Читать книгу: «Горчаков. Камер-юнкер», страница 4

Глава 7

– Обязательно было тащить меня с собой? – Настасья проводила взглядом открывающуюся перед капотом здоровенную створку ворот. – Это же не машины даже. Я в твоих штуках этих вообще ничего не понимаю.

– Зато ты умеешь нравиться людям, – отозвался я. – Особенно мужчинам. А их, представь себе, на производстве всегда большинство.

– Еще лучше. Я что, какое-то украшение?!

– Самое лучшее и прекрасное во всей империи. – Я улыбнулся и повернул ключ, заглушая мотор. – Но позвал я тебя не поэтому.

– И зачем же тогда? – Настасья чуть развернулась ко мне. – Снова будешь хвастать, как ты здорово стреляешь из всего, что… стреляет?

– Скорее всего, – усмехнулся я. – Но дело не только в этом. Я для рабочих все равно останусь чужаком – а тебе они доверяют. И расскажут куда больше… особенно когда ты приедешь одна.

– Хочешь, чтобы я шпионила? – Настасья сложила руки на груди. – Так, что ли?

– Называй как знаешь. – Я чуть сдвинул брови. – Но прозевать что-то здесь мы не имеем права. Уже через полгода этот завод будет выпускать тысячи единиц оружия в месяц. И если что-то пропадет со склада и окажется не в тех руках… Ты видела, что творилось в апреле?

В ту злосчастную ночь Настасья с ребятами ночевала прямо в мастерской, запершись на все замки. Им выбили несколько стекол, прострелили дверь, но дальше, к счастью, не полезли – народники слишком спешили, чтобы поскорее добраться до Зимнего. И даже когда Багратион с уцелевшими жандармами разогнал всех с площади и городовые кое-как навели порядок в центре города, на окраинах стрельба не стихала еще несколько дней – особенно по ночам.

Окончательно все успокоилось только к маю. Народники, оставшись без вожаков и поддержки разбитых в пух и прах заговорщиков, пропали с улиц. Оказались в тюрьме или на каторге, разошлись по домам, удрали из города… Кому-то наверняка посчастливилось даже снова найти работу – а ее, благодаря нашим с дедом усилиям, в городе опять было достаточно. Третье отделение снова работало, наверняка увеличив число филеров и осведомителей чуть ли не втрое, – и работало, судя по всему, жестко и весьма успешно.

Разговоры о народовластии стихли. Но сама идея, конечно же, никуда не делась. Что бы ни писали в газетах и ни говорили по телевизору, сколько бы инакомыслящих Багратион ни заставил замолчать навсегда – слишком многие помнили тот день, когда несколько тысяч человек вышли на улицу с оружием в руках, восстав против власти империи…

И власть едва смогла огрызнуться. Так что я не тешил себя особой надеждой на то, что все закончилось раз и навсегда. Да, заговор был раздавлен, Куракин сгорел в панцере, но вряд ли Багратион успел за полтора месяца выловить всех остальных. Я до сих пор только догадывался, откуда берутся чертовы «глушилки». Апрель уже случился один раз – а значит, вполне мог случиться и во второй.

Угли гнева пролетариев покрылись золой, но что-то подсказывало: в них еще достаточно жара, чтобы вновь вспыхнуть, если ветер подует достаточно сильно. Я не зря отправлял поверенных за миллионными займами, и тем, кто работал на заводах и фабриках Горчаковых, едва ли было на что жаловаться. Но недовольные, конечно же, остались – а они, как я уже успел убедиться, умеют кричать куда громче всех остальных.

И если что-то снова пойдет не так, самое глупое, что я могу сделать, – упустить что-то на собственном оружейном заводе.

– Помню, благородие… Все я помню. Но что ж получается – своих буду под монастырь подводить?

– Надеюсь, до этого не дойдет. – Я протянул руку и потрепал Настасью по плечу. – А через полгода все изменится, ты уж мне поверь. У меня теперь есть… большие возможности.

– Знаю я твои возможности. Опять всех к ногтю прижмешь. Хороший ты парень, благородие, добрый – только характер у тебя дедовский. – Настасья покачала головой. – Если что не по-твоему – голову с плеч снимешь.

– Не сниму. – Я взялся за ручку и открыл дверь. – Это твоя работа на заводах, а моя… в других местах. И я тоже не сижу без дела.

Настасья не стала дожидаться, пока я помогу ей, – выскочила сама и уже принялась поправлять одежду. Для визита на завод она выбрала строгий наряд: юбку, свободную блузку и легкий плащ. Обошлась без косметики и даже убрала волосы в высокую прическу.

Но все равно продолжала притягивать взгляды.

– Мы с тобой вместе создали кассы взаимовыручки. Рабочие союзы уже есть на пяти предприятиях – а скоро будут и на всех. Так что не надо считать меня таким уж сатрапом. – Я аккуратно взял Настасью под руку. – Пойдем. Нас уже, наверное, заждались.

Андрей Георгиевич заезжал сюда неделю назад и настойчиво рекомендовал заглянуть. Кто-то и что-то впечатлило его настолько, что старый безопасник говорил громко, много и при этом отчаянно жестикулировал – что на моей памяти с ним происходило впервые. Я так и не понял, о чем идет речь – то ли какой-то разработке, то ли о человеке, то ли обо всем сразу, – так что решил поинтересоваться лично.

– Ваше сиятельство, сударыня… добро пожаловать. – Начальник завода встретил нас буквально в двух шагах от автомобиля. – Не ожидали вас так рано.

– Время нынче дорого, – отозвался я. – И мы вряд ли займем вас надолго.

Рукопожатие у местного владыки оказалось довольно вялым, а вот деловая хватка – что надо. По совету деда я сманил его из губернии на двойной оклад – и не ошибся. За какой-то месяц он превратил чахлый заводик на окраине в полноценное предприятие, уже выпускающее модифицированные магазинные трехлинейки для пехоты.

Но я надеялся увидеть что-то поинтереснее надежных, но все-таки безнадежно устаревших винтовок.

– Подозреваю, ваше сиятельство хочет увидеть новые разработки. – Начальник жестом позвал нас с Настасьей следовать за собой. – Пройдемте, милости прошу. Познакомитесь с нашим… кудесником.

Наверное, про него и рассказывал Андрей Георгиевич. Я понемногу начинал припоминать: инженер-конструктор, то ли из Мурома, то ли из Нижнего Новгорода. Продал с полтора десятка патентов чуть ли не за бесценок – но не пожелал оставлять свои детища, сам перебрался в столицу и уже здесь развернулся по полной. Одна только самозарядная модель на базе трехлинейки уже через полгода окупила бы половину затрат рода.

А у «кудесника», похоже, было что-то и покруче.

Через несколько дверей и пару поворотов по узкому коридору мы оказались в просторном помещении, буквально набитом станками, инструментом, стеллажами с какими-то железками и приспособлениям, которым я не смог бы подобрать название… если таковое вообще имелось. Один верстак занимал уйму места, вытянувшись вдоль всей двадцатиметровой стены.

И всем этим техническим великолепием, похоже, повелевал один человек… Именно повелевал: начальник, все это время шагавший впереди, теперь отступил и будто бы даже пытался скрыться у меня за спиной. Похоже, таинственный «кудесник» не любил незваных гостей… или вообще любых гостей.

Невысокий жилистый мужик в замызганной майке увлеченно пилил что-то, зажатое в тиски, и даже не обернулся, когда мы вошли. А может, и вовсе не услышал – хрипящий динамик проигрывателя заглушал даже звук вгрызающегося в сталь лобзика. «Кудесник» врубил на полную катушку рок – причем отечественный, а не зарубежный. И выключил, только когда я приблизился чуть ли не вплотную. Не нажал на кнопку – просто дернул за шнур из розетки, будто одним движением давая понять: вам тут не рады.

– День добрый, Алексей Иванович! – В голосе начальника откуда-то прорезалось даже больше подобострастия, чем при общении со мной – титулованным дворянином и владельцем всего предприятия. – У нас сегодня гости: его сиятельство князь Горчаков, Александр Петрович и его очаровательная…

– И зачем же пожаловал сиятельный князь?

Да уж… манеры у «кудесника» явно оставляли желать лучшего. Он отложил инструмент, развернулся на пятках и посмотрел так недобро, что начальник за моей спиной негромко закашлялся.

– Познакомиться. – Я пожал плечами. – Мне говорили, что у вас тут можно найти немало интересного.

– Судаев, – коротко бросил «кудесник».

Вот так: фамилия – и ничего больше. Вблизи он выглядел куда старше, чем показался не первый взгляд. Невысокий – почти на голову ниже меня, с зачесанными назад темными волосами, среди которых оказалось не так много седых, хоть Судаев и разменял уже пятый, если не шестой десяток. Лицо с крупными чертами сложно было назвать привлекательным или даже приятным, но оно определенно запоминалось. Как и весь облик «кудесника»: поджарый, жилистый, несмотря на возраст, и чем-то напоминающий инструменты вокруг.

Он словно и сам был каким-то механизмом: даже не посмотрел на Настасью, которую буквально пожирали глазами все – от охраны и мальчишек-подсобников до пузатых руководителей в галстуках.

Впечатление только усилилось, когда я пожал не по этикету протянутую руку. Мои пальцы будто угодили то ли в тиски, то ли в какой-то прокатный станок для металла. При скромных габаритах хватка у Судаева оказалась железная… Впрочем, и меня не зря гоняли в училище целый год. Даже без помощи родового Дара я не позволил оружейнику превратить мою ладонь в безвольное месиво… и как будто заслужил что-то отдаленно похожее на молчаливое одобрение.

– Вот, новейшая разработка. – Судаев указал рукой на висевший над верстаком агрегат. – Автоматическая картечница… или, как теперь принято говорить, пулемет.

Это я узнал бы и без подсказки: здоровенная махина чуть ли в полтора метра длиной, с толстым стволом, засунутым в угловатый кожух с крупными овальными отверстиями, сдвоенная рукоятка и массивный затвор, явно рассчитанный на винтовочный патрон. Сразу под ним из корпуса пулемета торчал здоровенный короб, в котором таких патронов по моей прикидке поместилось бы штук двести, а то и все триста.

В голове против воли тут же возникли воспоминания: монотонное стрекотание жуткой машины, огонь вокруг и толстый тупорылый ствол, нацеленный прямо на меня. Пулемет на стене выглядел куда изящнее – и вместе с тем более грозным.

А уж если еще и работает без перебоев…

– Воздушное охлаждение? – догадался я. – Испытания уже проводили?

– Воздушное. – Судаев одобрительно кивнул. – Конструкции уже десять лет. В Нижнем выпускали опытную серию, отдавали в войска на испытания, заключения комиссии – положительные. Но в столице документы завернули… конечно же.

– Слишком дорого? – Я протянул руку и коснулся рукояти. – Тут одного металла как в десяти трехлинейках, плюс фрезеровка, литье, сборка… Не удивлен.

– Треть деталей штампуются, – поморщился Судаев. – Но кто-то наверху решил, что солдаты государству обойдутся дешевле, чем толковое вооружение.

– Теперь этому кому-то придется крепко подумать. – Я чуть прошелся вдоль верстака. – Мы получим заказ, не меньше нескольких сотен, это вопрос времени… Но меня, если честно, больше интересует вот та штуковина.

Я указал рукой на компактное оружие. Похожее на хорошо знакомый мне маузер – что-то вроде увесистого пистолета с длинным стволом, почти под самым кончиком которого торчала короткая рукоять с выемками под пальцы. Для стрельбы с одной руки странная машинка оказалась слишком тяжелой – видимо, из-за вытянутой коробки снизу перед скобой спускового механизма.

– Магазин? – поинтересовался я. – Оно что… полностью автоматическое, как пулемет?

– Это прототип. – Судаев посмотрел на меня тяжелым взглядом. – И если расскажу, для какой цели я его разработал, вашему сиятельству это вряд ли понравится.

– Если мне не изменяет память, все оружие служит для одной и той же цели. – Я пожал плечами. – Так что я все-таки поинтересуюсь.

– Автоматический пистолет за счет короткого хода затвора может выпустить больше десяти пуль в секунду. – Судаев на мгновение смолк, словно задумываясь – стоит ли вообще говорить что-то еще. – И с ним даже один солдат может создать плотность огня достаточную, чтобы пробить офицера, который защищен магией… Одаренного.

Да уж. Опасная штуковина. Костю с его восьмым магическим классом расстреляли из нескольких стволов. А здесь всего один способен выплюнуть магазин на двадцать-тридцать патронов всего за пару мгновений. Конечно, деду с его силищей такое не страшно, да и я, пожалуй, выдержу, – но чины выше капитана редко лично ведут в бой солдат.

Значит, седьмой класс для гвардейских полков – и ниже. Пробьет?.. Наверняка.

– Интересная конструкция, – вздохнул я. – И довольно… свежая.

– Американцы делают подобное уже с двадцатых годов. Мелкими сериями, но все же. В основном для полиции или военных на границе с Мексикой. – Судаев отомкнул магазин и развернул ко мне. – Я использовал не такой мощный патрон – за счет этого оружие легче, больше боезапас и лучше кучность. А если поставить дисковый магазин, можно…

– Мне нужно двести штук. – Я не стал вдаваться в технические детали. – Для моих людей и на продажу. Уверен, сейчас такие игрушки будут разлетаться как горячие пирожки…

Непременно будут. Теперь, когда каждый Одаренный в столице в любой момент может снова остаться без магии, на оружие, способное за несколько секунд выкосить десяток человек и при этом поместиться чуть ли не под курткой, непременно появится неплохой спрос. И если я успею выйти на гражданский рынок и заказы для жандармов и полиции раньше, чем это сделают ушлые американские торгаши, – все расходы покроются с лихвой еще до Нового года.

– Но, ваше сиятельство, – подал голос начальник завода. – Это же пока только опытный образец, единственный в своем роде. Необходимо оформить бумаги, опробовать…

– Партия в две сотни к началу августа. – Судаев сложил руки на груди. – Если мне… не будут мешать.

– Не будут, конечно же, – пообещал я. – Думаю, мы сможем найти и людей, и средства. Но я бы хотел спросить еще кое-что…

Пулеметы – тяжелые, здоровенные бандуры, которые можно ставить на панцеры, броневики или даже дирижабли… или на колесную базу для ручной или машинной тяги. Опасная и могучая штуковина, но для ее нормальной работы нужен расчет немногим скромнее орудийного. Три или даже четыре человека.

Автоматический пистолет – бешеная трещотка, которая снесет все живое – но только на расстоянии до пары-тройки десятков метров. И вряд ли сможет гарантированно пробить даже лист железа или дверцу автомобиля.

Неплохие варианты, причем оба, однако первый подойдет только для крупных войсковых подразделений, а второй – для полиции или жандармов. Но крохотной армии в сотню или две человек – а больше мне не нанять – нужно что-то другое. Одновременно компактное, скорострельное – и сохраняющее убойную мощь мосинской трехлинейки.

– Алексей Иванович, скажите, пожалуйста: возможно ли – хотя бы чисто теоретически… сделать что-то подобное с прикладом и полноразмерным стволом, – я указал на оружие в руках Судаева, – но под винтовочный патрон?

На мгновение на лице «кудесника» мелькнуло презрительное недоумение… но только на мгновение. При всей своей неприязни к дельцам и далекому от технической части руководству, соображал он быстро. И явно тут же успел просчитать и конструкцию, и, что куда важнее, возможное применение того, что объединит в себе свойства трехлинейки и автоматического пистолета.

– Теоретически возможно все, – сухо ответил Судаев. – Пожалуй, мне было бы даже интересно попробовать сделать… что-то подобное.

– В таком случае не вижу смысла далее тратить ваше время. – Я чуть склонил голову. – Вы получите все, что потребуется. И если нужно – звоните Настасье Архиповне или мне лично.

Начальник за моей спиной едва слышно крякнул – но от комментариев, понятное дело, воздержался. А Судаев, если и испытал хоть что-то похожее на удивление, виду не показал совершенно. Мои пальцы на несколько мгновений снова попали в стальные тиски – и вот мы с Настасьей уже снова шагали по коридорам следом за притихшим начальником. Тот снова осмелился заговорить, только когда мы вышли на улицу.

– Но позвольте, ваше сиятельство… Это же совершенно немыслимо! Не стоило вам так слушать Алексея Ивановича… Он талантливейший конструктор, можно сказать гений своего дела, – но как?! Нельзя просто так взять и выпустить к августу целую партию нового оружия. – Начальник завода осторожно поймал меня за локоть. – Это невозможно!

– Знаю, – усмехнулся я. – Для этого вы с Судаевым и нужны мне: делать невозможное. И делать раньше, чем американцы отправят сюда целый корабль, набитый серийными образцами в заводском масле. Не знаю, как вы, а я лично совершенно не желаю, чтобы сотни тысяч казенных рублей осели в карманах дельцов за океаном.

– Вы безусловно правы, ваше сиятельство! Но…

– Я безусловно прав, – отрезал я. – Давайте на этом и остановимся.

Чутье взвыло, когда до машины оставалось полтора десятка шагов. То ли сработали вбитые намертво в училище рефлексы, то ли заряд чужой магии оказался слишком велик и я ощутил его за мгновение до того, как заклятье сработало.

– На землю! – заорал я, поднимая Щит. – Быстро!

Столб огня возник высоко над землей – и ударил прямо в автомобиль. Самая обычная Свечка, подвластная любому боевому магу пятого класса и выше, – но силы в нее вложили столько, что стой мы чуть ближе – я не продержался бы и нескольких секунд. Охранные заклятья – и не какие-нибудь, а наложенные дедом самолично – жалобно хрустнули, полыхнули всеми цветами радуги – и не устояли. Через несколько мгновений колдовское пламя прошило машину насквозь, ударило в асфальт – и брызнуло во все стороны всполохами и ошметками раскаленного железа.

Даже на расстоянии Щит нагрузило так, что руки хрустнули одновременно во всех суставах. Резерв одним махом просел наполовину и понемногу полз и дальше – но опасность миновала. Не убирая магический купол, я кое-как потушил пламя вокруг и помог Настасье подняться. Она, похоже, не пострадала – только перепугалась до полусмерти. Побледнела и чуть пошатнулась, вставая на ноги, однако все равно держалась куда лучше начальника завода.

– Что… Все уже кончилось?! – пробормотал он, выглядывая одним глазом из-под сложенных на голове рук. – Что это было, ваше сиятельство? Бомба?!

– Хотел бы я сам знать, – проворчал я.

Определенно работал маг куда сильнее меня – в несколько раз… Возможно, даже сильнее деда. Такой без труда прицелился и ударил бы заклятьем хоть с половины километра, хоть с другого конца города. Но разрушения в итоге оказались не такими уж и масштабными: колдовское пламя слегка подпекло асфальт, выбило стекла, скорее всего зажарило пару голубей и опалило кирпичную стену по соседству. И, конечно же, превратило мою машину в груду дымящегося металлолома… Но больше всего меня занимало совсем другое.

Если бы Одаренный такого класса хотел попасть в цель – он бы вряд ли промахнулся.

Глава 8

– Есть какие-нибудь мысли? Ты сам кого-нибудь подозреваешь?

Надо было отдать Багратиону должное – примчался он чуть ли не сразу. То ли и правда волновался, то ли посчитал покушение на меня событием государственной важности – а значит, достойным высочайшего внимания.

– Ну… Подозреваю, что меня все-таки не хотели убивать. – Я пожал плечами. – Иначе дождались бы, пока я сяду в машину. Маги такого класса редко промахиваются.

– Это верно. – Багратион осторожно коснулся кончиками пальцев края здоровенной дырки в покрытой копотью крыше. – Свечка. Простое заклятье, хоть и мощное. По плетению я мог бы попробовать распознать почерк, руку Одаренного, но здесь… бесполезно.

– Кто угодно, – кивнул я. – Точнее – кто угодно в несколько раз сильнее меня. Третий класс, а скорее даже второй или первый. А таких магов в столице не так уж много. Высшие чины, главы родов, взрослые наследники… и старшие, конечно же. Вроде Дроздова.

– Не так уж много… – Багратион усмехнулся и провел ладонью над почерневшим металлом, будто пытаясь распознать что-то невидимое глазу. – Всего-то сотня-полторы. Осталось только найти того, кто может быть тобой недоволен.

– Включая вас и дедушку? – поинтересовался я.

– Кхм… Надеюсь, ты сейчас шутишь. – Багратион нахмурился, покачал головой и принялся вытирать руку платком. – Не всем нравится то, что ты сейчас делаешь. Род Горчаковых многим перешел дорогу.

– И кто-то хочет, чтобы я остановился. Закрыл производство, распродал фабрики с патентами, уволил людей… – проговорил я. – И чтобы все стало так же, как и раньше. Хотя только дурак не понимает, кто как раньше уже не будет.

– И все-таки еще пара месяцев покоя нам бы не помешали. – Багратион поморщился, будто проглотив что-то горькое. – А что до твоих врагов… Очень может быть, их стало бы куда меньше, если бы ты не тянул одеяло на себя везде, где можно.

– Везде, где нужно, ваша светлость, – отозвался я. – Мы с дедом создали больше рабочих мест, чем сейчас есть на государственных предприятиях в столице. Платим людям достойные деньги – и позволяем создавать рабочие союзы и самим контролировать условия на производстве. В общем, делаем все для того, чтобы подарить нам всем не пару месяцев, а еще много лет покоя!

– А еще ты разогнал всех крепостных в Елизаветино, и поэтому некоторые считают тебя опаснейшим либералом. – Багратион махнул рукой. – Не заговаривай мне зубы, Саша. Ты усиливаешь власть рода, только и всего… Сколько вы с дедом уже получили на одних заказах от армии? Миллион? Полтора?

– Два с половиной. Но этого не хватит покрыть и десятой части наших расходов.

– Это временно, – проворчал Багратион. – Впрочем, ладно. Я могу сколько угодно считать, что ты перегибаешь палку, но моя задача – защитить тебя, а не воспитывать… Держи. Думаю, тебе это сейчас нужнее.

Я едва успел поймать блеснувший в воздухе латунью цилиндрик. Ухватистый и достаточно тяжелый, чтобы использовать его в качестве свинчатки, – но защитить меня от недоброжелателей он мог, конечно, куда изящнее и надежнее.

«Глушилка». Как знать – не та же самая ли, что я принес Багратиону в канцелярию еще на Фонтанке. Одному Богу известно, сколько их в ту злосчастную ночь осело по карманам канцеляристов, защищавших дворец придворных, военных и рядовых жандармов, но большую часть его светлость наверняка постарался прибрать к рукам… и все-таки поделился.

– Благодарю, ваша светлость. – Я убрал неожиданный подарок в карман и все-таки поинтересовался: – А где остальные?

– В надежном месте, – сварливо отозвался Багратион. – Мы их… изучаем.

– И как успехи? – Я не упустил случая слегка поддеть его светлость. – Первый образец я отдал вам еще осенью, если мне не изменяет память.

– Не изменяет. И мне не стыдно признать, что наши изыскания… мягко говоря, зашли в тупик. – Багратион махнул стоявшим чуть поодаль городовым и неторопливо зашагал к воротам. – Плотность и структура плетения такие, что лично мне не хватило бы резерва даже на то, что у тебя в кармане. Про большой сердечник я вообще молчу.

– А кому хватило бы? – уточнил я. – Первый класс, может быть, или кто-то из старших?

– Сомневаюсь. – Багратион пожал плечами. – Дело не только в силе Дара как таковой. Контуры структуры практически идеальны. Это как чертить от руки сложнейшие линии несколько часов, не отрывая пера от бумаги, – и ни разу не ошибиться.

– Звучит жутковато. Особенно если представить себе человека или существо, которое на это способно. – Мне вдруг на мгновение стало прохладно, хоть солнце и светило так, как полагается в начале июня. – Хотел бы я знать, откуда эти штуковины берутся и как попадают в Россию. Может, «глушилка» уже стояла на «Бисмарке», когда он пришвартовался у Зимнего?.. Кстати, а я ведь так и не спросил – что стало с немецкими моряками?

– Нашлись запертыми в каютах и на камбузе, – ответил Багратион. – Живые и относительно невредимые. Измайловцы захватили крейсер без единого выстрела.

– Целый корабль?! – Я тряхнул головой. – Сколько на такой махине должно быть команды? Человек двести?

– Почти пятьсот. Это все-таки броненосный крейсер, а не торговое корыто. – Багратион поморщился. – Но в тот день почти вся команда получила увольнительную и сошла на берег. Остались только дежурные. Капитан говорит, что получил приказ сверху.

– И вы ему верите? – проворчал я. – Какое удивительное совпадение! Немцы загоняют в самый центр столицы гигантскую антенну для прибора подавления магии, потом сходят на берег и сдают крейсер без боя.

– Именно так. И я склонен верить капитану. – Багратион остановился и, развернувшись, прислонился спиной к двери своей «Волги». – Конечно, моряков использовали, но использовали вслепую.

– Вам известно, кто отдал приказ на увольнительную?

– Какая-то большая шишка. И на подобные вопросы капитан отвечать не обязан – по крайней мере пока не получит официально предписание от командования флота, – вздохнул Багратион. – Я наложил арест на судно до выяснения обстоятельств, но, как ты понимаешь, мы сейчас не в том положении, чтобы обвинять в чем-то германского кайзера.

– И будем терпеть, что он помогает заговорщикам, которые едва не устроили государственный переворот? – Я уперся кулаками в бока. – Проглотим очевидное вмешательство во внутренние дела государства?

– Вот только тебя мне еще не хватало, – поморщился Багратион. – Несколько членов Госсовета чуть ли не в открытую призывают к войне с Германской империей. Но ты-то должен понимать, что ни у меня, ни у самой государыни нет никаких доказательств вины моряков. Ни единого… если, конечно, не считать непозволительной для военных халатности.

– Надеюсь, их хотя бы за это вздрючат, – буркнул я.

– О-о-о… не сомневайся. – Багратион улыбнулся одними уголками губ – но тут же снова нахмурился. – А что касается вмешательства – да, Саша. Будем терпеть, если придется. Как бы оно ни было на самом деле, к войне с сильнейшей армией Европы мы сейчас попросту не готовы.

– Потому что у нас нет ни панцеров, ни кораблей типа «Бисмарка»? – Я на мгновение задумался, вспоминая, что нам рассказывали во Владимирском пехотном. – И вооружение пехоты в целом…

– Кое-что у нас все-таки есть, Саша. Не стоит недооценивать императорскую армию. – Багратион отлип от «Волги», повернулся ко мне боком и взялся за ручку двери. – Но действительно – последние сто пятьдесят лет мы куда больше полагались на мощь родовой магии, чем на силу оружия.

– Теперь этого лучше не делать, – вздохнул я. – Если «глушилки» делают в Германии…

– Не спеши обвинять немцев во всех смертных грехах. Вполне возможно, что наш враг куда ближе… или куда дальше. – Багратион уселся в машину и, не закрывая дверь, завел двигатель. – Насколько мне известно, кайзер Вильгельм принес ее величеству глубочайшие извинения за моряков – а заодно и за то, что они не смогли помочь при подавлении народного мятежа. А также пообещал, что виновные непременно будут найдены и наказаны.

Разумеется. Вот только он бы сделал это в любом случае – особенное если во всем, что случилось в апреле, действительно была его вина. Куракинский полк разбили, офицеров и солдат уничтожили на месте магией или захватили в плен… самое время откреститься от вчерашних союзников. И надеяться, что истина не выплывет наружу.

А спрятали ее как следует – так, что даже теперь Багратион не мог узнать ничего полезного. Наверняка в те дни застенки тайной канцелярии буквально трещали от числа пленников и арестованных, а потом их число пополнилось и теми, кого поймали уже позже. В мае, когда его светлость устроил в столице самую настоящую охоту на мятежников.

– Как такое может быть? – Я наклонился к опущенному чуть ли не до упора стеклу водительской двери. – Сотни солдат, офицеры, придворные, аристократы-заговорщики – и все до одного указывают на отставного пехотного генерала… Кем вообще был этот Куракин? Человеком из плоти и крови – или каким-то всемогущим демоном?!

– Человеком, как и мы все. Не стоит видеть во врагах… сверхъестественное – от этого победить их точно не станет проще. – Багратион пристроил локоть на дверцу. – И всему есть только одно объяснение: настоящие кукловоды все еще разгуливают где-то на свободе.

– У себя в Вене или в Зальцбурге.

– Может быть. На границах Привислинских губерний с Германией сейчас действительно не слишком спокойно. Но я все равно не верю в злобного кайзера, который спит и видит, как бы развязать войну. – Багратион протяжно вздохнул. – В конце концов, это уж точно не он сегодня пытался тебя убить.

– Думаете, это вообще как-то связано? – фыркнул я.

– Думаю, что все связано. Впрочем, как и всегда.

– Да уж… Генерал Куракин мог бы рассказать много интересного. – Я покачал головой и отступил от машины. – Если был бы жив.

– Без сомнения – мог бы. Но он, к сожалению, мертв. – Багратион отвернулся к дороге и побарабанил пальцами по рулю. – Окончательно и бесповоротно.