Отзывы на книгу «Признания авантюриста Феликса Круля», страница 2

После романов «Волшебная гора», «Будденброки» захотелось продолжить знакомство с автором. Выбрала этот роман по описанию. Ожидала я плутовской роман с духом авантюризма, но зная, как пишет Томас Манн, должна была ожидать книгу другого характера. ⠀ ⠀Вначале романа мы знакомимся с детством главного героя и тогда уже видим, что в нем проявляются черты артиста, обманщика. Несмотря на постигшее горе его семьи, он не утрачивает свой жизненный азарт и начинает новую жизнь. Феликс может заговорить кого угодно и заставит поверить в свои слова. Он красив внешне, обаятельный, вежливый, словоохотливый и люди доверяют ему. ⠀ ⠀Но не стоит ожидать от книги, что это лёгкий роман, рассказывающий о разных авантюрных делах. Всё совсем не так, потому что автор скоро проявит себя и начнутся размышления совершенно на неожиданную тему. Мне интересно всё, поэтому знакомиться с такими размышлениями было интересно. ⠀ ⠀Вначале книги мы понимаем, что Феликс Круль делится со своими воспоминаниями и упоминает о своем пребывании в тюрьме. И вот я ждала, на чем его поймают в течение романа и когда подошла к финалу, поняла, что роман остался незаконченным. Он буквально оборвался на середине предложения. Очень обидно, знала бы я об этом раньше, не стала бы наверно начинать. ⠀ ⠀Конечно там много интересных и забавных моментов, но автор только начал набирать обороты. Я уже представляю какой масштабной должна была быть книга, по сюжету герой уже побывал во Франции и Португалии, не беру в учёт его родную страну Германию и должен был отправиться в Буэнос-Айрес. ​ Жаль, что книга не была завершена. Мне интересно было бы наблюдать, как меняется герой с годами

Феликс … Остапович … Хлестаков! Да, сюжет, подаренный великому Николаю Васильевичу гениальным Александром Сергеевичем бессмертен! Поскольку он верен (изучавшие научный коммунизм меня поймут). Разве Феликс Круль не есть реинкарнация Ивана Александровича Хлестакова? А Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей он же Остап Ибрагимович Бендер – не логическое продолжение их обоих? Хлестаков за женой и дочерью городничего волочился, Круль профессорских супругу с наследницей обихаживал, Бендеру и одной мадам Грицацуевой хватило (нет, была же еще Зося!). Иван Александрович взаймы брал, Феликс шкатулочку умыкнул, Остап вот до чайного ситечка докатился. Да, у каждой эпохи свой aventuriste - искатель приключений. Европа начала 20 века родила вот такого – тяготеющего к аристократизму, философичного, где- то даже трепетного Армана (простите, Феликса, конечно). Жаль, книга закончилась на полуслове. Остается додумывать, впрочем, тюрьма по нем плакала. Ох и поторопился Феликс Круль родиться! Жил бы в 90-х, сейчас был бы в списке Forbes!

Игра в "Классики", 5 ход

После того как я дочитал до последней страницы книга вызвала у меня сожаление. Увы и ах, но роман сочинявшийся почти всю жизнь (как повесть задуман ещё в 1906 году), так и не был завершён. Мало того в романе есть только завязку сюжета, а его развязки и кульминация нет, что значит нам читателям предоставляется в меру своей фантазии самим додумывать судьбу главного персонажа.

Позвольте представить вам Феликса Круля - эстета, авантюриста и жулика. Именно в таком порядке, потому что эстетическое в нём явно преобладает, об этом горит хотя бы обложки изданий где чаще всего используют портрет Робера де Монтескью - денди, библиофила, поэта, знакомого с Эдмондом Гонкуром, Генри Джеймсом, Уильямом Моррисом... Что касается жулика, то да к сожалению иногда его поведение вряд ли мог оправдать суд.

В Феликсе соединены два разных человека или две противоположности и мы попробуем разобраться в них. Один жулик, человек который, скажем так, может пойти на обман и на воровство ради достижения своих целей. Другой это эстет, денди и признаемся себе очень любознательный человек. Вспомним его поведение в Палентологическом музее и как его заинтересовала лекция профессора Кукука.

Именно эта часть заставляет нас не относиться к герою полностью отрицательно и с презрением к его поступкам. Постоянно приходит мысль почему настолько умный человек по законам того общества по честному может вести в лучше случае жизнь подсобного рабочего, официанта, лагеря, рядового? Почему происхождение так влияет на судьбу человека и кто в этом виноват?

Конечно хочется чтобы Феликс нашёл своё счастье и мы всем сердцем желаем это, но кто будет этому способствовать. Может быть это человек который должен встретиться с ним в будущем и который повлияет на него. Может быть это Зузу, молодая девушка - дочь профессора, которая влюбилась в него. Вероятно она на самом деле полюбила его и её любовь может тоже исправить его характер сделать его более честным, чем он есть.

С другой стороны по содержанию мы знаем, что он будет долго сидеть в тюрьме. Действительно, будет ли его ждать настоящая любовь или в конце концов он так и останется одиноким? На этот вопрос мы так и не получим ответа.

В своё время мне очень понравились книги Томаса Манна. "Признания авантюриста Феликса Круля", думалось мне, будут максимально интересны, однако произошла несколько иная ситуация, так как Манн излишне напичкал в своего Феликса всего самого желаемого, похоже, для себя.... Авантюрист из Феликса Круля по итогу вышел сомнительный. У нас с автором явно разные понятия о духе авантюризма. Оно и понятно, мы живём абсолютно в разных временных рамках - я как читатель, уже совершенно избалована по части всяких плутовских персонажей, которые вроде бы как тоже чуть ли не идеальны во многих аспектах и проворачивают многие дела практически Вселенского масштаба.

С точки зрения написания, я подкапываться не собираюсь, мне всегда нравился язык Манна, иначе я бы не читала у него многие произведения время от времени, нно жаль, что дописать, довести до ума, у него так и не удалось. Кажется, будь у него ещё больше времени, какие-то моменты относительно Круля и других, пересмотрел своё мнение. Но мы так и не узнаем, какой должна была быть окончательная версия.

...Человеку идёт всё, кроме абсурдного, глупого и полупочтенного.

Добралась я до традиционного ежегодного аттракциона "почитать чего-нибудь из Томаса Манна". Схватила то, что ещё не читала. Конечно, не приходилось рассчитывать на то, что Томас Манн изменит себе и, поправ неудобоваримый синтаксис, вдруг напишет лёгкий авантюрный роман в стилистике Ильфа и Петрова... Или Гоголя... Или своих прямых родственников Генриха или Клауса... Встречаться с Казановой уже не хотелось... Но нет, нет. Господин Манн не обманул ожиданий)) Кроме того, что весь роман, включая диалоги, состоит из сложно-сочиненно-подчинённо-переподчинённых конструкций, авантюрист Круль (именно от первого лица главного персонажа написана книга) имеет обыкновение использовать наивысокопарнейшую лексику и обороты! До скрежета зубовного! Однако, периодически внезапно всё вот это вот сливается в такую гармоничную картину, что оторваться от текста для того, чтобы просто перевести дух, взглянуть на часы или ответить на звонок телефона, невозможно физически. Что это? Волшебство? Да нет же, всё намного проще, вся эта закрученность, вымученность, тяжеловесность и неудобоваримость всего лишь признаки банального жулика, который корчит из себя аристократа.

Мое внутреннее отношение к миру, или, вернее, к обществу, я не могу назвать иначе, как противоречивым. Несмотря на жажду взаимной теплоты, к этому моему отношению временами примешивалось нечто вроде задумчивого холодка, склонность к развенчивающему наблюдению, меня самого удивлявшая. Так, например, в ресторане или в нижнем кафе, когда у меня вдруг выдавалось несколько свободных минут и я, заложив за спину руку с салфеткой, стоял и смотрел на публику в зале и суету синих фраков, всячески ее ублаготворявших, меня неотвязно преследовала мысль о взаимозаменяемости. Переменив костюм, многие из числа обслуживающего персонала могли с успехом сойти за господ, так же как многие из тех, что с сигарой в зубах сибаритствовали в глубоких плетеных креслах, вполне естественно выглядели бы в роли кельнеров. То, что все было так, а не наоборот, – чистейшая случайность, случайность, порожденная богатством, ибо аристократия денег – это случайная, ряженая аристократия.

Дочитав роман, который заканчивается чуть ли не на самом интересном месте, когда судьба главного героя делает очередной кульбит, и всё самое-самое интересное конечно же впереди, когда уже предвкушаешь обещанные самим Крулем похождения, приключения и опасности, хотела написать возмущённый и злобный отзыв. И вот, пишу, ухмыляясь, восхищаясь и негодуя - где продолжение???!!! Вот так Томас Манн обжулил меня в очередной раз))

– Не пойму, дурак вы или не в меру интеллигентны, – добавил он. – Надеюсь, – возразил я, – в кратчайший срок доказать своему начальству, что моя интеллигентность не выходит за пределы положенного.

Первое лицо в "Признаниях авантюриста Феликса Круля" похоже на рпг-игрока, который пафосно хмурит брови и ногебает врагов своим эльфом, а сам является действующим лицом "как воля и представление". Вся драматургия хитрозадого Круля (психология, мотивация) соблюдена, но её единство определяется принципиально не тем, чем нужно: элементы не сходятся в некую описательную личность гг (а там уже художественно "оцениваются"), а плавают в эстетическом attitude автора, исходя из него и как-то не складываясь в обоснуйного человека. Коварно: обоснуй как бы и есть, но происходит по правилам третьего лица (эстетическая предопределённость), а вживлён на место обоснуя по правилам первого лица, внутреннего обоснуя. Получается, что главный герой - Томас Манн, и в данном случае я ему не рад. Прости, Томас Манн. Но читать приятно.

Ээй! А дальше!? Дальше!? Со времен "...Швейка" и "Замка" не встречал столь интригующей "концовки". Узнать бы хоть, кого Круль охмурил - дочь или мать...

Долго втягивалась, такой поток изысканной речи, обрушившийся на мою голову со страниц книги, буквально сбивал с ног. У меня глаза разъезжались. Но шок продлился не долго. Уже очень скоро я упивалась наслаждением. Какой главный герой, как жаль что книга не закончена. Я бы многое отдала, чтобы увидеть все те приключения, о которых упоминает Феликс из настоящего.

Перечитывал книгу, чтобы вновь ощутить на себе пережитое героем.

Особое внимание заострил на том, какой стиль использовал автор при создании произведения.