леле, вот какая: на деревьях висят груши, красивые, как с картинки, их много. Но полянка постоянно залита водой. Под изумрудной травой, манящей своей мягкостью, булькает болтная жижа. Груши, выросшие там, практически не съедобны...

Лицо у нее заплаканное и удрученное, как будто она выросла и постигла какую-то мучительную тайну.

Для начала хочу сказать, что книга – предельно честна. К тому, что происходит на ее страницах, можно относиться по-разному, но вот этого главного – честности, у нее не отнять. И еще, соваться в нее за красивым сюжетом и яркими декорациями – не стоит. Ибо перед вами пролетят этакие зарисовки из жизни детей… детей из дома для дебилов, так в народе называлась вспомогательная школа – интернат для умственно отсталых детей. Причем, жили в ней, как и больные на голову, те самые дураки, так и обычные дети, которые, так или иначе, остались одни.

кого-то отправили сюда только из-за того, что в других детских домах не было мест, или потому, что здешние условия лучше.

Вообще, жаль этих детей… всевозможные нормы и правила жизни, да и просто примеры, для них, чаще – отсутствуют. И этот отпечаток, что ты жил в такой школе… Доказывай, тем же соседям, что ты не дебил.

Показателен случай, когда воспитанники данного дома, не задумываясь, набирают Грецию, по телефону, по чужому телефону… когда их пускают по доброте… и, они готовы отработать, когда… извините бла-бла. Они просто не знают/ не знали, что разница есть.

Одно дело, когда повезло с воспитателями, с учителями, другое, когда всем на тебя наплевать.

Периодами и тут и там слышатся скандальные заявления о разных интернатах… только недавно было, как одна директриса поставляла своих подопечных девочек… как тело (через угрозы… то братика больше не увидишь, то еще что). Когда ты один и в той системе координат…

Цицо – директриса школы для дебилов, никого и никому не поставляла, ей просто пофиг было и на то, где ее детки шляются (созрели, интересуются, их дело (так она может сказать)), и на… и на жалобы учениц на своего преподавателя… так же, махнет наманикюренной ручкой.

Если говорить о главных героях, то… чаще всего читатель все видит глазами Лелы, через ее мысли, поступки, слова… да и сны. С нее и начнется весь сказ, с ее мыслей убить Вано и что ей за это ничего не будет. Ну скажут - дебилка, упекут в дурдом… что ничем от нынешнего он отличаться не будет… подумает Лела и будет права. Цинично? Правдиво. А Вано… кастрировать таких надо и сажать на пожизненно, причем, так, чтобы хлеб он свой сам отрабатывал, как и плату за ночлег, пусть и в тюрьме. Налогоплательщики не должны содержать таких гадов.

Осуждать таких, как Лела…

Перед каждым подъемом Леле кажется, что по этой лестнице она попадет в иное место, но лестница заканчивается у ровной глухой стены, и Лелино чувство испаряется.

В целом, несмотря на насилие, с которым та столкнулась в свои детские годы (а ныне той 18 годков), она… любила, и как могла, защищала детей. Школу она уж 3 года как окончила, но покидать ее… с одной стороны – было страшно, с другой… а куда? Очередной попрошайкой? И остаться… навсегда тут остаться – желания нет.

Сейчас ей было спокойней… и Лела удивлялась, что не надо никого бояться… имеется там из прошлого жуть.

И среди обычной жизни много насилия, средь детей, а тут… дети, до которых никому нет дела… когда и буйных и помешанных – никто не отменял.

Думала, поставлю ниже оценку… на звездочку, но – события последнего листа и… сначала озноб пробежал по спине, а после и глаза увлажнились… пара предложений и всё.