Читать книгу: «Пленники», страница 2

3

Андрей вошёл в квартиру, привычно встретившую тишиной: Элла редко проводила вечера дома. Да и сам он не так уж часто спешил возвращаться с работы: тренажеры, бассейн, кружка пива в компании друзей – занятий было достаточно. Раньше, в первое время после свадьбы, они почти не расставались друг с другом, но постепенно начали жить довольно отстранённо, и это вошло в привычку, которую не было надобности менять. Но иногда, в отдельные моменты, его вдруг начинал раздражать этот сложившийся уклад. Именно так было сегодня: её вечное отсутствие, пренебрежение к дому, семейная жизнь какими-то короткими урывками вызывали у Андрея тупое ожесточение. Он разогрел котлеты и заварил чай, но продолжал злиться, и поел без всякого аппетита, просто глотая свой нехитрый ужин. Вернулся в холл и сел на диване.

Скорей всего, Элла была в «Клубе зеро» – как и обычно. Там играли в бильярд и спортивный покер. Клиентам из «своих» неофициально могли сделать раздачу и на другие игры. Клуб содержал Артур Нечаев, или Артурчик – невысокий рыхлый мужчина лет тридцати, со светло-рыжими курчавыми волосами и в неизменном костюме цвета зелёнки. Самой приметной особенностью его в целом непривлекательной внешности были этот костюм и маленькие квадратные очки в тонкой металлической оправе. С ними он обращался особенно трепетно, почти как с живым существом, время от времени снимал их, протирал салфеткой, заботливо и нежно, и снова с любовью водружал на свой мясистый нос. Как ни странно, эти очки действительно создали ему свой особенный, вполне завершённый образ. Во времена ранней молодости Артурчик всерьёз мечтал стать крупье и работать в настоящем казино, даже прошёл специальные подготовительные курсы при соответствующем заведении и начал практиковаться. Потом что-то не сложилось и пришлось распрощаться с казино – но не с мечтой: раздобыв денег и обзаведясь достаточно надёжной «крышей», Артурчик организовал собственный «Клуб зеро», полузакрытый зал отдыха для избранных. Пару лет назад Андрей частенько ходил в этот клуб, иногда вместе с женой. Потом, с продвижением по карьерной лестнице у Нечепорука, «Клуб зеро» отпал для него сам собой, но зато к нему пристрастилась Элла. Она освоила и бильярд, и покер, и «блек джек», и ещё бог знает что – всё, чем можно убивать время, и готова была часами просиживать в компании партнёров по играм. Собственную слабость она всегда объясняла только одним – скукой: муж, мол, слишком занят своими делами, – хотя это было неправдой: просто «свои дела» были у них обоих – у него работа, друзья, машины, у неё – болтовня с девчонками, походы по салонам и «Клуб зеро».

Андрея не приводило в восторг то, что она болтается у Артурчика: всё-таки довольно сомнительное место. Да и её бурную натуру он знал слишком хорошо. Но Нечепорук смотрел на увлечение дочери снисходительно, и Андрей тоже закрыл на это глаза, только изредка, в особенно плохом расположении духа, высказывая Элле своё недовольство. Она не брала его слова во внимание: переводила всё в шутку или начинала ругать его самого. Главным её обвинением было «Я тебе не нужна!». Он не выносил споров на эту тему и, пару раз огрызнувшись, отступал. К тому же в противном случае, от него бы требовалось чем-то заполнить будни Эллы, а чем? Каких-то глубоких и содержательных увлечений у неё не было, работа её не прельщала… Сразу после университета Андрей устроил Эллу в налоговую, она продержалась всего полгода. Сначала он просил принять её на работу, потом попросили его – забрать свою жену. Работник из неё и впрямь был никудышный: свои основные обязанности они видела в том, чтобы каждый день демонстрировать новые наряды. А ещё её характер!.. Она командовала всеми вокруг. В общем, увольнение оказалось к взаимной радости сторон. Пока что у него не возникло других разумных идей, к чему пристроить Эллу. Значит, оставался «Клуб зеро».

Андрей посмотрел на фотографию жены в рамке на столе – она любила фотографироваться, студенткой ходила на показы мод, участвовала в качестве модели в любительских конкурсах парикмахеров и визажистов: ничего серьёзного – так, игра, но ей нравилось быть неповторимой и необычной, очаровывать и провоцировать, примерять образы. На этом фото двухлетней давности – одном из лучших у неё, ей тогда только исполнилось двадцать два – она была дивно хороша: завитые локонами русые волосы, чуть приоткрытые чувственные, зовущие губы, по-детски большие, подёрнутые поволокой обещающие глаза. Фотограф сумел поймать что-то особенное в её лице, саму её сущность. Кипящие внутри неё страсти, что ли?.. Андрей отвернулся от портрета и вздохнул. Когда-то он, юный и любящий, и сам повёлся на это обещание в её глазах. И получил в итоге: встречающую тишиной квартиру, холостяцкий ужин и одинокий вечер на диване перед экраном домашнего кинотеатра.

Андрей уже почти уснул, когда, наконец, хлопнула входная дверь и долетел голос Эллы из прихожей:

– Ты дома?

Он встрепенулся, отгоняя подобравшийся было сон, и сел, ожидая её появления.

– Дома – в отличие от тебя.

Элла вошла в комнату и игриво поинтересовалась:

– Скучал?

– Нет. Не успел: ты же вернулась сегодня так быстро! – съязвил он. – Всего только полдвенадцатого! Где ты была вообще?

– На бильярде, – подтвердила она его предположения. – Милый! Ну, не сердись: я увлеклась.

– «Блек джеком» или Артурчиком?

– Ну, Андрей! Не будь таким злюкой! – Элла уселась к нему на колени и заглянула в глаза. – «Блек Джеком» конечно. Ты разве сомневался?

Она звала его только так – «Андрей». Не «Андрюша» – как это нередко делал её отец, не «Андрюшенька» – как его собственная мать. Он звал её «Эллой», когда сердился – «Элкой», или мягко «Элей» и «Элькой» – когда был особенно нежен. Она же никогда не употребляла уменьшительно-ласкательных форм, но это своё «Андрей» могла произносить с тысячей оттенков – от полного обожания до ненависти. Сейчас оттенок расположился где-то посередине «тёплого» участка шкалы. Это предполагало, что она начнёт ласкаться. Так и случилось: Элла провела ладонью по его щеке, потом наклонилась к губам. Он уловил идущий от неё лёгкий запах вина.

– Ты опять пила?

Она отодвинулась и убрала от лица упавшие волосы.

– Немножко. – Голос стал на пару градусов прохладнее. – Всего только два глотка.

– Я выглядываю тебя здесь, как идиот, а ты играешь в бильярдной и хлещешь вино с этим недоделанным крупье? – Он снял её со своих коленей.

– Я же ничего не говорила, когда ты всю субботу болтался с друзьями. Со своим чёртовым Славиком! А мог бы и побыть со мной! Я тоже думала, что ты вернёшься хотя бы не так поздно, сходила в салон, сделала причёску… Представь себе, только для тебя! И что? Во сколько ты заявился? И не заметил ни причёски, ни меня самой!

– Ах, да! Ты ведь так ждала меня! – снова съязвил он, но тут же спросил уже без иронии. – Почему ты не отвечала на мои звонки – в пятницу, когда я был в Киеве?

– Ты бы ещё вспомнил, почему я не отвечала тебе в прошлом году!

– Я просто спросил: почему ты не брала трубку?

– Я перед тем говорила с папой. Он сказал, что у вас всё в порядке. Потом я ушла к Наташе и не взяла телефон. – Она замолчала, он тоже молчал, и она выкрикнула. – Но я же знала, что всё нормально!

– Чёрт тебя возьми! А ничего, что я не знал? Не знал, нормально ли у тебя?!

– Андрей! – Голос взлетел сразу, стремясь к самым высоким отметкам. – Но я же была дома! Что со мной случится?

– И правда! Я как-то не подумал.

– Ну, прости меня!

– Ладно, – кивнул он. – Пусть так. А за сегодня я тоже должен тебя простить? Тебя же не было сегодня дома!

Её настроение сразу поменялось, и она пошла в атаку:

– Вот только не надо заставлять меня за всё оправдываться!

– Тогда ты тем более не заставляй оправдываться меня! – вскипел Андрей. Потом поднялся и вышел из комнаты.

– Куда ты? – крикнула Элла.

– Спать! Это ты маешься дурью от безделья, а мне завтра на работу!

– Спокойной ночи! – поджав губы, буркнула она и удобнее уселась на диване. – Я буду смотреть телевизор.

4

– Ну что, девочка? Есть какие-нибудь новости? – на следующий день полюбопытствовала Оксана Филимонова у Ларисы, едва та переступила порог.

– О нашей странной даме? Пока нет. Вчера она действительно была в редакции – это всё, что я знаю.

– Да, не густо! Что же, будем ждать.

Ждать пришлось недолго: ближе к обеду Крот снова возникла в приёмной. На этот раз Нечепорук был у себя, и она, прохладно поздоровавшись с секретаршей, направилась прямиком в его кабинет.

– Меня ждут, – коротко бросила она в ответ на вопрос в глазах Тамары и её растерянную просьбу: «Подождите!..».

Так было не принято: обычно секретарь сама входила к шефу или созванивалась с ним и, только получив его одобрение, приглашала гостя. Однако Крот не слишком чтила церемонии и вошла, не дожидаясь приглашения. Тамара напряглась, предполагая неизбежную взбучку, но… ничего не последовало. Ничего, кроме громких взаимных приветствий Нечепорука и гостьи и его хрипловатого смеха. Потом дверь захлопнулась и скрыла от посторонних глаз разворачивающееся действо.

Крот провела у Нечепорука довольно много времени. Сначала они разговаривали вдвоём, потом он пригласил к себе зама по коммерции, Веру Сотникову, ещё примерно через полчаса вызвал и Ларису. Секретарша фыркнула, едва та появилась:

– Осторожно там! Чтобы эта чёрная карга тебя не съела: у неё глаза, как у волка.

Но вопреки предупреждению Тамары, Лариса застала вполне мирную картину: Нечепорук сидел за своим столом, дамы расположились в креслах напротив. Никто никого не ел и вроде бы не собирался.

– Знакомьтесь: Лариса Землянская, Мария Крот. – Нечепорук представил их друг другу. – Лариса – мой помощник по депутатской работе. Мария Васильевна со вчерашнего дня тоже является моим помощником и советником: будет координировать информационную политику.

Крот кивнула, весьма сдержанно улыбаясь:

– Здравствуйте.

Ответ Ларисы был таким же сдержанным, но с большей вежливостью:

– Здравствуйте.

Она села с той стороны стола, где уже разместилась Сотникова и не заметно, хотя и внимательно принялась рассматривать директорскую гостью. На сей раз народная молва не погрешила против истины: одета та была и впрямь неопрятно. Чёрный костюм мужского покроя был не столько поношенным, сколько засаленным, да и белая блузка не производила впечатления снежной свежести. Несвеже выглядела и сама женщина: как будто присыпана сухой, въевшейся пылью. И – ни грамма косметики, ни капли парфюма. Гладко причёсанные короткие тусклые волосы припали к голове. При всём при этом её лицо не отличалось какими-либо заметными изъянами. Она могла бы казаться даже привлекательной – аккуратный, тонкий нос, несколько твёрдые, но правильно очерченные губы, – не будь этой нарочитой, просто-таки гротескной небрежности во всём её облике. Сама же Крот из-за своего нестандартного внешнего вида, как видно, ничуть не комплексовала, сидела очень свободно, даже вызывающе, чуть откинувшись назад и забросив ногу за ногу, – поза больше напоминала мужскую. В ней явственно угадывалось высокомерие, которое, однако, на Нечепорука не распространялось: глядя на него, она натягивала на лицо подобострастную улыбку. Натягивала так быстро и ловко, что поверить хотя бы в каплю её искренности не представлялось возможным. Да и светло-серые, будто стальные глаза оставались холодными.

– Информационная политика – это слишком широкое понятие, – заметила Крот. – Если разрешите, Аркадий Павлович, я хотела бы конкретизировать, чтобы было понятно. Я буду курировать газету «Город – 24», а также вести наш новостной сайт.

– У нас же нет сайта, – удивилась Лариса.

– Я в курсе, Лариса… как? Простите.

– Алексеевна.

– Да. Так вот: как раз созданием сайта я и займусь. Это один из наших приоритетов. То, с чего следует начать исправлять ошибки. Удивительно, Аркадий Павлович: двадцать первый век, а ваши сотрудники не побеспокоились создать сайт в интересах компании! Это недоработка, несомненно.

– У нас просто не было такой необходимости, – попробовала стать в оборону Сотникова. Попытка вышла неудачной.

– Вы просто не понимаете. – Крот одарила собеседницу снисходительным взглядом. – Конечно, вам простительно: вы в этом не специалист. Но вы занимаете такую должность!.. – Теперь к снисхождению во взгляде добавилось и сожаление: что такие должности занимают такие непрофессионалы. – За границей люди учатся всю жизнь: самообразование – это очень полезно и помогает карьере. Я сама занимаюсь наукой… – При этих словах Лариса вспомнила фразу Светловой об университетских кругах. Крот тем временем продолжила: – Имею некоторые научные наработки – мои личные, эксклюзив. Однако успешно опробованные на практике! И из своей практики могу вам точно сказать: необходимость в сайте, проталкивающем нужные мысли, первостепенная! Тем более, у руководителя, который известен не только в бизнесе, но и в политике, в общественной жизни! Лицо города, так сказать!..

– Ну, это вы преувеличиваете! – Нечепорук добродушно отмахнулся: на комплименты он не был падок. – У нас в городе есть и другие лица…

Крот, тем не менее, стояла на своём:

– Нет, нет! Не надо себя недооценивать – это неправильно! Для человека вашего уровня – вдвойне! Вот откуда эти ошибки: ваши люди просто не умеют создать вам должный имидж. Ну, простим их: они не в состоянии… Ничего, – она натянула ту самую ловкую улыбку. – Мы исправим это! Ничего сложного здесь нет: только пару штрихов, а результат будет совсем другой.

– Ладно, давайте потом об этом. Вернёмся ближе к делу. Насчёт сайта.

– Да, вы правы, Аркадий Павлович. Но это тоже важно. Так вот: сайт у нас будет в ближайшее время – новостной. Мы будем позиционировать его как городской. Сделаем его острым, резонансным. Заставим звучать – как барабан! Нет, как скрипка! Знаете, как слушают в концертном зале первую скрипку? Так будут слушать и нас. Внимать, можно сказать. А мы будем создавать с помощью сайта правильное общественное мнение. Работать с сознанием: мозг – это пластилин. – Лица присутствующих несколько вытянулись от неожиданности данного определения, и Крот, заметив это, засмеялась – как-то мелко, заискивающе, дрожа подбородком. – Вы простите мне такое сравнение? Это, может, неэстетично, но правда. И мы вылепим из такого пластилина то сознание, которое нам требуется, какое для нас полезно – я имею в виду корпоративные интересы. Всё дело только в том, как подносить новость, любую новость. А ещё правильнее сказать: как её генерировать. Мы непосредственно займёмся этим: будем создавать собственные новости тоже.

– Я вижу, у вас много идей, – откликнулся Нечепорук не без одобрения. – Ну, и неудивительно: с вашими талантами, знаниями, опытом! Мария Васильевна – профессионал, работала во многих крупных городах – в политике, бизнесе… И по многим направлениям.

Крот уточнила:

– Кризисного менеджмента. Я работала по разным направлениям именно этой проблемы. Распутывала сложные ситуации.

– Наша ситуация тоже сложная. Поэтому я и пригласил её усилить нам команду. У нас сейчас нелёгкие времена, – Нечепорук обвёл глазами всех трёх женщин, – застряло несколько проектов – очень перспективных. Есть непонимание в городе… Непонимание того, что эти проекты привлекательны и полезны. Отсюда противодействие, игры с народом: людей пытаются использовать втёмную или ещё того хуже – пользуются их благими намерениями. А в действительности – только для того, чтобы кто-то мог набить собственный карман. В общем, всё это надо решать.

– И можно решать! – Крот моментально вклинилась в его речь. – При должном профессионализме нет ничего невозможного.

Нечепорук подтвердил:

– Я знаю! Вы клад для нас. Сокровище.

Лариса и Сотникова быстро переглянулись: это было что-то новое. Никогда прежде директор «Инвест-трейда» не отличался ни употреблением таких высокопарных выражений, ни столь неприкрытой лести Сейчас же он, кажется, готов был расстилаться перед неопрятной женщиной в засаленном костюме, вещающей сомнительные истины, придавая им вид бесценных откровений. Лариса посмотрела на руки Крот: без маникюра, без украшений. Они выглядели пергаментно сухими и пыльными. Как и она сама. Как и её одежда.

– Но сейчас задача состоит в том, чтобы работать сообща. С Ларисой, – он кивнул на Землянскую, – вы вместе выработаете общую линию в плане освещения нашей работы и в дальнейшем будете её воплощать. Вера Викторовна поможет вам с техническим оснащением, приобретением оборудования, связью, а потом сможет давать вам необходимую информацию о наших коммерческих проектах.

– А редакция? – деловито осведомилась Крот.

– В редакцию я позвоню. К сожалению, вчера у вас не получилось контакта: вы с редактором друг друга не поняли, а у меня не было возможности вмешаться. Но мы объяснимся – это не вопрос. Следующий номер газеты уже будете готовить совместно. Не сомневаюсь, что вы справитесь, – как бы подвёл черту Нечепорук. – Надеюсь на вас и ваш бесценный опыт.

– Я не подведу: буду просвещать массы! И наводить порядок в общественном сознании.

– Удачи! – Он с неподдельной горячностью пожал её пергаментную руку, и Лариса испытала неприятное чувство: как будто узкая пыльная ладонь коснулась не директорской, а её собственной руки.

Совещание у Нечепорука вызвало больше вопросов, чем дало ответов. Несмотря на пафос и старательно выпячиваемое самомнение Мария Крот не производила впечатления специалиста высокого уровня. Всё, что она сказала, – было давно сказано до неё, и являлось нехитрым повторением написанного в учебниках. Не удивляла она также ни оригинальностью, ни глубиной суждений. Скорее, только своеобразной трактовкой некогда прочитанного либо же собственным своеобразным его пониманием. Следовательно, ни на блестящего теоретика, ни на талантливого практика Крот не тянула. Зато в ней действительно присутствовало что-то от шарлатанки – это было заметно. И вряд ли это мог не заметить своим намётанным глазом Нечепорук. Однако же он отнюдь не торопился вывести её на чистую воду, даже наоборот – подыгрывал ей, сыпля похвалами. Или же, вопреки здравому смыслу и интуиции, по какой-то неизвестной причине он действительно верил в её спасительный талант.

И первое, и второе выглядело весьма странно для человека уровня Аркадия Нечепорука. Безусловно: проблемы, о которых он говорил, – с проектами по коттеджной застройке, по реконструкции рынка в торговый центр – имели место. И, безусловно, было непонимание сути этих проектов, как её объяснял сам Нечепорук, было противодействие горожан, конфликт интересов и игра, которую вели конкуренты, используя сыновние чувства Крутова. Но почему для решения существующих проблем Нечепорук пригласил именно такого человека, как Крот? И чем она вообще могла помочь – со своей заносчивостью, простым повторением прописных истин, неоднозначными рецептами и диковатыми сравнениями мозга с пластилином? Ну, не зачаровала же она его, в самом деле! В общем, всё по-прежнему оставалось покрыто плотным туманом, клубами окутывавшем эту странноватую женщину.

Единственное, что можно было понять уже сейчас, – что Крот пришла в «Инвест-трейд» всерьёз и надолго, раз уж заручилась такой слепой верой в себя со стороны своего патрона. Хотя можно было допустить и ещё одну не менее странную причину происходящего: что Нечепорук не ослеп, не обманулся, не попал под чары Марии Крот, а сам устроил этот, на первый взгляд, нелепый розыгрыш и мысленно посмеивается над его участниками. Но тогда вставал иной вопрос: зачем? Для чего и для кого это нужно?

5

– Заходи, заходи, Андрюша, – Нечепорук был бодр и весел. Он сидел за столом у себя в кабинете и изучал какие-то документы, делая пометки оранжевым маркером. – Присаживайся. Что нового, как успехи?

Андрей сел.

– Успехов пока нет.

– Что так? – спросил Нечепорук, не отрывая глаза от бумаги.

– Был в горисполкоме – в архитектуре и в земельном отделе. Ничего они не делают и делать не собираются! Рассказывают только: одни отговорки.

– Ты думаешь?..

– А что думать? Ни один документ на сессию не выносят! Ни по рынку, ни по коттеджам. Даже на депутатскую комиссию эти вопросы не предоставили. Типа, там нужно разбираться, как правильно по закону, а депутаты не успеют всё быстро изучить.

– Это да… С законом шутить нельзя, – пробубнел себе под нос Нечепорук, выделил ещё один фрагмент текста и, наконец, отложил в сторону и бумаги, и маркер. – Так что, не выносят, говоришь?

– Нет. Я разговаривал со Светланой, она сказала, что в этот раз точно ничего не получится. Вчера Крутов был у мэра на приёме, очень возмущался, настаивал на общественных слушаниях… А он же у нас почётный житель города!.. – Андрей махнул рукой. – Румянцев не смог ему отказать.

– И что, согласился?

– Ну, так, середина на половину. Согласился, что да – надо провести слушания… когда-нибудь. Не сейчас, а вообще.

– Ясно. Румянцев мутит, конечно… С сессией, я думаю, решим: попросим мэра хорошенько. Но вообще его тоже понять можно: у каждого свои интересы. Ему с Крутовым открыто ссориться совсем не выгодно. Идеально было бы, если б конфликт возник между Крутовым и исполкомом: тогда мы бы остались вообще в стороне. Но так не будет, – подвёл итог Нечепорук. – Придётся нам с тобой, Андрюша, искать другие стороны противоборства! Знаешь такое, нет? Восточная мудрость: если сидеть на берегу реки, мимо тебя проплывут трупы твоих врагов. Китайцы в древности придумали. Так что будем сидеть на берегу.

Андрей усмехнулся.

– Мы же не китайцы.

– Не китайцы, – согласился Нечепорук. – Но к умному совету почему бы не прислушаться? Нам высовываться с этим земельным участком особо и нельзя – сейчас особенно. Так что остаётся, кроме как сидеть на берегу?

– И что, ничего теперь не делать?

– Почему же? Делать. Свести между собой тех «врагов», которые потом проплывут мимо нас. Мэр в войну влезать не хочет – и это разумно, скажу я. Значит, попробуем стравить других. Хотя Румянцев зря мудрит! Всё равно он в стороне быть не сможет: ну как он будет в стороне? Горсовет же решение принимает. А принимать решение – это по-любому встать на чью-то сторону. Не получится у него остаться не при делах.

– Аркадий Павлович, вы правда считаете, что мы сможем все эти бои без правил отсиживаться в кустах? – спросил Андрей с удивлением.

– Нет, не в кустах, – мягко поправил Нечепорук. У него была своеобразная манера говорить: о серьёзных вещах вроде как с долей шутки. Словно в игре: твой ход – мой ход. И удачный комментарий. Иногда он подлавливал просто мастерски. – Ну что ты? На берегу речки. В кустах – это значит спрятаться и наблюдать исподтишка. А мы не будем прятаться, будем на виду, с собственной позицией. Просто не будем лезть на рожон, кулаками махать. Такая, брат, стратегия. А тактика – правильная информационная политика.

– Да: топить Артемьева… Который потом мимо нас проплывёт…

– Точно! Суть понял верно. А я как раз нашёл нужного нам специалиста: Крот Мария Васильевна. Сегодня вводил её в курс дела. Она мне и наработки свои принесла: тут и по газете, и по контактам с населением… Даже по общественным слушаниям что-то есть. Хочешь – почитай. – Он кивнул на синюю пластиковую папку. – Интересно. Такие вещи предлагает! Мы говорили с ней, она немножко рассказала… Будет везде расставлять своих людей и получать информацию изнутри. Хочет в первую очередь запустить такого человека к Крутову, чтобы мы знали его планы.

– Доносчика, что ли?

– Ну, какого доносчика? Что у тебя за привычка: всё сводить к грубой прямолинейности! То «кусты», то «доносчик»… Шире надо смотреть. Не доносчика, а информатора. Свой человек в чужих кругах. Связующее звено: он нам информацию передаёт, мы – ему. А он эту нашу информацию запускает там, где работает, – в наших интересах.

– Аркадий Павлович! А почему вы мне не сказали, что нашли эту, как её… Крот?

– Забыл, что должен тебе докладывать.

Сказанное шутливо это, тем не менее, прозвучало обидно. Андрей почувствовал себя задетым.

– Просто мы же с вами договаривались, что я поговорю со знакомыми насчёт руководителя информационной кампанией. Я попросил нам помочь, а получается, ничего уже не нужно…

От Нечепорука не ускользнула обида, мелькнувшая на его лице, и он примирительно заметил:

– Ну, получилось так, не дуйся. Что же вы гонористые все такие, молодёжь? Наше поколение попроще было. Пионеры, комсомольцы… Мы по команде жили и не считали это зазорным. Старших слушались, уважали. Соблюдали субординацию. И неплохо, надо сказать, жили! Неизбалованно, просто, но весело. Эх, как вспомню – сколько всего у нас было! И макулатуру собирали, и металлолом, и старикам-старушкам помогали… Потом – соцсоревнования всякие… Бригады, вымпелы… Песни у костра… Всё – с задором, с огоньком! Я вот студентом ездил в стройотряд. А был там один парень, Колька Гришин. Работали мы в колхозе: строили коровник. Племенной, знаешь ли, колхоз, коров – тьма, ну и быки, соответственно, тоже есть – громадины! – завёл один из своих бесчисленных рассказов о временах собственной молодости Нечепорук.

Когда его несло, он мог изливать воспоминания часами, и Андрей привычно сделал вид, что с интересом слушает. На самом деле он думал о другом: что из-за Нечепорука оказался не в самой красивой ситуации. Обратился за помощью к аналитику одного из Интернет-сайтов, тот пообещал посодействовать… Знакомы они были не так близко, он и вышел-то на него через третьих лиц, а теперь получалось, что надо давать задний ход. И значит, нехорошо выглядеть в глазах людей, согласившихся посодействовать. И всё только потому, что Аркадий решил указать ему на место! Такое время от времени случалось, но каждый раз Андрей воспринимал это как унижение, от которого никуда не денешься.

– …Так вот Колька как увидел прямо перед собой того громадного, как трактор, племенного быка, так через забор и перемахнул. Просто с места! А забор-то был три метра высотой! – Нечепорук, тем временем, завершил свой рассказ. – Вот как мы жили. Не то что вы: и быков-то настоящих не видели, не то что колхозов.

Андрей изобразил улыбку:

– Не велика потеря.

– Жизни вы не знаете, как мы её знали, изнутри. Вот что потеря! А колхозы – ерунда это, конечно.

– Как мне всё-таки теперь быть с той своей просьбой насчет информационной политики? Сказать, что мы этим вопросом больше не интересуемся?

– Почему же? Можно сказать аккуратней. Объясни, что вопросом мы интересуемся, но в настоящее время он для нас не актуальный.

– Если бы вы меня предупредили заранее, я бы в это и не влезал.

– Да я, честно сказать, и сам не предполагал, что всё так быстро решится. А тут как раз на выходных встретился с Жилиным – товарищем старым, мы с ним в ещё Дмитровке в своё время вместе начинали. Поговорили о жизни, вот он мне эту Марию Крот и порекомендовал: у него она работала. Железная, говорит, баба. Бульдог! Если вцепится – то всё, мертвой хваткой: хоть что с ней делать, а не оторвётся! И опыт у неё колоссальный, такие кампании проводила!.. – Нечепорук махнул рукой. – Классный, в общем, специалист. А главное, проверенный, надёжный: Жилин же что зря мне не подсунет. Раз сказал, что на неё можно полагаться, значит, можно.

– Да я понял.

– Ничего, Андрюша: просто перестраховка. Я ведь тоже не мог знать, что Крот точно согласится у нас работать, что не выдвинет каких-нибудь особенных требований. Так же как и не знаю, чего бы потребовал другой кандидат, и насколько мы бы сошлись с ним во взглядах и принципах. Но решилось всё удачно – и славно!

Тридцать пять лет назад Нечепорук, тогдашний выпускник юрфака по распределению попал в прокуратуру небольшого городка Дмитровка, и с тех пор до настоящего дня всё, что тем или иным образом касалось этой самой Дмитровки, имело для него не подлежащую сомнениям ценность. Он немало поколесил – прокурорская служба предлагает определённые ротации, – прежде чем осесть в Калинове, получив кресло прокурора. Как прокурор Нечепорук оставил о себе в памяти жителей не самые худшие воспоминания, во всяком случае, авторитетом он пользовался. А выйдя по выслуге лет на пенсию, решил воспользоваться наработанными связями и обзавестись собственным бизнесом в сфере недвижимости. Был ли у него к этому талант или же помогли именно связи – доподлинно неизвестно, но дело пошло успешно. Через несколько лет Нечепорук расширился, а потом и вовсе вышел на первые роли в городе, хотя второстепенным человеком здесь никогда и не был. Теперь он больше переключился на строительство и коммерцию и интересовался крупными дорогостоящими объектами – собственно, после того, как сошёлся с Михаилом Андреевичем, процветающим и влиятельным ныне бизнесменом, едва ли не полноценным олигархом, а некогда – скромным бухгалтером из той же Дмитровки. При его негласном покровительстве Нечепорук баллотировался в областной совет, прошёл туда и вот уже второй созыв подряд был депутатом.

Всё шло по накатанной, пока и Михаил Андреевич, и Аркадий Нечепорук всерьёз не заинтересовались земельными участками, подходящими для элитной застройки. Маленький Калинов с населением, едва дотягивающим до сотни тысяч, не славился ни мощной индустриальной базой, ни богатым культурным наследием, главным его богатством была свободная земля, а комфортная близость к областному центру, относительно чистый воздух и удобная транспортная развязка обещали сделать её в недалеком будущем на вес золота. Так возник «дружеский» проект коттеджного посёлка в урочище «Зелёная роща» – том самом, которое когда-то благоустраивал Крутов-старший. Объективно говоря, конкретно этот проект при детальном рассмотрении обнаруживал много специфических сложностей, что порождало сомнения относительно его сверхприбыльности и даже самоокупаемости. Однако Михаилу Андреевичу уж очень мечталось заполучить сей скромный кусок калиновских угодий, трудности в погоне за мечтой его не пугали, а Аркадий Павлович в дружбу верил свято и нерушимо, особенно в «дмитровскую», и решил во что бы то ни стало проект реализовать. В том числе, и с помощью Марии Крот, протеже ещё одного своего друга молодости – упомянутого им Жилина.

Куда меньшей «маниловщиной» отличался другой проект, над осуществлением которого работал сейчас Нечепорук, – по реконструкции городского рынка, давно уже устаревшего и морально и материально, в современный торговый центр. Задумка была осмысленной и хорошей, авантюризмом от неё не веяло, прибыль обещалась скорая и действительно ощутимая. Новый торговый центр имел бы даже определённую архитектурную ценность благодаря оригинальному дизайну в виде нескольких ступенчатых ярусов: отсюда шло и его предполагаемое название – «Каскад». Однако с «Каскадом» возникла проблема иного рода – бунт предпринимателей, владеющих торговыми точками на старом рынке. Выселяться они категорически не хотели, а арендную плату или долевое участие в строительстве торгового центра одни считали для себя невыгодными, другие просто пошли на принцип. Владельцы убогих и облезлых, ещё постперестроечных киосков уже несколько раз устраивали митинги перед мэрией, дважды грозились перекрыть движение по центральной улице города. Сладить с ними было затруднительно, но и отступить было бы непрактично с любой стороны, а посему требовалось искать компромисс. Сторонником всевозможных компромиссов выступал и мэр Калинова – Пётр Васильевич Румянцев, всецело поддерживающий Нечепорука, и де-факто его креатура в структуре городской власти, однако человек несколько нерешительный для принципиальных действий.