Читать книгу: «Невидимый туман. Истории о настоящих преступлениях», страница 3

Тайна личности Неизвестной

Ну конечно, старшая из сестер Шанцковских сгинула, думала Дорис Вингендер, хозяйка квартиры, которая сдавала комнату сестрам Шанцковским. Каково же было удивление Дорис, когда Франциска появилось на ее пороге спустя шесть лет после своего исчезновения, живая и почти здоровая. Дорис удивилась тому, насколько девушка ухожена и хорошо одета. Что с ней происходило все это время? Где она была? Как зарабатывала на жизнь? Как ее здоровье после взрыва и скитаний по больницам?

В ответ на все эти вопросы Франциска загадочно молчала, прикладывая палец к губам. Теперь у нее другое имя и совсем другая жизнь. Она живет у русских эмигрантов, и Дорис не следует никому рассказывать об этой встрече. В знак благодарности Франциска подарила Дорис кое-что из своей одежды. Позже чета фон Кляйстов опознает эти вещи как дорогие поднесения «Анастасии Николаевне».

Детектив Мартин Кнопф, отыскавший Дорис и раскопавший всю эту историю, был сам не свой от радости. Так, уже в 1926 году Кнопф понял, что Анна Чайковская и Франциска Шанцковская – одно лицо. Но точку в вопросе установления личности фрау Неизвестной поставит анализ ДНК, который проведут много лет спустя после ее смерти. ДНК, выделенную из тканей женщины (образцы ее тканей остались в больнице, где ей удаляли опухоль), сравнят с образцами потомков семьи Шанцковских. Совпадение точно укажет на близкое родство. В то время как сравнение образцов фрау Неизвестной с ДНК родственников Александры Федоровны совершенно исключит всякую связь между ними. Кстати, для этих тестов свою кровь даст принц Филлип, муж английской королевы Елизаветы II (он приходился дальним родственником Александре Федоровне).

Ну вот, теперь мы всё знаем: Анна Андерсон на самом деле была польской крестьянкой по имени Франциска Шанцковская. Сопоставление уцелевших фото Франциски и фото молодой Андерсон обнаруживает большое сходство.

Потерявшая память после взрыва Франциска пыталась отыскать в закоулках памяти свою настоящую фамилию. Шанцковская… Чайковская… Наверное, Чайковская! Такую фамилию она дала и своему воображаемому спасителю и мужу.

Но что было делать Романовым, не располагающим результатами ДНК, в 1932 году? А им требовались железобетонные доказательства того, что Анна Андерсон не является великой княжной, и вот почему… Было известно, что Николай II положил на имя своих дочерей солидные деньги в английском банке. Точной суммы никто не знал, но ходили невообразимые слухи: будто бы на счете лежит 80 миллионов долларов. В любом случае деньги были большие и распоряжаться ими имели право только наследники последнего русского царя. Анна обратилась в суд за установлением своей личности. И если бы немецкий суд признал ее дочерью Николая II, у нее были бы все основания востребовать наследство. Сама она, правда, уверяла, что ей нужно только вернуть себе имя, которое она получила при рождении. Но кто бы оставил ее в покое, если бы она выиграла суд?

Процесс начался в 1932 году. Американская покровительница Анны, миссис Дженнингс, дала своей подопечной деньги не только на дорогу в Германию и обустройство в Берлине, но и на подготовку к процессу.

Вернувшись в Германию, где когда-то началась ее карьера великой княжны, Анна прокатывается на новой волне популярности. Ее принимают в лучших аристократических домах, и в одном из них ее ждет засада. Она лицом к лицу встречается с братьями и сестрами Франциски Шанцковской. Шанцковские немедленно узнают в Анне свою сестру, но, посмотрев на нее внимательно, отказываются от своих слов. «Да, похожа, но не она!» Поговорив немного с фрау Анни, Шанцковские убеждаются: это чужой им человек.

Ну что за хамелеон наша героиня! Никто не может в ней хоть кого-то уверенно опознать! Были ли у Шанцковских мотивы не узнать в Анни Франциску? Возможно, они надеялись, что сестру признают наследницей русского царя на официальном уровне, она получит большие деньги и облагодетельствует свою настоящую семью? А может быть, они не хотели снова получить на руки психически и физически больную Франциску. Хотя Шанцковские могли бы извлечь хорошую прибыль из этого. Думаю, Романовы, разбросанные по миру, щедро заплатили бы тем, кто мог выступить в суде и подтвердить, что Анна Чайковская и Франциска Шанцковская – одно лицо. С этой точки зрения, Анна в роли Франциски была для Шанцковских гораздо выгоднее, чем Анна в роли великой княжны.

Судебный процесс по установлению настоящей личности фрау Чайковской затянется на сорок лет. Надо сказать, что Анна была самым главным противником своих же адвокатов. Она не просто отказывалась сотрудничать, она саботировала их работу. Несчастные рассказывали потом, с каким трудом они уговаривали ее дать хотя бы какие-то доказательства того, что она – великая княжна. Например, поговорить по-русски, пройти графологическую экспертизу, позволить докторам тщательно обследовать себя.

Несмотря на сопротивление своей клиентки, адвокатам кое-что сделать удалось. Они добились проведение экспертизы ушных раковин, которая установила, что уши истицы аналогичны ушам великой княжны. Метод идентификации по ушным раковинам (у каждого из нас индивидуальная форма хряща) изобрели гораздо позже, чем идентификацию по отпечаткам пальцев, какое-то время считалось, что он дает более точные результаты. Для качественного сравнения необходимо иметь гипсовые слепки, таких слепков ушей Анастасии в распоряжении экспертов не было, были только фотографии (конечно, не детальные). Но и фото помогло криминалистам установить совпадение по двенадцати ключевым точкам. Можно было бы сравнить отпечатки пальцев двух женщин, тогда бы всякие сомнения отпали, но, к сожалению, отпечатков пальцев Анастасии Николаевны не сохранилось. Причастные к процессу потом вспоминали, сколько прыти проявила Анна Андерсон, чтобы раздобыть отпечатки великой княжны. Стала бы она такое делать, если бы знала, что она – самозванка?

Романовы против самозванки

Отдельный интерес представляют заговоры, зревшие вокруг самого длинного в истории судебного процесса. Все началось в 1928 году, когда Романовы выпустили декларацию, в которой отрекались от Анны Андерсон и категорически заявляли, что это не их родственница. Кстати, подписала ее и великая княгиня Ольга, «тетя», которая когда-то отправила Анне вязаную шаль. Документ должен был стать убедительным финалом карьеры самозванки, а посеял еще большие сомнений. Дело в том, что подписали его только 12 членов семьи из 44. Как понимать молчание и неучастие остальных? Они признали в женщине Анастасию? Им требуется время, чтобы приглядеться к Анне Андерсон получше? Им безразлична судьба своей потенциальной родственницы?

К тому же декларация была выпущена буквально через сутки после смерти вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Что за странная спешка? Тело еще не остыло, а семья бросилась заниматься вопросом какой-то, по их же мнению, мошенницы. Или им не терпелось дать ход бумаге, составленной загодя? Получается, Мария Федоровна могла сомневаться в том, что Анна – самозванка и поэтому не давала ход бумаге?

Существует мнение, что приключения с декларацией организовал самый ярый противник Анны Андерсон, герцог Эрнст-Людвиг Гессенский. По другой версии, главным идеологом этой декларации был Кирилл Владимирович, двоюродный брат Николая. В отсутствие прямых наследников именно он должен был занять российский трон, если бы существовала такая возможность. И если он действительно надеялся когда-нибудь стать русским императором, было бы очень предусмотрительно, с его стороны, заранее нейтрализовать конкурентку.

Словом, симпатизанты Анны Андерсон решили, что декларация Романовых на самом деле доказывает тождество Анны с великой княжной. Стали бы представители монаршего рода так суетиться из-за полоумной калеки, коей и пытались выставить Анну Андерсон в своих публичных высказываниях? Именно выжившую великую княжну они и хотели удалить из числа конкурентов за наследство или престол.

Самозванка против Романовых

Сама Анна пришла в ярость, когда узнала о декларации. Ах так! Она в суде докажет, как неправы ее двоюродные дяди и тети! Если до 1928 года (год выхода декларации) Анна имела репутацию бессребреницы, заявляла, что ей не нужно ничего, кроме права на ее истинное имя, то после она в открытую объявляет себя наследницей Николая II. Речь идет не о троне, а о деньгах и недвижимости последнего русского императора. Анна хочет вернуть то, что принадлежит ей по праву рождения. Конечно, баснословная цифра – 80 миллионов долларов – действительности не соответствовала. На счет своих дочерей Николай положил около 250 тысяч долларов, тоже, однако, не мелочь. В Европе осталось кое-какое имущество русского царя, но все эти богатства быстро прилипли к рукам уцелевших Романовых.

Откуда у Анны Андерсон были средства на адвокатов? Кровоснабжать деньгами масштабный судебный процесс в течение 39 лет – не шутка. Какими бы состоятельными ни были покровители фрау Неизвестной, рано или поздно она с ними ссорилась, после чего они предпочитали забыть ее как страшный сон.

Ключевую роль в истории финансирования суда играл самый, пожалуй, преданный сторонник Анны Глеб Боткин. Сын того самого доктора Боткина, расстрелянного вместе с царской семьей в Екатеринбурге. Глеб еще ребенком познакомился с маленькой Анастасией. Как только у него появилась возможность взглянуть на женщину, утверждающую, что она – великая княжна, он бросил все дела и примчался на встречу. Они увиделись в замке Зеон, Боткин уверенно узнал в Анне дочь Николая II. Причастность Боткина к жизни Анны Андерсон сделает ему потом большую известность.

Злопыхатели, конечно, утверждали, что Глеб Боткин был авантюристом и использовал Анну для зарабатывания денег (он, действительно, потом написал довольно популярную книгу об Анне Андерсон). Поговаривали, что Глеб манипулирует Анной, что она – послушная марионетка в его предприимчивых руках.

И есть ведь доля истины в этих словах! За время своего сотрудничества с Анной Андерсон Боткин организовал весьма оригинальное коммерческое предприятие – акционерную компанию «Гранданор». Название «Гранданор» – это сложносокращенное слово, которое составили из фразы «великая княжна Анастасия Романова», записанной по-английски. Боткин, не стесняясь, предлагал состоятельным американцам финансировать судебный процесс «Анна Андерсон против Романовых». Все взносы делались на официальных началах. После ожидаемой победы Анны в суде и получения ей наследства каждому пайщику полагалась доля царского золота. Куш планировали разделить между акционерами пропорционально их вложениями.

Когда Боткин подключился к судебному процессу, процедурную сторону дела взял на себя адвокат Эдвард Феллоуз, его Анна Андерсон просто презирала. Например, она могла высказать ему в лицо сомнения в его компетенции, упрекала, что он не знает немецкого и всячески препятствовала его работе. Однако Феллоуз терпел и не роптал: в случае выигрыша он должен был получить самую крупную долю – четверть от царских сокровищ. Феллоуз был настолько уверен в успехе, что финансировал судебные издержки из своего кармана, в итоге «великая княжна» разорила его до нитки, свою старость адвокат встретил в бедности.

Боткину же дружба с Анной Андерсон приносила только выгоду. Чтобы волна популярности Анны не стихала, он иногда позволял себе совершенно дикие поступки в духе современных вечерних ток-шоу. К примеру, мог опубликовать открытое письмо, адресованное кому-нибудь из Романовых, где называл адресата жадным мошенником, «присвоившим чужое наследство». Неудивительно, что великий князь Андрей Владимирович, внук Александра II, отказался от своих планов выступить на суде в защиту Анны Андерсон. Так-то он был совершенно уверен, что она – великая княжна, но в последний момент передумал участвовать в процессе. Андрей Владимирович не желал связываться именно с Боткиным и честно об этом сказал. Боткин же вывернул ситуацию наизнанку: великий князь просто бережет репутацию, опасается скандала, а на судьбу обездоленной и больной родственницы ему наплевать.

Под руководством Боткина из каких-то пыльных подвалов был извлечен не то австриец, не то поляк по имени Франц Свобода. Мужчина свидетельствовал на суде, что он лично разрабатывал план спасения Николая II из Ипатьевского дома и до последних дней императора был в переписке с ним. Свобода якобы вытащил из горы трупов еле живую Анастасию и сумел укрыть ее в доме своего друга. А это и был герой Чайковский! Надо ли говорить, что слова Свободы в суде поделили на шестнадцать? Прежде всего, назрел вопрос: а где был этот спаситель царя раньше? Почему, сумев бежать из России, он не связался с уцелевшими Романовыми, не рассказал о своем подвиге? Куда делся его друг Чайковский, сыгравший такую существенную роль в судьбе Анастасии? Почему сама Анна Андерсон никому не говорила ни слова о Свободе до судебного процесса? Да и вообще, с какой стати русскому императору вступать в доверительные отношения не то с поляком, не то с австрийцем? Писать ему письма? Где эти письма теперь, сохранилось ли хоть одно? Что за глупости?!

Прощание с Германией

Пока в Ганновере шел судебный процесс, а мир восстанавливался от последствий войны, Анне нужно было где-то жить. Как всегда, нашу героиню выручили аристократы, не могла же «великая княжна» поселиться у какой-нибудь прачки или посудомойки. Принц Фредерик Саксен-Альтенбургский предоставил фрау Андерсон один из своих домов. В этом доме она проживет относительно счастливо следующие двадцать лет. Для своего удовольствия Анна заведет шестьдесят кошек, дом, двор и окрестная территория постепенно превратятся в зловонную свалку. Измученные соседи добьются того, чтобы Анну насильно поместили в психиатрическую лечебницу и пока она будет поправлять душевное здоровье, ее кошачий приют на дому ликвидируют, а сам дом отнимут. Кошек раздадут в добрые руки, а вот Анне снова придется скитаться.

Решив завязать с Германией, Анна вместе с Глебом Боткиным едет в Америку. Американцы были к ней не так жестоки, как немцы, а некоторые из них даже добры. И вот там 72-летняя Анна Андерсон, наконец, устраивает свое личное счастье, выходит замуж за историка Джона Манахана. Шафером на этой свадьбе имеет честь быть (кто бы вы думали?) Глеб Боткин.

Несмотря на 23-летнюю разницу в возрасте (в пользу Джона), супруги живут очень мирно. Пожалуй, Джон Манахан – единственный человек, который всем сердцем любит и принимает Анну. Она же наполняет его дом кошками и мусорными завалами.

Манахан был американским специалистом по генеалогии Романовых, и то счастье, которое на него свалилось в виде живой царевны, не могло омрачиться даже замусоренным домом. Супруги часто дают интервью американскому телевидению. Разумеется, Джон уверен, что его жена – Анастасия Романова. А ей самой большего счастья было и не нужно.

Когда здоровье уже старенькой Анны начало ухудшаться, ее насильно поместили в психиатрическую лечебницу, но верный Манахан выкрал ее оттуда. Супруги-беглецы объехали тринадцать штатов, их поймал, разлучили, а миссис Монахан вернули в больницу. Там она и умерла от пневмонии. Ее прах захоронили в замке Зеон, в том самом, в котором когда-то ее ждала засада и разоблачение. Джон Манахан пережил свою возлюбленную только на шесть лет.

Выводы диванного детектива

Давайте попробуем ответить на вопрос, как Анне Андерсон удалось почти сто лет дурачить стольких людей? Что такого она делала, не являясь профессиональной актрисой, чтобы родственники и бывшие слуги Романовых обнаруживали ее несомненное сходство с великой княжной? Хотя, будем честными, сравнение фотографий Анны и Анастасии никакого сходства не выявляет. В том, что Анна рассказывала о жизни царской семьи, содержалась, в основном, информация, которую можно было почерпнуть из журналов, газет и книг, а также из разговоров с монархистами, узнавшими «великую княжну». Пьер Жиляр утверждал, что в письмах фрау фон Ратлеф он дал много деталей, которые позже Анна использовала, чтобы доказать свою «истинную» личность. Да и многие очевидцы замечали, что Анна часами разглядывает фотографии членов царской семьи и их окружения, так, каждое лицо вскоре было ей хорошо изучено. Из книг же Анна восстановила подробности биографии Николая II и детали бытовой жизни Романовых.

Обнаружение несомненного сходства между Анной и Анастасией можно объяснить тем, что многие приближенные к царской семье, тем более родственники, очень любили Анастасию и надеялись, что хоть кому-то из Романовых удалось спастись. Они просто выдавали желаемое за действительное.

Анна, вследствие своего психического заболевания, искренне верила, что она – Анастасия, поэтому вела себя естественно, не наигранно. Я думаю, у Анны Андерсон было диссоциативное расстройство идентичности (иначе говоря, раздвоение личности). Ее психика спродуцировала вторую личность – условной царевны, когда Франциска была еще маленькой, чтобы защитить свою хозяйку от психотравмы (конечно же, посягательство отца на половую неприкосновенность ребенка наносит психике вред).

Взрыв на заводе и черепно-мозговая травма послужили триггерами для внутреннего расщепления Франциски. Придя в себя в больнице, она была убеждена, что она – великая княжна Романова. «Воспоминания» о детстве и жизни в Царском Селе, которыми она делилась со своим окружением, были созданы ее воображением. Она сама искренне верила в то, что рассказывает, поэтому ее слова звучали так убедительно.

В пользу тождества Анны и Анастасии говорило и врожденное уродство стоп, которым страдали обе девушки. Для Анны такой физический дефект был везением на грани выигрыша в лотерею, иначе и не скажешь. Спасшаяся «великая княжна» перенесла много бедствий, серьезно болела, изменилась до неузнаваемости. Для многих это значило, что опознавать в Анне Анастасию нужно, не опираясь на внешнее сходство. Надо искать особые приметы: шрамы, родинки, физические недостатки. И такая особая примета, как изуродованные стопы, конечно, предъявлялась сторонниками Анны как безоговорочное доказательство того, что она – Анастасия Николаевна.

Я думаю, что многим, утверждавшим, что Анна – великая княжна, было наплевать, является ли она Анастасией на самом деле. Им хотелось иметь в своем ближайшем окружении Анастасию Романову, истинную или мнимую, чтобы в свое время выгодно распорядиться этим активом. Тут играло роль и наследство Николая II, значение имели и надежды на реставрацию монархии в России. Вдруг «Анастасия Романова» взойдет на престол? Что тогда? Тогда люди, которые годами ее поддерживали, будут претендовать на ее благодарность. К тому же Анна была инфантильна, с нарушенной психикой, ей можно было легко манипулировать, использовать как оружие в политической игре.

Джон Манахан, безусловно, был уверен, что Анна – это Анастасия. Посмотрим на ситуацию его глазами. Десятилетиями он изучал историю дома Романовых и был фанатом своего дела. И тут вдруг сама великая княжна удостаивает его своим расположением. На фоне такой радости никакие сомнения в голову не закрадываются.

Показания друзей детства Анастасии (Глеба и Татьяны Боткиных, Матрены Распутиной) я ставлю под большое сомнение. Например, Матрена с радостью сообщила журналистам, что Анна напомнила ей много эпизодов из детства, о которых сама она уже успела позабыть.

Анна Андерсон, действительно, умела производить впечатление, тут ей хорошую службу служили ее истероидные наклонности. Когда ей наигрывали любимый вальс Николая II или показывали какую-нибудь семейную фотографию Романовых, она начинала плакать якобы от эмоционального потрясения. Ну вот же! Она все помнит!

Анна дважды встречалась с Феликсом Шанцковским, который документально свидетельствовал, что это не его сестра Франциска. Как это объяснить? На самом деле оба раза Феликс узнал в Анне сестру (его устные показания подтвердила и Гертруда), и тому были свидетели, но соответствующие бумаги подписывать не стал. В первый раз – не захотел портить «карьеру» Франциски, видя, как много людей о ней заботится и как хорошо она живет за чужой счет. Вторая попытка опознания происходила в Германии в 1938 году, тогда ответственность за присвоение чужой личности в этой стране ужесточилась, и если бы Шанцковские разоблачили Анну, ее бы посадили в тюрьму за мошенничество. Брат и сестра просто пожалели Франциску.

Многие свидетельства чудесных опознаний в Анне Анастасии были описаны сторонниками Анны и противоречили словам тех людей, которые также с Анной встречались. Едва ли эти свидетельства можно отнести к надежным.

Но что никак невозможно объяснить, это единственное, что, пожалуй, свидетельствует в пользу тождества Анны с великой княжной – информация о тайном визите герцога Гессенского в Россию. Откуда у Анны могла быть такая информация? Похоже, разгадку этой тайны мы уже никогда не узнаем…