В сборник вошли роман Веры Мосовой «Неисповедимы пути…» и рассказы, написанные ею в течение последних пяти лет. Все они посвящены теме любви, семейных ценностей и взаимоотношений людей. Герои этих произведений находятся в постоянных поисках счастья, закаляются в противостоянии добра и зла, учатся умению ценить и прощать тех, кто идёт по жизни рядом. Сталкиваясь с ложью и предательством, они порой теряют веру в людей, но на то она и жизнь, чтобы вновь удивлять своими сюрпризами. Ведь пути Господни неисповедимы.

Неисповедимы пути…
роман

Глава 1
Ночное дежурство с вытекающими

Телевизор голосом диктора в очередной раз напомнил, что сегодня Яблочный Спас, и Наталья невольно посмотрела на тазик с яблоками, привезенными с родительской дачи. Что же с ними делать: посушить или варенье сварить? Можно, конечно, и повидлом заняться, но что-то совсем не хочется, да и времени нет. Последние пять лет её жизни, с того момента, как она предложила мужу расстаться, она почти не отдыхала, после приема в поликлинике бежала на ночные или воскресные дежурства в роддом, а в редкие выходные дни занималась хозяйством. Но сейчас уже можно облегченно вздохнуть, ведь сын, получив диплом программиста, удачно устроился на работу, и теперь им будет легче материально.

– Ма-ам, ты дома? – крикнул от входной двери Андрей, и Наталья поспешила в прихожую.

– Пока дома, но скоро уйду, у меня сегодня ночное дежурство.

– А я сейчас отца встретил, – голос сына звучит интригующе, словно он хочет поделиться чем-то важным.

– И? – Наталья вопросительно смотрит на него.

– Он… это… с новой был… с женой, – парень с трудом подбирает слова, боясь травмировать мать, и, в то же время, ему не терпится поделиться, – познакомил нас… Катей зовут. Представляешь, ей всего двадцать лет! Младше меня!

– Женился, значит. Трезвый хоть? – как можно спокойнее спросила она, стараясь не показать, что эта новость её слегка задела.

– Вроде, да.

– И как она тебе?

– Ну, как-как… она… это… беременная, – выдохнул Андрей.

– Понятно. Значит, скоро с братиком познакомят тебя, – не без иронии произнесла Наталья, – или с сестрёнкой.

– Да на фига мне такие родственнички! – вскинулся Андрей и, махнув рукой, пошел в свою комнату.

– Ужин на плите, – крикнула она ему вдогонку.

– Угу! – донеслось в ответ.

«Значит, жену беременную выгуливает… начал, так сказать, новую жизнь, – думала Наталья, собираясь на работу, – ну-ну, пусть выгуливает. А чего это я? Неужели мне не все равно? Нет уж! Мне абсолютно фиолетово!» – вспомнилось вдруг выражение сына, но какой-то гадкий червячок все-таки поселился внутри и начал свое пакостное дело. В памяти всплыл разговор с отцом перед её свадьбой.

– Ты хорошо подумала, дочка? – говорил он ей, – к сожалению, хирурги часто спиваются.

– Да ты что, папа!? Олег совсем не пьёт! – возмутилась она тогда.

– Жизнь-то длинная, птаха-Натаха, и не всегда такая, как нам хочется.

Мудрый, добрый папа, как же он был прав! Наталья и не заметила, с чего все началось, как муж начал пить, а потом уже и спиваться. Он был хорошим хирургом. Благодарные больные, как правило, дарили коньяк. Постепенно скопилась целая коллекция. Но поначалу муж был совершенно равнодушен к спиртному. Он любил свою профессию, хотя она и не приносила заработков, а надо было содержать семью. Однажды он понял, что пора расширять свои горизонты, освоил пластическую хирургию и стал подрабатывать в частной клинике. В доме появились деньги, и молодая семья смогла осилить ипотеку, да еще и каждый год отдыхать с комфортом.

Позднее, когда Олег уже основательно запил, когда в доме начались раздоры, отец ни разу не сказал ей: «Вот, дочка, я ж тебя предупреждал!», зато всегда был на её стороне и неоднократно пытался наставить зятя на путь истинный.

– Уж лучше б я женился на сироте! – заявлял ей муж после душеспасительных бесед с тестем.

«Интересно, а новая его жена – сирота? – подумалось вдруг, и в голове всплыли слова давней песни: „Катя-Катерина, маков цвет…“ Да уж, самый цвет – двадцать лет. Бедная, глупая девочка, она даже не представляет, на что себя обрекла! А может, не такая уж и глупая? Олег – мужчина при деньгах. А что еще нужно этим профурсеткам?» Червячок никак не унимался, и Наталье это совсем не нравилось.

Она зажмурилась, выходя из подъезда: закатное солнце нацелилось прямо в глаза. Теплый вечер приятно обволакивал пряными ароматами завершающегося августа. Вроде уже и не лето, но еще и не осень. «Почти как я, – подумала Наталья, – ещё не старуха, но и не молодуха уже». В последнее время она, как никогда, ощутила на себе угасание мужского интереса. И не то, чтобы она стремилась к мужскому вниманию (до того ли ей!), просто заметила, что если рядом были более молодые женщины, предпочтение мужчин любого возраста отдавалось им, несмотря на её миловидное лицо, высокий рост и стройную фигуру. Раньше это как-то не бросалось в глаза, а теперь стало явным. Вот и Олег нашел себе молоденькую дурочку. Интересно, где они живут? Уходя, он оставил жене и сыну квартиру, купленную практически на его деньги. И она ему за это благодарна. Да чего греха таить, в порядочности ему не откажешь, он всегда поступал благородно. Если бы не эта его пьянка… Вспомнилось, как его под белы рученьки приводили домой друзья, и он тут же, в прихожей, мешком падал на пол. Сначала они с Андрюшкой пытались его раздеть, переместить на кровать. А потом просто опустились руки, и, уходя утром на работу, она старательно перешагивала через спящего у двери мужа. Иногда он одумывался, переставал пить, ведь это грозило ему дисквалификацией – какой же ты к черту хирург, если уже и руки дрожать начали? Но проходило время – и он снова срывался. А где вино – там и женщины. Благодарные клиентки после удачной пластики постоянно названивали ему, назначали свидания. Наталья старалась не обращать внимания на это, но, в конце концов, стала раздражаться. Неужели он теперь одумался? Дай Бог, дай Бог!

Так, погруженная в свои мысли, она добралась до роддома, в лифте поднялась на второй этаж, в родильное отделение, где она работала с тех пор, как защитила диплом. Переодеваясь в белый халат, задержалась у зеркала, оценивающе посмотрела на себя. Строгий взгляд, твёрдо сжатые губы, ниточки морщинок возле глаз – где уж ей, перешагнувшей за сороковник старушке, до двадцатилетних красоток! Хотя, если убрать с лица это суровое выражение, может быть, ещё и ничего. Наталья попробовала улыбнуться своему отражению, но тут же одёрнула себя. Ну, что за глупости ей сегодня лезут в голову? Надо срочно переключаться на работу!

Дежурство началось вполне спокойно. В предродовой палате лежали только две женщины. Наталья осмотрела их. У одной из рожениц, шестнадцатилетней школьницы, оказалась слабая родовая деятельность, схватки были несильными и редкими, что, в общем-то, и неудивительно в таком-то возрасте. Пришлось назначить ей стимулирование. Вторая уже мучилась в потугах и через час родила крепенького мальчика. Её горю не было границ: это был уже третий сын в семье, хотя УЗИ показало, что будет девочка. Иногда случается и такое. Но тут уж Наталья ничем помочь не могла.

«Интересно, кто родится у Олега? – подумалось как-то некстати, – а, впрочем, какая мне разница?»

Только она присела в ординаторской, как зазвонил телефон.

– Подружка, привет! На чашечку чая не пригласишь? Разговор есть! – раздался знакомый мужской голос. Это был Саша Сергеев, их с Олегом однокурсник и друг семьи. Бывшей семьи. А теперь друг каждого из них в отдельности.

– Привет, дружище! Приглашу, конечно, спускайся! Сейчас чайник поставлю.

Саша работал этажом выше, в отделении экстренной гинекологии. Когда-то они учились все в одной группе: Олег, Наташа, Саша и его бывшая жена Эмма. Однажды, во время практики, парни угодили в провинциальную больницу, где их заставили осматривать пациенток без перчаток, мол, врач не должен быть брезгливым. Саша стойко вынес это испытание, а Олег с той поры окончательно решил распрощаться с гинекологией и посвятить себя хирургии. Обе пары поженились на последнем курсе института, и обе семьи впоследствии распались. Эмма вдруг твердо решила уехать на свою историческую родину, чего никак не хотел Саша. Тогда она добилась развода, вернула себе девичью фамилию Гуневич и отбыла вместе с дочерью, совершенно проигнорировав увещевания мужа.

Наталья уже разливала по чашкам чай, когда дверь отворилась, и появился Саша с коробкой конфет:

– Мммм, какой аромат! Неужели со смородиновым листом заварила?!

– Конечно, да еще и с малиновым, и с Иван-чаем. Набрала на даче у родителей.

– Вот это, я понимаю, чай! А цвет какой! Про запах я вообще молчу, – не унимался гость, взяв в руки чашку, – может, ты меня в мужья возьмешь, Ташка, чтоб такой чаёк каждое утро, а не только в редкие дежурства?!

– Пей давай, пустозвон, да говори, какой там у тебя разговор созрел?

– Ну, не то чтобы разговор, вопросик один возник, – лицо гостя сразу посерьёзнело. – На твоем участке есть некая Коршунова Надежда Сергеевна, тридцати двух лет от роду.

– Ну, есть такая, и что? – Наталья напряглась, она уже почувствовала неладное.

– Поступила сегодня с криминальным абортом в тяжелейшем состоянии, истекала кровью, едва спасли. Сепсис начался. Пришлось поудалять ей кое-что. Рожать уже не сможет.

– На прошлой неделе она была у меня на приеме, просила направление на аборт, а там срок – недель четырнадцать. Естественно, я ей отказала, поставила на учет. Говорит, что сначала рожать собиралась, это у неё третий ребенок, а потом с мужем поссорилась и решила избавиться. Но я её вроде убедила, что этого делать нельзя, что поздно уже.

– Вот я и хотел узнать, насколько она адекватна, чего от неё дальше ждать. Чай, не пятнадцать лет, чтоб такие глупости творить.

– Вроде вполне нормальная женщина, – Наталья напрягла память, – она и в предыдущие беременности у меня наблюдалась, никаких проблем не было.

– Вот дуры бабы! Чего ж так над собой издеваться-то? И муженёк её тот ещё подарочек! Разнос мне сейчас устроил. Придурок, ей Богу! Я ему все подробно объяснил: что, как, почему, какие последствия. А он орет, что ему бабу испортили, что она теперь и не баба вовсе, и жить он с ней из-за нас не сможет. Почему его разрешения на операцию не спросили и все в таком духе. Мол, его баба – это его собственность, и все вопросы надо решать с ним. Я ему объясняю, что медлить нельзя было, она могла умереть, а он орет, что лучше бы умерла.

– Ну, тогда я не удивляюсь, почему она на это пошла. Ясно, что не от хорошей жизни, – Наталье стало искренне жаль женщину. – Рожать надо от адекватных и любящих мужчин, а не от таких самодуров.

Она помолчала и добавила:

– Только где их взять, достойных-то? На всех не хватает…

– У-у-у-у, подруга, не нравятся мне твои тоскливые мысли, – встрепенулся Саша.

– Олег женился, ребеночка ждет, – почему-то сказала она, хотя эту тему обсуждать совсем не собиралась.

– Тебя это задело? – участливо проговорил друг.

– Не знаю… Ты был в курсе?

– Конечно.

– Чего ж не сказал?

– Огорчать тебя не хотел.

Повисло молчание. Потом Наташа спросила:

– А как твои? Звонят?

– Звонят. Всё нормально. Эмма по-прежнему пытается устроить свою личную жизнь, Аленка служит в армии, и ей это даже нравится.

– К себе не зовут?

– Нет, зачем я им там? Мне и тут хорошо.

– Саш, а ты женился бы на двадцатилетней девчонке? – неожиданно спросила она.

– Нет, Ташка, зачем мне это? С двадцатилетними дурочками можно иногда погулять для разнообразия. А жить надо с мудрыми, взрослыми женщинами, которые без всяких глупых капризов и закидонов. Вот на тебе бы я точно женился.

– Да иди ты! – с улыбкой откликнулась она.

– А я серьезно, Ташка. Мы могли бы быть замечательной семьей. Андрюха твой когда-нибудь женится, и останешься ты одна. Оно тебе надо? А вдвоем коротать остаток жизни веселей. Будем вместе ездить на рыбалку, собирать в лесу грибы-ягоды, сажать картошку на даче. А зимой читать книги у горящего камина или вместе смотреть телевизор.

– Выдумщик ты, Сашка, где ж мы камин возьмем? У тебя есть дом с камином?

– Нет пока, но мы его построим! Какие наши годы? Большой дом, в котором будут гостить наши дети с внучатами: то твой Андрюшка, то моя Аленка, а то и все вместе!

В это время в его кармане зазвонил телефон, друг взял трубку и мигом преобразился: перед Натальей был уже не балагур Сашка, а доктор Сергеев, четко формулирующий вопросы и готовый бежать в свое отделение.

– Разговор не закончен! – сказал он ей и, прощально махнув рукой, повернулся к двери.

– Иди уже! – крикнула она ему вслед.

Странно, но настроение неожиданно улучшилось, а проклятый червячок внутри совсем скукожился, не подавая признаков жизни.

Под утро в ординаторской опять появился друг-коллега:

– В общем, так, подружка: я приглашаю тебя на свидание сегодня вечером. Погуляем в парке, полюбуемся красками уходящего лета, в кафе поужинаем. Возражения не принимаются! Я буду ждать тебя у подъезда ровно в 18—00!

– Саш, может, не надо, – неуверенно проговорила она.

– Надо, Ташка! Надо! Давно пора!

Они сидели в парке на скамье, наслаждаясь теплом и вечерним благоуханием ярких клумб. Наталье все здесь нравилось: и лучи заходящего солнца с их бликами на листве, и нарядные люди, беспечно прогуливающиеся по аллеям, и брызги фонтана, долетающие до них при легких порывах теплого ветерка. Как же давно она не отдыхала, не сидела просто так на скамеечке, не любовалась происходящим вокруг! Было ощущение, что она очень долго, виток за витком, бежала по кругу, а потом вдруг остановилась и посмотрела по сторонам.

– Спасибо тебе, Сашка, что вытащил меня, я уже и забыла, что можно вот так просто сидеть и радоваться жизни.

– Теперь мы часто будем сюда приходить. И не только сюда. Я проведу тебя по всем моим любимым уголкам города, а еще по его окрестностям. Тебе понравится.

– Мне уже нравится, Саша, – она с благодарностью посмотрела на него.

– Слушай, Ташка, а переезжай-ка ты ко мне, оставь Андрюхе свою квартиру. Он уже большой мальчик, будет только рад.

– Нет, Саш, я не могу вот так, сразу.

– Что значит, сразу? Мы с тобой тыщу лет знакомы, мы всегда прекрасно ладили, чего ж тянуть кота за хвост?

– А как же любовь?

– Ну, какая такая любовь? Нам что – по пятнадцать лет? Все эти романтические бредни уже в прошлом. Мы оба с тобой имели семьи, рожденные по большой любви, и что из этого вышло? Согласись, что в нашем возрасте надо строить семью на уважении и доверии. На дружбе, в конце концов.

С этим нельзя было не согласиться, но все-таки хотелось чего-то иного. Уж слишком рассудочным стал бы их союз. Хотелось безумства, любовной аритмии, чтоб при встрече сердце ухало и стремительно падало вниз, чтоб перехватывало дыхание, чтоб дрожь по коже от одного только взгляда. Неужели этому уже не суждено случиться? «Нет, так не должно быть, нельзя жить вместе без любви», – решила она, но после ужина в кафе, расслабленная хорошим вином и приятной музыкой, согласилась-таки поехать не домой, а к другу.

Глава 2
Неожиданное материнство

А потом все так стремительно закрутилось: каждый свободный вечер Наталья и Саша проводили вместе. Вскоре она уже начала скучать без своего друга, ждать его звонков, ждать встреч или совместных дежурств, когда он прибегал к ней в ординаторскую, чтоб не только попить ароматного чаю, но и сорвать с губ нежный поцелуй, а, при удачном стечении обстоятельств, еще и одарить её самыми щедрыми ласками. И казалось, душа раскрывается навстречу чему-то приятному, а там, где еще недавно сидел несносный червячок, пустил побеги нежный зеленый росточек. И хотелось его взращивать и лелеять, ограждая от всего внешнего и грубого. А за спинами влюблённой парочки уже перешептывались коллеги, неугомонные санитарки считали, сколько раз за ночное дежурство в ординаторской появлялся доктор Сергеев и как долго они там чаёвничали наедине. Информация передавалась по смене, обрастала подробностями, и вскоре уже вся больница знала, что у доктора Ударцевой служебный роман с доктором Сергеевым.

– Ну, ты даёшь подруга! – сказала однажды Наталье Марина, принимая у неё дежурство. – Аж светишься вся! И помолодела лет на пять! Обзавидоваться можно!

С Мариной они когда-то вместе учились в институте, потом проходили здесь интернатуру, с тех пор и работали в одном отделении. Близкими подругами они не стали, но поддерживали приятельские отношения, а однажды даже вместе ездили на море, когда их дети были ещё маленькими. Муж Марины работал директором кондитерской фабрики и, как она шутила, обеспечивал жене сладкую жизнь. А дочки-близняшки учились в том же медицинском институте, который когда-то окончила их мать.

– А Вы не завидуйте, Марина Константиновна! Зависть пагубно влияет на психику, – игриво ответила ей Наталья.

– Но вообще-то, ты бы поосторожнее с этим сердцеедом, Наташка. Как бы потом страдать не пришлось.

– Да ладно, Марин, я ж его триста лет знаю! – отмахнулась счастливая Наталья.

– Вот именно! – ответила коллега, но Наталья уже выскочила из ординаторской и спешила к выходу. Ведь там её ждут!

В одно из ночных дежурств, когда Сашка, по обыкновению, зашёл к подруге на чай, поступила роженица в тяжелом состоянии. Со слов врача скорой помощи узнали, что муж вез её в роддом, гнал по ночным улицам, превышая скорость, и на перекрёстке не сумел избежать столкновения с таким же лихим гонщиком. Оба водителя погибли на месте, женщина была без сознания. Она лежала на носилках – лицо, наполовину залитое кровью, было бледным, длинные черные волосы рассыпались и свисали с носилок по сторонам, одна рука неестественно откинута назад, на ноге открытый перелом. Но сердцебиение ребенка еще прослушивалось, и его можно было спасти. Наталья взяла в руки обменную карту женщины и прочла: «Ударцева Екатерина Васильевна». «Ну, надо же, однофамилица! – мелькнуло у неё в голове и вдруг, словно током ударило, – Екатерина! Катя-Катерина, маков цвет! Это его жена! Новая жена Олега! А муж погиб на месте аварии! Значит, разбился Олег! Олег умер, его больше нет! Этого не может быть!»

Больную тут же переложили на носилки, повезли в операционную. Наталья почти не помнила, как делала кесарево сечение, как извлекла здоровую девочку из почти мертвого тела матери. Все делалось на автомате, а в голове крутилось одно: «Не может быть! Не может быть!» Как ни старались врачи, спасти мать не удалось. Девочку осмотрели – с ней все в порядке. Вот ведь какая судьба – осиротеть при рождении!

Совершенно обессилевшая, сидела Наталья в ординаторской и думала о том, как скажет сыну про отца. Но даже думать не было сил, и хотелось, чтоб дольше не наступало утро. Саша проводил её после дежурства, сам вызвался поговорить с Андреем. Он уже успел сходить в морг, опознать тело друга, вернее, удостовериться, что это действительно он. Сын мужественно воспринял страшную новость, и все вместе они поехали к Анне, старшей сестре Олега, единственной его близкой родственнице. Та ещё ничего не знала. Ужасное известие совершенно сразило её. Оказалось, что молодая жена Олега и в самом деле была сиротой, и хоронить её некому, кроме Анны. Двойные похороны. Правда, вроде, есть у неё брат, но где ж его искать-то теперь?

И закружился калейдоскоп скорби и печали: прощание, кладбище, поминальный обед. Андрей не отходил от матери, был внимателен и трогательно заботлив, хотя она видела, как непросто ему самому смириться с этой утратой. Одно дело – знать, что отец живёт в другой семье, что у него своя, отдельная от сына жизнь, и совсем другое – понимать, что его больше нет, и уже никогда не будет. Саша тоже был всё время рядом, и Наталья была ему очень благодарна. На следующий день после похорон позвонила Анна, стала расспрашивать о своей маленькой племяннице, оставленной пока что в роддоме, в палате для младенцев. Попросила Наталью узнать поподробнее её дальнейшую судьбу, которая и так была ясна: сначала дом малютки, а потом детдом, если никто не усыновит. Анна понимала, что ей и опеку едва ли оформят – возраст все-таки, да и здоровье не позволяет. Наталья искренне посочувствовала бедной женщине, не зная, чем ей помочь.

Решение навестить девочку пришло неожиданно. Во время очередного дежурства Наталья заглянула в палату новорожденных. Только она подошла, малышка открыла свои глазенки и отрешенно посмотрела в белое пространство палаты, еще ничего не ведая об этом мире и своей судьбе. Оказалось (а может, показалось), что она очень похожа на маленького Андрюшку, да и ничего удивительного – родная кровь. Повинуясь неведомому порыву, Наталья взяла её на руки, и малышка зашевелила губами в поисках груди. Дав ей бутылочку с водичкой, женщина заворожённо разглядывала маленькое сморщенное личико. А ведь Андрей так же морщил носик, впиваясь деснами в её сосок, так же вытягивал свои губки и причмокивал во время еды. Решение созрело тут же – она должна взять девочку себе. Это её долг перед бывшим мужем. Она не смогла бы сейчас объяснить, когда и чем ему задолжала, просто знала, что бросить эту крошку она не сможет. А вдруг Андрею это не понравится? Вдруг он будет против? Но это же его сестра! Он должен понять. А Саша? Саша поймет, она не сомневается. Ведь Олег был его другом. Они поженятся, она оформит отпуск по уходу за ребенком, вместе они все одолеют. Эта девочка не должна стать сиротой.

Приняв решение, она начала действовать. Поговорила с главврачом, переписала себе перечень необходимых документов. Потом составила список вещей, которые надо приготовить для малышки, и по дороге домой даже кое-что купила. Вечером за ужином она начала разговор с Андреем. Тот молча выслушал её и неожиданно сказал:

– Я думал об этом, но боялся тебе предложить, ведь все заботы падут на твои плечи. Но я помогу, чем смогу. Она ж не виновата, что так сложилась судьба, а мы ей самые близкие родственники, – говорил он нарочито сухо, но Наталья понимала, что за этой сухостью он просто пытается скрыть свои истинные чувства. Совсем, как его отец.

– Давай завтра встретимся после работы и вместе выберем кроватку и коляску для малышки, – предложила она.

– Давай! А имя ей кто будет давать?

– Конечно, мы. А кто же еще?

– Знаешь, я тут подумал, – начал он смущенно, – ей очень подошло бы имя Ольга, в нем повторяются буквы имени отца: Ольга – Олег.

– Мне нравится, красивое имя, – подхватила Наталья, в душе радуясь, что сын не остался безучастным, что его тоже беспокоила судьба сироты, и он думал о ней, даже имя подобрал.

Окрыленная его участием, она принялась готовиться к выписке Ольги. Тут же позвонила Саше с просьбой подъехать завтра на машине к «Детскому миру», чтоб помочь привезти домой покупки.

Его реакция озадачила:

– Ну, что ты придумываешь, Ташка?! – слегка возмущенно заявил он. – Зачем тебе это надо? Ты представляешь, сколько проблем у тебя сейчас появится? Я уже не говорю про бессонные ночи и наш с тобой возраст. У нас скоро внуки будут. А девочку могла бы усыновить какая-нибудь молодая бездетная пара, и у ребенка была бы полноценная семья!

– Это мы её семья, Саша! – возразила она, – Андрей ей – родной брат! Одна кровь! Они даже похожи.

– Ты делаешь большую ошибку, подруга. Как бы пожалеть не пришлось, – сказал он и отключился.

Наталья была ошарашена его поведением. От Сашки она такого точно не ожидала. Не чужой ведь человек, Олежкин друг, да и не только…

Днем она опять забежала к Оленьке, поговорила с ней, на руках подержала, покормила из бутылочки и почувствовала, что эта малышка уже прочно поселилась в её сердце, и никакие преграды не способны помешать ей забрать девочку. Вечером они встретились с Андреем в магазине, долго и тщательно выбирали все необходимое для младенца. Это были приятные хлопоты, Наталья видела, как сын воодушевился, и радовалась вместе с ним. Продавцы принимали их за счастливых отца и бабушку, и они не стали отрицать этого заблуждения, обмениваясь заговорщическими улыбками. Когда все было оплачено и упаковано, Наталья позвонила Саше, но он не ответил на звонок. Червячок сомнения вдруг ожил и начал с хрустом поедать тот слабый росточек, который она взлелеяла в душе. Настроение испортилось. Пришлось взять такси, чтоб доставить все покупки, благо, что коляска и кроватка были в разобранном виде и хорошо упакованы. Даже детскую ванночку они уместили на заднем сиденье рядом с Андреем. Весь вечер они раскладывали вещи, собирали кроватку, выбирали удобное место для неё, чтобы и солнце в глазки не светило, и сквозняки не тревожили малышку. Наталья старалась не думать о Саше, загоняя свою боль поглубже, втайне еще надеясь, что это просто недоразумение, что он скоро позвонит и все разрешится. Но противный червячок напоминал ей, что в её годы уже нельзя быть такой наивной.

– Наташка, ты хорошо подумала? – спросила при очередной встрече Марина. – Всё отделение только о том и говорит, что ты в декретный отпуск уходишь.

– Марина, пойми, я не хочу, чтобы дочь Олега росла сиротой. У неё мать детдомовка, и ей теперь такую же участь?

– Вот именно! Мать! Её мать – женщина, на которую, между прочим, он тебя променял!

Наталья даже опешила:

– Перестань, Марина! Никто никого не менял. Мы расстались давно, по обоюдному согласию. А малышка-то в чём виновата? Конечно, для нас это связано с определёнными трудностями, но мы с Андреем так решили.

– Вот он женится и своих нарожает, – парировала Марина, – а ты вместо того, чтобы с внуками нянчиться, будешь чужого ребёнка подымать!

– Она нам не чужая! – ответила Наталья твёрдо и вышла за дверь.

Да что же они все, словно сговорились! Она и сама знает, на что идёт, но решения своего не изменит.

Наконец малышку привезли домой. Жизнь Натальи наполнилась новым смыслом и новыми заботами. Конечно, поначалу было трудно. Ведь она теперь жила в жёстком графике кормёжек и прогулок, да ещё это вечное беспокойство за девочку и постоянный недосып. Но уже через неделю всё встало на свои места, Наталья втянулась в новый ритм жизни. Она могла подолгу сидеть у кроватки и смотреть на спящую дочку. Ей доставляло удовольствие купать девочку, пеленать её, гулять с коляской по осеннему парку. Она откровенно любовалась сыном, который бережно брал на руки сестренку, носил по комнате и что-то ласково бормотал ей на ушко. Саша больше не появлялся, и Наталья старалась не думать о нём, ведь в её жизни появилось нечто более ценное. Хотя, чего греха таить, было немного обидно. Она доверилась человеку, ответила на его чувство, они вместе строили планы на будущее, только вот оказалось, что Оленька в эти планы никак не вписывается. Бывали, конечно, минуты, когда ей было очень горько от такого разочарования в близком человеке. Но, несмотря на всё это, в душе её всё-таки теплилось тихое счастье. Нечаянное материнство словно вернуло её в молодость, заставляя заново пережить уже забытые ощущения.