Читать книгу: «Секреты в тумане», страница 2

Глава 2

Открывать глаза не хотелось, но солнце, словно назло, светило прямо в глаз. Я поворочалась, пытаясь устроиться поудобнее и зарыться лицом в подушку, и случайно заехала коленом во что-то мягкое.

– У-у-уй, за что… – сдавленно застонали рядом. Я с трудом приоткрыла глаза и уставилась на помятое сонное лицо лучшего друга. Калеб?!

– Что ты здесь делаешь?! – Мой возмущённый возглас окончательно разбудил оборотня, заставив того приподнять голову и осмотреться. Я за это время подтянула одеяло к подбородку, украдкой убедившись, что одежда всё ещё на мне. Уже хорошо! Калеб, закончив осмотр помещения, не стесняясь, заглянул под одеяло. Судя по шумному выдоху и отобразившемуся на лице облегчению, друг тоже спал одетым.

– В своей комнате в общежитии? – Калеб с едва слышным стоном уронил голову обратно на подушку и закрыл глаза рукой. – Что ты тут делаешь, спрашивать не буду, так и быть. Ты что-нибудь помнишь?

Я помотала головой, с затаённой радостью отмечая – не болит, не кружится. Кажется, контроль над даром в этот раз я не теряла – после активного использования ментальных способностей ощущения были как с похмелья. И хотя мне подобное состояние было незнакомо, Калеб, наслушавшись однажды моих жалоб, уверенно заявил: это именно оно.

– Плохо, – вздохнул друг. – Ещё в прошлом году появилась какая-то дрянь, от которой некоторым особо невезучим напрочь отшибает память за последние сутки, причём, что это такое и кто приносит, никто не знает. – Калеб снова приподнял голову и сверился с висящим на стене хронометром: – Ага, пятница, восемь утра. Мы одеты, в моей комнате, а не где-то в притоне в портовом районе, целы, невредимы и вообще легко отделались. Пили мы вчера, не помним только ночь, значит, это не Ладора второй год подряд студентов травит, – быстро сориентировался оборотень. Вот что значит – опыт.

– Нас-то она отравила, – не согласилась я. Судя по ощущениям, алкоголь я вчера не пила, ментальные щиты не роняла, но с половины кружки не должно отшибать память!

Калебу надоело закрывать глаза рукой, и он изящно крутанул кистью, магией задвигая шторы на окне. Хм, и почему я сама до этого не додумалась…

– У меня мелькают какие-то смутные воспоминания, но никак не получается собрать их последовательно, – подумав, признался друг. – По-моему, Ладорина отрава через пару часов слишком сильно повлияла на координацию, поэтому я не рискнул везти тебя домой. А ты, надышавшись табачным дымом в коридоре, вообще была никакая, и я принёс тебя к себе отсыпаться.

Я слегка поёрзала, проверяя, нет ли ушибов или, ещё хуже, переломов.

– Кажется, ты меня даже не уронил, – хотя я этого совершенно не помню.

– Вот, цени! – поднял вверх палец Калеб. – Вспомнить бы ещё остальное…

– Мы танцевали, – вырвалось у меня, хотя то, что мелькнуло перед моим внутренним взором, было скорее наглым соблазнением, чем танцем. Как вообще можно было превратить неторопливый блюз во что-то настолько страстное, что нам половина коридора свистела в восторге и требовала продолжения?! Я покосилась на лежащего рядом невозмутимого и явно вновь засыпающего друга. А танец-то красивый получился…

– Да там все танцевали, – равнодушно отмахнулся оборотень и зевнул. Ну-ну, может, он просто ещё не всё вспомнил?

– И мы целовались! – я резко села на кровати и с ужасом посмотрела в широко распахнувшиеся глаза Калеба. Мы одновременно скривились и выдали: – Фу-у-у-у!

Я закрыла полыхающее лицо руками и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Проклятье! Это же Калеб! Как мы вообще докатились до такого?

– А знаешь, – со сомнением в голосе протянул друг. – Кажется, вчера нам это нравилось.

Мы снова переглянулись и чуть менее уверенно выдохнули: – Фу-у?

– Эту гадость больше не пьём! – после минутного молчания торжественно поклялся Калеб. – Ты, Фаюшка, слишком ценная подруга, чтобы так бездарно тебя про…

Я стукнула его подушкой, прерывая на полуслове – сколько раз просила не ругаться при мне! Хотя слово друг подобрал правильное – именно так бы это и называлось. Вряд ли, переспав, мы смогли бы общаться, как раньше.

– Надо выяснить, что за дрянь была в бутылке, и больше никогда к ней не прикасаться.

– Грибочки… Лада название, случайно, не говорила? – попытался опознать отраву Калеб. Я помотала головой.

– Нет! Буду у лабораторий – поспрашиваю алхимиков, чем это могло быть, а то Лада ведь ни за что рецепт не раскроет!

– Ага, – друг снова зевнул и покосился на хронометр. – Фай, ложись спать, а? Первую пару мы всё равно проспали, а на вторую вставать ещё рано. Ничего смертельного не произошло, так что используем оставшееся время с пользой.

– Что, с тобой?! – не сдержала я возмущения.

Калеб за все годы, что мы общаемся, не раз оставался ночевать у меня дома, но там-то я давно выделила ему отдельную спальню! В общежитии же была только вторая кровать, заваленная тетрадками, учебниками и каким-то непонятным хламом. Сосед Калеба уже год как перебрался в город к своей подруге, но от места в общежитии на всякий случай не отказывался – случись что, заселиться повторно будет практически невозможно.

– Фай, – оборотень с укором на меня взглянул, разве что пальцем у виска не покрутил и зевнул так заразительно, что я и сама едва сдержалась. – Часом больше, часом меньше, какая разница? Представь, что ты ещё не просыпалась.

В доводах Калеба определённо была логика, но мне почему-то чувствовался подвох. Однако высказать сомнения я не успела – друг, последовав собственному совету, зря тратить время не стал и отключился как по команде, а через несколько минут, когда и я осторожно устроилась рядом, повернулся и бессовестно прижал меня к себе, словно какую-то мягкую игрушку. Я мысленно выругалась, призывая на голову позабывшего о приличиях оборотня все известные мне кары. Ну и как мне спать в таких условиях?!

Не знаю, чего ожидал Калеб, заводя будильник, но точно не того, что девушке с утра нужно больше двадцати минут на сборы. Ванная в общежитии была одна на двоих, но я успела проскользнуть в неё первая и игнорировала сначала вежливое, а потом и не очень, постукивание в дверь, пока не привела себя в относительный порядок. Позже уже Калеб занял стратегически важное место, а я заклинанием привела в порядок одежду – ну и что, что для ткани вредно, отчаянные времена требуют отчаянных мер; вытащила из-под кровати сапоги – просто чудо, что они не потерялись где-то в общежитии; расчесала и собрала в высокий узел светлые волосы. Критически осмотрела себя в зеркало, по которому тоже пришлось пройтись очищающим заклинанием. Из зазеркалья на меня взглянула тонкокостная блондинка среднего роста с гордой осанкой, твёрдым взглядом серых глаз и упрямо вздёрнутым носом. Первое, чему я научилась, оказавшись на свободе – демонстрировать уверенность независимо от того, чувствовала я её на самом деле или нет. Как показал опыт общения с другими студентами, лучше прослыть немного высокомерной и замкнутой, чем запуганной и забитой. Поправив сбившуюся кружевную оборку на лифе тёмно-синего платья, я встряхнула и расправила широкую юбку и ещё раз придирчиво присмотрелась к своему отражению. Кажется, ничего не упустила.

– Достань в верхнем ящике стола бутерброды, – крикнул мне из ванной Калеб. – Они вчерашние, не отравимся!

Очень вовремя. Пока я упаковывала завтрак в сумку оборотня, случайно задела стоявшую рядом коробку, отозвавшуюся звяканьем стекла. Испугавшись, что могла разбить что-то ценное, я приподняла крышку и заглянула внутрь. К счастью, ни один из двух десятков одинаковых мерцающих резными гранями фиалов не пострадал. Я достала один и рассмотрела прозрачную бледно-голубую жидкость на свет. Интересно, что это? Алхимик из Калеба был ещё хуже, чем из меня, однако друг часто из-под полы доставал то какой-нибудь недавно изобретённый и ещё не поступивший в продажу тоник, то полулегальные лекарства, то магические эликсиры. Жизнь боевого мага требовала быть готовым к любым сюрпризам, даже если эта готовность шла вразрез с рекомендациями целителей и перечнем разрешённых к свободному распространению препаратов. Вот и сейчас я без всякого опасения приоткрыла фиал и осторожно принюхалась к пробке. Не то чтобы я рассчитывала по одному запаху опознать найденное зелье – всё равно потом спрошу у Калеба, что это, но любопытно, насколько моя догадка окажется близка к истине?

Цитрус и мелиссу я распознала сразу – без них не обходился ни один мой чай. А вот третий аромат, что-то сладкое, цветочное, такое знакомое, никак не удавалось вспомнить. Да и цветов в моей жизни было не так уж много. Розы, которые все считали своим долгом дарить девушке. Ирисы, которые любила мама. В аромате из флакона было что-то похожее, пахнущее весной, первой зеленью и теплеющим солнцем. Я перебирала в памяти названия всех известных мне ранних цветов, пока не вспомнила: сирень! Но это значит, что…

– Фая?

За своими размышлениями я не заметила, как Калеб вышел из ванной. Обернувшись, я застыла под тяжёлым взглядом скрестившего на груди руки оборотня. Сомнений не было – он понял, что я догадалась о содержимом коробки.

– Ты не должна была об этом узнать, – первым нарушил молчание друг. Я вздрогнула от его непривычно глухо прозвучавшего голоса и наконец-то сбросила оцепенение.

– О чём? О том, что ты подсел на эту дрянь? – Я посмотрела в глаза недовольно поджавшего губы Калеба, и поняла, что ошиблась. Сглотнув, я шагнула назад, но упёрлась в стол. Осипшим голосом проговорила: – Не-ет, ты не употребляешь…

«Фея снов», один из самых дорогих и опасных запрещённых дурманящих эликсиров, вызывала тёмные разводы на белках глаз в первые пару часов после приёма, а у друга я ничего подобного ни разу не видела. Ему всё-таки хватило мозгов не пробовать отраву самому.

– Ты её продаёшь!

Оборотень медленно покачал головой.

– Ты всё не так поняла.

– Что тут можно не так понять?! – не выдержала я. – Как ты можешь?! Ты же мечтал работать в Управлении!

Калеб молниеносно метнулся к двери, защёлкнул замок, бросил сверху щит от подслушивания и только потом прорычал:

– Я там и работаю!

Он надвигался на меня с искажённым от ярости лицом и неумолимостью лавины, заставив впервые за пять лет нашей дружбы испугаться. Мысли в панике заметались – бежать некуда, между мной и выходом – разъярённый оборотень, в разы превосходящий меня по силе. Однако, чем ближе подходил Калеб, тем мягче и плавнее становились его движения, а злой огонь во взгляде сменялся привычными спокойствием и уверенностью.

– Это я заберу. – Оборотень осторожно вынул из моей дрогнувшей руки фиал и обнял меня, прижимая к себе. – Ты меня обижаешь, – вполголоса проговорил он мне в ухо и успокаивающе погладил по спине. – Я хоть раз давал тебе повод настолько плохо обо мне думать? Когда-нибудь срывался на тебе или делал больно?

– С чего ты взял…

– У тебя на лице все мысли были написаны, Фаюш. Садись, поговорим.

Калеб подвёл меня к своей кровати, усадил и устроился рядом, взял меня за всё ещё подрагивающие от пережитого страха руки и осторожно погладил запястья.

– Да, ты угадала, – после глубокого вздоха признался друг. – Это действительно полная коробка «феи». Но она здесь с ведома и одобрения Эрвина Ройса, главы отдела эликсирщиков. Я уже полгода числюсь в Управлении порядка, только приписан не к патрулю, как другие стажёры.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать главное – Калеб не преступник! С плеч словно гора свалилась от облегчения, однако в мыслях завязался целый узел из вопросов, и я не знала, за какой из торчащих «хвостиков» тянуть первым. Управление порой позволяло студентам, нацеленным на карьеру в охране порядка, подработать в ночном патруле до окончания учёбы, но не у эликсирщиков же!

– Как так получилось?

– Ты помнишь, где я подрабатывал с первого курса? – вопросом на вопрос ответил друг.

Я кивнула. Калеб был далеко не из бедной семьи, оборотничьи кланы вообще редко бедствуют, но денег у родителей не брал и себя старался обеспечивать сам, вот и устроился вышибалой в большом игорном доме на границе западного и центрального районов города. Мало кто мог позволить себе нанять боевого мага на такую непрестижную работу, но Калеб с хозяином заведения были из одного клана, а своих оборотни всегда поддерживали. На смену друг выходил один вместо двоих вышибал без магического дара, а владелец за это платил ему полторы ставки. Не слишком справедливо, зато на половину ставки больше, чем оборотень мог бы получать в любом другом месте, да ещё и с возможностью практиковать магию на перепивших или проигравшихся недовольных прожигателях жизни.

– Это своеобразное заведение в своеобразном месте, буквально на границе двух районов с очень разными посетителями. Там можно услышать и увидеть много интересного и незаконного, особенно если знать, что искать, – криво усмехнувшись, признался Калеб. – Я в первый же год работы познакомился с Клайвером из отдела пропавших и случайно помог ему в одном деле. А потом ещё раз, и ещё… Когда я этим летом пришёл наниматься в ночной патруль, я снова столкнулся с Клайвером. Тот, узнав о моих планах, рекомендовал меня Ройсу, главе отдела эликсирщиков, и он меня взял.

– И это твое задание? – я показала на выглядывающую из-под стола коробку с фиалами. – Предлагаешь «фею» и сдаёшь тех, кто хочет её купить?

– Нет, конечно, – фыркнул оборотень. – Так никто не делает. Мне нужно пройти цепочку в другую сторону как можно дальше и, если получится, найти лабораторию, откуда доставляют «фею». Она очень хорошо спрятана, если верить Ройсу, работает чуть ли не с начала Смуты, то есть уже почти двадцать лет, и как-то связана с университетом. Точнее никто не знает, раскрутить эту нить до конца или внедрить своего человека ещё ни разу не удавалось. Судя по тем обрывкам сведений, которые есть у Ройса, новичков вербуют именно здесь, в кампусе, а не где-то на улице. Поэтому меня и взяли. Я – студент, с Управлением никак не связан, и в то же время я уже успел доказать свою наблюдательность и надёжность, помогая Клайверу. Ройс не мог упустить такой шанс.

– Но почему ты не сказал мне раньше? Я могла бы чем-нибудь помочь…

– Вот поэтому и не сказал. – Калеб приложил палец к моим губам, не давая продолжить. – У тебя хватает забот, и я не хочу вешать на тебя ещё и свои. Тем более, что и помогать пока не в чем – уже то, что я сумел почти сразу привлечь внимание нужных людей, большое достижение. Жаль только, что дальше передачи партий мелким распространителям меня пока не пускают.

– Как тебе это удалось? – В то, что оборотень говорит правду, я поверила сразу, но вместе с этим пришёл страх: получается, уже больше полугода друг ежедневно подвергался опасности, а я об этом даже не подозревала!

– Пожаловался в нужных местах, что мне не хватает денег на подарки для своей девушки, – хитро прищурился этот жук. – В коем-то веке слухи о том, что мы тайно встречаемся, оказались мне на руку!

Я не удержалась и отвесила ему лёгкий подзатыльник.

– Этим слухам больше пяти лет! Неужели в них ещё кто-то верит?

– Ещё как, – Калеб самодовольно усмехнулся. – А после вчерашней вечеринки верующих станет ещё больше!

– Ты всё это подстроил?! – ахнула я. Да нет, не мог же он целовать меня ради своего расследования?!

– Ничего подобного! – всё с той же широкой ухмылкой замотал головой друг. – Но я обязательно этим воспользуюсь!

Я несколько секунд посверлила оборотня взглядом, но тот состроил предельно честное выражение лица и каяться не спешил. Ладно, так и быть, продолжим считать, что мы просто перепили. Калеб покосился на хронометр, напоминая, что пора бежать на занятия, но мне пришёл в голову ещё один вопрос.

– Что насчёт потерявших память? Как думаешь, могли в той лаборатории придумать какое-то новое зелье?

– Понятия не имею, но не прочь разобраться, если выйдет, – пожал он плечами. – Эликсирщики о таком даже не слышали. Чем бы ни была вызвана потеря памяти, похоже, за пределами университета этого нет, иначе в Управлении зафиксировали бы хотя бы один похожий случай.

Серо-коричневый от старости, простоявший много веков и видевший тысячи учеников, прошедших сквозь его стены, роденский университет был окружён со всех сторон кряжистыми дубами и цветущими с ранней весны до поздней осени кустами. Сейчас же, когда на улице властвовала зима, главный корпус университета и вовсе был похож на сказочный замок, затерявшийся где-то в заснеженном лесу. Помимо учебного корпуса на территории были общежития, отдельные лаборатории для опасных экспериментов, небольшой спортивный полигон под защитным магическим куполом, столовая и даже оранжерея с экзотическими растениями – всё в том же стиле, что и главное здание, с высокими стрельчатыми окнами, флюгерами на крыше, резными каменными украшениями и бесчисленными магическими фонарями, освещающими это великолепие в тёмное время суток. Внутренне убранство всех помещений университета буквально утопало в роскоши старины, надёжно защищённой от порчи неосторожными учениками множеством заклинаний. О том, что я буду здесь учиться, я когда-то не смела и мечтать. Даже сейчас, спустя пять с половиной лет, моё сердце порой замирало от восторга, когда я проходила мимо стремящихся ввысь огромных, не меньше трёх этажей в высоту, тяжёлых деревяных дверных створок, обитых для надёжности кованым кружевом.

В холл учебного корпуса мы всё-таки успели до начала второй пары. Калеб помог мне раздеться и повесить пальто в гардеробной и, быстро попрощавшись, побежал в дальнее крыло на законодательство союзных государств, а я неспеша направилась на артефакторику – нужная мне аудитория была совсем рядом. Хоть мы с другом и учились на одном курсе и на одном факультете, общих занятий у нас было не так много – каждый студент, помимо обязательных для всех дисциплин, сам выбирал, что именно хочет изучать. У Калеба при основной специализации – боевой магии – в расписании стояло много предметов, связанных с законодательством, следственным делом и применением боевой магии в правовых рамках. Мои же занятия в основном были связаны с прикладной и практической бытовой магией, а также изобразительным искусством и механикой. Впрочем, факультатив по боевой магии в моём расписании тоже стоял уже шестой год подряд – девушка с моими способностями и моим наследством просто обязана уметь постоять за себя.

Не успела я пересечь широкий холл, как сзади раздался свист, а затем громогласные аплодисменты и даже улюлюканье. На секунду показалось, что шум этот вокруг меня – всё-таки наш вчерашний танец с Калебом выбился даже за весьма размытые границы приличий у студентов. Я резко обернулась и едва скрыла вздох облегчения – за многочисленными спинами причину всеобщей радости видно не было, но на меня точно никто не обращал внимания. Я уже собралась воспользоваться даром, чтобы удовлетворить любопытство, когда заметила у ближайшей мраморной колонны хлопающую в ладоши Ладору. Ведьма тоже меня увидела и махнула рукой, приглашая присоединиться.

– В честь чего столько шума? – Мне пришлось повысить голос, чтобы заглушить овации, эхом отражающиеся от купольного свода старинного здания и буквально обрушивающиеся на всех собравшихся.

– Ты не в курсе? – удивилась ведьма, но тут же понимающе заулыбалась. – А-а-а, вы же вчера раньше ушли. И что, флагшток с утра не видела?

– Мы с Калебом только пришли, – призналась я в прогуле первой пары, а сама задумалась. Флагшток от входа в общежитие видно было отлично, но я не обратила внимание, было ли с ним что-то не так – ледяное дыхание зимы напрочь отбивало желание высовывать нос из капюшона пальто.

– Так и знала, что у вас что-то есть, – вывела меня из задумчивости Ладора. – Теперь-то, надеюсь, вы это отрицать не станете?

– Мы – друзья! – возмутилась я, разом забыв и про шум, и про несчастный флагшток. – Просто вчера перепили твоей настойки!

– Вот именно, что моей настойки, – пакостно ухмыльнулась ведьма. – Уж я-то знаю, как она действует! Откроет сокрытое, помнишь? Хочешь, проверим ещё раз? Спорим на полугодовую стипендию, что, если выпьешь ещё стакан, побежишь целоваться к своему другу, – Ладора язвительно подчеркнула последнее слово, – а не к первому встречному?

У меня аж мурашки по спине пробежали от такой перспективы. Прав был Калеб, от пойла вредной ведьмы нам надо держаться как можно дальше!

– Так что там на флагштоке? – напомнила я самодовольно скалящейся Ладоре.

– Ночная рубашка Эбби Монрой, – не стала продолжать спор девушка. – Закреплена от души, комендант сам снять так и не смог, звал преподавателей с магфакультета. Так что похлопай Ирасу Байерсу, не каждому дано настолько вывести из себя коменданта Ранса! Его вопли на весь кампус разносились, даже в аудиториях слышно было.

– Жестоко, – посочувствовала я второкурснице, «прославившейся» на весь университет старомодными и порой нелепыми нарядами. Эбби была пятой дочерью в очень небогатой семье, и одежду донашивала даже не за своими сёстрами, а за сёстрами своей мамы, а то и бабушки.

– Ничего подобного, – возразила Ладора и тут же понимающе закивала. – А-а-а, ты же вчера позже пришла и не видела её. Эбби с сёстрами уже пару месяцев как перешивают свой гардероб, ну и заодно у всех желающих заказы принимают. На новый, сама понимаешь, деньги им взять неоткуда, а в том, что есть, ходить молодым девушкам просто невозможно. Неплохо получается, кстати, у них определённо есть вкус и фантазия, я тоже одну юбку попросила для себя повторить.

– И причём здесь ночнушка? – я выразительно покосилась на часы, напоминая, что вторая пара вот-вот начнётся. Ведьма понимающе кивнула и поспешила вывалить на меня всю историю:

– Эту жуткую ночнушку с воротником под горло и кучей рюшечек превратить во что-то приличное невозможно! Вот Эбби и притащила её на вечеринку, предложила торжественно сжечь в знак прощания с прошлой жизнью. Только парни к тому моменту уже напились, выкупили жуть в рюшечках у Эбби и разыграли честь «прославить ночнушку» в карты. Ирас проиграл, как видишь. Подразумевалось, что ему до конца вечеринки в этой рубашке и ходить, чтоб все запомнили, но парень отлично выкрутился. По крайней мере прославить ночнушку ещё сильнее вряд ли было возможно!

Я хмыкнула, разглядев, наконец, прошедшего мимо виновника переполоха. Ирас Байерс, первокурсник, оказался симпатичным вампиром со светло-русыми, почти блондинистыми немного вьющимися волосами до плеч, уверенными движениями и буквально осязаемой харизмой. Такой мог бы и прогулку в ночнушке при желании подать так, что ему сейчас аплодировали бы с неменьшим энтузиазмом. Любопытство едва не стоило мне опоздания – в лекционную я вбежала буквально в последний момент.

Фая Ферроу, 1 курс